Драгоценности Глорианы (The Gloriana Set)

Это стало для неё до боли знакомым сном, с тех пор как он наклонился в библиотеке и прошептал: «Я поцелую тебя, если скажешь, Грейнджер». Этот манящий аромат теплого солнца и одеколона, свежий, легкий запах его волос. По мере того, как их отношения продолжались, сон добавил ощущение шелковистости упомянутых волос и гладкость теплой кожи с грубой щетиной вдоль его острой челюсти. Вскоре появилось ощущение его руки на ее талии, его губ на ее горле… Теперь сон стал более ярким, чем когда-либо, и она могла чувствовать мягкость, касающуюся ее щек и губ, и это было так реально, что она фактически открыла глаза и повернула голову… И он был там. Действительно, по-настоящему рядом с ней в полумраке, освещённом лишь светящимися голубыми рунами на стенах. Она лежала на спине на мягком ковре, а он на боку, смотрел на неё сверху вниз, и глаза его блестели голубым огоньками, как у кошки. Он был самым красивым созданием, которое она когда-либо видела и подняла руку, чтобы погладить его по щеке и убедиться, что он действительно здесь. Его губы на ее губах окончательно убедили ее, что это не сон. Она нашла его; В конце концов, Драко не мог спрятаться от нее, и они были здесь, в Выручай-комнате. Это был первый раз, когда она проснулась с кем-то, если не считать месяцев, проведенных в палатке во время войны, чего Гермиона точно не хотела вспоминать. Ее пальцы скользнули по его спине, его руки метнулись вверх по ее бедрам. Они оба чувствовали себя немного игривыми, открытыми для небольшого изучения друг друга, и прошло много времени, прежде чем кто-то из них смог что-то сказать. Наконец Драко отстранился и снова сел спиной к стене. — Сегодня мы должны пойти в Косой переулок, — сказал он небрежно, как будто они болтали возле кабинета Древних рун. — И в Лютный переулок тоже? — с надеждой сказала она, подбираясь к нему. Он вздохнул и обнял ее: — Если это нужно. Лицо Гермионы просветлело. — Мы можем встретить Василя там! — Конечно, давай встретимся с вампиром в наш выходной. — И мы можем проверить зелье крови утром перед уходом. Оно должно быть закончено сегодня, - Гермиона придвинулась, чтобы взглянуть на него, взволнованная такой перспективой. — Просто подумай об этом, Драко. После того, как мы разберемся с буквами «СМЕРТЬ ГРЯЗНОКРОВКАМ»… — Малфой закатил глаза, — мы можем подумать о нашем следующем проекте, возможно, о стонах… Драко провел рукой по подбородку. — Да, да, мы, конечно, обсудим экспериментальные зелья до тошноты, но не сейчас, — он зевнул. — Не до утреннего чая и пирожных. Он выжидающе огляделся вокруг. — Не до чая, — многозначительно повторил он, затем вздохнул. — Конечно, Комната. — Уже почти восемь часов, — сказала Гермиона и , найдя свои часы, стала нащупывать ремень. Драко издал еще один сожалеющий вздох и грациозно поднялся на ноги, натягивая брюки. С помощью зеркала в полный рост, предоставленного Комнатой, и некоторых разглаживающих и портняжных заклинаний, Гермиона решила, они оба выглядят вполне прилично. — Если мы поторопимся, то ещё успеем завтрак. — Ты, наверное, шутишь, — ответил Драко. — Я не смогу появиться в Большом зале в таком виде. — Ты выглядишь нормально, - сказала Гермиона. Парень фыркнул. — Малфои не выглядят нормально. Потрепанный вид в стиле «я спал на гребаном полу» сойдет за гриффиндорским столом, но у некоторых есть стандарты, — он немного повозился с манжетой левой рубашки, посмотрел на неё, и оставил как есть. — Увидимся в Лаборатории зелий. — Ты определенно не ранняя пташка, — заметила Гермиона, забавляясь. — Одиннадцать часов, — Драко шагнул к ней, и его теплый поцелуй диссонировал с надменным тоном. — На этот раз не опаздывай, — он провел костяшками пальцев по ее щеке и вышел из комнаты, явно желая добраться до Подземелий, пока никто не увидел в таком состоянии слизеринского аристократа. Гермиона только покачала головой и еще немного полюбовалась рунами на стенах прежде, чем уйти. Может быть, Драко