СНЕГОПАД ВЕСЕННЕГО ЦВЕТА

Горящие огнем высотные стеклянные башни преграждали перспективу взору. Периодически пролетающие в темном небе самолеты оставляли едва заметный белый след. Порывистый ветер, который гулом разносился за окнами, настойчиво советовал всем сидеть в своем уютном домике. Москва, ночная Москва, которая никогда не спит. Антон стремился придерживаться этого принципа, поэтому его телефон показывал час ночи, а он сидел на полу в своей временной комнате и упорно собирал Грогу из лего. «Нет ни одного препятствия в этом мире, которое бы смогло остановить мать, чувствующую вину перед своим сыном. Вот серьезно, соединить континенты? Не вопрос, Пангея 2.0 к вашим услугам. Колонизировать марс? Илон Маск перекурите в сторонке. Отобрать у школьников электронки? Тут, конечно, потребуется чуть больше усилий, но дайте время, и они забудут, что такое никотин. Вторник мог бы стать обычным вторником, к которому я привык. Завтрак, ожидание мамы с работы, ужин, созвон с Позом, сон. Но… У мамы ведь два дня отгула. И поэтому Москва, мы идем на тебя! Мы вышли около десяти утра, радовало только то, что мы живем в центре, поэтому дойти до Красной Площади было самым легким испытанием. Мы проторчали там два часа. Мне даже понравилось, мы гуляли, бегали под арочным фонтаном, ели мороженое на скамейке, мама меня допытывала разговорами про Иру, а я ее про хоть какой-то намек на мужчину в ее жизни. Но разошлись на ничьей, ведь, что у меня, что у нее, все было глухо, как в танке. Хз, может у нас одиночество это на генетическом уровне передается. Дальше мы пошли в зоопарк. Я УВИДЕЛ ЖИРАФА!!! Вы когда-нибудь видели жирафа? А я видел! И знаете что? Мне не понравилось. Нет, сам жираф просто произведение искусства, глядя на него создавалось впечатление, что он не с нашей планеты, точно так же, как броненосец или ламантин. Да, в принципе, и капибарам есть пара вопросов. Но не суть… Меня огорчило, что какого хрена он живет в зоопарке?! Это же просто какая-то тюрьма. Что он такого натворил? Кого-то убил? Так закон джунглей никто не отменял! Грустно это все было видеть, даже очень. Не пойду больше в зоопарк, никогда. После зоопарка мы пошли в театр, ну знаете, такой огромный и помпезный, что я в своих шмотках «сгоняю к маме на пару дней» чувствовал себя алкашом, который валяется обсосанный под заборам и просит два рубля на опохмел. Но спектакль мне понравился, я бы даже еще раз сходил, есть в этой атмосфере что-то, отчего животик щекочет, как на американских горках. И нет, мы на этом не закончили. Родители… Они просто наши родители… Вечером мы пересеклись с тетей Леной в центре, они купили какого-то дорогущего вина, засунули его в крафтовый пакет, ходили, пили, пели, тусили прямо как подростки. Я, конечно же, не отставал. Но вот, когда тетя Лена взялась за самокат со словами: «Вывези, но не развези!» Я заказал такси. Второй день был попроще и куда веселее. По-детски веселый, а не по-взрослому. Мама меня повела в аквапарк! Там были горки! Много горок! Помню, когда мне было лет пять или шесть, я был в этом аквапарке и тогда, меня не пустили на взрослые горки, но время на моей стороне! И вот, я гордой походкой чуть не пизданулся на прорезиненном мокром полу, взял коврик с уточками, поднялся на самую страшную горку и как скатился! Так что до чего-то иногда нужно просто дорасти! А потом по стандарту мы перекусили, встретили тетю Лену, сходили в киношку под пивко и смешные комментарии тети Лены, которые вывезли эту вторичную комедию. В третий день, я проводил маму на работу, добыл кофе, посмотрел в окно, прогулялся по Арбату, сходил в Третьяковку, но не в картинную галерею, а в какой-то странный дом, где рассказывалось про их мануфактуру льна. А я что знаю, где тут что? Куда билеты были, туда и купил. Но это недоразумение перекрыло другое - стендап концерт. Я думал, что попаду на съемки, как минимум, Камеди клаб за такую-то цену, а по факту какие-то студенты обкатывали свой материал, и не то чтобы это было не смешно, просто к тому времени меня не веселило уже ни пиво, ни юмор, ни-че-го. И вот сегодня я забил на всю Москву, потому что она мне не нравится, заперся в своей комнате и собирал лего. Час