***
«Быт в Норвегии складывался размеренно. С утра мы вставали от звонов лодок, прибывших из моря, дальше все туристические домики собирались в одном большом на завтрак, потом такой же дружной компанией мы ехали на экскурсии, обедали в каком-нибудь местном ресторане, приезжали обратно, ужинали и расползались по домикам, а иногда даже шли к кому-нибудь в гости. Вино, камин и сидящие вместе люди, которые даже на одном языке не говорили, но в такой атмосфере все понятно и без слов.» — Gutt! Jeg forstår ikke! Hva vil du? Åpne oversetteren! — Теряет терпение бородатый мужчина за прилавком. — Меkrаl. — Как заезженная пластинка, повторяет одно и тоже Антон. — Noen! Fortell ham at jeg ikke forstår ham! Hva slags «mеkrаl»? — Взмахивает он руками, привлекая внимание собравшихся в лавке, а затем сует Антону ручку и жирный лист бумаги. — Skriv til meg! — Røkt Меkrаl. — Даже не ведет бровью Антон, требуя свой товар, будто Терминатор требует одежду. — Guder! Hjelp meg! Jeg har det ikke! Nei! Permisjon! La meg være i fred! — Røkt Меkrаl. — Заклинает Антон, и тут ему на плечи падают руки и встряхивают его так по-свойски, что Антон тут же забывает слова, которые учил на протяжении часа. — Hei, hvordan har du det? — Протягивается рука из-за спины парнишки и пропадает в крепкой ладони лавочника. И стоило этим двум рукам расцепиться, как этот Hei начал такую эмоциональную тираду, что у Антона от стыда уши покраснели, хоть он и не понял ничего, но сейчас он чувствовал себя собакой, которая понимает все по интонации. И когда Антон уже был готов скинуть эту ниоткуда взявшуюся руку с плеча, эти два приятеля громко расхохотались на всю лавку, вовлекая и посетителей. — Что ты хотел? Я бы мог наблюдать за твоим Норвежским еще дольше, но мне пора ехать. — Наклоняется к нему парень и улыбается, разглядывая удивленные глаза напротив. — Рыбу хотел. Это же рыбная лавка. Скумбрию, копчёную, мама купить сказала. — Ну раз мама сказала. — Улыбается он и выпрямляется, вновь возвращаясь к лавочнику. — Venn! Pakk meg alt som vanlig og to stykker røkt MAKRELL. — Показательно артикулирует он последнее слово, косясь на парнишку. Антон краснеет еще больше, пусть он и сказал почти также, но вся эта ситуация просто кошмар туриста. Его тянут за плечи, и они с новым знакомым выходят на улицу, где рыбой воняло уже чуть меньше. — Держи. — Суют ему пакет. — Спасибо. — Суматошно начинает Антон рыться в кармане, доставая деньги. — Знакомая речь лучшая плата. — Наклоняется он, вновь разглядывая эти удивительные изумрудные глаза. — Меkrаl. — Усмехается он и убегает вниз по косогору к дороге, где была припаркована желтая машина неизвестной марки, в которой его уже ждали. — А ты откуда будешь? — Кричит он ему, уже открыв дверь. — ПИ-ТЕР! — Также громко отвечает Антон. Парень загадочно улыбается, машет напоследок и пропадает, уезжая вдаль. «Вот, пожалуй, и все яркие впечатления. Ну, еще мы чуть не замерзли в горах насмерть из-за того, что с мамой потерялись. А и чуть не утонули, потому что попали в шторм на лодке рыбака, которая по виду ровесница трилобитов. А так это была просто идеальная поездка, а неееееееет. Хотите ржаку? Сейчас умрете! Тетя Лена траванулась, белковое отравление. Приехали местные врачи и накачали ее всем, чем только можно. Она уснула, и мы с мамой спустились вниз. Я разлили по бокалам вино, мы устроились у камина и начали обсуждать отдаленные темы: поездку, местные лавочки, вино, еду… И тут…» — Так и что, тебе прям парни нравятся? «Видели бы вы мое лицо. Пиздец. Вот такого разговора я как раз таки ожидал от тети Лены, а не от мамы!» — Не нравятся. Мне не нравятся парни. Я не считаю себя геем, если ты об этом. Мне не нравятся парни, мне понравился конкретно Арсений и больше никто. — А как же Ира? — Делает она глоток, разминая шею. — Никак. Больше никак. Мы хорошие друзья. — А