и нужны следующие три часа, чтобы привести себя в порядок, но она собиралась на завтрак. Девушка умирала с голоду, и если стандарты субботнего утра в Гриффиндоре были немного расхлябанными — однажды утром Рон явился в халате, и никто даже не заметил — что ж, она могла быть только благодарна. После завтрака Гермиона вернулась в свою комнату, приняла душ и стала размышлять над тем, как одеться для Лондона. Джинни на завтраке не было, и посоветоваться было не с кем. Ее любимые джинсы и джемперы были отвергнуты, как и все красное и золотое. Она подумала о том, чтобы трансфигурировать блузку в зеленый цвет, но трансфигурированные цвета - дело непростое и часто вызывают разводы. Наконец, она выбрала темно-фиолетовую блузку с укороченной черной юбкой и сапоги до колена, а затем стала возиться с волосами, пока не вспомнила о комплекте Глорианы. Конечно, теперь его можно было надеть. Она подумала о Нарциссе и Люциусе и чуть не вздрогнула, но потом покачала головой. Они не те Малфои, с кем нужно считаться, поэтому взяла большую заколку, чтобы убрать волосы с лица, позволяя локонам рассыпаться по спине. В самый раз. Гермиона пришла в Лабораторию зелий на двадцать минут раньше. Зелье крови выглядело идеальным, точно готовым, от котла по часовой стрелке поднимались струйки розового пара. Она могла бы проверить свою кровь прямо сейчас, но хотела дождаться Драко, поэтому начала просматривать список других экспериментальных зелий. Там было лечебное зелье от проклятых шрамов, которое ей буквально не терпелось попробовать... — Гермиона, — Драко стоял в дверях, явно ухоженный и довольный собой. На нем были черные брюки и зеленый кашемировый джемпер такого темного цвета, что он был почти черным. — Доброе утро, — сказала она, чувствуя себя неловко, как всегда, когда они обменивались вежливыми фразами, как нормальные люди. Он шагнул вперед с самодовольной улыбкой, и Гермиона прильнула к нему, чувствуя, как его пальцы перебирают бриллиантовую заколку в ее волосах. — Все готово? — спросил он, глядя поверх ее головы на котел. — Да, — она отвернулась и застегнула черную мантию поверх своей одежды. Драко просунул руки под нее и сцепил их вместе, пока Гермиона доставала склянки. С помощью щипцов Малфой осторожно окунул пузырек в зелье и поставил его в деревянную подставку. Затем он достал маленький серебряный нож и протянул его Гермионе. На ножнах было выгравировано «ДЛМ». Ох уж, эти Малфои и их монограммы. — Что это? — спросила девушка. — Подарок на седьмой день рождения, – ответил слизеринец. Конечно. Какому мальчику не нужен собственный серебряный нож с гравировкой? — Он ведь не проклят? — спросила Гермиона. Драко нахмурился. Она вытащила нож из ножен и провела острием по пальцу. Серебряное лезвие было остро отточено, на нем мгновенно появились красные бусинки, и девушка провела пальцем по флакону. Несколько капель крови упали в зелье. Драко протянул ей носовой платок, и они оба с тревогой смотрели на пузырек. 1 ... 2 ... 3 секунды, и зелье в пробирке стало прозрачным. — Мы сделали это! — воскликнула Гермиона, — мы сделали это — она подняла на него глаза. — Да, — сказал он и провел своей палочкой по ее пальцу, мгновенно исцелив его. — Теперь твоя очередь, — взволнованно проговорила гриффиндорка. Щипцами она окунула в зелье еще один пузырек и поставила его в держатель. Драко порезал ножом ладонь и капнул кровью в пузырек. Сначала не было никакой реакции. Гермиона начала считать, как только его кровь попала в зелье. Когда прошло 30 секунд, они с Драко обменялись растерянными взглядами, затем снова посмотрели на пузырек и задохнулись. Маленький образец зелья менял цвет. Теперь зелье было бледно-фиолетовым. Драко отшатнулся от флакона и разбился о полку позади. Даже звон стеклянных бутылок, ударившихся о каменный пол, не заставил Гермиону отвести взгляд от флакона, в котором отчетливо светился проклятый фиолетовый цвет. — Этого не может быть... Должна быть какая-то ошибка, — девушка