Жизнь на лезвии избавляет от боли

Черный, так черный. Альберих не знает, почему вообще обратил внимание на сказанное теми рыцарями, а уж почему решил, так сказать, подыграть образу, зародившемуся в ассоциациях у людей, тем более и думать не хотел. У него изначально не было ответа. Он вышел из дома, направляясь в сторону выхода из города, облаченный в темные одеяния. Хоть обычно он в таком виде и не ходил, что ни один житель Мондштадта никогда не видел его таким, но тем не менее сама одежда в его гардеробе существовала. Все-таки разные ситуации бывают, и если что случится, нужно соответствовать столь трагичному мероприятию, как похороны, например. Сверху Кэйа был одет в черную плотную рубашку с рукавами, сполна закрывающими порезанные предплечья, заканчиваясь возле кистей, заправленную в особенно обтягивающие штаны с высокой посадкой, прекрасно очерчивающие каждый изгиб длинных ног, на плечах находилась легкая накидка, свисающая до середины бедер, талия была обтянута корсетом, выделяясь намного у́же, чем обычно, наоткрытую выставляя сильную худобу, нехарактерную ему еще каких-то полгода назад, на ступнях красовались черные кожаные ботинки, а на ладонях сплошные темные перчатки, уже без дырочек для пальцев. Единственным не вписывающимся элементом, был Крио Глаз Бога, висевший на поясе, изредко мерцая светло-голубым свечением. Минуя город и все удивленные взгляды в его сторону, парень бесцельно скитался по Мондштадту, не желая заниматься чем-то важным. Он устал. Слишком устал. Тело хоть и было хорошо натренировано, но все равно ослабевало с каждым днем засчет нехватки энергии для организма. И… ему стоило поесть. Однако идти в какую-то кафешку не хотелось, а в квартире на кухне мышь повесилась. В доме, на полках был только кофе, который Альберих каждый день заливал в себя литрами, несмотря на то, как это сказывалось на его здоровье. Не замечая происходящего вокруг, Кэйа шел по тропе, в какой-то момент поворачивая налево, обращая внимание на юношу с алыми волосами неподалеку. Со стороны казалось, будто тому нездоровится. И Альберих прошел бы мимо, если бы не заметил, как у парня слегка сгибаются колени, а ладонь прислоняется к голове, надавливая куда-то в направлении виска. Глаза его прикрыты, но распахнулись сразу, как только был услышан знакомый, чужой голос. — Так значит, слухи не врут? Неужели мастер Дилюк, так открыто презирающий алкоголь, не отказался в удовольствии выпить сам? — ну конечно, прошло всего ничего времени, а уже пол региона небось знает. Это знал один лишь рыцарь, они что, совсем не умеют держать язык за зубами, будто бы от сохранения чего-либо в своей пустой головушке, не распространяя все на каждом шагу, они непременно умрут самой мучительной смертью, растянутой на долгие часы. — Насколько я помню, вчера ты не был заинтересован в разговоре, — едва заметно вздохнув, произнес Рагнвиндр. — Не располагал такой интересной информацией. Кто знает, может, мы действительно чем-то похожи, — сказал Кэйа и обогнул мастера, улавливая удивление того. Кинув всего один взгляд на парня, Дилюк впал в еще большее недоумение, смотря заинтересованными глазами на черные одежды. Взор сразу упал на предплечья, закрытые рубашкой. Нет, он не собирался ничего говорить или хоть как-то показывать то, что знает, что находится под слоями ткани. Это все равно ничего не изменит. По крайней мере уж точно не лучшую сторону. Кэйа взрослый. Он может сам решать, что ему делать и как жить. И точно не станет даже слушать какие-то претензии к его образу жизни со стороны магната. А Рагнвиндр, в свою очередь, ему не родитель, чтобы читать лекции да поучать о том, что стоит делать, а чего нет Затем взгляд поднялся к груди. Всегдашний вырез отсутствовал. И фигура… напоминает типичную анорексичку на первых стадиях, когда еще можно без проблем и последствий вернуться к нормальному, постоянному весу. Парень выпрямил колени, медленным шагом направляясь в сторону винокурни. Слишком трудно было бы продолжить диалог, а потом кое-как добираться до здания. Не прошло и минуты, как он встал, переводя дыхание, и оперся руками на ноги, прикрывая веки. Альберих тяжко вздохнул, облизнул сухие губы и, проведя ладонью по чужой спине, остановился на талии, ощущая, как тот резко вытянулся, отстраняясь на несколько сантиметров, что не изменило положения. — Считай, что