Hey hey, I'm gonna follow you Oh baby, fly away, yeah, to Malibu Oceans of angels, oceans of stars Down by the sea is where you drown your scars. Hole — Malibu
Порой жизнь бывает непредсказуемой. Сжимая в руке стаканчик айс-капучино и везя за собой чемодан на колёсиках, Чимин направился к выходу из аэропорта. Двери раздвинулись перед ним, выпуская в город вечного лета, золотых пляжей и высоких пальм. В город, откуда он уехал глупым и импульсивным подростком. В город, куда надеялся никогда не возвращаться. Вокруг сновали люди с чемоданами. Туда-сюда, туда-сюда. Водоворот пёстрых пятен, словно мазки на картине импрессиониста, где единственным застывшим объектом был сам Чимин. Они договорились, что Юнги встретит его в аэропорту и отвезёт домой, но, уже готовясь к регистрации на рейс из Лондона в Лос-Анджелес, Чимин получил сотни сообщений с извинениями. Неотложные дела. Он совсем забыл, что записал дочь к стоматологу на то же время, а жена никак не сможет отпроситься с работы. Такие бытовые проблемы. Иногда Чимин забывал, что его сводный брат превратился из грозы улиц и главного хулигана школы в примерного семьянина. Ну почти примерного. Юнги обещал прислать в аэропорт кого-то из «своих парней», банды байкеров, к которым когда-то принадлежал и сам Чимин. Когда-то в прошлой жизни. Чимин ответил, что доберётся сам. Так будет даже лучше. Адрес он помнил, а с транспортом проблем быть и не могло: у здания аэропорта всегда толпились таксисты, настойчиво предлагающие свои услуги. Чимин сел в первую попавшуюся машину, сдвинул солнцезащитные очки на лоб и достал из кармана телефон. Надо было сообщить Юнги, а потом и маме, что он благополучно прилетел. Уже листая список контактов, Чимин назвал адрес и удивился, когда вместо того, чтобы завести машину, водитель усмехнулся. — Кажется, произошло недоразумение. Я не таксист. Но нам по пути, так что… Чимин вскинул голову, и водитель умолк на полуслове. Их взгляды встретились в зеркале заднего вида, и все мысли, все заботы и печали, метавшиеся в голове Чимина, разом испарились. — О, эм… Привет? — водитель обернулся, чтобы посмотреть на него не в отражении зеркала. Чимин невольно улыбнулся, смутившись из-за своей невнимательности. Вечно с ним случались всякие истории, заставлявшие его краснеть. — Извини. Тут просто одни такси кругом, вот я и подумал, что… — Ох, ничего-ничего, — спохватился водитель. — Я тут друга подвозил, вот и… Все слова почему-то казались глупыми. Просто набором бессмысленных звуков, заполняющих тишину. Чимин будто и не слышал их, просто говорил какую-то ерунду и улыбался. Он не знал, почему улыбался. В последние месяцы мало что вызывало у него порыв улыбнуться так искренне и радостно, что болели щёки. Он медленно погружался в себя и собственные переживания, всё глубже и глубже. Словно тонул и с каждым днём всё дальше отдалялся от окружающих. Но вся эта ситуация — нелепая, неожиданная, такая абсурдная — всего за пару секунд вытолкнула его обратно в жизнь. Не в силах отвести взгляд от глаз водителя, Чимин почувствовал, как вместе с улыбкой к нему вернулись яркие краски. Между ними повисло молчание, и, осознав это, они почти одновременно рассмеялись. Водитель отвернулся и завёл машину. — Какой там адрес, говоришь? — переспросил он и, когда Чимин назвал улицу и номер дома, кивнул, — О, я знаю, где это. Живу там неподалёку. Они были примерно одного возраста. Может, парень, в чью машину Чимин так легкомысленно запрыгнул, был слегка старше. А значит, определённо неместным. Чимин вырос в этом маленьком и тихом городке, где из года в год ничего не менялось, а каждый новый день напоминал предыдущий. В здешних местах все друг друга знали, заходили в гости без предупреждения, приносили яблочные шарлотки. Проблем с преступностью не было, поэтому и полиция не сильно следила за порядком. А тем временем в городе разгоралась нешуточная борьба между двумя бандами: сёрферами и байкерами. И хотя никаких причин для конфликтов у них не было, они вечно ввязывались в потасовки. Но ни среди сёрферов, ни среди байкеров не было никого, похожего