удивилась, услышав свой голос, такой спокойный и уверенный. — Давай попробуем еще раз. Она посмотрела на Драко, его глаза были расширены и растеряны. — Хорошо, – прохрипел он. Гермиона поставила другой пузырек, и Драко злобно полоснул себя по ладони, пересекая предыдущую рану накрест. Он накрыл руку пузырьком, и струя крови (он довольно глубоко порезал кожу) хлынула в емкость. Затем опустил руку, даже не потрудившись перевязать ее, пока Гермиона считала секунды. Тридцать шесть секунд, и пузырек снова стал бледно-фиолетовым. — Черт! — закричал Драко, сжимая в кулак окровавленную руку и хлопая ею по столу. Склянки и котел задрожали, Гермиона затаила дыхание, но ничего не пролилось. — Дай мне руку, – обратилась к парню, но он проигнорировал ее, задыхаясь. Она придвинулась ближе и положила руку на его кулак (костяшки пальцев теперь тоже кровоточили). — Драко... Он медленно разжал кулак, кровь текла между пальцами. Гермиона произнесла заклинание быстрого исцеления, затем Тергео, и он положил дрожащую руку на стол, на которую опустилась рука девушки. — Посмотри на меня, Драко, — сказала она. Он подчинился, его серые глаза были полны боли, – этому должно быть объяснение. — Какое еще может быть объяснение? — спросил он. — Я был одержим? Одержим? Кто-то каким-то образом завладел моей кровью? Были какие-то ритуалы Пожирателей смерти... — Возможно, зелье несовершенно. Оно экспериментальное. Может быть... Он горько рассмеялся. — Зелье идеально, и ты это знаешь. Как оно может быть неидеальным? Ты его создала. — Я не совершенна. — Ты идеальна. Драко не улыбнулся, просто посмотрел вниз, и его белокурая чёлка скрыла глаза. Девушке это не понравилось, и она потянулась, чтобы убрать ее, но он вздрогнул от прикосновения. — Ты собираешься рассказать Поттеру? — Вопрос в том, будем ли мы рассказывать Поттеру. Мы вместе должны принять решение. — Что ты думаешь? – Драко поднял голову и посмотрел на нее. Гермиона на мгновение задумалась, а он наблюдал за ней с тем восхитительным терпением, которое часто проявлял, пока она размышляла. Гриффиндорка наклонила голову и прищурилась, глядя на котел, из которого все еще поднимался ленивый розовый пар. — Нам нужно время, – смогла сказать наконец, — это сложное зелье, что-то может повлиять на его действие. Сегодня мы также встречаемся с Василем, и он может что-то прояснить, — она снова посмотрела на Драко, — но да, в какой-то момент нам придется рассказать Гарри. Он знает о зелье, знает, что мы его тестируем. Я собиралась отправить ему сову сегодня, но могу задержаться на день или два. — Гермиона... — его голос был хриплым, — с этой информацией Кингсли может вызвать меня на допрос или... — Никто никуда тебя не тащит, Драко, — бодро сказала она. — Хорошая новость в том, что Гарри ничего не рассказывал Кингсли о зелье. Официально он ничего не знает. — Святой Поттер не собирается утаивать жизненно важную информацию в расследовании авроров. И как только узнает об этом, сразу же побежит к Кингсли, — усмехнулся он. — Нет, не побежит, — упрямо сказала Гермиона. — Это мое зелье, я его придумала, мы его варили, и я имею право распоряжаться информацией, которую получим. Если бы Гарри сделал такое, а я ни на минуту не верю, что он это сделает, я бы засвидетельствовала ненадежность этого Зелья крови и его непригодность в качестве доказательства. И это была бы правда. Я бы никого не сдала только на основании этого зелья. Драко тяжело опустился на табурет, положив голову на руки. — Хотел бы я понимать, что происходит. — Я тоже. Гермиона встала перед ним и провела руками по его шее. Он обнял ее за талию, прислонив голову к плечу. Наконец, Драко поднял голову, высвободив ее из своих объятий и выпрямившись на табурете. — Хорошо, Гермиона, — сказал он, его глаза стали ярче, — я еще не арестован, и не собираюсь. Просто... — он покачал головой, — чувствую, что мое будущее как на острие серебряного ножа. Оно может пойти в любую сторону: успех или провал, свобода или ... Азкабан. На это нечего было сказать, поэтому она взяла Драко за руки, пока он не встал. — Пойдем, — сказала она, — ты ведешь меня на обед. Захватил мантию? Они договорились, что для прогулки по Косой аллее после обеда лучше всего подходят мантии с капюшоном, и Малфой принес черную мантию, которую Гермиона тут же свернула. — Осторожнее, — предупредил он, — она дорогая... — его голос прервался, когда она легко засунула свернутую мантию в свою маленькую сумку, расшитую бисером. — Откупорь эти фиолетовые флаконы, пожалуйста, и подай их мне. Черт, - сказала она, заглядывая в сумку, — я так и не вытащила удочки Луны. — Что ты собираешься с ними делать? — спросил он, протягивая флаконы. — Я не знаю, но я не оставлю их здесь, чтобы их мог найти любой случайный человек. Они накинули мантии, и Драко с интересом наблюдал, как Гермиона запирает дверь в Лабораторию зелий и накладывает ряд сложных заклятий. Затем девушка некоторое время молча показывала свою уверенность в невиновности Драко на одном из столов для зелий. — Должен признаться, я к этому не привык, - сказал Малфой, глядя на нее сверху вниз. Он провел губами по ее ключице, затем спустился ниже. Рубашка Гермионы была расстегнута, а лифчик полностью исчез. — Насколько я понимаю, ты уже привык к этому. Плохой мальчик со Слизерина, верно? Сочащийся проблемами и сексом? – прошептала она. — Не для этого, - сказал он, прижимаясь к ее коже. — Не для такого секса. Она задрожала от прикосновения его языка. — Ты такая милая... когда ты смотришь на меня, поразительно, как ты чудесна, — его слова сбились на бессвязное бормотание, пока он проделывал свой путь вниз по ее телу.—- Гермиона, — вздохнул он, и она почувствовала руку под юбкой, стягивающую трусики, — позволь мне... — Давайте посмотрим здесь, — крикнул голос. — Только не это, — простонал Драко, глядя вверх. – Только не говори, что на моей голове сидит Карликовый Пушистик. Гермиона ничего не могла поделать со своим смехом. — Мистер Малфой? - раздался другой голос, похожий на Персиваля. Драко снова застонал и встал, проводя рукой по волосам и джемперу, приводя себя в порядок. Гермиона, с другой стороны, пыталась застегнуть блузку и найти свои туфли. — Алохомора, — произнес девичий голос, и гриффиндорка чуть не свалилась со стола от звука открывающегося дверного замка. — Эта Лейла слишком умна, — пробормотала, спрыгивая со стола и неловко покачиваясь. — Мистер Малфой! Мисс Грейнджер! – вся команда Писклявых Мышей была в коридоре. — Они в кабинете Зельеварения. — Что можно там делать? Она опять его заколдовала? — Скорее всего, это он. Посмотри на нее. Малфой уже откровенно смеялся, а взгляд Гермионы только усилил его смех. — Что вы все здесь делаете? — спросила она, положив руки на бедра. Писклявые Мыши опустили головы. — У нас отработка, — сказал за всех Берти. — Опять? — Мы не виноваты, – защищалась Имоджин. – Откуда было знать, что он будет преследовать повсюду. — Кто? — спросила Гермиона. — Профессор Слизнорт, — сказал Персиваль. — Он постоянно заставляет нас приносить ему серебряную флягу. Поэтому я попросил Лейлу наложить склеивающее заклинание. — Я думала, что фляга останется в его кожаном портфеле, — продолжила Лейла, выглядя немного смущенной. — Но перестаралась с заклинанием. — Кексик все время следовал за ним, — сказала Имоджин, — плавал за его головой и подталкивал. — Профессор Слизнорт не мог от него отвязаться, — произнесла Лейла. — А если Кексика долго игнорировать, он может рассердиться. — Это было действительно сильное заклинание, — восхищенно сказал Персиваль. — И напиток тоже был очень крепкий, — Лейла помахала рукой перед своим носом. Драко все еще смеялся, и поэтому от него толку не было, и Гермионе пришлось выпроводить их всех из Подземелья, чтобы они ждали Слизнорта в коридоре. Впрочем, она не могла на них сердиться: Слизнорт заслужил то, что получил. Выходки Писклявых Мышей даже вернули Драко его прежнее легкомысленное настроение, хотя он и выглядел