где сейчас Арсений? Антон пожимает плечами и делает глоток вина. Камин. Он. Разбитое сердце. Не хватает только титров, и тогда будет точная картина закрывающей сцены из фильма «Назови меня своим именем». — Такая жизнь, ничего не поделаешь. — Хватает Майя Олеговна Антона за шкирку и отдергивает к себе, заключая в объятия. — Не грусти, когда-нибудь и на нашей улице перевернется грузовичок с печеньками. — Целует она его в висок. Антон улыбается и кивает. — А у тебя что? Почему ты одна? После отца у тебя никого не было. — Смотрит он на маму, которая улыбается так мягко, что непонятно то ли вино начало действовать, то ли она пытается увильнуть от ответа. — Спрошу по-другому. — Щурит Антон глаза и делает глоток. — Тебе нравится Лена, как мне Арсений? Майя Олеговна давится и сталкивает с себя сына. — Я спать. И ты ложись. — Маааам! — Распластывается Антон по всему полу, ухватывает маму за ногу, отчего та падает. — Ты так мать в гроб загонишь! — Потирает она ушибленный лоб. — Ну скажиииииии! Не уходи от вопроса! — Тянет Антон Майю Олеговну обратно к дивану, но та успевает схватиться за ручку лестницы, ведущей вверх. — Антон! Не балуйся! — Ну скажи! — Что вы делаете? Майя Олеговна и Антон смотрят вверх, где на ступеньках стояла полузелёная тетя Лена. — Растяжку. — Улыбается Антон и отдергивает руки. — Майя, а где у нас теплые кофты, а то меня знобит. — Сейчас достану. — Подрывается женщина, шикает на сына и убегает вверх. «Вот как-то так, теперь я понимаю, что тормознутость в семье в вопросах чувств у нас передается на генетическом уровне.»***
— Мммм… — Кайф… — Я готов целовать песок, по которому ходил создатель этого блюда. Три студента облюбовали столовую во время предпоследней пары. Они сидели, склонившись над дошираком, и медленно потягивали это лекарство от похмелья, разнося аромат на весь универ. Антон вернулся, и они не могли не отметить это событие, тем более что он привез им еду и приколюхи. Четыре пары прошли для них одинаково никак. И вот сейчас они ожили, что было весьма кстати, ведь дальше у них лабораторная с какой-то каргой по описанию старшекурсников. Они за минуту до звонка сворачивают свой ланч, допивая водичку и выкидывая мусор, идут на перекур, затем тащатся по лестнице, ведь быстрее постареешь, чем выстоишь очередь в лифт, и тут Антон смотрит вверх, в маленькую щелку между пролетами, забывая о важной лабораторной, друзьях и как дышать. Он даже не понял, что увидел, но вот уже бежал вверх, будто там на крыше стоит суицидник, и его срочно нужно спасти. Антон пролетает все этажи — ничего, сбегает обратно — пусто, останавливается на площадке — сошел с ума, мечется из угла в угол словно в агонии, бежит снова вверх, сворачивает в коридор, замирает и бежит, чуть ли не запинаясь об собственные ноги, вперед к самой заветной за последние три месяца цели. Все смотрели на него, как на придурошного, да и не только на него. — Стой! Собака! Стой! — Вбегает он по лестнице, снося зевающих студентов, сворачивает в очередной коридор, вытягивает руку вперед, чтобы словить фирменный пиджак… Дверь открывается, удар, грохот, скулеж! — Ты что тут бегаешь? — Выходит Паша из кабинета, который вроде занимали активисты. Он смотрит в ошарашенные зеленые глаза, на скрученный губы и палец, который указывал за дверь. Паша заглядывает, и его лицо становится копией лица парнишки. За дверью на полу с кровяным подтеком из носа валялся Твист в отключке, которого со всего размаха уебало дверью. — Пиздец. — Опускается Паша к Твисту и слегка встряхивает его. — Если что, это ты сделал. — Растерянно хлопает Антон глазками. — А что за кошки-мышки вы тут устроили?! — Рычит тот в ответ, поднимая Твиста на руках. — Да там… В общем, мне надо с ним поговорить. — Открывает Антон дверь перед Пашей. Они проходят в кабинет, в котором за огромным столом сидело человека