На другой стороне

      — Тише, — хрипло отвечает Джек прежде, чем накрыть мои губы ещё одним упоительным поцелуем.       Пожалуй, это самый удачный способ заставить меня замолчать. Мой язык вновь занят. А Джек не спеша продолжает.       Отодвинув край белья, он плавно скользит по моей промежности пальцем и, когда я, вздрагивая, невольно развожу колени шире, осторожно, не до конца, вводит его внутрь. Непривычно. Будоражаще. Никогда я ещё не заходила так далеко, даже сама с собой. Это пугает и в то же время возбуждает сильнее.       Его дыхание сбивается: он чувствует всю влагу, что накопилась там по его вине. И я вижу, как трудно ему даётся держать себя в руках, как он прикрывает веки, борясь с навязчивыми фантазиями. Но Джек заботится обо мне, заботится о моих ощущениях, которые я познаю с ним впервые, и старается быть предельно нежным.       Начинаю нетерпеливо елозить под едва осязаемой лаской — Джек углубляет проникновение. Движение пальца внутри провоцируют меня на довольно звонкий стон.       — Не спеши! — тихо говорит он, существенно замедляясь.       Но я больше не выдерживаю эту пытку. Самостоятельно опускаюсь на его палец, чтобы он оказался полностью во мне.       Джек ухмыляется, он совсем не ждал такой активности с моей стороны, но, похоже, ему нравится. Он наращивает темп, а затем, сохраняя прежнюю осторожность, добавляет второй палец. Для меня это уже больше, чем достаточно. Прежние ощущения становятся более насыщенными, а к ним добавляются новые — ощущения растяжения и наполненности. По всему телу пробегает дрожь, вызывая острую нехватку кислорода.       До этого я даже не представляла на что способны прекрасные пальцы художника. Помимо ровных штрихов карандашом на бумаге, постепенно складывающихся в единый, узнаваемый образ, они способны пленять, заставлять тело извиваться от каждого движения и всё глубже погружаться в бездну страсти.       Жар внизу усиливается, растёт напряжение в мышцах. И пока я полностью не растворилась в его руках, всё ещё думаю о большем.       — Джек… — в расстерянности обращаюсь к нему я.       — Тш-ш-ш! — Джек прикладывает палец к моим губам. — Я знаю, чего ты хочешь, но не могу дать тебе этого.       — Но… Почему?       — Честно? Я не был готов к такому повороту. У меня с собой нет защиты, а я не хочу подвергать тебя опасности.       А я не была готова к такому повороту… Но благодарна Джеку за откровенность. Он мог бы просто сказать, что я маленькая грязная шлюшка, пытающаяся разрушить его отношения и переходящая все дозволенные границы. И оказался бы прав.       — Просто расслабься, — мягко просит Джек, — отпусти себя, Роуз.       Не могу. Все это время я настолько была сосредоточена на своих впечатлениях, что совсем не думала о Джеке. Он делает всё для моего удовольствия, а я не делаю ничего в ответ. Это нечестно.       Если бы мы играли в игру «Я никогда не…», я осталась бы трезвой. Я впервые забираюсь кому-то в плавки. И впервые трогаю мужской член. Я не особо разбираюсь размерах, но он кажется мне таким большим. И таким твёрдым. Я отметила это и ранее, однако лишь сейчас в полной мере могу убедиться в своей правоте. Я обхватываю его, плотнее сжимаю ладонь и робко провожу ею вверх-вниз.       — Что ты делаешь? — удивлённо спрашивает Джек.       Я предпочитаю не отвечать. Но румянец на моих щеках говорит сам за себя.       Постепенно набираюсь уверенности и ускоряюсь. Джек слегка запрокидывает голову от наслаждения, выдыхает моё имя вместе с глухим стоном. Я могу сосчитать каждую выступающую венку на его упругой пульсирующей плоти… И голова идёт кругом от одной лишь этой мысли.       Пусть я и усложняю задачу, он не собирается останавливаться.       Моя крепкая хватка ослабевает, как только его большой палец нащупывает и вновь надавливает на центр моего возбуждения, а затем мягко массирует его круговыми движениями, пока другие два пальца всё ещё находятся глубоко внутри, задевая там не менее чувствительную зону. Джеку достаточно ещё пары минут непрерывных толчков, и меня настигает ошеломительная волна эйфории, мышцы сокращаются, крепко сжимая его пальцы.       — Ты сведёшь меня с ума, Роуз, — выдыхает он в мои уста.       Непослушное тело ещё долго содрогается в сладких муках оргазма, а после по нему, от низа живота и до кончиков пальцев, разливается приятное тепло.       