на этого парня. Возможно, он переехал сюда после того, как, поступив в элитную британскую школу, Чимин сбежал навстречу целому необъятному миру. Жизнь в Калифорнии успела оставить свой отпечаток на этом парне: он весь словно пропитался солнечным светом и морским воздухом. Чимин старался не пялиться слишком открыто, но, делая один глоток кофе за другим, он посматривал в зеркало заднего вида, и каждый раз их взгляды встречались. Уголки губ водителя были приподняты в улыбке, и Чимин разглядел очаровательные ямочки на его щеках и подбородке. — В отпуск приехал? — нарушил молчание парень, и Чимин тяжело вздохнул. Если бы просто в отпуск. За время учёбы сначала в школе, затем в университете он сильно отдалился от семьи: с отчимом он никогда особо не ладил, а вот маме стал звонить только по праздникам. На каникулы он либо устраивался на подработки, либо гостил у друзей. Веселился на полную катушку, ходил на тусовки, заводил отношения, влюблялся, терял интерес. Словом, совсем не думал ни о родителях, ни о возвращении домой. И вот он снова здесь. Повзрослевший, получивший образование и не знающий, что делать дальше. Будущее представлялось ему огромным океаном, без конца и края. А Чимин разучился плавать и тонул, тонул, тонул, в глубине души надеясь на спасение, которого всё не было. — Нет. Думаю, я здесь надолго, — улыбнулся Чимин и встряхнул стаканчик с айс-капучино. На дне глухо застучали кусочки льда. — А ты давно тут живёшь?⋆. ˚ ✦ ⋆. ˚ ⋆
— У тебя глаза на мокром месте. Опять смотришь мелодрамы с сопливыми хэппи эндами? — ворчливо спросил Юнги, заглядывая в спальню, по-прежнему увешанную плакатами рок-групп и виниловыми пластинками. Юнги присел на край кровати и протянул раскрытую пачку чипсов с солью. Чимин зачерпнул целую пригоршню и откинулся на подушку. — Опять свадьба, — сердито начал он, набивая полный рот чипсов. — Ну почему в фильмах никогда не показывают правду? Почему всё всегда заканчивается свадьбой, красивым медовым месяцем и детишками? Аж тошно! В жизни такого не бывает. — Ну на самом деле… — начал Юнги, но договорить не успел. Услышав подозрительный шелест и хруст, в комнату с радостным визгом «Чипсики!» влетела пятилетняя девочка и запрыгнула на кровать. Вот и прелести отцовства: все сладости и вредную пищу Юнги проносил в дом тайно, но от острого слуха дочери невозможно что-то утаить. Чимин тихо засмеялся. Юнги не нужно заканчивать фразу. В жизни такое бывает. И романтичные отношения, и свадьба, и красивый медовый месяц, и даже детишки. Просто случается всё это не с такими, как Чимин. Его всегда рассматривают максимум как развлечение. — Вот почему ни в одном фильме герой в конце не скажет что-то вроде: «Извини, мы не можем быть вместе. Моему отцу ты не нравишься, а я не хочу лишиться его покровительства. Я лучше найду себе подходящего партнёра, и будет у нас куча детей, абонемент в гольф-клуб и роскошный особняк за городом»? — меланхолично вздохнул Чимин, обнимая Минджи, свою маленькую племянницу. — Он так и сказал? Вот же… — нахмурился Юнги, но вовремя прикусил язык. — Скотина! — пылко закончила Минджи вместо отца, и Чимин расхохотался. — Минджи! — возмутился Юнги. — Ты ведь обещала, что не будешь повторять такие слова. — Но она права. Чарли и правда такая скотина. С возвращения Чимина домой прошло полторы недели. Всё это время он лежал на кровати, заедал горе ванильным мороженым, смотрел мелодрамы и ненавидел весь мир. После каждой истории со счастливым концом он звал Юнги и жаловался, какие же сценаристы подлые лжецы, ведь в жизни хэппи эндов не бывает. В этом и заключалась истинная причина, по которой Чимин бросил своих друзей, весёлую жизнь и планы на будущее и вернулся домой. Ему разбили сердце. И впервые это было настолько болезненно. Они с Чарли познакомились ещё в первый год обучения, когда, придя на лекцию, Чимин увидел свободное место и спросил, можно ли ему сесть рядом. Чарли выглядел таким холодным и отстранённым, взгляд его серых взгляд, казалось, не выражал ни единой эмоции, а уголки тонких губ редко растягивались в улыбке. Но