***
Драко занял место рядом с ним за столом Слизерина, и Гермиона с глухим стуком упала на скамейку, чувствуя себя измотанной. Парень только что потягивал свой утренний чай, выглядя таким же безупречным, как всегда — работа Эми, смутно подозревала девушка. Кольцо Малфоя резко выделялось на его бледной руке, и половина слизеринского стола уставилась на него. Что касается остальной части Зала, похоже, надежда Гермионы на то, что школьная вендетта против Драко уляжется за одну ночь, была совершенно неуместной. Она слышала бормотание о крови и Пожирателях смерти: «Болен» и «извращен», казалось, было общим мнением о её отношениях с ним. Ведьма старалась не слушать, но это было тяжело, учитывая, что кучка когтевранцев громко говорила о «журнале завоеваний» Гермионы. Грейнджер грызла сухую булочку, слишком подавленная, даже не решаясь добавить варенье. Луна, наверное, всем рассказывала, какая она ненормальная. Стол Слизерина выглядел не более счастливым: лицо Тео было хмурым, Блейз озабоченно прищурился. Единственными, кого не затронуло общее настроение, были Пэнси и Драко, последний намазывал лепёшку маслом. МакГонагалл встала со своего похожего на трон кресла, и, к облегчению Гермионы, Зал погрузился в тишину. — Студенты, — сказала директриса, — обратите внимание на очень важное объявление. Гермиона вздрогнула, разминая булочку в руке. Что бы сделала МакГонагалл? Что бы она ни сказала о Драко, это только ухудшило бы ситуацию. Малфой продолжал смазывать лепёшку маслом, словно его оценивали за аккуратность и тщательность. — Мистер Макмиллан? — сказала директриса. Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на стол Пуффендуя, где стоял Эрни с красными ушами. Он прочистил горло. — Спасибо, директор МакГонагалл. Доброе утро, студенты Хогвартса. Я уверен, что вы все с нетерпением ждёте очередного продуктивного дня… — Мистер Макмиллан, — сказала МакГонагалл. Эрни кивнул. — Рождество приближается, — сказал он, как будто его объявление было всем, что нужно для наступления праздника, — и в рамках наших школьных усилий по межфакультетскому единству… Послышался гневный ропот. Все были сыты по горло этим единством. Эрни повысил голос и продолжил: — И в рамках этих усилий школа проводит обмен секретными праздничными подарками. У Гермионы отвисла челюсть. Что? — Как староста, я разработал всеобъемлющее заклинание, чтобы гарантировать, что каждый ученик получит имя кого-то другого пола и факультета, и, если возможно, своего курса, — продолжил Эрни. «Ооооо…» — по залу разнеслись улыбки и шёпот с девичьим визгом. Гермиона посмотрела на стол Когтеврана. Падма закатила глаза с ясным выражением лица: я не имею к этому никакого отношения. — Лимит расходов — пять галеонов, — продолжил Эрни, — и мы все обменяемся подарками на праздничном пиру. В духе рождественского веселья, пожалуйста, держите имя, которое вы получите, в секрете. Он вытащил палочку и произнёс заклинание, свитки начали появляться на тарелках студентов. Гермиона вытащила из помидоров свиток пергамента и вздохнула. «Лучше покончить с этим, надеюсь… Что? Демельза Роббинс?» Счастливый визг Лаванды практически потряс зал. Многозначительный взгляд гриффиндорки на стол со змеями не оставил сомнений, чьё имя она получила. Тео определённо понял сразу, бедняга почти съёжился. Слизеринцы без угрызений совести нарушили правило молчания Эрни. Через несколько минут змеи устроили небольшой аукцион, и желаемые имена достались тому, кто больше заплатит. Гермиона сидела с открытым ртом, когда староста Слизерина протяжно выкрикивал имена: «Эбботт… Картер… Падма Патил…» Золото начало переходить из рук в руки, и Гермиона свирепо посмотрела на Драко, когда он перевернул свой свиток и сделал ставку на Персиваля. — Вы не должны торговать! — она поднялась. — И твоё имя должно быть другого пола! Её пародия на бойфренда только подмигнул и бросил монету в старосту, выхватив из воздуха новый свиток. — Я знаю подходящий подарок, — самодовольно сказал Драко. — Ему понравится. Гермиона фыркнула и повернулась к Лейле. — Я вижу, ты