Alive in the night

You know when I live on a saturday night We came to take your souls My heart is broken and I leave you to fight We came to take your souls I see in a law and I come out to fight We came to take your souls… Powerwolf «We came to take your souls»

Восемьсот лет спустя… Под хмурым небом, которое уже роняет свои холодные слезы около четырех дней, по идеально гладкому асфальту, омываемого водой, проложенного вдоль леса, едет одинокая машина. Конечно, это не какой-нибудь там крутой хаммер или дорогой спортивный кабриолет, а так, ничем не примечательная машина… За рулем сидит мужчина лет сорока пяти, не полный, но и не стройный (средней комплекции так сказать; видать, особо не объедался сосисками и капустой с пивом, как этого любят делать все немцы), с чернявыми волосами и с густой, кое-где поседевшей бородой и очками, сползавшими на нос. Этот человек недавно работал геологом, а также профессором на геологическом факультете одного университета в Берлине, но потом его уволили, в связи с тем, что институт сократили и пришлось убрать «лишних» людей. Как оказалось, на его место приставили какого-то молодого специалиста. Наверное, нужны были сотрудники помоложе. Так прошло несколько месяцев после ухода, а потом в семье недоставало средств, для того чтобы прокормиться. Пришлось продать дом на окраинах столицы и ехать в Оберхов. Там как раз ему и предложили работу изучать почву в Тюрингском лесу, причем довольно хорошую, за которую обещали заплатить приличную сумму денег. Правда, осталось только заключить контракт, и тогда дело в шляпе. К тому же, его дочери – Виктории предоставят бесплатное образование в университете, находящегося в том же городе, куда они и едут. Кстати о Виктории. Она, в отличие от отца, была, временами, немного амбициозной девушкой, но зато очень сообразительной по жизни. Такой же, как и её мать – Сара, у которой судьба и так не мёд. Дело в том, что она больна, и давно. Да, частое выкуривание дешевых сигарет дало о себе знать. Хотя, её можно понять: стрессы в последнее время, частые ссоры с мужем, долгие и нудные походы по врачам, которые назначают сплошные запреты. Разумеется, все происходящее с ней вокруг только придавало ей ещё больший болезненный вид. По стеклам били тяжелые капли дождя, а брызги от поверхности машины разлетались по сторонам, поливая пропитанную грязью и вонючим бензином траву на окраинах «черной реки». Весь этот вид отражался в зеленых глазах девушки, наблюдавшей за мрачным пейзажем германского леса, полным загадок и тайн. Устав, наконец, смотреть на безумно скучное однообразие, Ви (так её называли друзья) развалилась на сидении, а то спина вся жутко затекла, достала наушники, как раз запутанные «морским узлом», поэтому пришлось потратить драгоценное время на распутывание, что начало её сильно бесить. Разделавшись с этой простой, но надоедливой головоломкой девушка подключила их к проигрывателю, и на всю катушку в её ушах стали звучать тяжелые звуки с жестоким текстом. Все было как-то подозрительно спокойно, но это спокойствие не предвещало ничего хорошего. - Черт побери! – паническим голосом закричал мужчина, увидев нечто и, резко надавив на газ, затормозил так, что шины начали стираться от. Машина заскользила как по льду и чуть не перевернулась на бок, а затем издала скрипящие неприятные звуки и съехала на обочину. Потом благо остановилась, и мимо неё пробежали две огромные черные тени. Одна просто проскочила мимо, а другая стукнулась прямо об дверь, оставив глубокую вмятину. Зато сила удара была такой мощной, что все стекла рассыпались песком. Что это за сущности, как они выглядели – не было понятно никому, ибо они двигались с нереальной скоростью. После того как некто чуть ли не проломил дверь, сверху кусок металла прогнулся под тяжестью. Настала мёртвая тишина, а после неё хриплое рявканье. И всё… Спустя некоторое время ничего не происходило. Очевидно, что всё кончилось. Не все сразу поняли, что это было, потому как на их лицах исчезли выражения, свойственные только человеку. К счастью, никто из них не получил серьезных увечий. Они лишь отделались мелкими царапинами да синяками. Мужчина, отстегнув ремень безопасности, попытался выбраться наружу, но в итоге пришлось выбивать дверь ударом ноги. И это, несмотря на его возраст, далось ему без труда. Он