немного раздраженным, когда она открыла потайной ход из замка в подвалы Сладкого Королевства. — У вас троих были несколько секретиков, не так ли? — спросил он. — Ты даже не представляешь, — с улыбкой ответила Гермиона. Именно Драко выбрал место их обеда в Косом переулке, отвергнув множество милых кафе и пабов. Вместо этого он повел ее на последний этаж высокого, невероятно изящного здания, по винтовой лестнице на площадку. Гермиона не увидела никакого выхода, только большие картины с парижскими пейзажами. Драко подошел к ближайшей, изображавшей кафе на открытом воздухе у Эйфелевой башни, и обратился к толстому официанту в белом фартуке. — Martine's, Monseiur, si vous plait , - обратился Малфой. — Ah, tres bien, Monseiur, Mademoiselle , - накрашенный официант сунул поднос под мышку и поклонился. — Ouvrir ! В потолке появилась и расширилась дыра, и винтовая лестница устремилась ввысь, изгибаясь, как штопор через отверстие. — После тебя, — сказал Драко. Гермиона поднялась по лестнице и оказалась на последнем этаже здания, где было место только для пяти столиков, окруженных стеклянными стенами. Она подошла к ближайшему окну и поразилась: из него была виден весь Косой переулок, колонны банка Гринготтс и темная полоса, которая, скорее всего, была Лютным переулком. Маггловский Лондон вырисовывался на заднем плане, туманный и серый. Человек в черном подвел их к столику. Единственными посетителями были два беловолосых волшебника с длинными бородами, переговаривающиеся на... датском? Норвежском? Гермиона не могла сказать. На их столике едва хватило места для двух сложенных салфеток и низкого горшка с розами. Малфой плавно опустился на свой стул, пока официант усаживал Гермиону. — Здесь не заказывают, — сказал ей Драко. — Они просто приносят еду и вино и ждут, что тебе понравится. Гермиона кивнула, когда официант поставил перед ними вино и хлеб. — Я никогда не слышала об этом месте. Откуда тебе о нем известно? — спросила она. — От мамы. Она не была здесь уже много лет — однажды поссорилась с Мартиной, когда ей не понравился стол, но все же мама привела меня сюда, еще до того, как я приехал в Хогвартс. Здесь очень сдержанно, а секреты кухни скрыты за семью печатями. — Это очень сложная магия. Охранные чары не позволяли никому, покинувшему охраняемую территорию, обсуждать то, что они там видели или слышали. — По словам мамы, это всё благодаря гоблинам Гринготтса, — сказал Драко, намазывая маслом булочку. — Так что все, что мы здесь обсуждаем... — Останется строго между нами. Например, — он одарил ее лукавой улыбкой, — я могу сказать тебе, что на Слизерине есть зачарованное перо, которое пишет правильные ответы на любой тест. Любой слизеринец может зарезервировать его три раза в год. Я использовал его на последнем экзамене по маггловедению. — Это жульничество! — воскликнула пораженная Гермиона. — Подожди, ты сдавал маггловедение? — Это часть моего испытательного срока. Скука смертная. Вчера мы изучали тостеры и... фритюрницы, — он вздрогнул. – Звучит ужасно. — Не могу поверить, что никто не знает об этом пере, его нужно конфисковать! Я должна... — Ты не можешь, — Драко улыбнулся. — Кстати, я вчера сказал Браун, что Тео тайно сохнет по ней. — Драко! — воскликнула Гермиона, — ты не имел права так поступать. — Лучше он, чем я. И теперь ты не сможешь рассказать Тео, — он подмигнул. Гермиона застонала. — Я уже ненавижу это место. Ты собираешься сидеть здесь и рассказывать мне обо всех гнусностях, которые ты затеял в этом году, не так ли? А я возлагала такие надежды на этот обед. Драко протянул ладонь и взял ее за руку. — Твои надежды оправдались, — сказал он. – Могу добавить, что так приятно, когда домовой эльф из нашего поместья во Франции каждое утро приносит чай и свежую выпечку в мою спальню, — его улыбка расширилась, — если ты будешь там, ты тоже можешь попробовать. — Ушам своим не верю! Как ты мог? – одернула руку Гермиона. — Ее зовут Эйми, — продолжил Драко. – Она замечательная. Исцелила