Я трачу остаток сил, чтобы отблагодарить Джека, дать возможность ощутить то же самое. Мои действия неумелы и интуитивны, но я быстро учусь, начинаю понимать, как ему больше нравится.       Громкий вздох, вышедший из его груди, и появление чего-то вязкого и тёплого между моих пальцев дают полную уверенность в правильности моих действий.       Вот теперь я полностью расслаблена. Закрываю глаза. Обессиленно падаю на судорожно подрагивающее плечо Джека. Пытаюсь восстановить привычный ритм дыхания одновременно с ним. Это новые ощущения несравнимы ни с чем, кажется, будто звёзды так близко, что можно дотянуться рукой.       Если бы мы только могли остаться тут до рассвета, позволить большее, изучать друг друга до полного изнеможения…       — Ты ведь знаешь, что это неправильно, Роуз? — позже говорит Джек, покрывая мои щеки и губы короткими поцелуями. — Всё, что мы сделали, это неправильно.       Я знаю. Но пока не готова признавать. Не готова анализировать случившееся и то, насколько скверно мы поступили по отношению к Люси.       — Это останется между нами, — тихо обещаю я.       Джек помогает мне выбраться из бассейна, я чувствую слабость, и в то же время такое блаженство и легкость. Ветер приносит запах свежести с моря, холод слегка отрезвляет, но я не успеваю замерзнуть, Джек заботливо закутывает меня в своё полотенце и нежно целует в лоб.       — А как же ты? — интересуюсь я, глядя на его обнаженную, покрытую мурашками, кожу.       — Моя одежда всё ещё сухая, — Джек оглядывается назад, — и сложенная..?       Смущенно улыбаюсь, вспоминая, что это сделала я.       — Мило, — добавляет он. — Я вполне могу обойтись без полотенца, а если ты заболеешь, я себе этого не прощу!       Я наблюдаю за тем, как он одевается, как натягивает на свое мокрое тело те самые джинсы. Я предпочитаю его без одежды, но и в одежде он не перестаёт быть сексуальным.       — Это не должно повторится, — неуверенно шепчу, когда он снова подходит ко мне и с такой любовью глядит на мои красные, распухшие от поцелуев губы. — Так?       Джек слегка кивает.       — Так...       И кого мы обманываем? Ведь оба знаем, что повторится.       — Но пока это что-то, что не должно повториться не закончилось, — Джек притягивает меня к себе, — позволь мне напоследок поцеловать тебя.       — Тебе не требуется разрешение.       Наши губы соединяются в длительном поцелуе, который значительно отличается от страстных порывов в бассейне, — он наполнен нежностью и сладостной негой.       Не в силах оторваться друг от друга, мы замираем так до тех пор, пока усилившийся к полуночи ветер не решает вмешаться. Что-то сдувает со зрительской скамьи и оно с грохотом шлепается на пол.       Отпрянув от меня, Джек резко оборачивается:       — Чёрт, я совсем забыл о ней…       — Что это?       — Папка с рисунками.       Она существует?       — До того, как пойти плавать, я делал небольшие наброски, — поясняет Джек; он спешит собрать бумажные листы, разлетевшиеся в стороны.       В моих интересах помочь ему побыстрее справиться с этим. Присаживаюсь, сгибая колени, сначала просто хаотично хватаю бумагу, не вглядываясь в изображения, а потом замечаю что-то пугающе знакомое. И, как я полагала до этого, знакомое только мне.       — Это же… — вдруг осознав, шепчу я.       На страничке его комикса изображена девушка, уж больно похожая на меня. Она позирует кому-то обнаженной, а на её груди кулон в виде сердца. И эта сцена практически точь в точь повторяет реальную сцену из моих сновидений.       — Эй! — хмурится Джек.       — Это ведь я? — обращаю свой ошеломленный взор на него.       — Не сочти меня за маньяка. Раньше она была другой. Безликой. Но когда я увидел твоё лицо, я решил: оно идеально! Она должна быть именно такой. В общем, как бы странно это ни звучало, ты… стала моей музой.       — Кто она?       Мой тон слишком серьезен и, вероятно, это отпугивает Джека.       — Давай, я… — он крепко хватается за лист, очень деликатно вытягивая его из моих рук, — покажу тебе всё позже, когда закончу работу над историей!       Судя по его выражению лица: я никогда не должна была этого увидеть.       — Ладно, — соглашаюсь я, немного смягчившись. — Уже не терпиться узнать, о чём она.       Джек нервно улыбается. Запрятав страницу обратно в папку, подаёт мне руку:       — Я обязательно с тобой поделюсь, а сейчас нужно напоить тебя чем-нибудь горячим и проводить в каюту.