вышел и за запястье его попридержала жена. - Вильгельм, может лучше не надо. Вдруг они всё ещё там. Глядишь, и разорвут, - она на него предостерегающе взглянула, на что он никак не отреагировал, оставляя мысли о том, что некто непонятные и довольно странные могли провернуть такое, при этом забыв о них моментально, и резко одернул руку, что даже оцарапался о её длинные ногти. Снаружи всё ещё шел проливной дождь. И, кажется, он усилился. Мужчина промок весь до нитки: волосы слиплись, одежда и даже борода вся стекала. Обойдя автомобиль с другой стороны, ему в глаза бросились ужасающего вида дефекты: множество вмятин, царапин и тому подобных. Странно, как они вообще смогли после такого разодранного в клочь куске металла ещё и так легко отделаться? Ещё больше поразил тот факт, что из этих порезов клубился дым. Будто бы у этих существ были когти, объятые пламенем, и которые могли расплавить всё, до чего они прикасались. То же самое было с задними шинами. Вот только они были разодраны по кускам. Фары выбиты, капот помялся. В общем, практически ничего не осталось целым. - Да уж, могло быть и хуже, - рядом с его ухом раздался голос дочери, стоявшей подле него. - Эй! Ты совсем ума лишилась?! Я тебе по сто раз говорил, что в чрезвычайных ситуациях оставаться в безопасном месте. Ей богу, как маленькая. Говоришь, говоришь, а толку никакого. Хотя, что там, уже вышла вон, смелая какая, - отец нахмурился от данных им безустанных ценных указаний, которые никто не выполняет вообще, - Иди, одень там что-нибудь тёплое, а то простынешь не дай бог. Кстати, мать там как? - Да ничего так, - пока она одевала теплую кожаную куртку, то посмотрела на печальное лицо матери которая укрывалась теплым пледом, и съежившись, обдувала свои руки, - греется. Помочь тебе? Или как? Снова загонишь меня в безопасный уголок? - Смешно, - ухмыляясь пробурчал мужчина, покачав при этом головой и улыбаясь от того, что дочь его стала уже бастовать, а в детстве была такой тихоней, - Давай, раз тут уже стоишь. Инструменты подашь. - Пап ты что? Ты… эту рухлядь, - начала она жестикулировать руками, а потоми вытаращивать глаза наружу, - Да ей дорога на свалку. - Хотя бы колёса заменим, а там уж и дело правое. - Тогда нет проблем, - ей пришлось автоматически согласиться, потому что спорить было совсем лень. Пока отец ходил за инструментами, Виктория осматривала нанесенные странными сущностями вмятины и огромные порезы. Она притронулась к обугленному краю и тут же обожглась, ещё и притом порезалась. Удивительно, прошло всего-то какое-то жалкое время, а края эти все ещё горячие, несмотря на то, что идет сильный ливень, который должен был давно охладить железяку. К тому же, на её пальцах осталась сажа. Принюхавшись, она почувствовала запах ладана, смешанный с серой. Привстав с корточек, девушка вздрогнула, увидев на другой стороне леса два горящих огнем глаза. Они и вправду переливались как огонь и смотрели так пристально и хищно, и заставляли отдать душу дьяволу. От этого довольно воздействующего взгляда девушка очень даже хорошо слышала стук своего собственного сердца. - Чего застыла? – только что вытащив инструменты, чтобы устроить небольшой ремонт, отец заметил, что его дочь вдруг странно начала себя вести, не свойственно её обычному поведению, - Слышишь? Ты чего там увидела? Положив на землю ящик, он дотронулся до её плеча. Та аж вздрогнула от внезапности, и чуть было не соскользнула с ровной, но скользкой от грязи поверхности. - Там, - тихо проговорила девушка, указывая на то место, где увидела те глаза. - Хм, я ничего не вижу, - действительно, в деревьях уже никого не было, - Чертей своих меньше слушай, вот и мерещиться меньше будет. В ответ на комментарии отца она только лишь усмехнулась, на что он обратил внимание, но ничего не сказал. Пока мужчина возился, Ви всё ещё посещал соблазн смотреть периодически в ту самую злачную сторону. Капюшон сильно намок, и промокшие насквозь волосы прилипали к лицу, попадая в глаза, что ещё больше раздражало девушку. После долгой и мучительной стойки под дождем, взъерошенный отец начал ворчать, а потом и ругаться, а когда не нашел нужного инструмента, то уж было совсем взбесился и от гнева пнул ящичек с нужным ему содержимым, и оно разлетелось в разные стороны. Узрев происходящее, дочь его не верила, что он теперь