Копия

Внезапно через час Шуваева тревожит звонок от неизвестного. Благо, тот достаточно хорошо владел своим поистине уникальным голосом, поэтому скрыть душевные переживания не составляло труда для него. Чужой голос был незнаком, но он предложил устроить концерт в местном баре, не очень далеко от них через два дня. И не просто так, а за крупную сумму денег. Естественно Паша за час обзвонил всех своих, собрал их, узнал детали и согласился. Играл бы он свои хиты: Отраву, Молодых Богов, Атлантиду, другие неповторимые шедевры. Подготовка к концертам всегда сполчала их и без того крепкий коллектив, запросто забирала все переживания участников, помогала проветрится. Шуваев наизусть помнит все текста песен. Ему даже не нужно повторять ничего. Правда, репетицию завтра надо провести, чтобы точно все были готовы, но это уже будет завтра. А сегодня у Паши нехило зачесались руки: хотелось взять гитару. Да, он очень легко отходит, стоит кому-то заикнуться о возможном концерте ОддисСа, почти сразу забывает о переживаниях, и уже мчит приводить себя в порядок, а потом мчит к этому мосту. Сев на свой любимый, пустой угол, он снова под нос себе напевает текста. Пальцы сами дёргают нужные струны, зажимают необходимые аккорды. Несмотря на разный тембр, инструмент слился с рокером воедино: их унисон был до невозможности тих, но с этим и прекрасен. Солист прекрасно брал как и басы, так и верхние ноты. Его голос был немного хриплым из-за недавнего потрясения, но эта хрипота с каждой секундой становится всё менее заметной. *** -Пашка, а он должен что-то на нашу красоту ответить? - Юра отгрыз кусок огурца, вопросительно глядя на собеседника, шмыгнув в очередной раз носом. -Не думаю. Ну и не пиши ему, ладно, прочитал - и хватит. Если сам диалог не начнёт - не лезь. Ты ж знаешь, он, в последнее время какой-то ебанутый... -Погоди-погоди, а ты откуда знаешь, каким он должен быть в обычное время? -Ты много обо мне не знаешь. Пока кто-то грел уши и жопу, я пообщался с их басистом, Женей. Приятный человек, больше скажу, ещё и профессионал. Говорит, Шуваев в последнее время очень нервный, и даже немного агрессивный. И курить больше стал. Ну, и запах от него стал появляться. Это я со слов Жени. А их ударник как-то рассказал, что их бухой вокалист в баре чуть не хлопнул какого-то мужика в драке, даже и не представляю, кто это мог быть.... - Личадеев задумчиво усмехнулся, действительно не зная о потасовке. Юра едва не поперхнулся огурцом, выпучил свои карие глаза на своего Пашу, очень злобно сверля взглядом, а потом эта злость сменилась на недоумение, и Музыченко откинулся на стуле. -Так ты знаешь, что ли?! -О чем блять знаю? -Что он на меня напал?! -Так это он тебя тогда едва не убил?! Личадеев едва не поперхнулся пылью, складывая весь пазл происходящего воедино. -Я много о тебе не знаю, судя по всему -Много чего, поверь на слово... Юра ещё полчаса трепался и ругался с Пашей, в итоге, когда Аня вышла из ванны, пошёл приводить себя в порядок. Ему это бы точно не помешало. *** Шуваев побежал в ванную, принёс кожанку, футболку и штаны, принялся драить ткань, едва ли не до дыр, ибо вещи были в пятнах от пива. Впрочем, он бы всё равно стал стирать свои вещи, ведь на концерте нужно выглядить максимально хорошо. И гитару свою тоже надо привести в порядок. Правда, два дня для новых струн - совсем короткое время, хотя лучше уж новое, более звонкое и яркое звучание, хоть и с постоянным подтягиванием струн. Вещи в стирке, новые струны на гитаре. Надо её настроить. Изначально звучит очень отвратительно, и как только Шуваев настраивает последнюю, первую струну - шестая успевает сползти на несколько тонов. И так по кругу. Паша включил телевизор, чтобы было не так скучно, и просто на слух постоянно тянул, в надежде, что струны будут