сохранила свое первоначальное имя. — У меня есть очень интересные идеи для мисс Астории Гринграсс, — сказала Лейла. — Неверный пол! — выпалила Гермиона. — Не тот факультет! — Да, — сказала Лейла, — произошёл сбой, — она сунула свиток в карман юбки и принялась ложкой есть овсянку. Гермиона снова оглядела зал. Началась столпотворение, когда ученики аплодировали, стонали и обменивались адресатами. Неосторожные ученики, оставившие свои свитки без присмотра, рисковали, что их подменят ученики, недовольные их именами и желающие рискнуть. — Мисс Грейнджер? — сказал голос позади неё. Это был Руперт Муди со своим маленьким свитком. — Вы знаете… Перси Уизли? Он когтевранец? — Что? — Гермиона пискнула, затем попыталась смягчить тон, когда бывший загонщик вздрогнул. — Перси — гриффиндорец, Руперт, и он уже много лет как закончил Хогвартс! — Чёрт, я заплатил за него десять галеонов, — лицо Муди поникло. Это была последняя капля. Гермиона встала из-за стола Слизерина и подошла к Эрни. — Как ты думаешь, что ты делаешь? — рявкнула она, размахивая перемазанным помидорами свитком перед лицом старосты. — У меня Демельза Роббинс! — Слава Мерлину, — сказал Эрни, вставая. — Не могла бы ты обменяться со мной? — Эрни! — Пожалуйста, — взмолился пуффендуец, — у меня Гойл, и никто другой его не возьмёт! Гермиона фыркнула. — Хорошо, — сказала она, — в духе межфакультетского единства, — они обменялись свитками. — Этот обмен подарками был тупой идеей… — Ну, Невилл сказал… — Невилл? — Гермиона посмотрела на стол Гриффиндора, где друг, казалось, был немного встревожен шумом вокруг него. Интересно. Затем она повернулась к столу Слизерина, и там была Пэнси, выглядевшая самодовольной. — Привет, Эрни, — сказала Ханна Эббот, поднимая свой свиток. — Кто такой Маркус Фикс? Как ты думаешь, он хотел бы несколько кусочков моего домашнего мыла? — Эрни и Гермиона уставились на неё, не в силах вымолвить ни слова. — Студенты! — голос МакГонагалл зашкаливал. — Вы вернётесь на свои места в полном порядке! Гермиона вернулась к столу Слизерина и села рядом с Паркинсон. — Почему, Пэнси? — спросила она низким голосом. — Почему обмен подарками? — Это было необходимо, — сказала девушка, любуясь сапфировым браслетом, выглядывающим из-под манжеты её рубашки. — Школе нужно было развлечься, чтобы отвлечься от Драко. — Ты испортила заклинание? — спросила Гермиона. — Это не к чему, — Пэнси бросила на Эрни презрительный взгляд, — я знала, что могу рассчитывать на то, что наш башковитый всё испортит. Невилл подумал, что это прекрасная идея. Грейнджер чуть не застонала. Её друг был таким честным и заслуживающим доверия, кто знает, сколько дьявольских схем слизеринка могла осуществить через него. — Это никогда не сработает, — сказала она ведьме. — Сейчас люди ненавидят Драко. Их так просто не отвлечь. — Просто подожди, — Пэнси ухмыльнулась и одним движением палочки превратила свой сапфировый браслет в изумрудный. Гермионе не пришлось долго ждать. К обеду как будто и не было кровавых надписей. Драко ни разу не подвергся проклятию: даже Джастин был слишком занят поиском свитка своей бывшей девушки, чтобы кого-то беспокоить. Деннис Криви изо всех сил старался разжечь больше ненависти, а Малфой за обедом стал объектом множества взглядов. Но затем по замку пронесся слух, вероятно, начатый Пэнси: некоторые имена были присвоены более одного раза. Это означало, что некоторые студенты могли вообще не получить подарка, и паранойя росла, когда студенты пытались подтвердить, что кто-то знает их имя. Драко исчез после обеда и опоздал на сдвоенную Травологию, выглядя особенно самодовольным. Но у Гермионы не было возможности расспросить его, так как МакГонагалл вызвала их обоих к себе в кабинет сразу после занятий. Сначала директриса потребовала, чтобы Малфой оставался в замке до праздничных каникул. Затем она рассказала им о Селесте Розье. Несмотря на все усилия целителей и самой МакГонагалл, Пожирательница смерти, скорее всего, останется пушистиком до конца своих дней. «Профессор Хагрид поместил Селли в хороший курятник за тыквенной