***
Этой ночью расслабиться Сокке не выходит. Из-за неугомонной энергии вследствие дня без тренировки — и это единственная причина, Тоф, спасибо большое — потряхивает руки и ноги. Когда остальные начинают расходиться по комнатам, он сдаётся и выскальзывает из дома, чтобы не помешать им спать. Ночной воздух наконец-то прохладен и приятен, а от ветра даже волоски на коже поднимаются. Сокка залезает на широкое перило крыльца, чтобы попадать под свет Юи, и запрокидывает к ней голову. Посмеялась бы она приглушённо и сощурив глаза из-за нелепой ситуации, в которой он оказался? Сокке кажется, что её бы позабавило увидеть его таким разволновавшимся и потерянным. Ей бы понравилось нахальное и дерзкое чувство юмора Тоф. А может Юи завидовала бы и досадовала тому, как Тоф отказывается жить в рамках системы, которую она сама столь долго изучала. Может, она сердилась бы на то, что раньше Сокка был зациклен на враге, а сейчас он ещё больше увлечён им. Даже если он не совсем уверен, что Зуко всё ещё претендует на это звание. Сокка не знает, как называть его иначе. Может ли быть кто-то ещё, кроме союзников и врагов, когда весь мир ведёт войну? Сокка не слишком удивлён, когда к нему присоединяется Аанг и с лёгким порывом ветра без труда запрыгивает на перила, бесшумно и задумчиво присаживаясь рядом. — Всё будет хорошо, — говорит Аанг уверенным, но тихим голосом, чтобы Сокка мог оставить эту фразу без внимания, если он не в настроении. Пожалуй, так и стоит поступить после того, как он выставил себя таким открытым, но… — Наверное. Аватар слабо улыбается ему. — Зуко дорог тебе. Как и Айро, верно? Остальное разрешится само собой. — Надеюсь, — вздыхает Сокка, стараясь позволить словам поднять тяжесть волнения с плеч. — Надо принести ему подарок или что-нибудь, — предлагает Аанг спустя секунду размышлений. — Что? Зачем? — Он пригласил тебя с целью познакомиться! — восклицает Аанг, светясь энтузиазмом. — Тебе же хочется произвести хорошее впечатление, да? — …Но я уже виделся с ним. Много раз. На корабле, в монастыре и той комнатке Айро видел гораздо больше Сокки, чем любому из них хотелось бы. — Да, но не при таких обстоятельствах, верно? — Каких? — Как… — Аанг на мгновение теряется, — человека Зуко. Сокка открывает рот, чтобы машинально отрицать, затем медленно закрывает, потому что… чёрт, именно такой и будет эта встреча, разве нет? Проклятье. — …Что мне ему принести? Если Сокка не хочет разрушить шаткое пространство, которое они с Зуко создали для себя, ему необходимо сделать всё правильно. Это значит, что ему нужно подготовить слова, продумать поведение, а также воплотить всё в реальность так, чтобы не разочаровать единственного небезразличного для Зуко человека. Эта ночь будет долгой. Ему не убежать от этого разговора, как бы он ни мечтал об этом с Зуко и ни надеялся на это с Тоф. Но он понятия не имеет, что захочет спросить Айро и как ему самому следует отвечать. Но нужно сделать всё правильно. Сокке требуется вернуться в чайную и ту маленькую квартиру больше, чем ему нужно залечить укол своего стыда. Это места, где находится Зуко, и Сокка не хочет утратить их. Он должен убедиться, что Зуко в порядке, должен знать, как обстоят между ними дела теперь, когда его мир изменился. Айро важен для Зуко, его мнение имеет для него значение. А это вынуждает Сокку невольно признать, что он хочет понравиться Айро. Чёрт. Это может быть трудно, поскольку он не уверен, что Айро понравится ему в ответ. Сокка испытывает подобные чувства в отношении всех участвующих в жизни Зуко взрослых, но особенно к тому, кто утверждал, что заботится о нём.***
