Части тела

— Второй столик! И с третьего убери! А восьмой… — Да вижу я, вижу, хватит! Эмма Свон подняла голову, отрываясь от изучения бумаг, и устало улыбнулась привычной беззлобной ругани Руби и её бабушки. Без этого вечер был бы не вечер, что уж там говорить. Красноволосая официантка вихрем пронеслась мимо шерифа, едва не зацепив ту бедром, и с силой принялась протирать соседний столик. Какое-то время Эмма наблюдала за ней, пользуясь моментом для того, чтобы отвлечься, затем тряхнула головой и снова нависла над папкой с документами. Вечер не обещал оказаться таким утомительным. Всё утро и весь день шериф промаялась от безделья, то и дело посылая смски Генри. Кофеварка, казалось, скоро взорвётся от перегрузки. Лерой, в очередной раз арестованный за плохое поведение на центральной площади, отказывался болтать, ссылаясь на усталость. Эмма бесцельно бродила по офису, перекладывая бумажки, заправляя картридж от принтера, выписывая новые канцелярские принадлежности и поливая цветы, которым грозило погибнуть от такой чрезмерной заботы. И вот, за пару минут до того, как стрелки часов должны были указать на окончание рабочего дня, зазвенел телефон. Поднимая трубку, Эмма уже знала, что ничего хорошего не услышит. Документы ей выслали по факсу. Все тридцать семь страниц, техника готова была скончаться от такой нагрузки, и только теперь шериф понимала, что да, надо было её просто выключить. Соврать, что произошел сбой. Отсрочить хотя бы на сутки всё то, что теперь не сотрётся из памяти. Фотографии прилагались. Чёрно-белые, тошнотворные, после взгляда на которые в горло не полез ни кусок пышного бабушкиного пирога, ни даже опостылевший кофе. Эмма дрожащими пальцами пыталась перелистнуть страницы, а они, упорные, всё никак не желали подчиняться. Городской морг известил управление шерифа о том, что ими был обнаружен труп. И всё бы ничего, в моргах трупы часто встречаются, если бы тело это не было сшито из частей других тел. Как чудовище Франкенштейна. Эмма сглотнула, прикрыла на мгновение глаза, затем снова заставила себя смотреть. На фотографиях была женщина, составленная из… — Раз, два, три, четыре, пять, шесть, — шёпотом посчитала Свон, и звук собственного голоса убедил её в том, что да — шесть. Шесть кусков от шести разных тел. Голова, две руки, две ноги и туловище. Всё аккуратно сшито между собой, швы обработаны каким-то антисептиком. Санитар из морга, Дон Чемберс, сообщил, что все трупы относительно свежие, за исключением головы: по предварительным данным она была отрезана достаточно давно и забальзамирована для сохранности. Эмма вздохнула, уже без особого трепета всматриваясь в спокойные черты лица девушки на фотографии. Сторибрук казался ей тихим городком, да и жители уверяли нового шерифа в том, что происшествия у них случаются редко. Редко, но метко, что тут ещё скажешь. Эмме очень хотелось заказать себе чего-нибудь покрепче кофе, но для этого пришлось бы звать Руби, а улыбаться сейчас не хотелось вовсе. Закрыть бы дело да выбросить из головы, как дурной сон, так ведь нельзя. Кто-то хлопнул Эмму по плечу, и та вздрогнула, едва не подскочив. — Испугал? Прости, — улыбающийся Грэм сел напротив Свон, тут же потянувшись к бумагам. — Что там? Регина снова загрузила волокитой? Эмма захлопнула папку прямо перед носом мужчины. — Ничего, — торопливо сказала она, не зная, стоит ли портить ему этот вечер или лучше подождать до утра. Грэм приподнял брови, но ничего не сказал. Шериф была ему за это благодарна. После происшествия на кладбище, после немыслимо позорной стычки с Региной, Эмме пришлось заново учиться общаться с Грэмом. Когда зажил нос, когда Генри перестал подтрунивать над матерью на тему драки, тогда и только тогда Эмма разрешила себе вернуться мыслями к мужчине. Он нравился ей, она нравилась ему, казалось бы, что ещё нужно для счастья? Регина. Нет, не в том смысле, что Эмме для спокойствия требовалось одобрение или благословение мэра, совсем нет. Хотя, может быть, и не помешало бы заручиться им, потому