ночи, родители спят, я сижу с бутылочкой колы, а не пива, пачкой чипсов, а не сигарет, и собираю лего. Вот что у меня в десять лет нервов не хватало на этот конструктор, что сейчас! Гребаный лего! Ааааааааааааааааааааааааааа!!! У меня руки из жопы! Но, несмотря на все это многообразие впечатлений, думаете меня вставило? Этот зоопарк, Красная Площадь, аквапарк, кинотеатр, театр, выпивка с родителями? Вставило? А? НИ-ХРЕ-НА! А отгадайте почему? Подумайте? На секунду? Задумайтесь, мать вашу, хоть на секунду! Что в этом всем не так? Что со мной не так? Что не так?! Четыре дня. Девяносто шесть часов. Пять тысяч семьсот шестьдесят минут. Триста сорок пять тысяч шестьсот секунд. Вы хоть раз за это время наблюдали Арсения? Вот и я не наблюдал! Это уже не паранойя, а шизофрения!» Антон рычит и швыряет голову Грогу, отчего она разлетается по всему полу маленькими кусочками лего. — Сука… — Тяжело выдыхает парнишка, осматривая весь беспорядок. У него ничего не получалось, возможно стоило включить свет, но свет его раздражал, его сейчас вообще все раздражало. Антон хватает колу и делает пару жалких глотков, улавливая на фоне странное царапанье, будто мышь под полом скребется. Он поднимается, выходит в темную гостиную и осматривается - шум идет со стороны двери. Антон подходит к ней и прикладывает ухо - кто-то царапается с той стороны. Страх, как в ужастиках. У него было две параноидальные фобии по поводу дверей. Первая, ты смотришь в глазок, видишь дуло пистолета и тебе сносят башку. Вторая, ты смотришь в глазок, там никого, оборачиваешься и этот кто-то стоит перед тобой в твоей квартире. Антон встряхивает головой, радуясь, что у него есть специальный экранчик и камера. Он смотрит в него и видит того, с кем бы больше никогда не хотел пересекаться. Щелчок замка, дверь открывается, Антон выглядывает в щель. — Привет. — Собирайся, поедешь со мной. — Ага, сейчас, только шнурки поглажу. Антон пытается закрыть дверь, но наглый парень просовывает кроссовок в щель. — Арсений ждет тебя. У парнишки екает сердце, дергается глаз, он распахивает дверь, отвешивает поклон в пол, отпинывает ногу парнишки и закрывается на все замки. — Если ты не поедешь со мной, я подниму на ноги всех твоих сожителей. — Доносится глухой голос по ту сторону. Антон закусывает губу, фыркает и открывает. — Секунду. — Скрывается он в комнате. Антон осматривает свой шкаф, пытаясь решить, что из его трех шмоток по такому случаю подходит больше всего. Настроение ни к черту, ему не хотелось извиняться, не хотелось что-то объяснять, хотелось быть сукой, еще большей сукой, чем та рыжеволосая бестия. Вдруг на заднем фоне раздается шипение и скулеж, парнишка разворачивается и вздрагивает - Твист стоял в его комнате, точнее прыгал на одной ноге, наступив на лего кубик. — Ты что тут делаешь? — Страдаю, если ты слепой! Что за хрень?! — Твист приседает и осматривает конструктор, полностью переключаясь на него. Антон скользит взглядом по незваному гостю, и вот если у него настроение быть сукой включалось раз в полгода по праздникам, то у этого белобрысого оно работало на постоянном режиме. Его пепельные волосы были собраны в хвост, отчего небрежная челка прикрывала часть его лица, какие-то непонятные трико с мультяшным принтом, огромная черная футболка и легкая черная куртка, а самое главное взгляд, который говорил, что будет пиздец! Антон напяливает на себя черные джоггеры, черную футболку, толстовку Арсения и разворачивается в полной боевой готовности, но похоже они уже никуда не едут, так как Твист принялся собирать его конструктор. — Я готов. Парнишка кивает, перебирая тонкими пальчиками детальки. — Поехали. Он опять кивает, Антон сдается и падает напротив. Секунда и помимо конструктора в тонкие пальцы переходят еще и чипсы, и даже кола. И Антон готов был на это закрыть глаза, если только тот ответит на пару его вопросов. — Расскажи мне про Арсения. — Строго спрашивает Антон, показывая всем своим тоном, что отказы и увертывания не принимаются. — Что? — Ну, про Арсения расскажи. — Скулит он, понимая что строгий тон это не его конек. — Что тебе рассказать? — Что-нибудь. — Для человека, который позволяет себе оставлять засос на его