Идя по знакомому маршруту в «Цветущий Лепесток», Сокка чувствует себя таким же нервным и дёрганным, как несколько месяцев назад во время ожидания первых лучей рассвета, знаменующих вторжение на север. Это не самая обнадёживающая мысль перед чаепитием с Драконом Запада. Его руки согреты полной упаковкой мясных булочек со специями, вечерние тени придают улицам наполовину чужой вид, напоминай последний раз, когда Сокка приходил сюда. Это тоже не очень хорошая мысль для начала разговора с дядей Зуко, если она напоминает обо всех причинах, по которым он будет выдерживать этот разговор. Айро ждёт его снаружи, явно намереваясь провести беседу здесь, а не в квартире. Проницательные золотые глаза наблюдают за его приближением. Духи, то, что агенты Ба Синг Се не опознали в них двоих магов огня — ещё одно свидетельство некомпетентности города. У Айро бесстрастное лицо, и Сокка чувствует нежеланную вспышку страха. Пускай он прилагает большие усилия, чтобы выглядеть подобно дедушке, но Сокка не забывает, что этот мужчина был генералом, прежде чем стать дядей Зуко. Особенно после того, как он услышал от Тоф перечень его званий. Что человек должен сделать, чтобы заслуживать право называться Драконом? — Добрый вечер, мастер Сокка, — вежливо приветствует Айро, когда Сокка останавливается перед ним. — Э-э, привет. Добрый… добрый вечер. Отличное начало. Великолепное. Сокка старается незаметно прочистить горло от писклявости, молясь о том, чтобы следующие его слова прозвучали хоть отдалённо схоже на обычный его тембр. — Я подумал, что мы могли бы поговорить здесь, — говорит Айро, указав рукой на открытую дверь. — Сегодня вечером чайная закрыта, поэтому нам ничего не помешает. И здесь нет Зуко, что является, скорее всего, настоящей причиной. Вряд ли Айро хочет чтобы племянник присутствовал при их беседе, из-за чего сердце Сокки нервно трепещет, хотя на ум приходят вещи, которые он сам может сказать без Зуко. Старик не станет выгонять племянника из их квартиры, и они оба знают, что Зуко не сможет заставить себя уйти. Сокка молча повинуется, следуя за Айро через зал чайной на кухню. Он взволнованно подмечает каждое дёргание и движение его плеч, пытаясь понять его настроение под маской добродушия. Однако у Айро лучше получается скрывать язык своего тела, чем это удаётся Зуко, и Сокка изо всех сил старается пристально наблюдать за ним. Но взгляд всё равно блуждает по кухне, и он представляет её суету днём, наполненную сотрудниками, о которых он наслышан, и шумом посетителей по ту сторону двери. Сокке не нравится чувство стеснённости из-за того, что они здесь, а не в квартире, — он будто вторгается в пространство Зуко без него же. Или заходит на территорию Айро. На столе уже стоит горячий чай, и Сокка испытывает облегчение, что хотя бы появился вовремя и не заставил мужчину ждать. Из ворчаний Зуко о работе он узнал, что хуже свежего чая только передержанный и остывший чай. — Я… вот. Это вам, — выпаливает Сокка, толкая пачку через стол. Духи, может ли он быть ещё более неловким? — Благодарю, — мягко благодарит Айро и развязывает упаковку. — Не было надобности приносить… булочки со специями? — Там в начинке острый соус, — бормочет Сокка, избегая его взгляда. Стоило принести цветы. Аанг предложил их. Всем нравятся цветы, так ведь? Но таким образом он словно мог напортачить со странной символикой Народа Огня. — Я и не знал, что в Ба Синг Се такие пекут. Они весьма похожи на блюдо Народа Огня. — Да. Но они не такие острые. Айро не отвечает, и Сокка рискует поднять взгляд, скручивая пальцы под столом, как только обнаруживает себя объектом долгого, изучающего взгляда. Спустя бесконечную секунду Айро нейтрально мычит — и это вдруг наводит на мысль, откуда Зуко взял свою привычку, — выкладывает булочки и разливает чай. Айро чувствует себя комфортно, в то время как Сокка ёрзает и бегает взглядом по помещению. Он ищет какие-нибудь признаки того, что здесь бывает Зуко, пытается представить его в одном из уголков, готовящего у плиты или вытирающего стойки. Картина не складывается. — Спасибо, что пришёл сюда, — заговаривает генерал со сдержанным выражением лица, но