что всякий раз, сталкиваясь с Грэмом, шериф втягивала голову в плечи и стремилась побыстрее пройти мимо. Ей было не по себе. Она знала, что Грэм и мэр Миллс уже всё обговорили, всё обсудили, расстались, и Регина, на удивление, ограничилась тем, что сняла бывшего любовника с должности шерифа. Всё это был пройденный этап, и, может быть, Эмма быстрее научилась бы без вины смотреть в глаза Регине, если бы не тот факт, что место Грэма внезапно досталось ей. И вот уж тогда сталкиваться время от времени с Миллс стало совсем невыносимо. — Что-нибудь принести? — Руби радостно склонилась над Грэмом — так, что грудь её чуть не вывалилась из декольте. Эмма, которую официантка задела плечом, недовольно подвинулась, не забыв сдвинуть и папку. Так и подмывало прижать её к себе для надёжности, но это выглядело бы глупо. Грэм на мгновение замер, разглядывая Руби, затем усмехнулся. — Кружку пива, — попросил он спокойно и отвернулся. Руби ещё какое-то время покачалась над ним, не веря, что её игнорируют, обиженно надула губы и ушла, вихляя бёдрами. Эмма покачала головой, глядя ей вслед. — Ревнуешь? — насмешливо поинтересовался Грэм, наклоняясь через стол к шерифу. Эмма дрогнула. — Разве что чуть-чуть, — ответила она совсем не то, что собиралась. Из головы не шла сшитая по кускам девушка, до флирта ли сейчас? Может быть, всё же стоит рассказать? Грэм опередил её, начав говорить что-то о том, как прошёл его день. Пониженный до должности помощника шерифа, он, казалось, совершенно не расстроился. Напротив, похоже, радовался тому, что наконец появилось свободное время для хобби. Эмма давно уже знала, что мужчина увлекается фотоохотой, и всерьёз подумывала как-нибудь составить ему компанию. Да вот всё не получалось. Руби принесла пиво, грохнула его перед Грэмом, едва не расплескав, и ушла, не слушая возмущений. — Наглая девчонка, — эти слова почему-то рассмешили Эмму, и она фыркнула, прикрывая рот ладонью. — Увидели что-то смешное, шериф Свон? — тут же раздалось за спиной. Грэм мгновенно посерьёзнел и даже немного поскучнел. Эмма обречённо выдохнула и обернулась, глядя на приподнявшую брови Регину Миллс. — Услышала, — шериф попыталась снова улыбнуться, но вышло кривовато. Поэтому она нахмурилась и всё же прижала к груди папку с делом. Регина хмыкнула. Она стояла рядом с ними такая красивая, такая уверенная: в одной руке сумочка, другая удерживает перекинутый через локоть чёрный пиджак. На ногах — аккуратные туфли на шпильках, причёска идеальна и кажется невозможной. Эмма подумала вдруг, что Грэму явно что-то застлало глаза: как можно бросить такую женщину, променять её на кого-то вроде неё? Совершенно непонятно. — Я присяду, — сказала вдруг Миллс и действительно села, ещё до того, как кто-то дал согласие. Эмма дёрнулась, непонимающе поглядев на Грэма. Тот пожал плечами и отпил немного пива. Мэр заметила нервозность шерифа и специально пододвинулась поближе. Улыбнулась, когда Эмма снова дёрнулась. — Я так вас пугаю, даже приятно, — сказала Регина невозмутимо, и глаза её смеялись. Свон пробурчала что-то нечленораздельное, понимая, что пугает-то её не сама Миллс, а то, что она ведёт себя как-то… не так. Все их встречи обычно начинались и заканчивались ссорой. То из-за Генри, то из-за Грэма, то из-за банального непонимания. Сегодня же мадам мэр, казалось, настроена была разговаривать, а не лаяться. — Что вы там жмётесь? — едва Эмма подумала о Регине что-то хорошее, как та моментально сделалась сварливой. — Что в папке? Вы получили дело? Шериф напряглась: мэр знает о деле? Грэм подался вперёд. — Что за дело? — требовательно спросил он у Свон. Та заколебалась, и Миллс раздражённо протянула руку. — Дайте, — велела она. Эмма только открыла рот и… отдала ей папку. — Спасибо, — сухо бросила Регина, передавая документы Грэму. — Сегодняшнее. Я думала, что она тебе уже всё рассказала. Миллс метнула быстрый взгляд на отчего-то покрасневшую Эмму и снова обратилась к мужчине: — Это что-то невообразимое. Голос её вдруг дрогнул, Свон