Драгоценности Глорианы (The Gloriana Set)

Территория Хогвартса то и дело утопала во тьме, полумесяц проплывал между клочьями облаков. Гермиона не осмелилась зажечь палочку, поэтому принесла Живоглота. «Веди меня к главным воротам, Глотик», — прошептала она, когда они проскользнули через огромные двери замка. Пушистый рыжий кот отправился по извилистой тропинке вокруг озера, затем по деревьям. Единственными звуками были скрип ветвей на ветру и шуршание опавших листьев под ботинками. Было очень холодно, и из её рта вырывались маленькие сизые облачка. Чёрные каменные столбы главных ворот Хогвартса внезапно вырисовались перед ней, и девушка отшатнулась назад, капюшон её тяжёлой мантии соскользнул с головы. Луна выглянула из-за облаков, и её свет осветил крылатые фигуры каменных вепрей у ворот. Луна также осветила темную фигуру, лежащую прямо у закрытых ворот со стороны Хогвартса. Гермиона подошла ближе. Шаги громко хрустели на усыпанной гравием дорожке, но фигура оставалась неподвижной. Она вытащила палочку, задаваясь вопросом, что она найдёт. Неужели он ранен? Гермиона опустилась на колени на холодную землю, не обращая внимания на влагу, просачивающуюся сквозь пижамные штаны. Он свернулся клубочком, завернувшись в свою мантию, капюшон был накинут на светлые волосы. Ведьма коснулась его плеча, и его тело вздрогнуло и сжалось ещё сильнее. — Драко, — мягко сказала она, — Драко. Я здесь. Нет ответа. Грейнджер подошла ближе и аккуратно стянула капюшон с его лица, обнажив бледную кожу и волосы. Она положила руку на его щёку, и она была ледяной и влажной от слёз. Его глаза были закрыты. — Она в том месте, — голос Драко был тонким и дрожащим. — Мы отвезли её туда. Она там совсем одна, — он шумно сглотнул. — Они не позволили мне остаться. Гермиона ничего не сказала, только вытащила из палочки красный носовой платок и вытерла лицо Драко. Затем она прижала пальцы к его холодной щеке. — Нет, — хрипло сказал всё ещё с закрытыми глазами Малфой и снова вздрогнул, — тебе не следует быть здесь. Я не должен был звать тебя. — Ты правильно поступил, — сказала Гермиона, глядя на него сверху вниз. Ледяная, дрожащая рука коснулась её пальцев, затем отдёрнулась. — Ты такая тёплая, — его глаза затрепетали, но тёмные ресницы закрыли взгляд. — Моя мать когда-то была тёплой. Мой отец вытянул из неё всё это. Он погубил её, — щеки Драко снова стали влажными. — Я уничтожу тебя. — Чепуха, — сказала Гермиона самым властным тоном, — Ты никого не портишь. Ты даже не можешь удержать меня от встречи с вампирами. С чего ты взял, что можешь меня испортить? — Но… но… — теперь Драко поднял взгляд, бледные глаза блестели водянистыми в слабом лунном свете, — ты любишь меня. — Не слишком мы о себе возомнили? — фыркнула девушка. — Ты должна, — настаивал он и судорожно вздохнул. — Я заставил тебя полюбить меня. Мне жаль. — Ну, что сделано, то сделано. Ничего не поделаешь сейчас, — сказала Гермиона, всё ещё пытаясь говорить лёгким тоном. Малфой дрожал, ей нужно было отвести его в замок. Живоглот присел рядом, его глаза широко сверкали золотым светом. — Холодно, — сказал Драко. — Мне всегда было так холодно. Холодно и ненавистно. Наблюдаю за тобой. Всегда такая теплая… Моя. Всё, что я хочу, принадлежит мне. Украл тебя. — Ты никого не украл, — горло девушки сдавило почти так, что она не могла говорить, — я сама. — Преследовал тебя... — Да-да, ты очень избалованный и напористый, — сказала Гермиона. — Видимо, мне это нравится. Драко удивлённо посмотрел на неё. — Давай зайдем внутрь, — мягко сказала девушка, положив руки ему на плечи. — Нет! — парень вывернулся и встал на колени. Он схватился за железные прутья ворот, стоя спиной к ней. — Я не могу! — Ты должен. Ты… — Нет, нет! — воскликнул он. Гермиона обеспокоенно нахмурилась. Был ли он в своем уме? — Драко, — мягко сказала она. — Драко. Он отпустил ворота и повернулся к ней лицом, но ничего не сказал, просто стоял на коленях, тяжело дыша. Гермиона снова подошла ближе и положила руки ему на плечи. — Как давно ты здесь? Должно быть, было почти три часа ночи. — Я приехал… незадолго до полуночи, — сказал Драко, слегка стуча зубами. Он прислонился к воротам и соскользнул вниз, пока не сел на землю, вытянув ноги. — Я должен был войти в ворота. Должен был не нарушить свой испытательный срок. Я обещал. — Да, ты это сделал, — с облегчением сказала Гермиона. — Отличная работа. И с тех