его тон подчёркнут официальностью, которая даёт понять, что допрос начался. — Вы сказали мне прийти, — напоминает Сокка, перебирая палочки. — Ты не обязан был. — Нет. Обязан. Сокка зарабатывает очередной задумчивый взгляд, и его желудок переворачивается. Он знает, что будет получать много таких взглядов, и уже находится на грани терпимости — его так явственно изучают, распознают и судят. — Я уже поговорил с племянником и скажу тебе то же самое, что ему. Что-то ты выслушаешь, а на что-то я попрошу тебя дать ответы. — Ладно, — настороженно соглашается Сокка. Как бы ему хотелось знать, чего ожидать. Как бы ему хотелось сперва увидеть Зуко. Как показывает опыт, тому не нравится всё, что похоже на приказы. Айро медленно отпивает чаю, делая вид, словно приводит мысли в порядок, и Сокка уверен, что это — всего лишь неплохое представление. Быть такого не может, чтобы генерал заранее не обдумал всё, что собирается сказать. — Спрошу прямо, — наконец произносит он. — Каковы твои намерения относительно моего племянника? От неожиданности Сокка роняет одну из палочек для еды. — Мои… что? — Твои намерения. Ты союзник Аватара. Был в плену Народа Огня. В ходе осады севера ты и мой племянник сражались по разные стороны. — Ну, Зуко не совсем участвовал… — Сокка прикусывает язык, когда Айро медленно поднимает бровь из-за того, что его перебили. — В прошлом вы были врагами, — продолжает генерал. — И как раз когда мой племянник пытается начать жизнь с чистого листа в новом городе, в окружении тех, кто навредит ему, если узнают всю историю, его находишь ты. Итак, каковы твои намерения, мастер Сокка? — Я… — Сокка медлит — слова Айро обрушиваются на него, словно внезапный удар, приземляясь ещё жестче от понимания, что он должен был предугадать это. Генерал наблюдает за его затруднением и в конце концов опускает чашку с твёрдым стуком фарфора о дерево. — Ты хочешь использовать его, чтобы ускорить план Аватара? — Что? — Сокка вскидывается, роняя вторую палочку. — Нет! Иногда он мечтает — постоянно, шепчет предательский голосок, — что Зуко будет с ними. Но он бы ничего не предпринял. Специально — нет. — Ты не стал бы первым человеком, попытавшимся использовать его ради своих личных целей, — говорит Айро, и Сокка думает, что ему не мерещится треск огня за словами. — Я не буду в силу твоего возраста более снисходителен к тебе, чем был с ними. — Я не использую его, — настаивает Сокка, голос против воли повышается на несколько октав. Но нельзя показывать, насколько он поражён, особенно когда мысленно пытается сопоставить слова Айро с зачёркнутыми строками в письмах и беглыми комментариями о званых ужинах, власти, влиятельности и о том, каково быть тринадцатилетним, раненым и одиноким. — Ты выследил моего племянника в Ба Синг Се, о нашем присутствии в городе никто не знал. — Я не знал, что он здесь, — пробует объяснить Сокка, ясно понимая, что ему никак не доказать этого. — Это случайность. — Как… удачно. — Да. Очень. — Сокка смотрит на него с недовольством, затем поднимает чашку, заставляет себя сделать глоток и успокоиться, потому что, чёрт, ему нужно понравиться дяде Зуко. — Как много Зуко рассказал вам? Айро поджимает губы на то, что он посмел задать вопрос. Или, возможно, на враждебность в нём. Но Сокка отказывается смягчаться. — Я не буду рассказывать вам то, чем он не желает делиться с вами. Что он говорил вам? Айро сидит с бесстрастным лицом столько секунд, что Сокка не заботится посчитать, а потом наконец-то отвечает: — Он сказал, что одно время вы обменивались письмами. Что до прибытия на север его интересовало большее, чем письма. Что здесь его нашёл именно ты. — Ясно, — медленно произносит Сокка, торопливо выясняя, что остаётся от границ. Если честно, он удивлён, что Зуко позволил выведать у себя столь много. Но с этим можно иметь дело. — Ладно. Вы спрашивали о моим намерениях. Я не… я