стал таким несдержанным и слишком темпераментным. Казалось, что такого в нем может быть: простой толстяк в очках, работающий профессором, который, по сути, да и по внешнему виду не может так себя вести. Вот теперь может, так как жизненные обстоятельства заставили измениться его внутреннюю сторону. Проговаривать его действие девушке совсем не хотелось, так как она прекрасно знала, что обсуждение подобных тем даются ему с болезненным трудом. Вот и не стала заморачивать ему голову. Из-за слишком сильного ливня не видно было дороги совсем. Но вместе со звуками капель послышался ещё один. Потом вдалеке показался свет, больше напоминающий от фар. Да так и есть. Возможно это и есть помощь. Ви решила выйти на дорогу и показать жестом, чтобы остановили, но тут скептические возгласы отца врезались в её ухо пессимистичным тоном: - Не, не остановит. Только обольёт почем зря. Нет, остановил. Небольшой красный фургон притормозил. И из него выглядывал темноволосый молодой парень, такого же возраста как и Виктория. Сначала он покосился на неё странным образом, осматривая её довольно мрачный и бунтарский вид, и это ей не особо понравилось, затем он взглянул на «побочные эффекты», которые красовались за её спиной и, наконец, осёкся. - Вижу помощь нужна, - на лице его проскользнула улыбка, которая не очень то подействовала на девушку. - Как видишь, - скептически произнесла эти слова. И отошла, повернувшись спиной, будто бы не хотела дальше с ним общаться. Парень вышел, накинув на себя плащ. Он поразился увиденному, как и обычно реагируют нормальные люди. От такого он даже присвистнул и почесал затылок. И само того не замечая, произнес «Не хрена себе!» Даже пренебрегая тем, что рядом находился отец Виктории и всё слышал. - Вот именно, - он как раз стоял за спиной молодого человека, - Молодой человек, прошу не выражаться при мне, моей жене и дочери. Ясно? - Нет проблем, - тот аж вздрогнул от высказываний и поднял ладони на уровне грудной клетки, мол, что он не хотел, - Так вы не отсюда видать. - Видать да, - ухмыльнулся мужчина, а затем стрельнул на парня грозным взглядом, дабы чтобы знал своё место и не лез туда, а точнее к кому-то, - И видать вы отсюда. - Ага, это верно, - и на время запнулся. Вильгельм оценивающе пробежал по нему взглядом. И по его внешнему виду, да и по его здешности, он убедился, что этот парень вполне может помочь. Парень заметил по его глазам, что человек намекает на то, чтобы тот не стоял попусту и не приставал к его дочери, а занялся дельным. Молодой человек сразу ожил. - Эм, я Дэвид, - в голову пришла идея сразу представиться, дабы не выглядеть полным идиотом, и протянул ладонь для рукопожатия, - Дэвид Штрауберг. Мужчина не пожал руку в ответ, не желая его знать совсем. Хм, типичный отцовский инстинкт. А Дэвид, поняв что ничего он добродушного за этот день не услышит, отставил свою ладонь в сторону. - Я лучше отцу своему позвоню, он тягач пригонит, - продолжил парень, - И заодно починит. У него своя собственная мастерская в Оберхове. В лице Вильгельма все ещё читалось недоверие. Но потом он какие-то слова сказал: - А вот за это большое спасибо, - парень улыбнулся, но мужчина ещё дальше продолжил говорить, - Но! - он произнес это так громко и четко с прерывистостью, - Ты в добавок отвезешь мою жену и дочь. Дочь адрес знает. Смотри у меня. Если что-нибудь не то сделаешь или что-нибудь с ними случится, то смотри у меня. Парень кивнул и тут же подбежал к фургону доставать телефон и звонить отцу. Долго трубка не отвечала, но все-таки дозвонился. Договаривался не так много времени. Пока он говорил, Виктория заглянула к матери. Та спала, немного продрогшая и бледная. Не хотелось совсем будить, но надо было. Ибо так она совсем замерзнет, да и можно было опасаться, что совсем заболеет. Тихо похлопав по плечу матери, она прошептала ей на ухо, что нужно просыпаться. И, заботливо помогая ей выйти, она довела её, придерживая под руку, до красного фургона. - И как же она выглядит? – из трубки слышался голос отца Дэвида. - Ты сразу поймешь. Думаю, что внимание твоё она привлечет, - парень за короткое время успел уже всё объяснить и уже собирался заканчивать разговор. - Ну раз так, то я скоро. В трубке зазвучал гудок, а затем телефон отключился. Путь пролегал ещё немало километров. Дождь кончился. И тучи, гонимые