издавать нужный им звук. Полчаса поиграв, настроив текст, Шуваев решил сделать перерыв, в первую очередь для новых струн. Он проверил, что с его одеждой, мельком глянул на свою косметику (мужчина не мужчина, а на концерте надо выглядеть не как алкоголик). Всё было: и тональник, и подводка для глаз, даже карандаш для бровей. То ли от возраста, то ли от нервов Паша уже немного поседел Шуваев ещё раз просмотрел свои украшения: бинты, цепи. Всё выглядело безупречно. Всё же рокер был уверен, что его друзья смогут привести себя в порядок перед таким важным событием. Хотя у них немало концертов, к этому нельзя относиться с халтурой Перекусив остатками макарон с котлетами, Паша вернулся к гитаре. Разумеется, струны успели достаточно сползти. Звучание яркое, но сейчас увы максимально паршивое. Шуваев зажимал рандомные аккорды, в надежде, что струны быстрее встанут, как надо, и перестанут растягиваться настолько сильно. Попробовав сыграть отраву, пришлось сравнивать по звуку струн у нормальной гитары, ведь слух привык к искаженному звуку. До одинадцати вечера Шуваев не отставал от гитары, вечно подтягивая струны, зарабатывая более твёрдые мозоли на пальцах. Но сейчас в приоритете сон - чем лучше он поспит - тем лучше будет чувствовать себя, быстрее проснётся, лучше проявит себя. Перед сном повесил одежду сушиться Проснулся Паша по будильнику, в восемь часов. На завтрак яишница, впервые за долгое время рокер соизволил позавтракать полноценно. Времени было достаточно, поэтому Шуваев примерил одежду, нацепил пару украшений, глядясь в зеркало. Сейчас он чувствовал себя намного лучше, чем пару дней назад, думая, что он откиснет в собственной квартире. Рокер снял цепи и украшения, снова беря в руки гитару. За ночь струны неплохо сползли, поэтому полчаса пришлось потратить на то, чтобы после двух песен струны держали положение. Впрочем, перед тем, как собрать гитару, Шуваев ещё раз перенастроил её. Всё равно перед концертом подготовится. Впрочем, есть ещё день. Рокер отправился в магазин в соседнем доме. Всё же запасы еды стали кончаться, поэтому если он не хочет помереть с голоду, нужно прикупить продуктов. Репетиций с коллективом увы, не будет. Только если в гримёрке, просто чтобы повторить Паша потратил этот день на уход за собой. Нужно было привести растительность на лице в порядок, кое-как дать коже нормальный вид. Естественно струны успели сползти достаточно сильно, поэтому пришлось опять тратить время, но уже намного меньше, чтобы вернуть их в нормальное состояния. Теперь играть стало в разы приятнее: новые струны оказались чуть мягче, звук был ярче и громче. Остаток дня Паша переписывался и звонил своей группе, снова напоминая обо всём, желая удачи. Для их коллектива это было очень важным. Настолько, что рокер снова уснул, без лишних тревог, и мыслей о копии-скрипаче С утра пораньше Шуваев оделся, в этот раз решил чуть полегче, ведь этим днём достаточно тепло. Паша подъехал к тому времени, как его просили. До концерта два часа. Паша отправился в гримёрку: настроил струны, для разминки сыграл песню. Он сам смог заметить, что с голосом что-то не то. А вот что именно не так - не понимал. Появился этот странный ком в горле, который сковывал всё величие духа. Дальше подъехал Всеволод. Как-никак, а с ударником веселее. Всё же и новые струны похвалит, и ритм задаст, и не даст ошибиться, а если что-то пойдёт не так - поможет исправить всё. -Паш, отличный звук. Давно ты струны не менял, я сначала аж испугался немного -Да вот, решил поменять... Я разыгрался, и вроде сползти не должны... -Паш, всё нормально? Ты простыл, что ли? У тебя голос... -А, голос. Я вроде спал, холодного не ел, не знаю, почему так... Издалека послышались странные звуки, похожие на спор, если не драку. Голоса были мужские, изначально