Девиант

      Кровожадный козел был зафиксирован в городке Корсон округа Миннехаха. Когда-то в основном это было железнодорожное и фермерское сообщество, а в последние годы стало промышленной зоной, поддерживающей округ. Су-Фолс был расположен всего в двенадцати милях к юго-западу от сообщества. Бобби сказал, что призрак животного пакостил в южной части, у крайних домов, ближе к водоему около лесостепи. – Какой хитрозадый дух, однако, – хмыкнула Фейт, усмехаясь, – взял и выбрал самую заброшенную часть, плотно окруженную деревьями… Во время поездки ребята весело пересмеивались, обсуждая то, как надерут этому недоделанному рогатому зад. Коннорс уже и самой было интересно – что же это за призрак такой интересный завелся. «Импалу» Дин оставил на безопасном расстоянии, и троица, вооружившись по самые зубы привычным набором мясника, поварихи и, конечно, охотника, вышли на отшиб, окутанный сумерками. Из-за приближающейся с востока снежной бури воздух казался влажным и ватным, и от этого по коже бегали мурашки. Промышленные серые, безликие постройки и низенькие редкие дома тонули в дымчатой завесе. Сэм шел впереди, Фейт – за ним. Дин замыкал их движение, и девушка ощущала его тяжелый, взволнованный взгляд на себе. Девушка понимала, что той прежней привязанности, которая была у них в далеком детстве, сейчас нет. Но Фейти очень хотела вернуть это. Ей общество Винчестеров было просто необходимо. Они, как старшие братья, всегда внушали ей уверенность в том, что вместе со всем справятся. Причины для такого отдаления, конечно, были ясны. Ведь даже между родными братьями были свои недомолвки. Дин превратился в солдата. И любые слова, даже сказанные Сэмом, воспринимал как приказ. Это было для них вечным камнем преткновения. Фейт помнила, что Дин, став старше, продолжал оставаться с отцом, а Сэм от семьи отвернулся – по крайней мере, воспринято это было именно так. Но Сэм считал, что после того, как он объявил о своем желании поступить в колледж, это отец вышвырнул его из дома. Отказался от него. Он тогда сказал: «Можешь не возвращаться». Куда уж яснее. Теперь, когда после смерти отца семейное дело досталось им, и Сэм вернулся, они с Дином все никак не могли поладить. Дин любил младшего брата, но терпеть не мог, когда тот пытался командовать, и каждый раз давал это понять. А Сэму непросто было отказаться от привычки поступать по-своему. Он слишком долго жил один, чтобы считаться с кем-то еще. Кроме того, работая с отцом, Дин привык слышать приказы. Казалось, ему это даже нравится, как будто отцу удалось сломить его врожденную независимость. И сам, общаясь с братом, все время невольно сбивался на командный тон. Иногда это казалось ему вполне естественным. Когда Фейт встретилась с ними вновь, она чувствовала, что все стало не так. Стоило признать, что для братьев постоянные кошмары Фейти не были тайной уже давно. Взрослым девушка эту тайну поведать не могла. После той страшной рождественской ночи она будто бы перестала верить в то, что Бобби или Зак смогут защитить ее от этого ужаса. От всего, что угодно, но только не от него. В прочем, и Винчестеры со временем стали уверять подругу в том, что ее кошмар – страшный глюк, результат расшатанной психики. Согласитесь, стать свидетелем смерти родителей, а затем видеть разных тварей, в существование которых здравомыслящий человек не поверит, тот еще удар по мировоззрению и психике. И Фейт бы поверила, что это все так и есть, если бы сегодня не случилось все так… правдоподобно. Отвлекала себя от нагнетающей обстановки снова сама: – Ребят, а вы точно ничего не перепутали? Может, это не призрак животного, а что-то другое?.. – Например, что? – хохотнул Дин позади. – Обычный козел, который вместо капусты хрумкает человеченку? – Ну, кто его знает… Вдруг бешеный? – было просто не по себе. От всего. И Фейт боялась такого состояния на охоте. Свой собственный страх своих собственных кошмаров мог мешать работе. Но как быть? Дин посмеется, Сэм скажет, что был прав, уговаривая ее остаться в доме Бобби. Нет, там будто еще хуже. Там оно. – Хотя откуда ему здесь взяться? Значит, все-таки нечисть. – Сама спросила – сама ответила, – Сэм слегка улыбнулся, – своими сомнениями ты можешь поделиться с Бобби – это он снабдил нас информацией. Тем временем, пока трио охотников выискивало кровожадный дух козленка, Ральф, житель прилегающих к месту поисков домов, добрался до своего старого сарая, служившего ему гаражом. Его беспокоило не столько то, что он мог разбить пикап, сколько мысль, что, выходит, он всю дорогу от бара рисковал. Неужели его так развезло всего с шести бутылок? Стареет, значит. Ведь ему вот-вот