не знаю, что вы ожидаете от меня услышать. Я лишь хочу того же, что и всегда. Просто… проводить с ним время. Айро издаёт нейтральный, «но не думаю, что ты говоришь мне всю правду» звук, и Сокку захлёстывает раздражением, что это первый нейтральный звук с подтекстом человека из Народа Огня, который он смог разобрать. — Почему вам так сложно поверить, что он кому-то нравится? — срывается Сокка, заведённый и взвинченный из-за того, что те личные слова услышал Айро, а не Зуко. Что он сказал их, а в них усомнились. — Меня не это волнует. — Сокка сердито скрещивает руки, жестом поощряя Айро продолжать. Это, наверное, не самый лучший способ добиться его расположения, но к чёрту сейчас расположение генерала. — Мы с тобой виделись на Северном Полюсе. — Я помню, — сухо отзывается Сокка. Ему никогда не забыть всего произошедшего в оазисе — при каждом взгляде на ночное небо он видит последствия случившегося. Закрывая глаза, чётко видит, как Юи хватает ртом воздух, который больше не поступит в лёгкие. — Припоминаю, что ты был… убит горем. Глаза Сокки прищуриваются. — Когда умер мой друг? Потому что лично Сокка припоминает, что это Айро был тем, кто помог ей сделать это. Тем, кто указал ей путь, кто спровоцировал Джао нанести смертельный удар. Гнев Сокки за события на севере никуда всерьёз не исчезал. И вряд ли исчезнет. Он просто утих, притупившись временем и спешкой найти Аппу. А теперь вновь поднимает голову. Айро колеблется — первая трещина в его уверенности, которую видит Сокка. Должно быть, мужчина чувствует, что ступает на опасную почву. — Вы казались привязанными друг к другу. — Она была моим другом. — А Зуко? Сокка застывает, ищет незамедлительный ответ и находит только больше неопределённости. Они с Зуко никогда не обозначали, чем конкретно занимаются. Чёрт, он активно увёртывался от попыток Тоф дать этому определение, поскольку определения всегда будто бы идут вместе с обязательствами, а Сокка не уверен, что Зуко хочет их. До сего момента это никогда не являлось проблемой, но сейчас Сокка корит себя за то, что не поднял вопрос. Но… разве всё действительно так неопределённо? С самого начала, когда были одни письма и ничего больше, до того как они узнал друг о друге, Зуко был другом. Это не перестало быть правдой и не изменилось, независимо от всего прочего. — Тоже, — наконец отвечает он, вкладывая в это одно слово всю уверенность. Айро изучает его лицо, затем берёт булочку со специями, рассматривает её и пробует. — Существует много видов дружбы. — Знаю. — Сокка прекрасно осведомлён о разновидностях дружбы посредством изведённой привязанности к Тоф, непринуждённой близости с Аангом, безмолвным пониманием с Юи и тем, что чувствует к Зуко. — Таким образом, мы возвращаемся к твоим намерениям, — доев булочку, тихо говорит Айро. Сокка вздыхает. — Я спрошу по-другому, поскольку помню, что… импульсивность молодости далеко не всегда ведёт к обдуманным намерениям. Это упрёк насчёт вчерашнего? В этом нет вины Сокки, это всё чёртова дверь Зуко и дурацкий график «Цветущего Лепестка». Хотя у Айро всё равно есть ключ. — Мастер Сокка, — Айро ждёт, пока Сокка не обратит на него внимание, — кем ты хочешь видеть моего племянника по отношению к тебе? Моим. Только этого нельзя говорить Айро — он ещё даже вслух никому не говорил. — Представляешь ли ты совместное будущее? Жизнь, где он объединится с тобой? Видимо, чай был отравлен, потому что Сокка вдруг обнаруживает, что унять дрожь в руках не представляется возможным. Он старается не терять хладнокровия и не показывать слишком многого, ведь до сих пор не знает, какая обстоит ситуация с Айро. Ничего хорошего, судя по ощущению, что дядя Зуко подталкивает его к вещам, о которых он не разрешал себе даже подумать. О том, из-за чего в прошлом Сокка прыгнул и, попытавшись ухватиться, разбился. И внезапно оказаться вынужденным думать о них после месяцев