***

      Я спала настолько крепко, что даже не помню, снились ли мне какие-нибудь сны. Настолько крепко, что пробуждаюсь отнюдь не самостоятельно и не от яркого солнца из незашторенного окна, и даже не по будильнику. Меня будит Рут. И, судя по её отчаявшемуся виду, уже довольно долго.       — Ты вообще собираешься вставать?       — Не-а, — увидев её, еще больше зарываюсь лицом в подушку.       — Роуз! — она снова тормошит меня. — Издеваешься, да?       — Я просто хочу остаться в этой мягкой постели! Разве я не могу хоть раз позволить себе такую роскошь?       — А ничего, что тебя уже пятнадцать минут как ждет подруга?       — Подруга? — искренне удивляюсь я. — Какая ещё…?       Дьявол, Люси! Как я могла забыть о нашей встрече? А главное: как я буду смотреть ей в глаза, после того, что произошло между мной и Джеком?       Сажусь на кровати, укутанная одеялом. Медленно поднимаю голову и обречённо гляжу на мать. Может быть, она вспомнит о наказании?       — Очнулась? — ухмыляется Рут. — Я угостила её чаем, у тебя есть немного времени.       — И ты так просто меня отпускаешь? — внимательно вглядываюсь в её, как всегда, спокойное лицо в надежде прочесть хоть какой-нибудь намек на родительскую строгость.       — Она показалась мне довольно приятной и вежливой. А ещё очень хорошо отзывалась о тебе, что меня порядком удивило…       Меня, пожалуй, тоже. Ведь я ни капли этого не заслуживаю.       — Наверное, ты действительно можешь быть некапризным, милым одуванчиком, когда захочешь… и когда меня нет рядом, — печально добавляет она и хмурит брови. — Так. Почему ты до сих пор здесь? Хочешь, чтобы я передумала?       Да!       И отрицательно машу головой.       — Тогда марш в ванную!       На нервах я собираюсь слишком быстро, хотя планировала зависнуть в ванной подольше, подготовиться к этой встрече морально, обдумать речь, чтобы не казаться такой рассеянной. Но в итоге выхожу в гостиную с совершенно пустой головой. Душою я ещё там, в жарких объятиях Джека… И что самое отвратительное: мне ни капли не стыдно, мне лишь страшно быть пойманной.       Слава Богу, Люси чаёвничает на балконе. Есть секунда помолиться.       — Ты забыла про завтрак? — ставит чашку на блюдечко и смотрит прямо в глаза, стоило мне только появиться. — Я ужасно голодная!       Люси так старалась впечатлить мою мать, что изменила своему гранж-стилю и втиснулась в милое пудровое платьице, аккуратно уложив непослушные волосы.       Что ж, ей удаётся произвести впечатление даже на меня.       — Прости... — На самом деле я вкладываю в это слово более глубокий смысл, чем кажется. — Я проспала.       — Ничего! — тут же сменяет тон на свой привычно-приветливый. — Рада видеть тебя!       — Взаимно. — Нервно растираю руки.       То ли на балконе слишком холодно, то ли меня бросает в дрожь?       Присаживаюсь за столик, наши взгляды почти моментально пересекаются и я пугливо отворачиваюсь к океану.       — Можем позавтракать здесь, — выдержано предлагаю я, — Рут все равно уходит.       — Прекрасная идея! Мне здесь очень нравится.       — Тогда я пойду закажу поесть, — уже тороплюсь сбежать. — Что будешь?       Но Люси хватает меня за запястье. Сердце замирает.       — Божечки, какой шикарный браслет! Это Картье?       — Да…       Она буквально возвращает меня на место, разглядывая золотой браслет на моей руке. Стоит лишь подумать о том, где побывала вчера ночью эта ладонь и какие непристойные вещи делала с её парнем, как мне тут же становится не по себе. Я осторожно высвобождаю руку и прячу под стол.       — Тебе он к лицу, — улыбается ничего не подозревающая Люси.       — Благодарю, — тоже выжимаю улыбку.       Она с интересом подпирает лицо рукой.       — Итак, рассказывай, что вчера было!       