шее, что-нибудь да ты должен знать. — Не отрывается он от конструктора. — Я… не… — Теряется Антон, оттягивая ворот, потому что в секунду тут становится слишком душно. — Это не засос, а ответный укус. — Для человека, который позволяет себе оставлять укусы на его шее, что-нибудь да ты должен знать. Антон откидывается на панорамное окно, косится на чипсы, ухмыляется и оттягивает пачку к себе, мгновенно вызывая взрыв негодования пепельных глаз. — Что ты хочешь о нем знать? Если ты не умеешь грамотно ставить вопрос, как я могу дать тебе ответ? Парнишка сдается и отодвигает пачку чипсов обратно. — Когда у него день рождение? — Третьего января. Козерог. — Любимый цвет? — Черный, синий, черно-синий, иссиня-черный. — Какая еда ему нравится? — Ту, которую ему готовят. — Чем любит заниматься в свободное время? — Составляешь школьную анкету «сто вопросиков для лучших друзей»? Такой шанс, придумай что-то поинтересней. — Пытает он лего. Антон задумывается, осматривая парнишку напротив, и решительно кивает. — Почему вы с ним живете вместе? — Хотим. — Как давно вы живете вместе? — Три года, плюс минус. — Почему? — Потому что можем себе позволить. — Сколько тебе лет? — Мы договаривались на вопросы про Арсения. — Зачем он приехал в Москву? — Отвезти меня с ненужным товаром, закупить товар на Садоводе и ты ему надоел. — Врешь! — А на правду мы не договаривались. — Усмехается белобрысый. — Готово! — Показывает Твист фигуру. — Это что? — Корабль. Разве не похоже? — Интересуется он так, будто за Антоном стоит человек и прикладывает пистолет к его виску, и если парнишка ответит не правильно, его комната окрасится красным. — Похоже, очень, прямо как Черная жемчужина. Твист, довольный таким ответом, отставляет корабль в сторону и вскакивает на ноги. — Долго еще прохлаждаться собираешься? — Я? Твист выходит из комнаты, проигнорировав всю тираду возмущения парнишки. — Стоп! Я с тобой не поеду! Останавливается Антон около знакомой машины. — Почему? — Ты несовершеннолетний! Тебе кто вообще права-то дал? Ты водить-то хоть умеешь? — Как знаешь. — Пожимает он плечами и садится в машину. Антон в ахуе распахивает рот, хлопая глазками, не в силах выдать новую тираду возмущения. Машина заводится, фары загораются, освещая темную улицу, Антона обдает волна паники, он открывает дверь и запрыгивает. — Куда мы хоть едем? — Вжимается Антон в сиденье, держась за все что можно. Стиль вождения Твиста и Арсения это вообще несопоставимые понятия. Если Арсений хоть с закрытыми глазами водит мягко, аккуратно, но при этом на полную выдавливает педаль в пол, то Твист, это просто мертвая петля без самолета! — К Арсению. — А он вообще в курсе? — Если бы он был в курсе, то мы бы не ехали. — Так! Стоп! Что происходит?! Я не хочу к нему ехать, если он меня не ждет! — Хочу не хочу, меня это ебать с какой стороны должно? — Заворачивает он, вжимая Антона в дверь. — Да с любой, я в твоих пристрастиях даже разбираться не хочу! Высаживай меня! — Дверь открыта, не держу. Твое отсутствие в этом мире сразу сократит почти все риски. — Какие к хренам риски?! Ты совсем конченый?! Хороший… В каком месте ты хороший?! Ебанутый на всю голову! — Они пролетают на мигающий зеленый, отчего Антон уже представляет в каком гробу его будут хоронить. Машина наконец-то останавливается, а Антон не выходит, а выползает, радуясь ощущению твердой земли под ногами. — Пойдем. — Я никуда с тобой не пойду, пока ты мне все не объяснишь. — Я объясню, только нам надо зайти, но если не хочешь, твое право. — Ухмыляется он, останавливаясь у входа своеобразного клуба, обвешанного неоновыми вывесками. Парнишка осматривается. На темной улице это заведение не горело, а полыхало красным, как маяк для всех, кому не спится ночью. Антон смотрит на Твиста и ощущает себя не просто рыбкой на крючке, а Шейхом в руках Шахерезады. Ребята заходят в клуб, Антон ловит вайб «Радуги единорога» и ему все это начинает нравится все меньше и меньше. Такие же разношёрстные, нетрадиционные люди, одетые во все цвета радуги, сцена с ди-джеем и подтанцовкой, клубы розового дыма и запах секса, наркотиков и рок-н-ролла. Они заходят в дверь с отметкой «для персонала», где, как Антон узнал позже, работают