пор ты лежишь здесь? — Драко кивнул. — Ты умрёшь здесь. Давай… — Я не могу. Не могу войти в замок, — сказал Драко, теперь его голос стал громче. — Я проклятие, — он вцепился в её мантию. — Я думал, что этот год будет другим, но нет — просто больше крови, больше насилия, больше страха. Что будет на этот раз? Кто пострадает? — его глаза дико закатились. — Это будешь ты? Другие маглорождённые? Писклявые мыши? Гермиона в ужасе уставилась на него. — Ты никому не причинишь вреда, — сказала она, — ни мне, ни кому-то другому, — однако её голос звучал неубедительно, и Драко определённо не выглядел успокоенным. «Ему не следовало идти сегодня вечером в Азкабан», — с тоской думала девушка, блуждая в этом дементорском тумане… Луна снова полностью вышла из-за облаков, заливая серую землю светом. Гермиона всё ещё стояла на коленях рядом с Малфоем, сидевшим спиной к воротам. Теперь она могла видеть пятно крови на правой руке Драко, простирающееся до запястья. — Драко! — она подняла палочку и удалила кровь, затем осторожно провела рукой по его ладони, — как ты … Именно тогда она увидела серебряную цепочку на его мантии, сверкающую в лунном свете. А на цепи висел изогнутый кусок битого стекла. — Драко. Он посмотрел на неё, его серебристые глаза впервые по-настоящему сфокусировались. — Я ношу твой Патронус, — сказал он, — всё время, с тех пор, как маму арестовали. Он придавал мне силы… — он сглотнул. — Я сломал его, чтобы отправить тебе сообщение, — парень протянул руку, порезы на его ладони были отчетливо видны. — Драко, — снова сказала Гермиона. Он поёрзал на земле, прислонившись спиной к решётке. Когда он заговорил, его голос был немного твёрже. — Сегодня вечером… этот шар был всем, что удерживало меня в вертикальном положении. Я хотел отдать его маме, но они не позволили мне. И мне… мне это тоже было нужно… — Все в порядке, — сказала Гермиона. Она обвила его руками и прижалась щекой к его. — Ты такая теёплая, — пробормотал Драко, — как ты можешь быть такой тёплой? — Пижама, — сказала Гермиона, — флисовая. — Я… я… не понимаю, — его зубы стучали. — Драко, я должна провести тебя внутрь, — теперь Грейнджер действительно беспокоилась. Она оглушила бы и левитировала его в замок, если бы ей пришлось, но, надеюсь, до этого не дойдёт. — Нет, — сказал Драко в отчаянии, — я больше не буду приносить зло в Хогвартс. Его рука судорожно дернулась к осколку стекла на груди, и Гермиона быстро заблокировала это движение своей рукой. — Хорошо, — сказала она, пытаясь звучать успокаивающе, — мы просто побудем здесь немного. Вот, позволь мне показать тебе кое-что. Гермиона сидела на холодной влажной земле спиной к воротам, а Драко устроился рядом с ней, как маленький ребенок, положив голову ей на плечо. Она наложила на них согревающие чары, хотя в морозном воздухе они не продержатся долго. Затем девушка замедлила дыхание и прижалась щекой к шелковистым волосам. Грейнджер подняла палочку и сосредоточилась на маленьком воспоминании — тот день в конфиденциальном кафе, когда она рассказала Драко о своём заклинании Песочных часов. («Завтра будут потеряны двадцать очков, и никто не узнает, почему…») — Экспекто Патронум, — прошептала она, и на кончике её палочки мелькнула серебряная вспышка. Драко тихо выдохнул. — Спекулобулла, — пробормотала она, амулет её собственного изобретения. Крошечный пузырь вырос из кончика палочки, расширился вокруг света, а затем упал с палочки на её протянутую ладонь. Гермиона подняла его, колба ещё была тёплой в руке. Драко поднял голову и посмотрел. Не говоря больше ни слова, девушка уничтожила осколок стекла на его серебряной цепочке и заменила его крошечным шариком. Малфой посмотрел на кусочек Патронуса у себя на груди. Некоторое время они молчали, слышен только шелест деревьев и скрип железных прутьев. Затем глаза Драко встретились с её. — Я был дураком, — хрипло сказал он, — отчаявшимся… и слабым,— ледяные пальцы сжали её руку. — Я тебя люблю. Всегда буду, — его хватка усилилась, а глаза засияли, как близнецы-патронусы. — Скажи мне, что ещё не поздно. Скажи мне, что я не испортил всё. Кончики пальцев Гермионы коснулись его холодного лица, скользя по острой щетинистой линии подбородка. — Возможно, испортил, — призналась она. Драко придвинулся ближе, приподнимаясь и просунув руку за её спину. — Мне очень жаль, — прошептал он, его губы были в нескольких дюймах от её. — Я был дураком, что