Жизнь на лезвии избавляет от боли

Глубь, тьма, прошлое. О многом ли стоит задуматься, когда мир переворачивается? И Дилюк задумывается. Когда он свернул не туда? У него было самое счастливое детство, которое только можно было представить. Любящий, завидный отец, что никогда не избивал своего ребенка, много времени проводил вместе, даря незабываемые впечатления, многому обучал и обладал не маленьким количеством денег, чтобы позволить семье жить, а не существовать, постоянно находясь на работе и приходя в дом только к концу дня, когда единственное, что хочется — вечер пятницы, чтобы не заботиться о том, что завтра ждет точно такой же день, ничем не отличающийся от предыдущего, а на самого себя не остается и лишнего часа, чтобы можно было просто заняться делами, которые по-настоящему нравятся, чувствуя отсутствие желания выйти в окно. А также названный брат, что всегда был рядом и стал для Рагнвиндра самым близким и любимым человеком, ради которого он был готов сжечь хоть весь мир, ни капли не сожалея о людях, сгоревших заживо. Только для одного человека… Кэйа был рядом всегда. До ночи, изменившей все. Чувства слишком смешались. Дилюк не мог мыслить рационально. Гнев, слезы и обида затмили разум, и языки пламени… устремились на него… Разом все слова и действия выражения привязанности между ними канули в лету, а нить, так крепко связывающая сердца, оборвалась, не оставив и следа. Дилюк сам сжег все это. Альберих никогда не был виноват, но чуть не оставил свою жизнь в том огне и под тяжелым мечом брата. Далее путешествие Рагнвиндра по Тейвату, длившееся несколько лет, а затем и возвращение в родной регион. После шла их первая встреча за невероятно долгое время… Оба парня уже состоялись в жизни. Каждый в своей… И места друг для друга там уже не было… Совершенно чужие люди, знавшие друг друга наизусть… Ни один из них не выбирал этого, но жизнь и не дала им выбора, почти сломав каждого из них. Но они смогли выбраться с того дна, когда люди словно смотрели сквозь них, и вовсе не замечая. Вот только… когда Дилюк увидел Кэйю спустя столько лет, встретившись со взглядом, в котором раньше была невероятная глубина, — манящая к себе и звавшая познать саму душу, — теперь замечалась лишь пустотой, отдававшейся пронзающим холодом, если попытаться сблизиться. Альберих изменился. Он был одновременно так близко ко всем и так далеко. О нем могли узнать лишь то, что он сам позволял. Никогда не брезговал использовать самые ужасные методы и откровенную ложь, что с его языка звучала самой сладкой правдой. Ему хотелось верить. Он умел располагать к себе. Рагнвиндр больше его не знал. Они жили своими жизнями, почти что не пересекаясь между собой, но в последнее время все вновь стало меняться. Насколько поздно это заметил мастер? И можно ли еще что-то изменить? Кэйа до сих пор нужен ему… Пожар в лесу, следовавший за этими мыслями, пришлось долго тушить вовсе не одному рыцарю.

***

— Мастер, — произнес мужчина, когда магнат зашел в Долю ангелов, на что тот лишь кивнул, явно находясь где-то в себе, и прошел вглубь помещения. Было раннее утро, и таверна только открылась, поэтому людей еще не было и придут точно не скоро. Дилюк обогнул барную стойку и начал всматриваться в посудину и продовольствие. Один напиток давно уже не в ассортименте, но продукты для приготовления еще должны были остаться хотя бы на полках погреба. Недолго думая, парень принес все нужное и под пристальным взглядом Чарльза не спеша смешал в кружке, после чего преподнес стакан ко рту, делая небольшой глоток. Горло обожгло, на что Рагнвиндр слегка скривился, нахмурив брови. Он не любил алкоголь. Не понимал, что такого классного есть в чувстве опьянения, и почему всем так оно нравится, когда ты не можешь даже полностью контролировать свои действия. Следом идет второй глоток, не менее противней предыдущего. Во рту ощущалась четкая сухость, раздражая мягкие мышцы стенок горла и рецепторы языка. К удивлению присутствующих, в Долю ангелов зашел какой-то рыцарь, но особого внимания на него не обратили. — Что-то случилось? — с нотками беспокойства спросил бармен, обращаясь к мастеру, но был готов принять заказ, если посетителю что-то понадобится. Дилюк промолчал, залпом допив оставшуюся жидкость и слизав языком с губ темно-красные капли с горьковатым вкусом. Невкусно, но свой шарм есть. — Возвращаем в продажу, — с хрипом оповестил парень. — Что это? — «Полуденная смерть», — поставив стакан с глухим звуком на стойку, Рагнвиндр покинул таверну.

