13 причин Оуяна Цзычжэня

      Заснуть в эту ночь так и не вышло. Цзинъи даже и не пытался, честно говоря. Слишком ярко стоял перед глазами образ друга. Ещё живого друга.       Душу глодал липкий страх. Может, всё-таки не стоит смотреть дальше? Если верить словам Цзычжэня, он тоже является одной из причин... Теперь он точно знал, что флешку ему подкинули намерено. И отдавать ее Джинхэю, и без того убитому горем, будет всё равно что добить его собственными руками.       «Цзычжэнь... Зачем? Куда тебя понесло? Где ты взял пистолет? И что значит твоя последняя фраза...»       В четыре утра встать с кровати всё-таки пришлось; сказывался пропущенный ужин. Цзинъи поднялся на ноги и побрел на кухню. В холодильнике осталась нетронутая порция гречки с грибами, которую вчера приготовил Хуань в попытке впихнуть в сына хоть немного еды. Цзинъи открыл дверцу и вытащил контейнер с гречкой, стараясь издавать как можно меньше звуков.       Отправив гречку разогреваться в микроволновку, перевел взгляд на кухонную вытяжку. Несмотря на малое количество света, Цзинъи смог увидеть в ней своё отражение. Бледное усталое лицо, растрёпанные волосы. Мда, не круто. Так вот почему Цзычжэнь и Хуань так просили его соблюдать режим. Цзинъи будто пожевали и выплюнули, а пустоватые глаза ситуацию вообще не спасали.       Микроволновка пропищала, уведомляя о том, что время кончилось, еда нагрелась. Пора бы и покушать.       Цзинъи вытащил контейнер из холодильника и сел за стол. Есть, если честно, хотелось. Горе горем, но базовые потребности никто не отменял, а потому Цзинъи с радостью принялся уплетать любимую кашу. МММ, грибочки... Вкуснятина.       Цзинъи представил отца, готовящего для него. В груди расползлось тепло, парень даже слегка улыбнулся. Но следующая ассоциация тут же заставила подавиться. Цзычжэнь, снова Цзычжэнь...       Гречка, которую Цзычжэнь тоже умел готовить, тогда получилась подгоревшей и слишком сухой, да и грибы он трогать тогда не рискнул. Цзинъи всё ещё помнит этот день так, будто это было вчера.       В тот день у Цзинъи подскочила температура. Отцы и сестры ушли по своим каким-то делам, оставив его болеть в гордом одиночестве. Цзинъи не сильно обиделся и даже запланировал проспать весь день, но буквально через десять минут в дверь позвонили. Сперва парень подумал, что его дурашливая сестричка Мейли опять забыла ключи, и, ворча, поплелся отпирать двери, матеря роднулечку всеми известными ему ругательствами за то, что поднимает с постели старого больного человека.       На пороге действительно стояла Мейли, а рядом с ней мялся Цзычжэнь. Сестра тогда просто впихнула его в квартиру и, захлопнув дверь, ускакала вниз по лестнице.       Весь день тогда прошел как в тумане. Больной Цзинъи и его провалы в сон, совместная игра в Майнкрафт и... Попытки Цзычжэня подружиться с электрической плитой. В доме Оуян плита была газовой , поэтому пацан испытал конкретный ступор, увидев эту непонятную конструкцию.       И была гречка. Сначала свареная, а потом слегка обжаренная на сковороде. И капельку подгоревшая. Не такая, какую обычно делает Хуань.       Но было в этой всей ситуации что-то такое... Запоминающееся... Цзинъи почти захотелось поболеть так ещё пару деньков. Весело же! И в школу идти не надо, прекрасно!       И вновь Цзинъи дёрнулся, как от пощёчины. Да ну ебать вас всех за ногу, куда руинить такой момент? И не поел почти... Погипнотизировав гречку ещё пару секунд, принял очень важное и ответственное решение. Контейнер с едой отправился вместе с Цзинъи наверх.       