недоумённо уставилась на Регину. Она-то что переживает? — Это… ваша знакомая? — осторожно попыталась выведать подробности Эмма, но Регина только отмахнулась от неё. — Не болтайте глупости, дайте нам поговорить с Грэмом. Эмма оскорблённо замолчала, уставившись в окно. Зачем её назначали шерифом, если мэр всё равно идёт с вопросами и разъяснениями к Грэму? И ладно бы были выборы или что-то подобное, но нет: Миллс сама пришла однажды утром в участок и положила перед Эммой значок шерифа. Не ответила ни на один вопрос и ушла, хлопнув дверью. Эмма до сих пор так и не поняла, что это было и для чего. Грэм всё листал дело. Лицо его сильно побледнело, на лбу выступила испарина, словно он очень боялся того, что видел. Регина сидела молча, явно забыв о том, что собиралась вести беседу. Подошла Руби, открыла было рот, но увидела мадам мэра, смутилась и исчезла. Эмма отчаянно ей позавидовала: выбраться из-за стола не представлялось возможным, ибо Миллс загораживала все пути к отступлению своим стулом. — Что за кошмар… — хрипло прошептал Грэм. Он сидел, сгорбившись, над одной из фотографий, и венка на виске у него бешено пульсировала, будто пыталась вырваться. Регина протянула руку, накрывая ею ладонь мужчины. — Успокойся, — сочувственно сказала она. Пальцы её ласково погладили запястье Грэма. Наблюдавшая за всем этим Эмма вдруг ощутила явный укол ревности. И закусила губу, ругая себя за несвоевременные эмоции. Грэм выдохнул, тяжело, рвано, отодвинул вдруг от себя бумаги, сбросил руку Регины и закрыл ладонями лицо. Растёр его, жёстко, яростно, будто хотел избавиться от кожи. Резко встал и ушёл. Нет, убежал, не проронив ни слова. Эмма вскочила, хотела броситься следом, но Миллс удержала её. У этой женщины могла быть просто стальная хватка, когда требовалось. — Сядьте, — велела Регина, не отпуская Свон, словно опасаясь, что та всё же убежит. — С ним всё будет нормально. У него всегда была такая реакция. Она как-то странно улыбнулась, как если бы вспомнила что-то, чем не хотела делиться. — Зачем тогда вы показали ему это? — буркнула Эмма, послушно опускаясь на место. Регина посмотрела на неё — снисходительно, немного свысока. — Потому что мне нужна его помощь, как же вы не понимаете? — она сказала это так, будто хотела оскорбить, а Эмма упустила из виду интонацию, обратив внимание лишь на то, что Миллс так и не выпустила её руку. Через мгновение мадам мэр тоже это поняла и отдёрнулась, словно её ошпарили кипятком. — Нужна его помощь, а документы прислали мне? — желчно поинтересовалась Эмма, испытывая страстное желание почесать то место, где её касались пальцы Миллс. Регина прищурилась. — Документы вам не я присылала, а сотрудник морга, — надменно заявила она. — Это их работа, знаете ли, оповещать вас в подобных ситуациях. Эмма фыркнула. — А как же обо всём узнали вы? Регина широко улыбнулась. — Копию, разумеется, выслали мне, — и снова снисходительность заполнила её голос. Эмма откинулась назад, скрещивая руки на груди, отмечая, что за всё время разговора они ни разу не вспомнили про сына. — Генри дома, делает уроки, — Регина словно прочла, о чём она думает, и шериф моргнула, прогоняя несвоевременную мысль о том, что мадам мэр — злая ведьма. Так, во всяком случае, утверждал Генри. Эмма, разумеется, ему не верила, но в подобные моменты ей становилось не по себе. — Хорошо, — шериф устало провела рукой по волосам: кофе перестал действовать. — И всё равно я не понимаю, зачем вам было лично оповещать Грэма? Я бы и так рассказала ему. Регина скучающе посмотрела в сторону. — У него отличный нюх, — сказала она как-то невпопад и очень нехотя. — А вы… чуете правду. Из вас выйдет отличная команда, — в голосе проскользнула оставшаяся незамеченной грусть. Эмма непонимающе уставилась на мэра. Команда? Что за игры? Они и так стали бы работать вместе с Грэмом. Видимо, её пристальный взгляд почти прожёг дыру в затылке Регины, потому что мэр всё же вернула свое внимание шерифу. — Это — ужасное преступление, шериф Свон, — сказала