двое. И один голос был совершенно знаком. Даже слишком хорошо знаком... Увы, это не Кирилл, не Денис и не Женя. Юра, черт бы его побрал. Хотя, после многих событий, отношения Паши к нему изменилось достаточно сильно, но рокер бы предпочёл просто замять всю ситуацию, и спокойно идти дальше. Но нет, вот он - сам явился. По непонятной причине Пашу это немного разозлило. -Пойду разберусь, чего они там устраивают -Э-эй, ну Паш, давай ещё сыграем, у меня как раз руки разомнуться, ну Паша... Увы Шуваев не слышал Всеволода, вышел из здания, направившись к источнику шума. Там стоял Юра и какой-то неизвестный -Вы не можете просто так взять и зайти, это запрещено нашими правилами! -Да я вам деньги за что заплатил?! Покупатель всегда прав У Шуваева округлились глаза: он и предположить не мог, что этим заказчиком мог быть ни кто иной, а сам Музыченко. Главное, зачем это надо было скрипачу? Подшутить? Посмеяться? Паша не пытался ответить на этот вопрос: он на несколько секунд вышел, жестом попросил их заткнуться и не мешать, и ушёл опять в гримёрку -Да бля-я-ять... Опять этот Юра -Паш, ну... Ну, давай не будем сейчас думать над этим... Давай, у нас час, все пришли, Денис там в раздевалке, Кириллу макияж делают, а Женя вот, раскладывается. Давай, пусть тебя покрасят, и поиграем немного, хорошо? Всеволод буквально руками отпихнул Шуваева к креслу, где ему с высокой скоростью стали приводить лицо в нормальный вид, да так, чтобы не было следов макияжа и много вмешательства в натуральную красоту его лица. Естественно гитарист закончил раньше, Женя уже был при параде, Денис только сел. Весь коллектив с искренними эмоциями приветствовал рокера, быстро делился комплиментами и пожеланиями друг другу. До начала концерта они успели сыграть Отраву и Атлантиду, правда, звук был всё равно не тот, поскольку всё надо было делать тихо. Но на сцену они выходили уже полностью готовые, как будто всю жизнь жили ради концерта в этом месте. Они вели себя, как ни в чем не бывало, но сначала Паше было немного тревожно, хотя такое ощущение было у него на первом-втором концертах. Оббегая глазами зрительный зал, он хотел увидеть его: того, кто попытался вытащить Шуваева из столь отвратительного состояния, и у него это получилось. Но скрипача среди зрителей не было. Паша очистил свои мысли, и начал петь. Первой песней был Замок. Его величественный голос не дрожал. Тело не подводило. Рокер брал абсолютно все ноты, растягивая их, погружая все помещение в атмосферы своих песен, после них разбавлял атмосферу их шутками, переговаривался с участниками группы, просто вёл себя непринуждённо. Атлантида. Паша распелся, и его голос, казалось, стал намного мощнее. Пока Шуваев был полностью сконцетрирован на песне, на своих ощущениях в горле, на барабанах, всё шло как по маслу. Молодые боги. Зал запел вместе с ним. Да и не только зал пел: клавишник и басист тоже подхватили, правда, их голоса не сравняться, но в качестве не основной линии подходили безупречно, когда у них встречались несложные куски в песне, и они могли сосредоточится на голосе. Отрава. Паша снова стал глядеть в зал, ибо в перерывах он больше шутил, максимально непринуждённо. Скрипача не видел. Многие стали светить фонарями, и скоро зал наполнился движущимися вспышками, что ещё распаляло толпу и саму группу. Завершающей была Любовь моя. Шуваев не бросал попытки увидеть Юру, хотя в глубине души понимал, что пришёл сюда не из-за него, и вообще скрипач не должен больше тревожить рокера, но... Он здесь: рядом с дверью, в тёмных очках, улыбается во все зубы, но очень мягко, будто проникается темпом песни. У Паши сразу что-то на душе отлегло. В конце Паша фотографировался с фанатами, раздавал автографы, и ждал, когда наконец-то подойдёт виновник сего торжества. Но... Он не