грядкой», — сказала директриса, сверкая глазами за стёклами своих очков. — Планирую часто её навещать». Наконец, МакГонагалл объявила Гермионе формальный выговор за незаконное использование Трансфигурации. Затем она поставила ей отличную оценку по ЖАБА по этому предмету, что означало, что Грейнджер не придётся сдавать экзамен по Трансфигурации. Гермиона просияла, а Драко закатил глаза. Вернувшись на третий этаж рядом с горгульей, девушка предложила прогуляться по главному двору замка. Послеполуденное солнце всё ещё ярко светило, и высокие стены двора защищали их от холодного ветра. Драко согласился, и она побежала к башне Гриффиндора, чтобы схватить свой шарф, варежки и только что законченную вязаную гриффиндорскую шапку. Это была её тренировочная шапка — она больше вязала в качестве рождественских подарков — и хотя красно-золотые линии были немного кривыми, а помпон слишком большим, она была довольна результатом. Драко, великолепный в зелёно-чёрной мантии на бархатной подкладке, зелёном шёлковом шарфе и чёрных кожаных перчатках, поднял бровь, когда Гермиона встретила его в вестибюле. — Я знаю, — фыркнула она, — давай, скажи мне, что я выгляжу нелепо. — Ты выглядишь совершенно нелепо, — убеждённо ответил Малфой, обнял и притянул ближе, — и мило, — он крепко поцеловал её, затем натянул шапку на её глаза, прежде чем отступить. — Драко, — сказала Гермиона, краснея и поправляя шапку. Рядом стоящие ученики уставились на них, но никто не угрожал и не кричал «Шлюха Пожирателя смерти». Похоже, Пэнси была права. Пара быстро обнаружила, что не только они жаждут глотка свежего воздуха. Студенты толпились на широком, покрытом травой пространстве двора, разделённого на кварталы дорожками с белыми флагами, которые вели к большой астрономической модели в центре. «Железная модель коперниканская, а не птолемеевская», — с одобрением заметила Грейнджер. Драко не терпел толпы и немедленно удалился бы, если бы Гермиона не заметила, что северо-западный сектор двора почти пуст. Она провела его через скопления дрожащих студентов направляющихся к поляне. (Дрилл и Муди выглядели особенно замёршими, может быть, им понравились бы красивые вязаные шапочки.) Они быстро обнаружили причину пустого пространства: Писклявые мыши играли под большим бирнамским дубом, дико визжали и прыгали в куче жёлтых листьев. Несколько первокурсников заталкивали Берти под особенно большую кучу, но тут же бросили игру, увидев Драко и Гермиону. — Мисс Грейнджер! Мистер Малфой! — закричали Мыши. Их пухлые лица были красными от холода и волнения. Лейла выглядела такой же раскрасневшейся и растрёпанной, как и все остальные, с большими золотыми листьями, застрявшими в её тёмных волосах. Однако внимание Гермионы привлек Персиваль, который носил очень знакомый значок: круглый и черный, с ярко-зелеными мигающими буквами «ПОТТЕР — ВОНЮЧКА». Она повернулась, чтобы хмуро взглянуть на Драко, но Лейла опередила её. — Вы меня удивляете, мистер Малфой, — сурово сказала девушка. — Аврор Поттер очень милый… и смелый, — её щеки покраснели ещё больше. — Добавил немного рождественского веселья, — Драко ухмыльнулся. Персиваль принял позу. — Мисс Грейнджер? Мистер Малфой? — Берти наконец выбрался из кучи листьев, возбуждённый Кексик прыгал у него на плече. — Не могли бы вы присмотреть за нашей отработкой в субботу? Уверен, профессор Хагрид не возражал бы. — Профессор Хагрид назначил вам отработку? — Гермиона была удивлена. — Что вы сделали? — Мы хотели поиграть с его новым Карликовым пушистиком! Он такой большой и пушистый! — Что…— Гермиона обменялась испуганными взглядами с Драко. — Профессор Хагрид оставил его со своими новыми курицами, — вставила Лейла. — Он позволил нам посмотреть и… — Я думал, что они собираются перекусить этим пушистиком! — перебил Персиваль, и Лейла нахмурилась, а черноволосый мальчик ухмыльнулся и выпятил грудь. «ПОТТЕР — ВОНЮЧКА» весело мелькнул. — Что случилось? — спросила Гермиона. — Пушистик только посмотрел на цыплят и захлопал крыльями… — А цыплята завизжали и убежали в своё гнездо… — Мы