ширмочные повара, проходят в холодильник, набирают код, открывается еще одна дверь, и они попадают в темный холл, где их встречает мужчина и пропускает дальше. Они спускаются на цокольный этаж, пугаясь собственных теней, которые скакали рядом на стенах в лучах бордовой подсветки, минуют еще одного секьюрити, Антон уже готов за следующей ширмой увидеть Нолана с камерой, но увидеть ему навряд ли что-то удастся, ведь на лицо ему падает очень странная черная маска, по ощупи кот. Он смотрит на Твиста, а точнее на кролика, который проводит его вовнутрь. Антон в ахуе, его тут точно не должно быть, его наругает мама… Ребята попадают в смесь казино, курильни морфия, кабаре, место пребывания гостей из Игры в кальмара. Солидные люди в масках, девушки и парни распутного вида, сидящие у тех на коленях, покер, рулетка, танцовщицы, дорогой алкоголь, приглушенный свет, красный бархат и золото. — Идем. — Твист порывается вперед, но замечает, что парнишка стоит на месте. — Идем. — Берет он его за руку и тянет за собой. — Мне кажется, нам туда не надо. — Надо-надо, еще как надо. Они подходят к интересной даме в черном кимоно, черными длинными волосами, идеально ровной челкой и черной длиной сигаретой, которую Антон видел, только смотря с родителями фильм «Завтрак у Тиффани». А еще! Только она была без маски, хотя маска ей бы не помешала, потому что это лицо, которое готово было подвергнуть бичеванию любого, кто превысит установленные правила, пугало Антона куда больше всего происходящего вокруг. — Микки! Скучаешь? — Радостно обнимает ее Твист, приподнимает маску и целует в щеку, отчего Антон тоже прибывает в шоке. — Не настолько, чтобы пуститься с тобой в безудержное веселье. — А отведешь меня к брату? — К братцу кролику? — Усмехается она, щелкая ему по заячьим ушам. «Стоп! То есть Арсений… Это дитя целомудрия, норм, правил и ответственности. Который может позволить себе разве что напиться и выкурить сигарету, сейчас в этом притоне???» — Идем. — Тянет Твист Антона за руку, закончив что-то обсуждать с девушкой. — Мы что в притоне? — Шепчет парнишка. — Нет, мы в высококлассном борделе! «А ну ок. Тогда вообще без вопросов. Полный порядок. В каком нахрен борделе?! Ты дитё несовершеннолетнее! Тебе мультики смотреть и спать не пора?!» Ребята заходят в какую-то комнату, больше похожую на гримерку, Твист замирает, не решаясь открыть следующую дверь. — Ты точно готов? — Ало, я был не готов еще на входе в это место! — Верещит парнишка. — Честно признаюсь, я тоже. — Чего! Твист открывает последнюю дверь, хватает Антона за руку и уводит за собой. Антона глючи, он осматривает себя - он красный, да и все вокруг красное, будто Твист открыл дверь в Советский Союз, где в темной ванне проявляли фотографии. Он бегает взглядом по просторной комнате с бордовой подсветкой по краям, пилоном по центру и какой-то странной панелью управления на стене. — Помнишь, ты обещал мне все рассказать, думаю сейчас самое время. Твист подходит к панели, нажимает кнопку, половина комнаты прокручивается, как декорации в театре, пилон уходит, а его место занимает черно-бордовая кровать, у изголовья которой висят предметы спизженные из пыточной. Он снимает свою маску кролика, прыгает на кровать и устраивается там поудобнее, пока Антон снимает свою маску кота, чтобы показать всем своим лицом насколько он в ахуе. — Мы тут, потому что Арсений мне наврал. — Это, конечно, очень плохо, но вы можете как-то разобраться без меня? — Не можем. Он мне наврал, и я намерен выяснить причину, а ты можешь являться этой причиной. — Игриво смотрит он в стену перед собой. — Я причина? Перестань все спихивать на меня. Нет, мне просто интересно, до меня вы свои проблемы как решали? — Ооо, тебе об этом лучше не знать. — Усмехается он. — Арсений мне наврал, сказал, что уехал в Питер, купил даже билеты, я его даже отвез в аэропорт и помахал самолету ручкой, но вот в чем загвоздка, он тут. Антон вздыхает, садится на пол, опираясь спиной на стену напротив кровати. — Может, он просто устал от тебя, и я его понимаю. — Видишь игрушечки? Я знаю, как с ними обращаться, а ты нет. — Вот поэтому я тоже хочу свалить от тебя в Питер. — А кем тебе приходится