ветром, быстро ушли, и лучи солнца упали на землю, показав весь лес в его обличии. Нельзя сказать, что он был какой-то особенный. Да и уродливым его не назовешь. Лес как лес. Зелёный, наполненный запахом пихт и елей, отливающим ярко-зелёным цветом на солнце. Виктория опять погрузилась в мысли, наблюдая пейзаж за окном. Возле неё, прилунившись к ней, спала её мать. За этой картиной наблюдал Дэвид, смотря в зеркало, которое отражает заднее сидение. А наблюдал он, в основном, за девушкой. И почему-то его странным образом тянуло к ней. Вроде бы на вид мрачновата и грубо одета. Но на лицо совершенно другая: легка и очень хрупка. Вот жалко, что он её характера не знает. По такой девочке и не скажешь. Зато справедлива и не так глупа. Девушка, конечно же, почувствовала, что за ней пристально наблюдают, и повернула свой голубой глаз, устремив его в зеркало. Парень сразу опешил и перестал больше разглядывать её так внимательно. А вот и вывеска с белой надписью на синем: «Добро пожаловать в Оберхов». Радушное приветствие для любого гостя. Хотя, по началу этот городок таковым уж и не назовешь, так как окраины его выглядят, скажем так, далеко от ожидания заядлого туриста: какие-то старые грязные заводы, вокруг которых валяется куча непонятного хлама, за ними показываются гнилые сараи, покосившиеся от ветхости на бок, железнодорожные пути, на которых стоят грузовые вагоны, причем никому не нужные. «Тигули какие-то», - глядя в окно думалось девушке. Проехав автозаправку с закусочной, дальше показалось огромное зеленое поле с курганами. Когда машина оставила позади себя ещё несколько миль, то вдали показался небольшой городок, с задней стороны которого был отчетливо виден лес. Приблизившись к нему девушка удивилась, что здесь, в этом городе, выглядит все так, как несколько столетий назад. Нет, дома были совсем новые, но построены по старым немецким традициям, с приметным готическим стилем. Улицы тоже были такие же: мощеные камнем, как и некоторые заграждения, напоминающие маленькую крепостную стену средневековья, с воткнутыми в них острыми металлическими прутьями, на которых красовался герб ФРГ на желтом щите, и конечно же фонарные столбы стояли одиноко и бездвижно. В большинстве домов располагались лавки, бары, продуктовые, даже магазин с всякой атрибутикой и музыкальными инструментами, на которые девушка сразу же положила глаза, не ожидая того, что даже в таком месте может быть всё. Пересекая каменный мост, под которым плескалась речная вода, они проехали еще остальную часть города, выглядевшей такой же старинной как и другая часть. А дальше, повернув на запад, пошла уже жилая часть с двухэтажными, и даже трехэтажными, современно выстроенными коттеджами. - Ну? Сюда вам надо? – парень затормозил и, повернувшись к девушке, решил узнать, туда ли он их довез. - Да. Здесь, - без каких-либо эмоций ответила Виктория и вышла, подойдя к нему с улицы, - Искренне благодарим. Дом был ничего так, даже хороший, и, что не могло не удивить, с тремя этажами. Кстати, когда машина оказалась на месте, то возле дома стояли два грузовика с нужным для него грузом, необходимым для проживания. Да и они уже разгружались, и видно было, как двое мужчин втаскивали во внутрь диван, накрытый целлофановой плёнкой. - Все в порядке, - хрипло проговорила мать, а потом прокашлялась, - можешь меня больше не поддерживать. Я сама справлюсь. Силы у меня на это есть. А пока осмотрись, если хочешь. А я там распоряжусь во всем. Наши дамы вошли в дом. Сара уже начала давать рабочим ценные указания: что и куда ставить, да и по возможности, передвинуть. А Виктория вошла позади и осмотрела свой новый кров изнутри. Вполне уютно, не совсем вычурно: лестница, несколько комнат на первом и на втором этаже. Неплохо даже. Она поначалу думала, что будет какое-то «убожество». Но нет. Ожидания оказались напрасными. Поднявшись на верх, она достигла последнего этажа, там был коридорчик с окнами и дубовая дверь, ведущая в комнату. Войдя туда, Виктория прихлопнула за собой эту дверь. В комнате было жутковато и холодно, свет не включался, так как электричество не проведено, а большое круглое окно было настежь распахнуто. Эта комната по своему виду напоминала огромный и просторный чердак, но зато с очень высоким потолком. Виктория подошла к этому окну, сквозь которое