Попахивает мазохизмом. Друга вновь хочется увидеть и услышать, вне зависимости от того, что он скажет или сделает. Да и до правды докопаться было бы неплохо...       Цзинъи успокаивал себя этим, вновь кружа курсором возле видео, не решаясь нажать. Ладно, он имеет право знать.       Щелчок по видео "01". Темнота, заполнившая весь экран. Цзинъи вновь рассматривает своё отражение, хмыкает, заправляет волосы за ухо.       Звук в записи, как изначально кажется Цзинъи, слишком тихий, поэтому он надевает наушники и делает погромче.       Цзычжэнь сидит напротив камеры, сверлит взглядом пол. Его руки лежат на коленях, сам он часто-часто дышит. Плечи немного дрожат. Цзинъи впервые видит его в таком состоянии. Хочется подойти, успокоить, разобраться что случилось... Но уже поздно. Остаётся лишь смотреть на друга и ощущать, как сердце, судя по ощущениям, бьётся где-то в горле.       Наконец, Цзычжэнь поднимает голову и начинает говорить. В его надломаном голосе явно звучат плохо скрываемые эмоции. — Запись... Идёт. Да. Идёт. Первая... Причина.. — голос дрожит, уверенность будто покидает его в этот момент.       Цзинъи весь внутренне подобрался. — Должно быть, здорово жить в своей комфортной сфере, не так ли? Окружить себя детьми от первых браков, жениться на моем отце? Не думать ни о чем, кроме собственных потребностей?! Я это о тебе говорю!!!       Цзычжэнь остановился, что бы перевести дух. Его голос, прежде дрожавший, стал увереннее и твёрже. Руки Цзычжэня затряслись, он, будучи не в силах себя контролировать, сорвался на крики. ТАКОГО Цзычжэня не видел никто. Цзинъи вздрогнул и быстро сбавил громкость, что бы не оглохнуть. — Пришел в наш дом, нет, в МОЙ ДОМ!!! ПРОКЛЯТЫЙ УБЛЮДОК, СТАРЫЙ ПЕС ВЭНЬ ЖОХАНЬ!! ТЕБЯ НИКТО НЕ ЗВАЛ СЮДА, КАКОЕ ПРАВО ТЫ ИМЕЕШЬ ЗВАТЬ МОЕГО ОТЦА И МЕНЯ СВОЕЙ СЕМЬЁЙ, ТЫ БЛЯТЬ.... ИЗ-ЗА ТЕБЯ МНЕ БОЛЬШЕ НЕТ МЕСТА В ДОМЕ, ИЗ-ЗА ТЕБЯ Я БУДТО ОСИРОТЕЛ, ИМЕННО ТЫ ОТНЯЛ У МЕНЯ МОЕГО ОТЦА!!!...       Цзычжэнь не сказал ничего конкретного и закрыл лицо руками. После этого послышались всхлипы, плавно перешедшие в смех. — Ха...хаха...ха-ха-ха.... — Цзычжэнь отнял ладони от лица и рассмеялся. И было в этом смехе что-то явно горькое, — какой же я идиот, ха... Как будто кто-то из вас когда-нибудь меня услышит... Ха...хаха... Ха-ха-ха-ха.... Смешная шутка, не так ли?...       После чего потянулся к камере и остановил запись.       Криво склеенные два фрагмента. Этот кусок отснят явно позже, уже через несколько часов. Цзычжэнь тут ещё с красными от слез глазами, но уже не трясется и не смотрит на камеру, будто на злейшего врага. — Моя первая причина, — начал он ровным тоном, в котором, впрочем, всё ещё были отдаленные нотки истерики, — муж моего отца, Вэнь Жохань. Здравствуй. Ты найдешь это сообщение первым. Думаю, ещё какие-то слова тут попросту излишни, ранее ты всё видел сам. Ты лишил меня семьи, и этого я тебе никогда не прощу.       Цзычжэнь шумно вздохнул. Цзинъи — вместе с ним, ощущая, что теперь руки трясутся у него. Взгляд Цзычжэня между тем слегка смягчается, как и голос. — Но я попрошу. Позаботься о папе (привет!), понял? Не смей доводить его до слёз или игнорировать! Цени его так, будто он единственное, что есть в твоей жалкой жизни, Вэнь Жохань.       Запись вновь оборвалась, оставив Цзинъи полное внутреннее опустошение. Эмоциональная нагрузка оказалась настолько сильной, что парень и не заметил, что доел всю гречку. Ну, хоть поел... А в следующую минуту Цзинъи втянуло в беспокойный сон.