Удивительный финал...

Pov: Пожарный Эдмундо Диаз. Обстановка в больнице накалилась после резко закрывающихся дверей в операционной. Свет на лампе из зелёного переключился на красный, вторая операция Бобби началась. Все напряглись. Каждый из нас помнит, что случилось на первой операции. Хен подошла к Афине, села рядом. Она взяла подругу за руку и устремила свой грустный взгляд на уставшее лицо Афины. Она так изменилась за эту неделю. Я знаю, что она чувствует сейчас. Это ужасно тяжело и больно, когда страдает тот, кого ты любишь и ничем помочь не можешь. Я проходил через это с Баком. Сейчас я очень остро ощутил его отсутствие. После развала моста, видел его всего один раз. Я не знаю как он. В порядке ли он? Но обида за его такое поведение настолько сильное, что не могу перебороть это и поехать к нему первым. Ведь знаю, что он там с ней. Закрыл глаза и попытался забыть о Баке. Сфокусироваться надо на Бобби. Молиться за его жизнь, ведь только это остаётся делать. — Эдди Голос Бака словно волна накрыла меня, если бы не Хен, которая с удивлением позвала Бака, я бы подумал, что его голос в моей голове. — Что ты здесь делаешь, Бак? Хен злилась! Мы все злились? А почему? Что такого сделал Бак? Пытаюсь его оправдать, хотя сам злой как черт. После случившегося он ни разу не навестил Бобби, Хен или Чимни. Лишь раз зашёл ко мне. Это было так не похоже на того Бака, которого мы знаем. Может надо было все таки вмешаться? Может после комы надо было ему психологически помочь? Так как он все таки был не в порядке. Бак запутался и нашёл поддержку в другом, чужом ему человеке? — Я узнал, что Бобби делают операцию. Пришёл его навестить перед операцией. Видимо опоздал. — Да, ты сильно опоздал, Бак. Злость... Злость... Злость... Почему эта злость на него так меня душит? Почему? Из-за этой его девушки? Из-за того что она отняла у нас нашего прежнего Бака? За то, что она отняла его у меня и у Криса? Нет! Я злюсь на свою слабость и глупость. За свой страх, который я еле смог преодолеть перед самим собой, а перед Баком не могу. Не хочу ему грубить, но не выходит. Явно язвительный тон не прошёл мимо Бака. — А зачем так резко, Эдди? — Так резко? Все!!! Меня не остановить. И плевать я хотел, что мы в больнице. — После всего что случилось, ты просто бросил нас. Наплевал на наше здоровье и ушёл черт пойми с кем. А теперь пришёл как не в чем не бывало. — Я был занят, Эдди. — Чем ты был занят таким важным? Чем ты мог быть занят, когда Бобби умирал? Чем мог ты быть занят, когда Чимни делали операцию? Какая важная вещь могла случится, когда я был на операционном столе? Или когда было плохо Хен? За все, что мы пережили, когда ты был в коме и после, этим ты нам оплатил? Ушёл проводить время с той, кто считает твою смерть прекрасной и здоровской? Расскажи ей про Бобби. Расскажи ей о том, как Бобби умер в своей палате захлебываясь кровью. Расскажи ей как он умер дважды во время операции. Твоей девушке так понравится это. Она будет в восторге. Я не хотел говорить о Бобби перед Афиной, но безумно хотел кольнуть Бака. Да почему ему можно причинять нам боль? А с ним нужно осторожничать? Слишком сильно мы его опекали, а в итоге получили пинок под зад. Но видимо я перегнул палку. Хен встала рядом со мной и я почувствовал как её рука погладила меня по спине. Стало тяжело дышать. Будто я вновь под обломками. Меня накрыло эмоциями. Я настолько сильно скучал по нему, настолько сильно жаждал видеть его, слышать, что готов пройтись катком по нему за ту боль, что он причинил. Я успокоил свое дыхание и наконец взглянул на Бака. Он с удивлением смотрел на меня. Его глаза блестят от слез. Бак плачет! — Прости, Эдди! Он опустил голову. Ему стыдно? — Я знаю, что поступил подло с вами. Знаю, что бросил вас. Сам не понимаю как так вышло. Честно, я был словно в тумане, Эдди. Будто до сих пор видел сон в коме. Я не знаю как так, Эдди. Я не знаю. Его голос дрожал, слова путались. Он не мог собраться с мыслями. — Если бы я только знал, что Бобби... И вот настал тот момент, когда Бак сорвался. Именно в эту секунду он понял, что мог реально потерять нас всех. Потерять Бобби. Я не мог себя сдержать. Отдал костыли Хен и подошёл к Баку. Единственное что я сейчас так сильно хотел, это обнять его и успокоить. И мне было не важно, что здесь столько людей. Я просто обнял его. Моя правая рука покоится на его шее, а левая гладит по спине. Так давно мы не обнимались, что эти объятия словно чистый и свежий воздух после заточения в пыльном и грязном плену. Он обнял меня в ответ. Я всем телом чувствовал его напряжение. Пытался его успокоить. Дать понять, что больше не злюсь. Хен подошла к нам и обняла сзади Бака. Она тоже не злится. Мне не хотелось делить этот момент с кем-то, но я рад, что она подошла. Иначе дальше я за себя не ручаюсь. Мне было трудно себя сдерживать. Хотелось большего, но это позже. Мы отпустили друг друга. Бак успокоился, но печаль осталась на его лице. Он посмотрел на Афину. — Она так похудела А ведь он прав. Мы уже три недели не выходим с этой больницы. А Афина будучи не пациентом поселилась в больнице. Она не отходила от Бобби ни на шаг. А все то время, что я находился рядом с Афиной, а за эти недели насчитывалось немало часов, ни разу не видел, чтобы Афина что-то ела или пила. Она безутешно была рядом с мужем, пережив его клиническую смерть и одну операцию. Сейчас ей тяжелее всех. — Она ещё хорошо держится. Бак подошёл к Афине, сел перед ней на колени. — Афина... Бак что-то сказал Афине. Та через силу улыбнулась, но эта улыбка была искренней. Он обнял её, успокоил так, как мог только он. Они оба улыбнулись друг другу через слезы, а я почувствовал некое чувство успокоения. Я знаю, все будет хорошо. Я так чувствую. Бак здесь, он рядом. И Бобби тоже будет рядом. И мы вернёмся домой прежними, может с долей изменений.