Арсений? — Перекатывается Твист на живот, лицом к парнишке. Антон мешкает с ответом, обычный вопрос, а почему он ставит его в тупик! — Соседом. — И все? Так, значит, весь дом ходит покусанный? — Мы с тобой это обсуждали! Это был ответный укус, он первый начал, нефиг меня… Нефиг! — Мммм, так и наш дом тоже покусанный не ходит. — Усмехается белобрысый, косясь игривым взглядом на стену перед собой. — Хорошо, мы друзья, ну я считаю его своим другом, он, не знаю. — Утыкается Антон в колени, чувствуя невыносимое жжение на своей спине. — А чего не спросишь? Антон чувствует себя, как на допросе, он не понимает, что происходит и к чему ведет Твист, но ему все это не нравится. — Отстань! Не хочу и не спрашиваю, не лезь не в свое дело! И вообще, я пошел, съезжай с катушек как-нибудь без меня! Антон вскакивает и подходит к двери у которой нет ручки. — Что? Он пытается ее оттолкнуть, а потом выбить, надрывая плечо. — Знаешь, для чего эта комната? — Я даже представить боюсь. — Разминает он руку и думает, готов ли он лишится и второй, если въебет этой малолетней садюге. — Приват, а отсутствие ручки создает иллюзию полного контроля над человеком в этой комнате. — Твист, ты меня заебал! Выпускай меня! — Тут не от меня все зависит. — А от кого! По какой хрен ты меня сюда притащил, чтобы поговорить о проблеме взаимоотношений братьев? Извини, ничем не могу помочь, я единственный ребенок в семье. — Можешь помочь, ты ведь хочешь увидеть Арсения, и я хочу увидеть Арсения, вот только он от нас обоих прячется, как мышь полевка. — Человек имеет право на личное пространство, а ты варвар! — Ооооо, а он тебе не рассказывал, чем заканчивались прошлые его уходы в личное пространство? — Нет, это его дело, захочет расскажет, не захочет не расскажет. — А ты не допускаешь такой возможности, что не сможет рассказать. — Не допускаю! Стоп… В каком смысле не сможет? — Замирает парнишка, осознает смысл слов, подходит к стене и упирается в нее лбом. Он чувствует холод, а еще видит, как на стене остается след от его дыхания. Антон дышит сильнее, кладет палец на запотевший участок и начинает тереть его пальцем, слыша противный скрип. Он стучит по стене и понимает, что нихрена это не стена, а стекло. Он кидает взгляд на самодовольного Твиста, прикладывает руки козырьком к стеклу и всматривается, пытаясь разглядеть что за ним, но за ним темнота. — Арсений тут… — Тихо выдыхает он. — А ты догадливый. Он мне не открывает уже который день, может хоть тебе откроет. — Пусть делает, что хочет, его право. — Если бы только он мог, мы бы тут не стояли, а все из-за тебя. — Перестань! И ты тоже! — Тыкает он в стекло. — Да вы поехавшая семейка! Твист смеется и тут комната вновь начинает двигаться, сменяя кровать на пилон. — Так, нет, стой! Мышь полевка! — Пытается соскочить белобрысый, но не успевает и покидает комнату. Антон и Арсений остаются наедине, разделенные черным стеклом. Парнишка потирает виски, закатывает рукава толстовки и переводит взгляд на Арсения, который как хищник в ночи, находился где-то там. — Во-первых, занялся бы ты его воспитанием, а то там не просто пробел, а черная дыра! — Тыкает он в сторону ушедшей кровати. — Во-вторых, я хочу домой и мне все это не нравится! — Взмахивает он руками. — А в-третьих… — Антон мешкает, его взгляд падает на пилон, он подскакивает к нему и пытается прокрутиться, как самая умелая стриптизёрша, но падает. — Я никогда не понимал, как они это делают. Парнишка перекатывается на спину, осматривает красную подсветку, закрывает глаза, но подсветка никуда не пропадает. — А в-третьих, мог бы и намекнуть, что у тебя есть жена. Она меня чуть не убила, я так еще никогда не врал. Вкус у тебя, конечно, есть, она очень красивая, но характер просто мрак! Она тебя искала и твою любовницу, но нашла только меня. И вообще, неправильно это как-то от жены прятаться в Питере. — Антон перекатывается на живот, подсовывает руки под голову, смотря в замершую пустоту перед собой. — Чего молчишь? То не заткнешь, то слова не вытащишь… — Он тянется рукой к стеклу и стучит по нему. — Аууууу, там кто-нибудь есть? Игнорировать людей это плохо. Ну как знаешь, я с тобой тоже разговаривать не буду. — Показывает он язык