Жизнь на лезвии избавляет от боли

      Сумерки. Обычный день — ничем не отличающийся от других таких же, с красивыми пейзажами, вдохновляющими многих художников на написание великолепных картин. И если подойти к любому человеку на улице Мондштадта, он действительно назовет этот день совершенно обычным.       Но почему же Дилюк чувствовал какое-то странное ощущение, будто прямо сейчас дергают за очень важную ниточку сердца, которая вот-вот порвется. Но если это просто ниточка, разве она должна так болеть?       Весь день Рагнвиндр занимался работой, заполнял совсем не важные бумаги и то и дело ходил в таверну, помогая Чарльзу, лишь бы отвлечься от гнетущего его чувства.       Но все мысли так или иначе возвращались к молодому капитану кавалерии, что в последнее время вел себя очень странно, и гнетущему его чувству.       Из-за Кэйи ли Дилюку было не по себе? Или, точнее, его отсутствию?       Отвечать на этот вопрос Рагнвиндру совсем не хотелось.       Минуты все шли, сменяя друг друга. Кажется, что мастер уже считает каждую секунду. Так и с ума сойти можно.       Ответ нашелся сам, когда Дилюк в непонятной спешке взял листок с ручкой и стал выводить аккуратными красивыми буквами текст.       К.       Тебя давно не видели жители, и я знаю, что ты взял отпуск на неопределенное количество времени. С какой целью? Хочешь уехать из региона?       Кратко и по делу, в стиле Рагнвиндра. Сложив бумажку, магнат отправил письмо, тяжело вздохнув. Осталось лишь дождаться ответа. И все. Можно будет успокоиться.

***

      С каждым днем жить становилось труднее. Все больше алых струек стекали с запястий, а засохшая темная кровь была уже не в новинку. Небольшой предмет в руке с глухим стуком падает на пол. Вся одежда пропитана железно-металлическим запахом и окрашена в темные цвета, что уже никогда не отмоются. Да и зачем? Неужели это так важно? Определенно нет.       Это должен быть последний шаг. Но именно сейчас это должно быть так сложно?       Перед Кэйей стоит разбитое зеркало. Он сидит на полу на коленях. Слезы так и льются по лицу, отчего повязка на глазу полностью мокрая. Руки протягиваются к элементу одежды и медленно стягивают. Он открывает второй глаз, что с ярко-желтой радужкой и шрамом смотрит на себя. Множества отражений в зеркале показывают ужасный вид капитана. Выглядит хуже, чем с похмелья.       «Давай, Альберих, соберись. Ты же не слабак!» Хотя сильные заканчивают совсем не так. Но в жизни можно побыть и слабым. Хоть разочек. Первый и последний, потому что другого шанса не будет.       «Точно?»       «Да, Альберих! Давай!»       «…»       «Чего ты ждешь?»       «Глотка.»       «Что?»       «Точно, глоток! Совсем один. Можно?»       «Ладно, но только один. Последний. И пора уже кончать с этим.»       Кэйа трясущейся рукой берет бутылку вина в углу ванной. Подготовился? Знал, что будет так сложно? Нет. Уже давно все решено. Уже слишком поздно.       Он подносит горлышко к губам. Глоток. Еще один.       «Стой! Остановись!»       Кэйа уже не слушает. Каждый глоток происходит от силы, но с таким желанием…       «Ты прав. Надо кончать.»       «Наконец-то.»       Альберих выпускает бутылку, что с громким звуком разбивается о пол. Осколки разлетаются, попадая в Кэйю, и жидкость разливается по плитке, растекаясь и смешиваясь с кровью.       Рука тянется за тем самым небольшим предметом и вместо ручки хватается за лезвие. Какая уже разница, если это конец. Кэйа поднимает вторую руку…       «Вдоль!»       «Да… Знаю…»       Острие ножа втыкается в смуглую кожу, которая давно стала темно-красной.       Одинокая последняя слеза скатывается по лицу. Он больше не плачет. И никогда не будет.       Нажатие. Сильная боль окутывает сознание Кэйи. Быстрый глубокий порез. Кровь. Очень много крови.       Альберих смотрит в зеркало, искренне улыбаясь. Все. Это конец. Удивление также забирается в его эмоции. Когда он последний раз искренне улыбался? Давно. Они еще с Дилюком шли тогда на общее поручение. В тот же день Кэйа поделился с Рагнвиндром своей тайной, которую скрывал всю жизнь. И в тот же день потерял двух самых близких ему людей. Единственных. Ему не хочется вспоминать это, поэтому он старается переключить мысли на что-нибудь другое.       «Не волнуйся. Больше вспоминать и не придется.»       На душе становится радостно. Кэйа хочет переключиться на воспоминания о Мондшате, действующем магистре Джинн, рыцарях Ордо Фавониус и Путешественнике, который очень хочет найти свою сестру. Однако времени слишком мало, и капитан успевает только посмотреть на свою руку.       Боль уже не чувствуется. Мир перед глазами темнеет. Тело без сознания мягко падает на пол, встречаясь с кучей осколков.