стукнет сорок. Однажды наступит день, когда он не справится с бензопилой и топором, и вот тогда действительно пиши пропало. Не заглушив мотор, Ральф выбрался из пикапа, чтобы открыть двери сарая. Метель приближалась, мелкие снежные песчинки летели в лицо, за шиворот, подгоняемые сильным ледяным ветром, и мужчина подул на руки, чтобы согреться. Споткнувшись о какой-то корень, припорошенный снегом, он едва не упал. – Черт, – выругался он себе под нос, – всего шесть бутылок! Наверное, я просто заболеваю… Точно! Подхватил простуду. Не мог же я от пива так захмелеть!.. Почти дойдя до дверей сарая, где придется повозиться с ржавым засовом, Ральф вдруг услышал какой-то странный звук и замер на месте. Леса вокруг кишели живностью – тут водились олени, пумы, кролики, бурундуки и птицы. Встречались и черные медведи. Про медведя он и подумал в первую очередь. По счастью, ему нечасто доводилось сталкиваться с медведями, поэтому он не был уверен, могут ли они так шуметь. Однако потом он понял, что звук был похож на цокот, но кроме этого слышался еще какой-то влажный присвист. Тут Ральфа вдруг охватила паника – в напускающейся темноте рецепторы обострились. Темнота пугает похуже медведя. Ральфа затрясло, теперь уже вовсе не от холода. Шум послышался вновь. На этот раз он стал громче. Ближе. Цок-цок… Цок-цок… Ральф оглянулся через плечо и застыл. Напротив него, враждебно навострив рога, рыл копытом мокрую почву под собой огромный козел. И можно бы было выдохнуть, если бы глаза этого парнокопытного не светились бурым светом. И если бы Ральф не вспомнил байки, которые ходили в окрестности уже неделю – что его давнего приятеля с работы убил вот такой вот козел. Бред какой! Он тогда не поверил этому забулдыге… А вдруг он прав? Темнота сгущалась все сильней, и вскоре посыпал мокрый снег. Настроения это не прибавило – лишь вызвало раздражение. Фейт стиснула в руках дробовик, заряженный солью, и передернула плечами. Сэм так резко остановился, что девушка налетела на него. – Слышите? – тихо спросил он. – Цокот… – Это наверняка Дин, – хоть как-то стараясь замаскировать свою тревожность, предположила Коннорс. – Слышь, мелкая? Я ведь не посмотрю, что ты почти родственница. – Всыпишь? – Еще как всыплю! – Да зат… молчите, – шикнул Винчестер-младший. – Вам вообще рядом стоять запрещено… – Ой, ну только не ревнуй, – закатил глаза брат. – Чш-ш! Они не только замолчали, но и остановились синхронно. И под ногой Дина громко треснула ветка. В окружающей их тишине раздался звук, почти сродни выстрелу. – Я же говорила, – не сдержалась Фейт, – прямо грация беременного бегемота. – Едрить твою, лань нашлась! – мгновенно откликнулся Дин. – Вы заткнетесь или нет? – уже не стал подбирать слов Сэм. – Вашей ругани даже призрачный козел не выдержит, не говоря уже обо мне! Ральф тем временем попытался сообразить, куда бежать. До сарая было недалеко, но там придется возиться с этим чертовым засовом, а потом открывать тяжелые двери на ржавых петлях, которые он не смазывал целую вечность, да еще закрыть их за собой. Но даже если он успеет спрятаться в сарае, кто знает, сколько тогда придется сидеть взаперти? Нет, лучше попытаться добежать до грузовика. Он хоть и дальше, но на нем можно будет добраться до центра. К тому же в пикапе винтовка и дробовик. Недолго думая, Ральф бросился к грузовику. И снова споткнулся о тот же чертов корень, но на этот раз упал в припорошенную снежной стружкой грязь, растянулся во весь рост. Осколком бутылки распорол ладонь. Поднявшись на четвереньки, он вытащил стекло, и тут же хлынула кровь. В то же мгновение он почувствовал ужасную вонь, будто его ткнули носом в падаль. Козел, раззадоренный запахом свежей крови, буквально полетел на бедолагу. Ральфу показалось, что он чувствует его дыхание у себя на затылке. Обернуться и посмотреть мужества у него не хватило. Он вскочил на ноги и рванул к грузовику. Скользкие от крови пальцы соскользнули с ручки, и Ральф, напуганный настолько, что не мог даже справиться с элементарным, заорал что есть мочи: – Помогите! Фэйт с Дином переглянулись, но замолчали, вернувшись к осмотру местности. Девушка уже хотела сказать Сэму, что он ошибся и ему все послышалось, когда откуда-то справа раздался ужасный крик. – Бежим! – скомандовал Сэм, и брат с Фейти бросились вместе с ним в сторону шума. Перехватив поудобнее дробовик, Фэйт вдруг воодушевилась – накопившаяся тревога требовала выплеска. Нужно было отыграться. Прямо сейчас, пока в крови забушевал адреналин. Нет, это только кажется, что охотники на нечисть хладнокровно бросаются мочить разную нежить. На самом деле ты понятия не имеешь, с кем действительно