меня от Жалящего, которое я получил от Тео. — Тебя исцелил домовой эльф той ночью? — Конечно. Хотела, чтобы я страдал? — Да! То есть, нет! Я думала... — ее горло внезапно сжалось. Драко снова взял ее за руку. — Признайся, что ты волновалась. Ты хотела пробраться в мою комнату и вылечить меня, верно? — он поцеловал ее руку. — Я бы хотел, чтобы ты так и поступила, — пробормотал он, прижавшись губами к ее запястью. – Дело бы двинулось с мертвой точки. Гермиона моментально покраснела и отдернула руку, когда официант поставил две тарелки с улитками. — Приятного аппетита. Девушка отвернулась от блюда, чтобы посмотреть на что-то другое. Она и раньше ела улиток, но у нее были небольшие проблемы со щипцами. И пока гриффиндорка возилась со своей первой улиткой, слизеринец с присущей ему быстротой и изяществом расправился со своим блюдом. Затем он налил еще один бокал вина, пока Гермиона обмакивала первый крошечный кусочек улитки, который она выкопала, в масляный соус. — Знаешь, — сказал он, прикрыв глаза, — кормить друг друга едой – так романтично. Может, нам воспользоваться этим вариантом, чтобы ты наконец смогла поесть? — Не понимаю, почему французы вообще могут есть этих улиток... — Escargot. — ... с таким же успехом они могут подавать слизняков, класть их в маленькие питы или булочки с маслом. — Что? — Драко выглядел возмущенным. — В конце концов, это одно и то же, — продолжала Гермиона, размахивая вилкой с крошечной улиткой. – Как по-французски будет слизень? — Limace, — сказал он, нахмурившись. — Какое прекрасное слово, и еще лучше – никаких щипцов. — Мне бесконечно приятно, — произнес Драко, — что наш обед не позволяет тебе поднимать эту ужасную тему с кем-либо еще. Хотя это не поможет в моей нынешней ситуации. Гермиона только улыбнулась, когда официант унес тарелки и принес крем-суп из омара. — Почему бы тебе не рассказать мне что-нибудь, не связанное со слизнями. Конфиденциальность гарантирую, — сказал Драко. Она задумалась на мгновение. — Джинни считает Блейза слишком идеальным. Малфой пожал плечами. — Блейз всегда был идеальным. Даже в детстве. Его мать позаботилась об этом. Если Уизлетта надеется, что он откроет ей свое сердце, то придется очень долго ждать. — Тогда она, наверное, порвет с ним, — грустно сказала Гермиона. — Не думаю. Большинство женщин неизлечимо оптимистичны, — направил Драко свою ложку на девушку. Гермиона была рада, когда принесли основное блюдо – салат из утки с анчоусным сливочным соусом. Наконец-то, что-то , что не будет вытекать из прибора. — В среду я видела, как мальчик из Слизерина добавил изумруды в Песочные часы для подсчета очков факультета, — сказала она. — Я проверила, и, скорее всего, это сделано не единожды, поэтому заколдовала Песочные часы. Теперь каждый раз, когда Слизерин попытается добавить изумруды, на следующий день их будет потеряно вдвое больше. Драко чуть не выронил вилку. — Ты не можешь этого сделать! Пэнси собиралась добавить еще десять баллов сегодня! — Тогда двадцать будут потеряны завтра, — гриффиндорка наклонилась наклонилась вперед, — и никто не узнает почему. Драко был потрясен. — Ты оказался прав, — сказала Гермиона, — это прекрасный обед. — Я искренне думал, что регулярный секс сделает тебя менее невыносимой, – глаза слизеринца сузились. — Ну и кто теперь излишне оптимистичен? У них не было времени на десерт, потому что Василь ждал их поэтому молодые люди вышли из «Мартина» с эклерами в коробках в бисерной сумке Гермионы. Они не прошли и квартала, как остановились, чтобы открыть коробку на скамейке в парке с лужайками из лунных цветов. — Нам придется поторопиться, – невнятно произнесла Гермиона, жуя пирожное. — Да, не стоит заставлять вампира ждать. — Ему небезопасно слоняться по улице.. Парень наклонился вперед. — Не шевелись, у тебя шоколад на лице. Она и не собиралась, и он поцеловал уголок ее рта, облизнув нижнюю губу. — Вкусно. — Мы не должны... не здесь... — начала она. — Не двигайся, это еще