рядом с Чимином он был совсем другим. Словно лёд в его сердце оттаивал. И Чимину нравилось думать, что это он приносил свет в жизнь Чарли. Это были его первые зрелые отношения: они съехались, ходили вместе по супермаркетам и покупали продукты на неделю вперёд, обсуждали, что будут готовить на ужин и чем займутся на выходных, строили совместные планы на будущее, делились самым сокровенным. А потом были выпускной, слёзы и счастье, объятия и смех. Чимин хотел поехать на каникулы в Италию или Францию. Увидеть мир. Он два года откладывал помаленьку, собирался устроить своему возлюбленному сюрприз и доказать, что у них всё будет хорошо и без денег отца. Но Чарли не был готов к трудностям. Он ворвался в жизнь Чимина так неожиданно, подарил ему самые счастливые годы головокружительной любви, а потом вдребезги разбил его сердце и растоптал осколки. Во всяком случае, так думал Чимин, упиваясь собственными страданиями. — Давай-ка собирайся. — Куда? — вяло спросил Чимин, отправляя в рот очередную пригоршню чипсов. Теперь не было смысла придерживаться здорового питания и ходить в тренажёрный зал. Он умрёт одиноким, уродливым и не нужным никому, кроме своего сводного брата, его жены и племянницы. — К Большой Мамочке, — отозвался Юнги, уже роясь в чемодане Чимина и вытаскивая оттуда одну тряпку за другой. С явным разочарованием Юнги поднялся на ноги и открыл дверцы платяного шкафа. — У сёрферов сегодня вечеринка. Мы обязаны там быть и проследить, чтобы они ничего не учудили. А они, поверь на слово, обязательно учудят. Несмотря на паршивое настроение, Чимин снова улыбнулся. На душе сразу стало чуточку легче при мысли, что за время его отсутствия дома почти ничего не изменилось. Юнги всё с таким же пренебрежением говорил о сёрферах, а заведение Большой Мамочки всё так же процветало, принимая под своим крылом обе враждующие банды. — Неужели вы по-прежнему спорите, кому принадлежит это место? — широко улыбнувшись, Чимин сел на кровати и на лету подхватил кожаную куртку, которую ему бросил Юнги. Старая кожаная куртка в заклёпках. Та самая, в которой он рассекал дороги на своём железном коне. Порывшись в карманах, Чимин нашёл шейный платок в красно-белую полоску. — Ну разумеется, не спорим. Это наше место. Просто сёрферы с этим не согласны, — ухмыльнулся Юнги и подошёл к старому проигрывателю. Он поставил первую попавшуюся виниловую пластинку, и комнату наполнили звуки рок-н-ролльной музыки. Раньше Чимин частенько ходил на свидания. Его считали самым крутым парнем во всей округе. Его брат, пусть и сводный, был предводителем банды байкеров. Чимин и сам гонял на байке, носил узкие кожаные штаны с огромной пряжкой на ремне и умел найти общий язык с кем угодно. Это делало его популярным и среди девушек, и среди парней. Собираясь на свидание, Чимин всегда тащил Юнги в свою спальню, запирал дверь, включал пластинки, вытрясал вещи из шкафа и примерял всё подряд. Они танцевали, пели и дурачились, счастливые, юные и свободные. Теперь Чимин не чувствовал ничего из этого. Он был несчастным, разбитым, а в душе ощущал себя древним старцем, которому самое время залечь куда-нибудь в пещеру и ждать скорой смерти. Но пока Чимин предавался воспоминаниям, Юнги уже вытворял глупые движения, мало похожие на танцы, держа крошечные ладошки Минджи в своих. — Отрывай свою задницу от кровати и иди к нам! — крикнул он под хихиканья Минджи. — Ну не-е-ет! — протянул Чимин, закрывая лицо руками, чтобы не расхохотаться. — Что? Совсем разучился веселиться в своей Англии? — подначивал его Юнги и попал точно в цель. — Это я-то? Да я самый весёлый! — возмутился Чимин. Он сбросил с себя плед, в который кутался, несмотря на жуткую жару, и присоединился в их глупым танцам. Минджи счастливо взвизгнула, когда Чимин подхватил её на руки и закружил по комнате. Возможно, Юнги кое в чём был прав: Чимин действительно давно так не веселился. Как будто снова став подростками, они плясали под любимые песни, выкрикивали знакомые строчки и постоянно смеялись. А впереди их ждала весёлая вечеринка. Совсем как в старые добрые времена.