Такая формулировка слегка вгоняет меня в ступор, начинает казаться, что ей известно о моём «приключении».       — Ничего интересного, — уверяю я, стараясь скрыть волнение, — провела очередной день с матерью и её бизнес-партнерами.       — Тот мужчина тоже был с вами?       Утвердительно киваю, уточняя:       — Он ничего не сказал Рут.       — Но тебе удалось выяснить, зачем он следил за тобой?       — Он утверждает, что случайно оказался в том же баре.       — Хм, мне так не показалось, — сомневается Люси. — Люди с таким статусом ходят немного в другие заведения.       — Этой ночью я его не вид…       Ещё слово и ты выдашь себя, Роуз!       — А что ты делала этой ночью?       — Этой ночью я… я читала книгу у себя… на палубе, — неприятный стук в висках вынуждает меня встать. — Нам пора заказать еду!       Дверь с щелчком открывается, из неё выглядывает будто бы ждавшая этого момента Рут.       — Я позаботилась о вашем завтраке, девочки, официант вот-вот должен подойти, и да, милая, я уже ухожу, не смотри на меня так!       Моя предусмотрительная мама только что лишила меня последнего повода укрыться от неудобных вопросов. Как мне ещё смотреть на неё?       — Оу, вы так заботливы, спасибо, — с лестью отвечает Люси.       Но к этой теме мы больше не возвращаемся. Нам приносят завтрак и она рассказывает о своих планах временно дистанцироваться от Джека. Я советую взять паузу подольше, мол, это неплохая проверка отношений. Люси соглашается.       Как же быстро я превратилась в подлую эгоистку, словно не я позавчера хотела их помирить. И как же права была Люси в своих первичных убеждениях насчёт меня.       Заканчиваем завтрак, спускаемся вниз, в обширный торговый центр корабля. Сегодня здесь многолюдно и мне становится почему-то спокойнее. Как будто эти люди могут спасти меня от собственной лжи.       Мы гуляем, разговариваем на совершенно обычные темы, делимся забавными историями, хохочем, и в какой-то момент напряжение между нами почти тает.       Люси задерживается у небольшой витрины с аксессуарами. Её взгляд падает на одну маленькую и очень прилично стоящую сумочку. Её рука едва касается прозрачного стекла витрины, но Люси резко отдёргивает её, сжимает в кулак. Она не может позволить себе такую роскошь.       Я в шаге от того, чтобы подарить ей эту вещь, но в нашу девичью компанию неожиданно втискивается Уэйн, и мне в голову приходит более циничная идея.       Только вот Люси не в восторге от его появления.       — От мужчин одни проблемы, — закатывает глаза она. — Мы хотели побыть вдвоем, разве нет?       — Да ладно тебе, пусть остаётся. Как говорит моя подруга: лучший способ заставить мужчину убиваться по тебе — это переключиться на другого.       Элизабет далеко не тот человек, которого стоит цитировать, но Люси всерьез задумывается над её словами.       — Интересная мысль…       — Уэйн остаётся? — уточняю я.       — Ладно, пусть, — она нехотя соглашается. — К тому же он друг Джека. Это очень… годная мысль.       — Леди, — Уэйн вовремя выходит из кофейни и вручает нам по стаканчику ароматного кофе.       — Подержи пока, — Люси делает шаг назад, — я сейчас поправлю макияж и вернусь.       — У тебя всё отлично с макияжем!       — Уэйн! — вмешиваюсь я.       — Окей, я в ваших приколах не разбираюсь, — он встаёт ближе, терпеливо возвращая стаканчик на подставку. — Я подожду!       — Всё еще хочешь заполучить её расположение?       — Ой, давай без насмешек! Я и так знаю, что мои шансы равны нулю.       — Но ты можешь их увеличить.       — И как же? — скептично спрашивает Уэйн.       Я хватаю его под руку и веду в нужном направлении, прямиком к той самой витрине. Он ворчит, недовольно волочась со своим кофе.       — Видишь эту сумочку?       — Так-так, — ухмыляется он. — С каких пор ты в этом заинтересована?       — Просто знай, что Люси очень хочет её.       Уэйн присматривается.       — Не уверен, что у меня при себе есть такая сумма…       — Всегда можно одолжить у давних знакомых, — я скромно отвожу взгляд, как бы ни на что не намекая.       — Значит, теперь мы за одно?       Гордость не позволит мне сказать «да».       — Я тебя не узнаю! Пару дней назад ты и слышать ничего не хотела. У тебя что-то было с Джеком, правда?       — Тебе нужны деньги или нет?       Поняв, что никакой конкретики от меня не добьется, он прекращает попытки и с радостью принимает помощь.       — Выручаешь. Вечером верну. Думаешь, сработает?       — Я заметила, что она очень неравнодушна к красивым вещам. Это сработает! — убеждаю я, пересчитывая деньги.       — По-твоему, женщину можно подкупить подарками? — всерьёз интересуется Уэйн.       Я ненароком вспоминаю Каледона Хокли из 1912-го, того чёрствого Хокли, который не знал ни заботы, ни любви, ни уважения, и для которого всё измерялось в деньгах.       — Нет. Женщину нельзя купить, — я протягиваю ему купюры, немного расстеряв уверенность, — но ей можно оказать внимание.       — Чудесно! — Тем не менее Уэйн в восторге. — Я твой должник!       Но как только Люси оказывается рядом, он начинает заметно нервничать. Я понимаю, что мне нужно брать ситуацию в свои руки. Озвучиваю идею пойти выбрать мне новую сумочку и таким образом заманиваю их обоих в магазин.       — Погляди на это! Она просто великолепна, — искренне делится впечатлениями Люси. — Роуз?       Я скрываюсь за стеллажом, предоставив Уэйну удачный момент.       — А ты… бы носила такую? — вежливо спрашивает он, нервно перебирая пальцами.       — Конечно! Она бы идеально вписалась даже в мой странный гардероб.       Уэйн молча хватает сумочку и уверенно идёт на кассу, Люси едва поспевает за ним.       — Эй, ты куда?       Он удосуживает её словами лишь после оплаты покупки.       — Она твоя, — объявляет, вручая сумочку новой владелице.       Я вижу как дрожат его руки, как багровеют его щеки и как он одновременно напуган и счастлив в этот момент. Это сложно перепутать с чем-либо — Уэйн действительно влюблён.       — Ты сумасшедший, — она радостно смеётся. — Зачем?       — Потому что ты этого заслуживаешь.       Он справляется даже лучше, чем я предполагала. Люси искренне польщена и весь день не может налюбоваться своим подарком.       Изрядно проголодавшись, мы оседаем в маленьком, уютном кафе, стилизованном под 50-е годы, где пахнет картошкой фри и играет музыка из автомата.       Воодушевленная тем, что мой гадкий, хитрый план сработал, я придумываю отмазку, чтобы вдобавок ко всему оставить их одних. И пока Уэйна снова где-то носит, сообщаю Люси «прискорбную» новость:       — Мать недовольна, что меня так долго нет!       — Нифига себе долго! Сейчас только четыре, — оторвавшись от своего аппетиного бургера, возмущается Люси. — Мне казалось, сегодня она более лояльна к тебе.       — Это был её максимум… — грустно выдыхаю я.       — Ты совсем не можешь остаться?       — Что случилось? — спрашивает Уэйн, возвращаясь за столик. — Чего такие кислые?       Он садится рядом и почти незаметно просовывает свою руку в мою сумочку.       — Мама… Эм… — Я смотрю ему в глаза и мысленно спрашиваю: Что ты, блин, делаешь? — Она… снова ограничивает моё личное время!       — В такие моменты радуешься, что тебе уже не семнадцать, — ухмыляется он, наконец, прекратив шарить в моих вещах.       — О да! — соглашается Люси.       — Так ты бросаешь нас, Роуз? — Уэйн изображает огорченный вид. — Как жаль.       — Я бы осталась, но снова гневать Рут — такая себе затея. — Я наклоняюсь к его уху, пока Люси отвлечена сообщениями в телефоне. — Что ты искал в моей сумочке?       — Я положил тебе маленький презент.       — Что?       — Пачка презервативов в благодарность за улыбку на её лице, — он очарованно устремляет взгляд на Люси, — Кажется, вам это пригодится.       Я слегка ошеломленная, хватаю воздух ртом и не знаю, как на это реагировать. Неприлично дерзко с его стороны, но в то же время весьма целесообразно.       — Тебе кажется, — не желая признавать его правоту, отвечаю я, — но спасибо. Сохраню на будущее.       — Обращайся, — Уэйн подмигивает.       Тепло прощаюсь со всеми и, снова погружаясь в тоску, возвращаюсь на свою палубу, где меня уже ждет очередной сюрприз.       — Джек? — удивляюсь я, когда замечаю его, такого взволнованного, примерно в метре от двери моей каюты.       — Уэйн сказал, что тебе нездоровится.       Ах, этот мерзавец решил ещё и организовать нам встречу. И вроде я должна быть благодарна, но я хочу придушить его за дурацкий повод, который заставил Джека немедленно подняться сюда. Он легко мог попасться на глаза Рут.       — Я места себе не находил. Что случилось? — с всё тем же обеспокоеным видом он подходит ко мне, берет за руку. — Ты простудилась?       Если скажу, что Уэйн просто хитрый лжец, — Джек перестанет ему верить.       — Всё в порядке, просто разболелась голова, но мне уже лучше, — переплетаю наши пальцы вместе в знак признательности. — Спасибо, что пришел.       — Я могу тебе чем-нибудь помочь?       Я не готова так просто его отпустить.       — Вообще-то можешь, — загадочно улыбаясь, веду за собой вдоль коридора. — У матери сейчас должна быть конференция, но нам всё равно лучше уйти.       — Чёрт, извини, я даже не подумал о твоей матери! Я вообще ни о чем не думал, кроме того, что тебе, должно быть, плохо. Даже забыл написать тебе. Дурак!       Мой милый, заботливый дурак…       — Ничего страшного. Уэйн любит преувеличивать.       Я не придумываю ничего лучше, как завести его в общественный туалет. Ибо больше на этой палубе нет мест для уединения, а спускаться ниже уже рискованно: можно набрести на Хокли или Ришара, или общих знакомых Джека и Люси.       — Эй, это женский, мне туда нельзя! — тормозит меня Джек.       — Думаешь, им кто-то пользуется? У всех есть туалет в каюте. Этот для экстренной необходимости.       — Так, — улыбается он, — и какая у тебя экстренная необходимость?       Я, однако, всё равно увлекаю его за собой.       — Ну, например, поцеловать тебя. Подходит?       Касаюсь его губ и в моей памяти сразу же оживают события вчерашней ночи.       — Подходит! — Он смелее проталкивает свой язык в мои уста, углубляет наш поцелуй, и бесцеремонно прижимает меня к холодной стене, прямо у входа.       И эти двое клялись, что произошедшее в бассейне не повторится?       В очередной раз дразнит влажным поцелуем, плавно опускается к шее, ставит свою руку на стену, блокируя мне выход, а второй придерживает меня за талию. Я ощущаю жар его тела и снова забываю, как дышать. Решительно закидываю ногу на бедро Джека и в своем неистовом желании стать ближе, забываю, что туалет — совершенно неподходящее место для подобных вольностей.       Но всегда найдётся тот, кто напомнит об этом. Мои глаза в ужасе расширяются, пока Джек абсолютно спокойно продолжает осыпать мои ключицы поцелуями, а его пальцы бесстыдно ныряют мне под юбку. Одна кабинка открыта. Но почему я даже не слышала, как дверца отворилась? Мы оба не слышали. Вряд ли нас настолько захлестнула страсть, что мы не вздрогнули от щелчка. Его не было.       На меня смотрит она. Жуткая старуха. Любительница внезапных появлений. Готова поклясться, пару минут назад здесь не было ни души. Взгляд у неё такой тяжелый, такой осуждающий и полный отвращения, но уходить, похоже, она не собирается.