проникали обильные лучи света, неплохо освещавшие помещение и не дававшие быть такой уж страшной для любого прибывшего. Когда девушка очутилась возле него, то её поразил сам вид: густой лес, который находился прямо у её дома и который своей густой зеленью веток аж склонил свои руки к земле из-за большого количества мха на деревьях; к тому же, деревья и елки выпустили свои корни наружу, и создавалось такое впечатление, что они поднялись над землей и даже дети могли спрятаться в них, засев в так называемой «ловушке» для ищущего или кем они там себя называют в играх. Листья бурого и коричневого цвета (очевидно прошлогодние), обдуваемые ветром, то скромно лежали на полу, то вихрем уносились в сторону. Тюрингский лес и вправду заворожил своей внешностью. Когда девушка закончила любоваться пейзажем, то на подоконнике она обнаружила вдруг выцарапанную надпись «Я тебя видел». Виктория вскинула бровь и подумала, что это шутка какая-то. Она торопливо закрыла окно и на секунду отвлеклась, смотря на пол, а потом подняла голову и заметила, что на стекло как будто кто-то подышал и на нем остался пар, и опять надпись «Я тебя видел». Девушке показалось, что это теперь не на шутку. Но как, как за секунду можно залезть снаружи на третий этаж, и успеть написать такое? Она естественно напугалась, но не так истерично, а вполне адекватно. Она не вскрикнула или еще чего-нибудь. Её пробила всего лишь мелкая дрожь. Она вышла отсюда, решив, что это последствия переезда на неё так влияют, а особенно то, что случилось с ней и родителями в этот день. Она думала, что она так ударилась головой, что начала видеть странные глаза в этих проклятых кустах и эти глупые надписи. Спустившись, Ви вышла на задний двор. Там был один зеленый газон и деревянное некрашеное ограждение. Девушка как раз стояла перед окном той самой комнаты. Она взглянула на верх, и как только повернулась лицом к забору, то тут же ошалела. «Я тебя видел», высеченная на дереве надпись, из порезов которых вытекала багровая темная кровь и над которой сидели черные как смоль вороны. Девушка вовремя прикрыла рот, чтобы не наделать шуму от своих видений. А может это и не видения вовсе. Но все равно в психушку ей не особо хотелось, поэтому она решила промолчать. - Виктория! – услышала она голос отца и очнулась от страха, еле отдышавшись, и, вдруг заметив, сто того текста на заборе и след простыл, - Виктория! Где ты? Выбежала она со двора так быстро, что и не заметила, что оказалась с другой стороны здания. - Пап, ты что так быстро? – с странной гримасой на лице спросила она. - Разве быстро? Хм, я не узнаю тебя, Виктория. Где твой привычный пофигизм? –засмеялся Валерий, а потом начал оправдываться перед нахмурившейся дочерью, - Да ладно. Не обижайся. Глупая шутка… В общем, я забыл отдать вам наши остальные вещи, и пришлось просить отца… как его там… - Дэвида. - Ну да. Вот,- и он протянул две спортивные сумки с ценными вещами и документами, - А то нам бы без них пришлось туго. Ладно, ты тут развлекайся. А завтра мы пойдем тебя зачислять в университет. Он обнял дочь на прощание, а сам ушел. Она увидела, как мужчина подошел к какому-то незнакомому ей тягачу, в котором сидел человек. Лица не было видно. Да и эти подробности ей были не так важны. Тут девушка повернулась, собралась сделать шаг, как тут у неё из рук взял сумку тот парень, Дэвид. - Эй, ты что делаешь? – взбудораженная такой неожиданностью вскричала Ви, недовольно глядя на парня. - Мы так и не познакомились, - шел он рядом с ней, не отводя от неё своего лукавого взгляда. - Мне не интересно общаться, - пыталась она его быстро отвадить, дабы больше не приставал, так как был он ей не по нраву. - И почему же? – встал он перед ней, преграждая путь, И смотря на неё сверху. - Потому что душа не лежит на это, - выхватив у него сумку, а потом грубо оттолкнув его одной рукой, она прошла мимо него. Только она зашла на порог, как её снова позвали: - Хотя бы имя скажи, – парень не унимался. - Виктория, - ответила она ему, даже не глядя на него. - А я Дэвид. «Я знаю», - про себя усмехнулась Ви и вошла в помещение. На небе опять сгущались тучи. Громкий звук грома пронзил его. Вот опять, назойливый дождь. Он впервые за все лето так идет. А может это предзнаменование. К чему? Может быть, скоро откроются все тайны прошлого и не только.