и отворачивается к пилону. Тишина, тишина, тишина… «С чего Твист вообще взял, что он тут? Я бы тут ни за что не остался добровольно. Это же заведение для конченых, всем посетителям надо через дурку сначала пройти, чтобы в социум вернуться. Я думал, такое только в фильмах есть, хотя фильмы это ведь концентрированный срез нашей жизни, так что да, если я чего-то не видел, не означает, что этого нет…» — Я не в том состоянии, чтобы ты меня видел. — Доносится сонный бархатистый голос откуда-то с потолка. — Ого! Свершилось! — Поворачивается парнишка к стеклу. — Надеюсь, ты обдолбанный в говно, потому что мне задолбалось вечно косячить, твоя очередь. — Улыбается он. — Ты уверен? — Да! Давай! — Вскакивает парнишка и осматривается. — Сезам откройся! Из двери отщелкивается ручка, Антон удивленно осматривает эту конструкцию, открывает ее, выходит в гримерку и осматривается, только сейчас замечая, что тут есть еще одна дверь, из которой тоже отщелкивается ручка. Антон подходит к ней, но открывать не торопится, пытаясь сначала перебороть это ощущение щекотного страха и желания внутри себя. — Да пофиг! — Рычит он и резко открывает ее, заходя в темную комнату, где свет шел только от ноутбука, за которым на полу, оперевшись спиной на диван, сидел Арсений. — А тут уютненько. — Проходит Антон, осматриваясь, замечая на полу почти опустошенную бутылку виски и полный стакан под рукой брюнета. — Хотя, я ожидал чего-то более бордельного. Но все же, под ультрафиолетом ее бы просвечивать не стал. И, кстати, что ты тут забыл? — Косится он на Арсения, который втыкал в пол, играя желваками. — Работаю. — И кем? Сутенером? Это я для души игрушками торгую на самом-то деле у меня свой бизнес. — Смеется парнишка. — Извини, Твист бывает нетерпеливым. — Нетерпеливым? Серьезно? Ебнутым, пока подходит куда больше. Ему сколько лет? Он не должен, ну я не знаю, сидеть дома и максимум готовиться к экзаменам? — Должен, но я не могу удержать его от познания этого мира. Антон забирает из его руки бокал и делает пару глотков, пытаясь отрезвить мозг. — Чем дороже алкоголь, тем более гаденький. — Заключает парнишка. — Ну не вино за восемьдесят девять рублей. — Так, ты женат? — Нет. — Нуууу, после слов, где мой муж и эта сука престарелая, я с тобой поспорю. — А где вы пересеклись с Агатой? — Она залетела в квартиру, я думал это слесарь, а это армагеддон. — Прорезаются нотки металла, которых сам Антон никогда у себя не слышал. — Что ты ей сказал? — Что ты тут не живешь, съехал давно и так далее и тому подобное, шанс, что это сбежавший пациент с весенним обострением все же был. — Мы с ней в разводе. — Ты реально был женат? — Все таки приходится ему принять правду, подтверждённую первоисточником. — Это сейчас очередные принижения моих внешних данных? — Наконец-то отрывает Арсения от пола негодующий от всего происходящего черный, как дыра в космосе, взгляд. Антону хочется вжаться в стену. Ведь черная дыра опасна тем, что никто до сих пор не знает, что в ней находится. — Ну, в твоем возрасте обычно только думают начать строить семью, а не ставят на ней крест. — Ты уж определись то слишком стар, то слишком молод. Антон делает еще один глоток, продолжая допрос. — Почему вы развелись? — Она мне изменила. Антон давится, ставит бокал на стол и откашливается. — Как тебе можно было изменить? — Обводит он руками брюнета, чуть не приклоняясь. — Это неужто комплимент? — Да ты же просто соска нереалка! Ты сейчас можешь увести мою девушку, маму и бабушку одновременно! Арсений запрокидывать голову и смеется, разряжая сложившееся напряжение. — Куда я еще пытаюсь лезть и что-то понять… Если даже тебе изменили. Тебе! Я точно помру один с сорока кошками… — Вздыхает парнишка, падает к маленькому столу и разворачивает монитор ноутбука на себя. — Дело не в этом. — Пытается отдышаться брюнет после небольшой истерики. — Просто люди, иногда, готовы идти на многое, чтобы привлечь твое внимание. — Но не изменять же! Фу таким быть… — Кривится Антон от однообразных таблиц. — А у тебя дети есть? — Да, двое, мальчик и девочка, четыре и три года. Александра и Измаил, в честь парков. Антон хмурит брови и делает еще глоток. — Стоп, каких парков? — Александровского