подошёл. Всё же после концерта музыканты были совсем уставшие и вымотанные, в основном Паша, и как всегда, остановились на дружеских объятиях, разъехались по домам. Кроме Паши. Шуваев единственный остался: смыл тоналку с лица, собрал гитару, и стал ходить, высматривая Юру. Тот передавал деньги хозяину помещения в другой комнате. Было стекло, только поэтому рокер увидел этот момент. Паша едва держал слезы. Музыченко вышел из комнаты, как ни в чем не бывало, и сразу же уткнулся лицом в грудь рокера. -А, Паша, это ты... Ты отлично отыграл, я бы так не смог -Юра... Зачем ты сделал это, ещё и заплатил... У меня были бы концерты, да редко, но были бы... -Знаешь, мой аккордеонист закентился с твоим басистом вроде и ударником. Они и сказали, что ты вечно подавленый. Для меня эти деньги так, копейки... Всё же, я не хотел, чтобы ты ходил с кислой миной, особенно, если это из-за меня... Я просто хотел тебя отвлечь, развеять, ну. Ты потрясающе держался на сцене, я думал, у ОддисСа каждый день концерты, раз вы так вольны на сцене, хе-хе -Юра, я... - Шуваев держал эмоции в себе, несильно обнял Юру, и тот обнял его в ответ где-то под рёбрами. -Не нужно благодарности, правда. Свалился тебе, как снег на голову, настроение испортил, и ещё слышал, ты там со своими чуть ли не поругался. Знаешь, я слышал, как вы репетировали. Даже завидую как-то, что вы вообще не агрессивные, не то, что я... Впрочем, всё прошло отлично, ты теперь - новый материал для исследования, поздравляю -Слушай, может, схожим куда-нибудь, я угощаю?! Неловко как-то, что ты столько времени и денег убил на концерт и мой пиар... -Не могу, Паш, я в Питер уезжаю. -К-как уезжаешь?! - Шуваев остолбенел, резко выпустив из своих объятий скрипача. -Вот так, домой. Мой тур уже закончен, так что Шляпники могут отправиться домой. Ну, не скучай, я ещё приеду, обещаю Музыченко пришлось уйти. Как он и сказал, сегодня он уезжал домой. Шуваев какое-то время стоял на месте, обдумывая абсолютно всё. Из группы нет больше никого, все уехали. Время позднее. Рокер не знает, кто в сети, кто может ему помочь. Честно, Шуваев успел наговорить достаточно гадостей в сторону скрипача, но после такого поступка был готов броситься в ноги и умолять прощения, будто под дулом пистолета. Его сознание с каждой встречей меняло характеристику о скрипаче, настолько, что Паша не увидел ничего общего, кроме цвета волос. Шуваев в этот раз ничего не пил, хотя такие кошки скребли на душе, будто выскребли уже кожу, и наружу лезут. Даже попрощаться толком не успел, а писать что-то Юре он боялся, до ужаса. Нужно с кем-то поговорить, но не сейчас. Надо бы до дома доковылять. Удивительно, но Паша не курил и не пил. Доехав до дома, судя по времени, все участники группы уже были у себя. Нужно кому-то рассказать про свои тревоги. Подходящим вариантом оказался Денис, клавишник. Он - сова, никогда ночью нормально не спал. Остальные бы уже точно легли спать, а этот - нет. Паша судорожно набирает ему, каждый гудок будто наносит сокрушительное ранение в грудь. Их диалог сначала был очень странным, поскольку Шуваев старался сказать про эту ситуацию. Денис терпеливо выслушивал, жалел рокера, успокаивал по звонку. Паше действительно очень сильно помог звонок другу: Денис оказался потрясающим психологом по телефону, и Шуваеву действительно стало намного легче. Закончили болтать ближе к двум часам ночи, потому что рокер просто уже засыпал. Поезд Музыченко ушёл, не факт, что вернётся, но обещал. Внутренний конфликт распутывался сам собой, в зависимости от того, сколько слез пролил рокер из-за своей тревоги, чувства ненужности и покинутости. И сейчас он очень жалеет о том, что не может собрать всех своих рядом, обниматься с ними, и уснуть у них на коленях, но он рад. Безумно рад, что всё закончилось.