умышленного самоотрицания… Духи, кажется, что во всех возможных вариантах будущего, на которое лучше не надеяться, он себя погубит. Айро вздыхает, сквозь маску нейтрального спокойствия прорывается вспышка разочарования, после чего он делает глоток чая, возвращая себе видимость невозмутимости. Кивает и расслабляется, принимая то, что Сокка не в силах что-либо ответить — по крайней мере, ему. Сокка хорошо понимает, что не так люди стараются понравиться другому человеку, особенно если тот и без того не уверен, заслуживаешь ли его одобрения. — Будь осторожен с тем, чего просишь от него, — велит Айро тихим серьёзным голосом, открытым от беспокойства. — Если не будешь, мой племянник расшибётся о твои ожидания. — Зуко не нуждается в моих просьбах, чтобы сделать что-то, — бормочет Сокка, вертя тарелку и жалея, что палочки валяются на полу, потому что сейчас было бы неплохо занять себя едой. — Он всё делает сам. У него и так полно ожиданий. — Хм. — Айро смотрит на другую булочку со специями, затем перекладывает её на свою тарелку. — Может и так. Мой племянник всегда был чрезмерно внимателен к другим, но к себе — недостаточно. Даже в детстве он желал только угождать. Сокка настойчиво прикусывает язык, чтобы удержать ответ за зубами, и вперяется взглядом в тарелку. Услышав, с какой лёгкостью мужчина признаёт, каков Зуко, и как ведёт себя, будто это мелочь, пустяк, ему становится гадко и неприятно иметь дело с таким человеком, как Айро. Хочется наорать на генерала за то, что тот ни разу не удосужился поинтересоваться, почему Зуко так стремился угодить. Хочется швырнуть чайник в него за то, что не подумал увести ребёнка из места, которое причинит ему боль, пока не стало слишком поздно. Но Сокка душит всё это в горле. Он не знает, что известно Айроо, и не будет тем, кто раскроет секреты Зуко. — А чтобы угодить тебе, он сделает многое, — добавляет Айро ставшим суровым голосом, словно он уловил неприязнь Сокки. В его тоне присутствуют предупреждение и угроза, но злость Сокки уже разгорелась и обрушилась. — Вам тоже. — То, как слегка дрогнули палочки в руке Айро, приносит удовольствие. — Зуко и вам хочет угодить. Сейчас он живёт как раз вашими ожиданиями. — Сокка даже не пытается убрать злобу из слов. — Мы начинаем новую жизнь, — спустя мгновение произносит Айро — тихо и осторожно, как ещё не говорил сегодня. Отлично. — Неужели? — парирует Сокка. — Дракон Запада начинает всё сначала в стенах Ба Синг Се. Он толком не понимает, о чём говорит, но, судя по реакции Айро, ухитряется попасть в цель. Нужно будет расспросить у Тоф побольше. — Вы хоть потрудились спросить, хотел ли Зуко начинать жизнь с чистого листа? Айро хмурится, пробегает большим пальцем по палочкам и ничего не отвечает, что и так служит достаточным ответом для того, кто провёл много времени с колючим молчанием Зуко. Но отсутствие самого ответа ещё сильнее злит Сокку. — Он… вы… ухг. — Глубокий вдох, который никак не помогает успокоиться. — Зуко — один из лучших магов огня, которых я встречал. Он потрясающе владеет дао. Переживает об окружающих. Порой он настолько самоотвержен, что это даже глупо. Он разбирается в политике, торговле и… и в очень многом другом. А вы хотите, чтобы он всю оставшуюся жизнь подавал чай? Зуко его терпеть не может! — Ему нравится жасмин, — сдержанно возражает Айро, черты его лица натянуты. — Потому что он нравится вам! Это ещё одна догадка, основанная на брошенных вскользь комментариях и дымящемся чайнике перед ними, но Сокка всегда чувствует, когда бумеранг полетит с идеальной траекторией ещё до того, как он покинет ладонь. Все кусочки встают на свои места без активных размышлений, и Сокка не собирается ставить под сомнение свои слова. Повисшая вслед за обвинением тишина долгая и оглушительная. Сокка заставляет себя расслабиться, решительно освобождаясь от раздражения, глубоко дышит и задумывается, до