три, и не то, чтобы им было дело до всяких мимо проходящих. Ребята заходят на кухню, Паша опускает Твиста на диван, осматриваясь по сторонам. — Нужна аптечка. — Делает он вывод и выходит. — А есть влажные салфетки или вата, а то у него кровь сейчас все зальет?! — Осматривает Антон бледного парня на черном диване и бежит вслед за Пашей. — Какая кровь? — Отрывается от бумажек Настя, сидящая за столом. — Да там парня дверью уебали. — Поясняет Паша, роясь в ящиках. — Аптечка в секретарской, и зовите лучше медиков, раз дело до аптечки дошло. Антон кивает девушке, оглядывается и бежит за Пашей в секретарскую. — Может лучше его к медикам? — Они до четырех, вполне возможно, что уже ушли. Паша открывает аптечку, осматривает содержимое, кивает, довольный наполнением, они возвращаются на кухню, и Антон вновь переходит на мат, ведь диван был пуст. Твист ушел.***
— Почему ты мне сразу не сказал, что он тут?! — Встречает разгневанный Антон председателя у турникетов общежития. — Пропустите его, он активист, у нас собрание. — Учтиво наклоняется Паша к охраннику, который на автомате пропускает парнишку. Антон шурует за Пашей, который в припрыжку успел уйти на этажи выше. — Эй! Почему ты мне ничего не сказал?! — Устало повисает Антон на перилах и кричит в пролет вверх. — А ты не спрашивал. Я что телепат? Не телепат, так что в следующий раз пиши, звони, заходи. — Прикладывает он два пальца к уху и улыбается. — Фу! И чем у вас так воняет?! — Возмущается запыхавшийся Антон, пройдя семь этажей. А воняло какими-то специями, которые оседали в носоглотке и в легких, раздражая слизистую и застилая желтым туманом глаза. — Нам сюда. — Приоткрывает Паша дверь в коридор, где воняло еще сильнее. — Тараканов травим. — Ага и всех студентов заодно. — Заходит Антон и тут же шарахается к Паше от полудохлого таракана, который падает со стены чуть ли не ему на плечо. — Пиздец. — Морщится он и наступает кроссовкой в что-то напоминающее баклажанную икру. — Фу! — Чуть не тошнит его. — И кстати. — Резко останавливается председатель и разворачивается на парнишку, который уже успел в него врезаться. — Антон, умерь на всякий случай свой пыл. Твист в последнее время очень нестабилен в сторону ему не характерную. Так что сейчас не самое удачное время для выяснения отношений. — Смотрит он на застывшие даже не зеленые, а черные глаза, которые усердно анализировали полученную информацию, отодвинув гнев на второй план. — Нам туда. — Резко разворачивается Паша и скрывается за поворотом. — Чего?! — Приходит в себя Антон. — Ой, бедный мальчик! Тогда конечно! Свяжу ему теплые носки, а на ужин испеку пирог с АБРИКОСОВЫМ ВАРЕНЬЕМ!!! — Разрывается парнишка в саркастичной тираде на весь этаж, но в ответ лишь тельца мертвых тараканчиков дождем бились об кафельный пол. Он нагоняет Пашу, они заворачивают, минуют пожарную лестницу, и вот Антон видит около двери тумбочку, компьютер, какие-то вещи и парня, который сидел в позе эмбриона, уткнувшись лицом в колени. — Ты какого хрена тут делаешь?! Я тебе где сказал сидеть?! Надышаться хочешь?! — Вмиг подлетает к парнишке Паша, но его резко отталкивают трясущееся в гневе руки, занимая его место. — Я увидел, каким именно способом вы травите, и не был готов прощаться со своими вещами. — Бубнит Твист в колени и тут его резко поднимают и впечатывают в стену, вглядываясь в покрасневшее от химии лицо. — Ты мне все расскажешь! — Рычит Антон, захлебываясь собственным волнением. — Пуф… — Наводит Твист на Пашу два пальца и стреляет. Антон тянет его на выход, но Твист выворачивает его руки, скидывая хват. — Я не оставлю тут свои вещи. И я не буду с тобой разговаривать. — Как-то уж больно безучастно ко всему происходящему шепчет Твист и вновь занимает прежнюю позу эмбриона у стенки. Антона троит от такого поведения, это не Твист, а какая-то блеклая тень блеклой тени