и Измайловского. У Антона болит мозг, он плавился и готов уже вытечь из ушей, написав на ковре разводами «я ничего не понимаю». — Знаешь, Арсений, кто врет тому бобра в рот. — Аргумент. — Тянется брюнет за бокалом, но парнишка его не отдает. — Жду рассказа. — Мы что, на Пусть говорят? — А там что, настолько все плохо? — Нет. — Тогда, жду рассказа. Арсений откидывает голову на диван, Антон подползает и рядышком принимает такую же позу. — Не могу. — Давай, я ведь тебе рассказал про машину, так что колись. Арсений отворачивается на Антона и усмехается. — Эти решения принимал не ты, и тебя винить не за что, в отличии от меня. — Я не буду тебя винить. — А ты правда считаешь меня своим другом? Арсений видит, как белое лицо, которое осторожно обрамлялось светом ноутбука, покрывается легким румянцем, зеленые глаза метаются, а губы вздрагивают, пытаясь выговорить ответ. Антона смущает хищный взгляд брюнета, он отворачивается и кивает. — Я тоже тебя считаю своим другом. — Здорово, от ответа не уходи. — А ты на меня повернись, не охота с твоим затылком разговаривать. Антон закусывает губу, берет себя в руки и откидывает голову в сторону этих сумасшедших глаз. — Нас помолвили наши родители в шестнадцать, в двадцать мы поженились, год назад я подал на развод. Во вторник был повторный суд, потому что она все никак не успокоится. Детей нет. Глаза Антона округляются с каждым словом все шире и шире, заполняя чуть ли не все лицо. — Еще что-то? — А ты ее любил? — Мы с ней дружили в детстве, а чем ближе была свадьба, тем плотнее на моей шее сжимались ее руки. — Твист сказал, что вы живете вместе три года. — Я стал пропадать на работе, потом нашел отговорку, что мне проще жить в квартире рядом с офисом, а потом и полностью туда переехал, а следом и Твист. Мы с ней встречались только когда надо было. — Это жестоко по отношению к ней, она-то тебя явно любила. — Она хотела мной владеть, а это уже не любовь. — Пиздец… — Что? — Усмехается Арсений уголком искусанных губ. — Ты был женат в двадцать… Дай мне сейчас жену, я охренею. Арсений смеется, но его смех прерывают. — Смешно тебе! — Твист, это очень подло с твоей стороны. — А с твоей? — Я работаю, никаких беспокойств не доставляю, все как ты и хотел. — А с фурами что? — Их ищут. — Три фуры, и где они так могли спрятаться? — В лесу? — Усмехается брюнет. — Какие фуры? — Вклинивается в разговор Антон. — С вашим закупом с Садовода. — В смысле, я там пять часов ходил, куда они могли пропасть? — Смотрит он то на Арсения, то на Твиста. — Все, поднимай его, поехали домой, завтра поговорим. — Отдает он приказ Антону, который с сомнением осматривает Арсения. — А сам он что? — Да он в говно! Антон еще пристальнее осматривает Арсения, но не видит ни одного намека на состояние «в говно». Сидит спокойно, говорит размеренно, мыслит здраво. Он не трезв, но и не в говно. — Да нормальный он. — Арсений, ну тогда пойдем. — Вы идите, я догоню. — Ты капец, какой тяжелый, и почему тут не додумались сделать лифты. — Все закрытые пространства в этом заведении должны оплачиваться. Твист и Антон тащат Арсения, который, и правда, был в говно. — Это мышцы, они тяжелые. — Оправдывается брюнет. — И вообще, я сам могу идти. — На лесенке ты нам также говорил. Ребята, шатаясь из стороны в сторону, доходят до машины, Твист открывает дверь, Антон заталкивает Арсения на заднее сиденье и падает рядом. — О нет… — Выдыхает парнишка. — Я же хотел обратно ехать на такси. — Слышит он, как машина заводится. Антон втыкает в проносящуюся Москву за окном, Твист вел на удивление аккуратно, видимо его заботит только сохранность тела брата. — Очень красиво… Антон поворачивается на Арсения, но тот его не слушал, он спал в ломаной позе, уткнувшись в сиденье. «Он такой беззащитный, милый и чертовски красивый.» Антон скользит медовым взглядом по каждому сантиметру тела, которое то и дело выглядывало из-под куртки. «Да сука, я же даже не пьян! Ну почти... Пара глотков не считается!» Арсений во сне вошкается и пытается поудобней устроить голову на сиденье. «У него же так потом шея отпадет! Ну что за балбес! Он кажется может позаботиться обо всем на свете, только не о себе! Да и пусть! Его