возвращаю должок, — поспешил объясниться капитан кавалерии, пока Дилюк ничего не сказал. Даже сквозь слои одежды от Кэйи веяло холодом. Рагнвиндр выпрямился, все-таки опираясь на названного брата, легко положив ладонь на его ближайшее плечо, из-за чего несобранные волосы стали лезть в глаза. Он постарался перекинуть их другой рукой через плечо, но алые пряди оказались слишком длинные, чтобы дотянуться. Он кинул это дело, но спустя несколько секунд почувствовал почти невесомое прикосновение, отчего сразу повернул голову в сторону, чуть ли не сталкиваясь с другим парнем. Он встретился взглядом с ледяным голубым глазом, в котором из-за слишком близкого расстояния было хорошо видно темную звезду. Можно было ощутить чужое рваное дыхание. Альберих быстро убрал волосы назад и отвернулся. Так, вдвоем в тишине — ни один из них не знал, что говорить, и стоит ли вообще — они дошли до винокурни, у самой двери услышав какое-то копашение и шаги внутри. Через пару секунд на пороге показалась Аделинда, с недоумением замечая парней. — Мастер? Вам плохо? Давайте помогу. Сэр Кэйа, давно вы не навещали нас, проходите, — мило поприветствовала женщина, одаривая Кэйю теплой улыбкой, почти как в далеком детстве. Воспоминания о прошлом неприятно колыхнулись в груди, но Альберих быстро подавил нарастающее чувство, вернув мысль, что это теперь абсолютно ничего не значит. Однако в ее взгляде было что-то новое, что-то не то. Увидев на лице парня сомнение, она поспешила объясниться. — Я просто подумала, раз вы пришли вместе, то, наверное… Если мастер не против… — попыталась она, пока Дилюк ее не перебил. — Он зайдет. Рагнвиндр скрылся внутри помещения, когда Кэйа по-прежнему стоял на пороге, не понимая. Аделинда, кажется, совсем растерялась, потому лишь неловко произнесла. — Если вы спешите… Альберих тяжело вздохнул, но все же сделал шаг вперед, после чего девушка сразу ушла помочь Дилюку. Прошло пару минут перед тем, как она вернулась. — Мастер присоединиться чуть позже. Я как раз готовила, пока вы не пришли. К его приходу блюдо довариться. Оставайтесь подольше. — Боюсь, у меня еще много дел, — соврал парень. Затянулось неловкое молчание, которое продлилось до тех пор, пока не послышались шаги на лестнице. Рагнвиндр спустился уже в трезвом состоянии, на что Кэйа бросил вопросительный взгляд, но ответа не последовало. Аделинда накрыла на стол, не дав Альбериху свалить сразу же. На деревянной поверхности находилось несколько тарелок с разными блюдами, как холодными легкими, так и горячими тяжелыми. Парни остались одни. Перед рыцарем обнаружилась глубокая посудина с жидким томатным рагу с кусочками мяса, моркови и других овощей. От теплой еды исходило облачко пара, но Кэйа не спешил есть, в то время как Дилюк не спеша положил первую ложку в рот. — Ну и? Рагнвиндр не понимающе посмотрел на рыцаря. — Если ты думаешь, что мне больше нечем заняться, кроме как расхаживать по гостям, то сильно ошибаешься, — недовольно сказал Альберих и опустил прибор в рагу, медленно перекладывая туда сюда, но так и не взяв кусок в рот. Внутри у винодела похолодело. — Когда винокурня стала для тебя местом, в которое приходишь в гости? — он говорил так, как будто и не было последних нескольких лет, в течение которых парни даже не общались. Кэйа не понимал. — С тех пор, как… Дилюк не дал ему договорить, не хотя слышать любой ответ, тем более, что понимал, что сказанное явно не понравится. — И чем же таким важным ты собирался заниматься? — Тебя это не касается. — Вот как? — Рагнвиндр пристально смотрел на него, отложив еду. — Рассчитывал на другое? — Кэйа с раздражением закатил глаза. — Так заметно? — Что? — накаляющаяся атмосфера мгновенно рассеялась. Альберих правда не понимал, что тот имеет в виду. — Собираешься и дальше продолжать умирать, живя ходячим трупом? Сколько еще выдержит тело? Действительно думаешь, что всем вокруг плевать? — Может, перестанешь лезть не в свое дело? — Кэйа встал из-за стола и направился к выходу, открывая дверь. Глазам предстало темное небо с серыми тучами, сильный ливень и ветер. В это же время спустилась Аделинда. — Сэр Кэйа, погода резко испортилась, оставайтесь до завтра, я приготовлю вам комнату. Альберих захлопнул дверь с громким хлопком, уходя к лестнице, но напоследок кинул тихую фразу, которую услышал только Дилюк. — Ненавижу тебя.