не все, — сказал он и снова поцеловал ее. — Здравствуй, дорогой, – услышали они мягкий голос. Драко и Гермиона мгновенно отскочили друг от друга и поднялись на ноги. Перед ними стояла Нарцисса Малфой. Гермиона не могла говорить. Неужели эта женщина установила вокруг Косого переулка чары, предупреждающие о появлении ненавистной гриффиндорки? И остался ли шоколад на ее лице? Она посмотрела на Драко и увидела, что ее парень (она полагала, что он ее парень, Мерлин ей в помощь) размахивает руками в странном танце. Сначала Гермиона подумала, что Нарцисса наложила на него заклятие, но потом поняла, что Драко хотел поцеловать мать, потом передумал, решил пожать руку, снова передумал и закончил танец поклоном, причем все это произошло практически одновременно. Гермиона и Нарцисса некоторое время наблюдали за его выходками, но веселье закончилось слишком быстро. — Мисс Грейнджер, — промурлыкала Нарцисса, — я так рада вас видеть. Прошу вас извинить моего сына, пока он уделит минуту своего внимания матери. — Конечно. — Нет, мама, — отрезал Драко, который взял себя в руки. — Гермиона может остаться и выслушать все, что ты хочешь мне сказать. — Я бы не советовала этого делать, — ответила Нарцисса. — Я бы тоже не советовала, — добавила Гермиона. — Тем не менее, я настаиваю, — голос Драко стал ледяным, совсем как у Люциуса. — Хорошо, — согласилась Гермиона, взглянув на часы. Нарцисса пересела на скамейку, в результате чего Гермиона и Драко стояли перед ней, как нашкодившие первокурсники. — Драко, – начала Нарцисса своим ледяным голосом, — твой отец был очень разочарован неуважением в твоем ответе на его письмо. — А я был разочарован неуважением в его письме, — сказал Драко. — Кроме того, насколько я понимаю, он больше не является моим отцом, поскольку, как ты видишь, — он махнул рукой на кудри Гермионы, — я не выполнил его просьбу. Гермиона не упустила формальность последнего предложения Драко, и, судя по взгляду Нарциссы, она собиралась отчитать сына. — Он всегда будет твоим отцом, Драко, — сказала она. — И он будет очень недоволен, если Малфой будет вести себя так недостойно, как несколькими минутами ранее. — Ну, если я не возьму Гермиону в Азкабан и не стану ее там целовать, ему не придется об этом беспокоиться, — произнес Драко. — Драко, ты ведешь себя грубо в присутствии своей... однокурсницы, — безразлично сказала Нарцисса. — Тем не менее, твои действия не делают чести ни твоей семье, ни твоей невесте. Драко скрипнул зубами. — Мама, Астория не моя невеста. Я имею полное право видеться с Гермионой. Девушка вздохнула. Какой бы захватывающей ни была семейная драма Драко, она не могла больше оставаться здесь. — Леди Малфой, — сказала она, — надеюсь, вы меня извините, но я опаздываю на встречу. — Верно. Мама, ты должна извинить нас обоих. — Я могу пойти одна. Драко повернулся к ней. — Ты не пойдешь на эту... встречу... одна. Ты обещала! — Это совершенно безопасно. — Я уверена, что мисс Грейнджер вполне способна справиться сама, – вклинилась в разговор Нарцисса. Драко проигнорировал это. — Гермиона, ты и близко не подойдешь к этой... встрече без меня. — Это очень приятная встреча и не доставит никаких хлопот, и я ухожу сейчас, так что ты можешь либо сопровождать меня, либо нет. — Конечно, Драко, ты можешь выделить немного больше времени для своей любящей ма... — начала Нарцисса. — Нет, не могу, — прервал Драко, схватив девушку за руку, чтобы не дать ей уйти. — У нас с Гермионой есть серьезное дело, которое нельзя отложить. Он подошел ближе к Нарциссе. — Я знаю, что ты не можешь понять меня. Я знаю, что тебе это не нравится. Ты слушала Люциуса во время войны. Я прошу тебя выслушать меня сейчас. Я точно не могу поступить хуже. Сейчас мне нужно идти с Гермионой, и я постараюсь навестить его в ближайшее время. — Твой отец очень зол, Драко, — сказала Нарцисса. — Я знаю. И мне жаль, что я расстроил тебя. Он наклонился и поцеловал Нарциссу в щеку, а затем ушел, увлекая за собой Гермиону.