оставил тебя, думая, что это что-то изменит. Это только усугубило ситуацию, — холодные, грубые ладони обхватили её лицо. — О, Гермиона, если бы ты только знала, через что мне пришлось пройти… в одиночестве. Без тебя. Сначала его рот был жестким и холодным, но Гермиона согрела его губы своими, пока он, наконец, не поддался, и она не скользнула языком внутрь, где её тепло смешалось с его. Драко притянул девушку ближе, и это был ещё один не подвластный времени момент на твёрдой, холодной земле, у твёрдой, холодной железной решетки, но ничто в этом моменте не было холодным, лишь тёплым, мягким и сладким. Гермиона отстранилась и посмотрела на него, облака от их дыхания смешались в воздухе. Драко, казалось, пришёл в себя. Он огляделся, моргая, на ворота, на луну, на кота, на их положение на земле. — Здесь холодно, — сказал парень и нахмурился, глядя на Гермиону. — Ты замёрзнешь на смерть. Девушка закатила глаза и переместилась на колени, пытаясь поднять его, но Малфой весил тонну, и его мускулы отказывались отвечать. После небольшого ворчания ему удалось подвернуться под ноги и подтянуться, используя железные прутья ворот. Он прислонился к столбу, тяжело дыша. Теперь перед ним стояла Гермиона, глядя в его потемневшее лицо, обнимая его за талию. — Ты можешь идти? — Конечно, — сказал Драко своим прежним надменным тоном. Она отпустила его, и слизеринец топнул ногой, чтобы заставить кровь двигаться. Луна снова скрылась за облаками, оставив их в почти полной темноте. — Глотик! — позвала Гермиона, и светящиеся глаза кота приблизились. Драко медленно начал идти, слегка пошатываясь, несмотря на поддерживающую руку девушки. Они продвинулись довольно далеко, но затем Малфой снова остановился примерно в пятнадцати футах от больших дубовых дверей замка, окруженных горящими факелами. Гермиона молча стояла рядом с ним, опустив руки по бокам. — Я не что иное, как угроза для этой школы, — сказал он. — Этот замок простоял тысячу лет, — сказала Грейнджер. — Он может справиться с одним невротиком, бывшим Пожирателем Смерти, — ведьма попятилась, оставив его одного в свете факелов, — пусть решает замок. Драко быстро взглянул на неё, затем повернулся к зданию. Казалось, он собрался с духом и пошел к дверям, его фигура чернела на фоне золотого сияния пламени. Парень остановился, обрамленный остроконечными каменными арками. Маленькие резные фигурки корчились в квадратных деревянных панелях дверей, мерцали факелы. У Гермионы перехватило дыхание. Замок отвергнет его? Затем пламя факелов подпрыгнуло выше, и резьба замерла. Тонкая чёрная полоса бежала по центру, и медленно, ох, как медленно, средневековые двери со скрипом открывались. Драко застыл, а Гермиона не осмеливалась дышать. Двери с грохотом остановились, и он двинулся вперед, каблуки его туфель цокали по широким ступеням. Малфой вошёл в замок, и девушка с котом последовали за ним. Вестибюль был тих и тускло освещён. К счастью, Пивз оказался в другой части замка. Драко повернулся и сжал её руку ещё холодными пальцами. — Тебе никогда не надоедает спасать меня, Гермиона? — Никогда. Я люблю быть занятой. — Возвращайся в свою башню, принцесса, — он улыбнулся. Ведьма колебалась, и он наклонился, чтобы коснуться её губ своими, — уже поздно. Теперь я буду в порядке. Гермиона закусила губу, размышляя, и затем кивнула. Сегодня вечером она больше ничего не могла сделать. Девушка сжала его руку и отпустила, затем начала подниматься по лестнице. На полпути она обернулась. Драко всё ещё стоял в центре вестибюля, его лицо было поднято, ее часть Патронуса мерцала на его груди, как крошечная звезда. Малфой сурово взглянул на неё и сделал едва заметное движение рукой. Гермиона фыркнула. Отлично. По дороге в Гриффиндорскую башню она никого не встретила — не то чтобы она ожидала встретить кого-то в четыре утра. Полная Дама сонно впустила её. Девушка прокралась в спальню к себе и Джинни и сняла с себя мокрую от холода пижаму и носки. Она натянула свою розовую пижаму из овечьей шерсти, затем села на кровать, чтобы вытереть полотенцем влажные волосы. Наконец, улегшись в постель с Живоглотом, Грейнджер подумала об опустошении Драко после вынесения приговора Нарциссе, о его сгорбленной фигуре у ворот, о её Патронусе, отражённом в его глазах, о нём, стоящем перед дубовыми дверями замка. Её глаза закрылись. «Он вернулся», — сказала она себе, и ее разум насмешливо ответил: «Пока».