вернулись позже, а они ещё прятались, — сказал Персиваль. — Они не вышли. — Цыплята тоже не хотят есть, — сказала Имогена. — Мы пытались давать им говядину. Гермиона и Драко обменялись ещё одним испуганным взглядом. — Вы много ходили в тот курятник? — строго спросил Малфой. — Мы хотели покормить цыплят, — сказала Имогена, — и поиграть с пушистиком. — Он очень интересный, — сказала Лейла. — Но нас поймал профессор Хагрид, — добавил Берти. — Вы все не должны приближаться к этому курятнику, — приказал Драко, — эти цыплята опасны, как и пушистик. — Так сказал профессор Хагрид! — Он хочет, чтобы мы очистили конюшни фестралов! — Там воняет! — Ну, Персиваль, ты знаешь всё о вони, — отрезала Лейла. — Мы можем вместо этого писать предложения с вами, мистер Малфой? Мисс Грейнджер? — спросила Имогена. — Пожалуйста? — Конечно, нет, — сказал Драко. — Вы будете чистить эти конюшни без жалоб. И, кроме того … Драко начал разглагольствовать о монстрах и сумасшедших егерях, а Мыши слушали в мятежном молчании. Гермиона закатила глаза, она уже слышала эту лекцию на платформе Хогсмида. Ведьма украдкой вытащила палочку, поймав взгляд Лейлы, и та небрежно переместилась, закрывая Драко взгляд на Персиваля. Гермиона отступила от Малфоя и что-то пробормотала себе под нос, направляя кончик палочки на Персиваля. Затем она вернулась к слизеринцу, положив руку ему на плечо. — Драко, хватит, — сказала она, — я уверена, что они все поняли, — Гермиона встала на цыпочки, чтобы прошептать ему на ухо. — Я охраняю курятник. Лейла дёрнула Персиваля за мантию, заставив того отвернуться от Малфоя и посмотреть на неё. Другие Мыши начали хихикать. — Пошли, — прошептала Гермиона Драко. Она провела рукой по его руке. — Это не займет много времени и, может быть, после ужина… Выручай-комната? Драко просветлел. Слизеринец, казалось, думал, что ему что-то должны после того несчастного утра, и Гермиона отказывалась возвращаться в его спальню. Он строго посмотрел на Мышей. — Хорошо, запомните, что я сказал. Драко ушёл, а Гермиона покорно последовала за ним. Но она не могла удержаться от того, чтобы в последний раз оглянуться на первокурсников, которые стояли вокруг и ухмылялись значку Персиваля, на котором теперь мелькнуло: «СДЕЛАЙ СВОЮ ДОМАШНЮЮ РАБОТУ».***
Охранять курятник стимфалийских цыплят было достаточно легко, хотя Гермиона не могла не дрожать под взглядом Селесты. Кто знал, что у Карликового пушистика могут быть такие холодные глаза. Драко держал свою палочку на бывшей Пожирательнице смерти, пока ведьма накладывала защитное заклинание, позволяющее только Хагриду, ей и МакГонагалл войти в курятник. Она также сделала перегородку между пушистиком и гнездом, чтобы цыплята могли расслабиться и съесть свои говяжьи потроха. После ужина Гермиона и Драко направились к Выручай-комнате, где теперь хватило сил поставить простую кровать с толстым серым стёганым одеялом. — Я не нарушу сегодня комендантский час, — предупредила Гермиона, уперев руки в бока. — Посмотрим, — сказал Малфой. Он был занят, расстёгивая ремень и раздеваясь до чёрных шёлковых боксеров. — Драко… — начала Гермиона. Волшебник растянулся на кровати, приподнявшись на локте, и она замолчала, отвлекшись на его вытянутую фигуру. Рука парня провела по одеялу перед ней в безмолвном и непреодолимом приглашении. Гермиона не помнила, как подошла к кровати. Она только осознавала, что была здесь, стояла коленями на одеяле и смотрела в эти сияющие глаза. — Драко, ты не можешь просто требовать, чтобы я наруш… — Посмотри на меня, Гермиона, — сказал Малфой с улыбкой, — тебе нравится смотреть на меня, не так ли? Сегодня вечером ты увидишь, как я делаю много вещей. Его глаза сверкнули так, что у неё по спине побежали мурашки. Грейнджер сглотнула, но ничего не сказала, просто ждала. Она не знала, чего ждала, но Драко знал. — Раздевайся, Гермиона, — мягко сказал он. Момент растянулся, пойманный между двумя равными желаниями, пока Гермиона не улыбнулась. Последние мучительные недели Драко находился в ловушке обстоятельств, его судьба и судьба его семьи