Миллс без привычного сарказма. — И его нельзя оставить просто так, задвинуть на заднюю полку и забыть. Преступник не просто… нарушил закон. Он пошёл против природы, вы ведь понимаете, шериф? Карие глаза Миллс как-то странно блестели, Эмма всё силилась понять, не собирается ли Регина заплакать, и не могла. — Я всё понимаю, — осторожно отозвалась она. — Кроме одного: почему вы хотите принять в этом участие? Неужели жертва и впрямь как-то связана с мэром Сторибрука? Регина усмехнулась, в мгновение ока возвращаясь в своё обычное состояние. — Потому что мои ключи открывают все двери в этом городе, — почти нежно отозвалась она. Это одновременно поясняло всё и ничего. Ключи — замечательно, но с таким же успехом Регина могла написать бумагу, в которой говорилось бы, что обладателю сего население ни в чём не может препятствовать. Именем закона, в конце концов! Зачем ей лично принимать во всём этом участие? К тому же Эмма совершенно не знала, с чего следует начать. Она никогда не сталкивалась с такими преступлениями: в Бостоне она искала мошенников, а не разглядывала трупы. Страх внезапно прошил позвоночник, замер где-то в пояснице неудобной, стягивающей болью. Старая травма, полученная на улице от одного из «клиентов»: Эмма Свон не сразу научилась защищать себя. — Что с вами? — мгновенно спросила Регина. — Вам плохо? Вопрос был настолько неожиданным, что Эмма даже не нашла, что ответить. — Неужели вам интересно, что со мной? — вырвалось у неё помимо воли. Привыкшая к другому отношению, она не переставала удивляться мэру и такой резкой смене поведения. Здесь явно было что-то нечисто. Миллс поморщилась и ничего не ответила. Отвернулась, барабаня костяшками по столу. В этот момент в дверях кафе вырос Грэм. По-прежнему бледный, он подошёл к женщинам, молча опустился на стул. Обе — и Эмма, и Регина — выжидающе уставились на него. Мужчина же залпом допил свое пиво, брякнул кружкой и только тогда сказал сквозь зубы: — Нужно поговорить с Вейлом. Миллс откинула со лба упавшую тёмную прядь. — Зачем? — поинтересовалась она, и Эмма закатила глаза. С мыслью о том, что Регина будет совать нос в это дело и мешать, она уже свыклась, но зачем же прямо сейчас демонстрировать такую глупость? — Потому что Вейл — главврач больницы, в которой морг, — пояснил Грэм, знаком подзывая Руби. — Ещё кружку, милая, — попросил он. Девушка кивнула, сосредоточенно жуя жвачку. — И латте, — вдогонку ей бросила Миллс. Официантка отреагировать не удосужилась. — Нахалка, — процедила мэр, щуря злые глаза. — Давно пора её уволить. — Не вы тут хозяйка, — не выдержала Эмма. Миллс повернулась к ней, хотела что-то ответить, но Грэм поморщился. — Прекратите, — устало попросил он. — В городе случилось страшное, а вы… — мужчина потёр ладонью щёку и повторил: — Да, Вейл главврач. Нам нужны списки санитаров, фамилии родственников тех, кто находится в морге, и… — он помедлил, — надо будет найти тех, от кого взяты части тел. Эмма представила себе это и сглотнула. — Пострадавшие тела они найдут сами, — хмуро сказала Миллс. — Не думаю, что отрезанная рука или нога не бросится в глаза. — Хорошо, — покладисто согласился Грэм. — А голова? Ты уже знаешь, чья она? При слове «голова» фотографии всплыли в памяти Эммы, и она, пытаясь подавить рвотный рефлекс, упустила из виду, что Регина немного замешкалась перед тем, как ответить «нет». Между тем тошнота не собиралась проходить, а всё подкатывала и подкатывала, ближе, настойчивее, серьёзнее. Отчаявшись справиться, шериф вскочила, едва не перевернув стол. — Простите, — она ринулась прочь, зажимая ладонью рот, Миллс едва успела отодвинуться вместе со стулом. Скрываясь в туалете, Эмма уже не увидела, как глядят ей вслед две пары одинаково спокойных глаз. Склонившись над раковиной, шериф с досадой поняла, что её уже не мутит. Организм явно издевался. Эмма помотала головой, отошла назад на пару шагов, прижалась к холодной стене и по ней сползла на пол. Она не представляла, как будет завтра смотреть на тех, кого уже нет.