проблемы! Пусть хоть заклинит в такой позе до конца жизни! Пусть жена ему потом массаж делает!» Антон нервно смотрит на брюнета, его руки дергаются к нему, но он останавливается и обнимает себя. «Надо его разбудить! Точно!» Антон дергает коленкой, но останавливается в миллиметре от его бедра. «Хотя, похоже, он всю ночь не спал, потом приедет домой, Твист заставит его работать, и он опять не выспится! Да это не мои проблемы!» Антон смотрит в потолок машины, но он не дает ему ответа. — Как с тобой сложно… — Тихо вздыхает парнишка. Антон снимает кроссовки, осторожно кладет на Арсения руки, но тот не просыпается. Он тянет его на себя, зажмурив глаза, и укладывает на торс между своих ног, поддерживая коленями с двух сторон. Антон отдергивает руки, замирает, надеясь на эти пару секунд остановить свое бешено стучащее сердце, смотрит на неподвижную темную макушку, и облегченно выдыхает - не проснулся. «Сука! Какого хрена он так крепко спит, он должен был проснуться и ничего бы этого не было! Ааааааааа! Помогите! Захрена я это сделал!» Минут пять Антон смотрел бешенным взглядом в потолок и просил, чтобы его стёрли с лица земли. Но струящееся тепло исходящее от Арсения, его быстро успокоило, он принял неизбежность своих действий и попытался достичь смирения. Антон всматривается в густые темные волосы, ловит терпкий запах парфюма с апельсиновыми нотками геля для душа и постепенно растворяется в нем. Он даже не заметил, как рука сама упала на его макушку и нежно стала пропускать волосы сквозь пальцы, а на лице поселилась дурацкая улыбка. — Открой окно, пока его окончательно не развезло. — Доносится тихий голос с переднего сиденья. Антон ловит через зеркало заднего вида на себе пепельный взгляд, отдергивает руки от Арсения, в панике смотрит по сторонам и на полную открывает окно больше для себя. Холодный свежий ветер, тепло чужого тела, легкое опьянение, спутанные мысли, непонятное желание и руки, которые сами собой пробирались под куртку, заключая Арсения в объятиях. Он с игривой улыбкой осматривает засос на шее, проводит по нему пальчиками, затаив дыхание, придвигается ближе и зарывается носом в темные волосы. — Надень капюшон, а то продует... — Откидывает брюнет голову, встречаясь нос к носу с парнишкой. — Или ты хочешь, чтобы я потом тебя лечил чаем с медом? — Почти шепчет он. — А если я не заболею, то не будешь? — Рвано выдыхает Антон. Арсений улыбается приподнимает голову и легко касается своим носиком бархатистого носика парнишки. — Буду. — Заканчивает он поцелуем в этот аккуратный носик. Антона пробивают мурашки, инфаркт, инсульт, аритмия, озноб и лихорадочный жар. Он теряется, быстро отстраняется, кивает, натягивает на себя капюшон и откидывается в окно. «Пиздец… Друг… Друг съел круг!» Антон просыпается утром в кровати, в кровати Арсения. Он вскакивает и осматривается — самого Арсения нет. За окном только-только вставало солнышко, обволакивая мир нежной розовой дымкой. Парнишке удалось поспать часа два. Арсений, и правда, был в говно, дома его окончательно развезло, Твист сказал, что это теперь проблемы Антона и заперся в своей комнате, поэтому парнишка всю ночь откачивал тошнотика. Но он точно помнит, что вырубился на пуфике, но как он оказался в кровати? Антон сползает, выходит в гостиную и находит Арсения на диване. Он почему-то расстраивается, но даже не успевает этого осознать, ведь пока его мозг желал осознать только одно — голод. В холодильнике мышь повеселилась, поэтому он выходит добывать еду на улицу.

***

Арсений просыпается на диване в гостиной от невозможной духоты, жара и больной головы. Он весь взмок, хоть и спал в трико да в футболке. Первое, что он находит, так это минералку и пару таблеток на столике перед собой. Он закидывается и крадется в свою комнату, чтобы принять душ и вернутся к завтраку, который также стоял на столе в виде крафтового пакета и кофе, который принес Твист, ведь что-то приготовить для него это невыполнимая задача. Арсений останавливается посреди комнаты и смотрит на пустую кровать, а затем выходит обратно в гостиную, куда уже выглядывает сонный, но довольный Твист, и трясет похожим крафтовым пакетом. — Арс, решено, мы оставляем его себе!