Твиста. — Если вам не принципиально, где не разговаривать, то пойдемте отсюда. — Трет Паша покрасневшие глаза. — Хорошо, у меня не получится тебя отсюда увести, но тут стоять мне никто не может запретить. Так что говори! Все выкладывай! — Требует Антон, сам нагоняя на себя гнев, ведь вся былая злость волна за волной гаснет, разбиваясь об этот пустой взгляд молочных глаз. — Говори! Твист отрицательно качает головой и упирается в колени, слегка вздрагивая. — Так! Говори! — Выходит из себя Антон, вздергивает парня и пихает в тумбочку, с которой тот падает на пол. — Так, ребята, брейк, нам надо всем сваливать отсюда, а то у вас уже крыша едет. — Разряжает Паша обстановку и помогает Твисту подняться. — Хорошо, давай поговорим. — Доносится до ушей Антона тихий голос. — Заходи, не хочу, чтобы этот слышал. Антон смотрит на любезно открытую дверь, проходит в комнату и тут же попадает в ловушку. — Открой! Слышишь! Открой! Ты совсем! — Пытается выбраться он из комнаты, закашливаясь. — Я тут сдохну! — Это негуманно. — Подмечает Паша, глядя, как Твист пытается удержать дверь и достать ключи. — В жизни, в принципе гуманного мало. — Отлетает он от двери в стену, его хватают за грудки и затягивают в комнату. Паша смотрит на закрытую дверь, из-за которой вылетали далеко не самые приличные слова, смотрит в конец коридора, кивает, проходит и падает на подоконник, открывая окно нараспашку. — Ах ты сволочь малолетняя!!! Хочешь, чтобы я тут подох?! — Верещит Антон, придавливая к полу безжизненного парнишку, выцарапывает из его руки ключ, вскакивает, закрывает дверь, подходит к окну и выкидывает их. — Так подохнем вместе! — Сказочный долбоеб. — Медленно соскребает себя с пола Твист, залезает на тумбочку, открывает окно нараспашку и высовывается в него по пояс, хватая кислород. — Ума, как у котенка. — Смотрит он на Антона, который занял ту же позу, высунувшись из левой створки. — Рассказывай… — Смачно собирает Антон слюну со всей гортани с характерным кряхтением и выплевывает ее. — Фу, какой ты мерзкий. — Отстраняется Твист. — Лучше выплюнуть отраву, чем проглотить. — Лучше выплюнуть отраву, чем проглотить. — Смотрит Твист, как Антон закуривает. — Потерпишь. Рассказывай. — С чего вдруг я должен тебе что-то рассказывать? Антон приподнимает бровь, оборачивается на Твиста и выжидающе смотрит, выдыхая дым в сторону. — Ну, чтобы хотя бы знать, что он не подох, я, конечно, романтизировал его уход песнями Bahh Tee, но сомневаюсь, что мне так повезет. — Усмехается Антон, а затем замечает, что напарник по высовыванию из окон его не слушает, уткнув нос в плечо, спрятавшись от всех. — Ало! Прием! Я тебя отсюда не выпущу, пока ты все не расскажешь!!! Твист восстанавливает прерывистое дыхание и смотрит вверх, пытаясь кадыком раздавить этот режущий ком в горле. — Долго со мной в молчанку играть будешь? — Откидывает Антон сигарету. — Что ты от меня хочешь? — Спрашивает он больше у неба, чем у парнишки. — Хм, дай-ка подумать... Может узнать, какой у тебя знак зодиака? — Дева. — Твист! Где Арсений?! Твист молчал, он не думал, что сказать, он думал, как сказать. А Антон наконец-то откинул окурок и, разогнав дым, смог разглядеть слезящиеся глаза брошенного ребенка в этом незнакомом ему сломленном парнишке. — Твист, ты меня пугаешь. — Чувствует он в душе липкий холод. — Его больше нет, Антон. — Оборачивается он на парнишку, и соленые капли градом бьют по железному подоконнику. — Прости, я должен был сразу сказать, но не смог. Антону хватает ощущения почвы под ногами только, чтобы дойти до двери и увидеть Пашу. А после желтая пелена ядовитого дыма отравы от тараканов забирает его сознание. «Кто-то в жизни горит свечей, освещая путь другим, а кто-то медленно тлеет, как сигарета, доставляя удовольствие кому-то. А есть люди, как солнце. Солнце заходит, и для тебя наступает вечная ночь.»