какой степени он только что всё испортил. Не так следует производить хорошее впечатление. Во всяком случае, Айро кажется скорее глубоко погружённым в мысли, чем сильно рассерженным, хотя по виду не скажешь, что он счастлив находиться здесь в этот момент, и это их объединяет. Духи, Сокке понадобится определить, как учтиво взаимодействовать с мужчиной, чтобы после этого разговора дядя Зуко не вышвырнул его пинком на улицу. Он знает, что Зуко дорожит Айро и захотел бы, чтобы они поладили с генералом. Если придётся, Сокка добьётся этого — ради Зуко. У него это получится, даже если сейчас он способен только злиться. В итоге Айро приходит в движение и поднимает свою чашку — процесс питья чая словно возвращает его лицу и телу энергии. — Ты вынудил меня крепко призадуматься, мастер Сокка. — В ответ Сокка лишь хмыкает. — Я благодарен за твою честность. — Всегда… пожалуйста? — Последние отблески гнева улетучиваются ввиду неподдельного уважения, которое Айро придал его словам. — С твоего позволения я попрошу тебя о последней услуге. — Его тон менее строгий, нейтральный и защитный, чем прежде. — Хорошо… — Больше не находясь на принимающем конце, Сокка чувствует укол сочувствия, понимая, к чему клонит Айро, его желание защитить и настороженность. Он и сам реагировал так по той же причине. — Я попрошу тебя тщательно относиться к тому, чего ты хочешь от моего племянника. — Айро опускает красноречивый взгляд на перевязанные запястья Сокки, и через секунду он, осознав, что Айро обо всём знает, заливается ярким румянцем. Он либо видел, либо ему рассказал Зуко, и Сокке хочется отыскать ближайший водоём, куда он бросится и умрёт вместе со своим позором. Но на лице Айро серьёзность, а не ужас или отвращение, тон же явственно озабочен, и это заставляет Сокку обратить особое внимание вопреки смущению. — Зуко пострадал от огня. Для тебя это, уверен, не является секретом. Или для всех, кто видел его. Если он причинит ту же боль тому, кто ему небезразличен, это сломит его. Сокка с трудом пытается обрести дар речи, откладывая своё невыносимое унижение и сосредотачиваясь на Зуко. Прочищает горло, чтобы выдавить: — Я знаю. — Нет ничего дурного в том, чтобы хотеть чего-то подобного, если это по обоюдному согласию. — Сокке интересно, возможно ли покраснеть до потери сознания, ведь по ощущениям это происходит прямо сейчас. — Это вовсе не зазорно. Ты определённо не первый человек, просящий о чём-то этаком. — Духи, — бормочет Сокка, не выдерживая и закрывая лицо ладонями. — Однако в пылу страсти может быть трудно сдерживаться, — продолжает Айро. Возможно, это новая стратегия, чтобы отвадить Сокку и чтобы он больше не посмел установить с ним зрительный контакт снова. — Для тебя. Но для мага огня — тем более. — Зуко не навредит мне, — возражает Сокка в свои ладони. — Он не захочет. — Он не навредит. Это опровержение. Сокка испытывает волнительную степень уверенности по поводу этого заявления, и об этом ему следует поразмыслить явно в другое время. Просто… может, Айро и знает, каковы маги огня, но он явно не знает Зуко так же, как Сокка. Айро знаком с его огнём, но Сокка знает его тепло, видел, как он обращается с ним, каким бывает в пылу страсти и вне её. Сокка костями чувствует, что для Зуко тепло отличается от огня. И всё же: — Я буду осторожен. Потому что он, сидя напротив обеспокоенного дяди, вдруг до боли остро осознаёт, что Зуко действительно расшибётся в стремлении угодить ему, если почувствует достаточно мотивации. Что Зуко наверняка уже оплетается вокруг него так же, как делает это с дядей. Сокка был слишком увлечён своими мыслями, чтобы осознать масштабы ситуации. — Спасибо, — с облегчением произносит Айро и на секунду принимает такой же утомлённый вид, каким чувствует себя Сокка. — Я желаю ему лишь счастья. — Я тоже, — вздыхает Сокка. Быть может, однажды они с Айро разглядят один путь.