***

Ужасно разорванная лезвием смуглая кожа, белесые толстые шрамы, бордовые, а местами желто-серые корочки, из которых чуть сочились молочноватые выделения, и свежая кровь, покрывавшая алым цветом предплечья. Всю дорогу на винокурню из мыслей не выходили эти воспоминания. Они все вертелись и метались в голове, не оставляя места ни для чего больше. Нездорово бледная кожа, мешки под глазами, расфокусированный взгляд, нерасчесанные синие локоны, помятый вид… Рагнвиндр вспомнил все посещения Альберихом лазарета. Случайностью ль все это было?.. Или… Светлые стены, неширокое окно и больничная койка. Запах трав отдавался в легких, когда чужое дыхание остановилось вместе с сердцем… Как мертво выглядел тогда… Он почти умер… Всего несколько секунд и Дилюк бы остался один… Хватит… Рагнвиндр пытался вернуться сознанием в реальность. Голова раскалывалась и слегка кружилась, а в виски безумно давило. Не стоило пить. Или хотя бы что-нибудь менее крепкое… Зачем все это?.. Сколько можно ошибаться?.. Почему так тяжело?.. Что сказал бы отец, если бы узнал?.. Нет, он не стал бы осуждать. Крепус слишком любил их обоих, но… был бы очень разочарован… Он бы поступил лучше самого парня. И точно бы не стал пытаться сжечь Кэйю дотла… Вероятнее всего, мужчина бы остался рядом, несмотря ни на что, обняв юного Альбериха… Дилюк впервые захотел вернуться в ту ночь… Вернуться, чтобы исправить главную проблему… Он хочет… Нет, желает быть снова вместе. В то мгновение, когда дорогой человек был по-настоящему счастлив. Если вообще когда-либо был… Как же уже поздно… Тело становится таким тяжелым… Все так давит…

***

— Мастер Дилюк? Не может быть. Ты уверен? — раздается поблизости чужой голос. — Более чем. — Но я думал, что он не любит алкоголь. Трое рыцарей Ордо Фавониус возвращались, видимо, с какого-то поручения, когда Альберих оказался неподалеку, стоя за ближайшим зданием, прижавшись к стене спиной и закрыв глаза. Он ждал, пока они уйдут — не хотел с кем-либо видеться, но внезапно стал свидетелем занимательного диалога. — Все жители Мондштадта так думали. — Кому скажешь — не поверят. — И я о том же! А потом он поставил стакан, сказал, чтобы вернули в продажу «Полуденную смерть», и ушел. Все, больше ничего не видел. — Ого, это вино же вроде как никто не пьет почти. Разве что только сэр Кэйа да путники, нагрянувшие в город — ценители. Больно уж оно дорогое. — М-да. — Кстати, слышали что-нибудь про него? — Даже не видел за последний месяц. Странно все это как-то. — Да… А кто видели, говорят, что он стал точной копией мастера Дилюка. Только черной одежды не хватает. — Интересно, что же все-таки произошло. Без него… тоскливо что-ли. — Эй, вы! Хватит тут сплетни распускать! Тем более про капитана! Давайте поторапливайтесь, магистр Джинн вас уже давным-давно ждет, а вы тут говорите не пойми о чем, — к ним присоединился четвертый человек, и они все вместе удалились в сторону штаба. — Хм. На Дилюка похож? Черной одежды не хватает? Вот, значит, как, — тихо сказал сам себе Альберих, отстраняясь от стены.