находились на волоске. Теперь он чувствовал себя немного лучше, и, будучи Малфоем и слизеринцем, он хотел продемонстрировать это. По крайней мере, сегодня. Выдерживая его взгляд, Гермиона сделала два шага назад, развязывая галстук и расстёгивая форменную рубашку, обнажая красный лифчик. Драко внимательно наблюдал, но его самодовольная ухмылка исчезла, когда она сняла лифчик и трусики. В Комнате без окон было немного темно, и Гермиона пошевелила пальцами в невербальном заклинании. Единственная лампа внезапно вспыхнула, осветив своим золотым светом её обнаженное тело. Драко сел, широко раскрыв глаза. Он не шевельнул ни одним мускулом, когда девушка встала на колени на кровати, а затем наклонилась, чтобы поцеловать его. Он ответил мгновенно, толкнув её на одеяло и глубоко поцеловав, и его руки были повсюду. Собственные руки Гермионы пробежались по его груди, этим тонким шрамам и почти невидимым волосам. Малфой отстранился и навис над ней, свет лампы освещал его лицо или, возможно, отражал внутренний свет, когда смотрел на неё. Его теплый солнечный запах окружал девушку, переплетаясь с насыщенным одеколоном. — Скажи мне, что любишь меня, — его голос был почти невозможно низким. — Я люблю тебя, — прошептала она. — Ещё. — Я люблю тебя, — сказала она более решительно. Губы Драко были на её губах, его руки на её горле, его тело поймало девушку в ловушку. Теперь было немного темноты, только небольшой край, крошечный изгиб его пальцев. Его губы переместились к ее уху. «Я люблю тебя, Гермиона Грейнджер, люблю тебя, люблю тебя…» Он повторял это как мантру, двигаясь с ясным намерением. Глаза Гермионы закрылись, и она застонала. Его руки оторвались от горла и скользнули вниз — она уже промокла от этого прикосновения и услышала, как Драко слегка усмехнулся, обнаружив это. Его рот двинулся вслед за ним, пальцы Гермионы зарылись в его волосы, и от прикосновения его языка она сжалась, сдерживая крик. Вскоре она развалилась, вся в поту, а он даже не вошёл в неё. — Пожалуйста, Драко, — простонала она, — я не могу больше ждать… пожалуйста… — Мне нравится, когда ты умоляешь, Грейнджер, — сказал этот самодовольный голос, и она чуть не кончила снова. Теперь она впадала в истерику, дёргая его за волосы, должно быть, ему было больно, но его голос был лишь слегка хриплым. — Открой глаза и смотри, как Драко Малфой трахает тебя. Она подчинилась, ожидая увидеть мрачного Драко, но его глаза были яркими, а улыбка открытой, и она не могла не улыбнуться в ответ. — Чокнутый контролер, — выдавила она, и его улыбка стала шире, когда он вошёл в неё, пока она не закричала. Лицо Драко покраснело от решимости, и она поняла почему, когда он вытащил из её и перевернул. — На четвереньки, Гермиона, — сказал он ей на ухо, и в его голосе звучала агония. Она не очень хорошо контролировала свои конечности, но он помог ей, и когда снова вошел в неё, она зажмурила глаза и позволила своим нервам разрушиться, пока он продолжал, пока он, наконец, не кончил с сокрушительным стоном, и они обессиленные упали на кровать. Грейнджер не знала, как долго они лежали в тихой комнате, слышно было только их дыхание. Она понятия не имела, сколько сейчас времени, и не обращала на это внимания. Ещё одно очко Слизерину. Драко с тихим стоном потянулся и взял палочку, вероятно, для быстрого очищения, когда замер. — Я… я… никогда… — он сглотнул, — я никогда не кон… — его серые глаза были широко раскрыты, в них отражался легкий страх. — Всё в порядке, — выдохнула она. — Я принимаю маггловские таблетки. — Что? — Драко моргнул. — Что такое таблетка? — Маггловское лекарство, —Гермиона ухмыльнулась. — Чему тебя учат на маггловедении? — Говорили о пылесосах сегодня, — Малфой все еще нервничал. — Звучат устрашающе, — он балансировал на одном локте, глядя на нее сверху вниз. — Что это за таблетка? Это безопасно? Почему ты мне не сказала? Девушка убрала его потную, слегка завитую чёлку со лба и увидела, как она снова упала. — Всё в порядке, поверь мне. Драко кивнул, всё ещё немного сомневаясь. — Понимаешь, если из этого что-нибудь выйдет, мы с тобой… —Ш-ш-ш, — Гермиона приложила пальцы к его губам, — нам не нужно говорить об этом сейчас. Он заметно расслабился и взмахнул палочкой, и девушка почувствовала мягкую прохладу его очищающего заклинания. Она вздрогнула, и Драко сразу же засунул их обоих под одеяло. — Не волнуйся, я тебя отправлю обратно в твою башню, — пробормотал он. Гермиона слегка фыркнула. Как будто ей нужна была помощь. Драко гладил её волосы, проводя пальцем по заколке Глорианы, все еще спрятанной за ухом. Другая его рука лежала на её груди, и она чувствовала прохладный оникс его фамильного кольца. Apertus Sum . — До сих пор не могу поверить, что ты изменил девиз, — сказала она, поглаживая драконов пальцем. Она вспомнила сцену в классе Заклинаний, когда заставила Драко вывернуть карманы. Тогда она не осмеливалась прикоснуться к кольцу, почти чувствовала его зловещее присутствие. — Это было нелегко, — Драко вздохнул. — Я начал пробовать после ареста матери. Не представлял, как смогу снова обрести тебя, но, несмотря ни на что, я был полон решимости изменить девиз, — его рука погладила её грудь, — но кольцо продолжало переключать его обратно на Sanctimonia Vincet Semper. — Что заставило тебя пойти к профессору Блюмбелл? Он пожал плечами. — Она казалась знающей, поэтому я разговаривал с ней вчера после ЗОТИ, — слизеринец перевернулся на спину, заложив одну руку за голову. — Что скажут твои родители? — Не имеет значения, — его челюсть была сжата. — Я глава семьи, и я принимаю решения. — Девиз герба изменился на всём? — спросила Гермиона, вспомнив светящиеся предметы в его комнате. — Ковры, гобелены, серебряные подставки для зубных щеток? Он выглядел удивлённым. — Да. Кольцо устанавливает печать. Блюмбелл и я поняли, что, скорее всего, у нас получилось, когда дедушкины запонки засветились. Но я не знал наверняка, пока не надел кольцо, — его улыбка стала шире. — Эми, вероятно, вышивает новый девиз на льняной ткани, пока мы разговариваем. — Ты должен освободить её, — строго сказала Гермиона. Кружевные полотенца всё ещё оставались полотенцами. — Пожалуйста, попробуй, — сказал Драко, поглаживая большим пальцем её сосок. Он последовал за ним своими губами, и Гермиона застонала. — Комендантский час, — выдохнула она. — Нет времени… — Всегда есть время… — Малфой начал шептать обо всем, на что наверняка было время. — Поверьте мне. Так Гермиона и сделала.***
Драко был верен своему слову, сам проверял время, одевался без возражений и проводил её по многочисленным лестницам в Гриффиндорскую башню до комендантского часа. Они прошли мимо бормочущих групп студентов, но никаких угроз или рычания, только: «…Лидия клянется, что ей попался кто-то с именем Огдена, но я знаю, что она лжет, я видела…» «...у Фрэнка есть Полли, ты можешь в это поверить? Он думает, что она…» «… Я нигде не могу найти этого Маркуса Фикса, как вы думаете, ему понравятся вязаные носки со снеговиком?» Драко усмехнулся этой болтовне, но Гермиона почувствовала только облегчение. Хотя Невилл, скорее всего, отнёсся скептически к тому, чтобы его используют таким образом. О, это проблема Паркинсон. За десять минут до комендантского часа они стояли в коридоре вне пределов слышимости Полной Дамы, обсуждая возможные планы на выходные, поскольку о Chateau de Malfoi не могло быть и речи. — Ты всё равно собери свою маленькую розовую сумку, — приказал Драко. — Скажи Джиневре, что проведёшь выходные в Подземельях. — Я не могу, — сказала Гермиона. — Я обещала пообедать в субботу с ней и Гарпиями, — она ухмыльнулась, — но я думаю, что они предпочли бы тебя. — Никаких шансов, — его палец провел по её горлу. — Хорошо, я отпущу тебя в субботу вечером, но потом возвращайся ко мне, — он бросил на неё этот открытый взгляд, — пожалуйста. — Хорошо, — сказала ведьма, смирившись с полным скандалом, — ты действительно оказываешь плохое влияние. Драко лишь усмехнулся и накрутил один из её непослушных локонов себе на палец. — О, моя милая, невинная Гермиона, — пробормотал он. Его дыхание обжигало ее ухо, — я ещё даже не начал развращать тебя.