столкнешься. И не всегда Бобби предупредит. И не всегда есть вероятность, что ты уйдешь целым с поля своеобразного боя двух миров. Коннорс почувствовала предвкушение и небольшое волнение. Снег повалил с удвоенной силой, и серые тучи заволокли вечернее небо. Вокруг все казалось безликим, как в черно-белом кино. – Просто отличное начало для ужастика! – фыркнула Фэйт, пыхтя от ускорения. – Согласен, – бросил Дин, оценивающим взглядом осматриваясь по сторонам, – только вот кошмар мы устроим этой козлине. – Да вы заколебали болтать! – цыкнул на них Сэм, сжимая сильнее в руках поблескивающий обрез. Выстрел раздался аккурат в тот момент, когда козел повалил копытами Ральфа. Не просто козел, надо было бы отметить. Козлина. Светящийся белой дымкой, раза в полтора больше привычного представителя семейства полорогих. И злой, как черт. Хотя Фейт понятия не имела, каким злым мог быть черт, но этот странный призрак ничем не отличался от тех картинок дьяволов в книжках, если только белый был. Как выпавший снег. – Ядрена вошь! – полу-крикнула, полу-выдохнула Фейт, одновременно выстреливая в парнокопытного. Промахнулась – козел в самый последний момент с фантастической скоростью отлетел в сторону и растворился, как дым. – Что за херня? – абсолютно искренне воскликнула девушка, когда рядом оказались братья. – Обычные призраки не такие… – Будем считать, что он не совсем обычный, – «успокоил» Сэм, оглядываясь. – Нужно найти кости этого козлиного недоумения и сжечь, – тоном, не терпящим возражения, отрезал Дин. Видимо, призрачный козлик решил поиграть в игру «догони меня, кирпич» ну или «стрельни мне в зад солью». Винчестеры бросились поднимать Ральфа и затаскивать его в спасительный грузовик. – Сильно? – Сэм уже осматривал его руку. – Дин, в твоем рюкзаке бинт. – Держи, сестра милосердия, – Винчестер-старший выпотрошил содержимое одного из карманов. – Забаррикадируйся тут, заблокируй двери, понял? Обращался он уже к Ральфу, и тот, шикая от боли, пока Сэм быстро бинтовал его раскуроченную руку, быстро закивал. Фейт же двинулась вперед, внимательно вглядываясь в темноту. Немного левее раздался треск, заставив нервы натянуться до предела. Она тут же собралась окрикнуть ребят, но не успела – прямо перед ее лицом в паре шагов возник их разыскиваемый приятель. – Получи, тварь! Снегопад набирал обороты – хлопья посыпали сплошной завесой, слепя глаза, а холодный ветер лез в уши, за воротник, в распахнутый рот, оглушая. Козел снова сделал финт, благополучно избежав дробь солью. – Звони Бобби, иначе мы здесь до утра будем в прятки играть! – скомандовал Винчестер-старший девушке. – Мы тебя прикроем, если что. Пока братья оглядывались по сторонам, Фейт быстро набрала номер Сингера и зачастила в трубку, не дав ему опомниться: – Где спрятаны кости? Скорее, Бобби, я не хочу пасть от рогов призрачного козлодоя! – Моя вина, что направил тебя с ними, девочка, – голос Сингера был суров, – мы с Заком перерыли все. Кости животного могут быть… На том конце послышалось шипение, а затем связь прервалась. – Прелесть! Просто чудесно! – злостно воскликнула Фейт. Набрала снова. Без толку. – Ну что? – крикнул подбежавший Сэм. – Тухло, связи нет. На самом интересном месте оборвалась! – Сэмми, не стой! Обыскивай по периметру! – Охренительная затея, Дин! Сколько мы здесь провозимся? Все поле вспашем? – У тебя есть другие варианты, Стэнфордское недообразование? Сэм принялся помогать брату в поисках, а Фейт по иронии судьбы осталась свободным защитником. Призрак козленочка пока не появлялся, и мимолетный страх сменился раздражением – из-за мокрого снега все было влажным насквозь. «Спасибо хоть, что не грязные», – мысленно проворчала Коннорс. – Ничего нет! Вообще ничего! – кричал Сэм. – Не может быть! – отозвалась Фейт, хотя действительно, что там могло быть, когда даже Сэм сказал. Судорожный взгляд карих глаз быстро блуждал вокруг да около, пока не остановился на внушительного размера дупле. Чем черт… кхм, козел не шутит? – В дупле! Проверьте! Едва братья окунулись с головой – при чем буквально – в поиски, Фейт обернулась в сторону и тут же была сбита весьма ощутимым ударом в бок. Определенно – рогом. – Тварь ты бородатая! – шикнув, вскрикнула Фейт, но уже в пустоту – Сэм выстрелил в тварь, и тот испарился. Было бы наивно предполагать, что козел оказался настолько глупым – просто отскочил с невероятной скоростью в сторону, с такого расстояния дробь бы не попала, и стоило Винчестеру-младшему опустить ружье, всего лишь за милю секунды непонятная тварь прыгнула на Коннорс, и ее дробовик покатился по снегу. Фейт попятилась на четвереньках, когда услышала неприсущее шипение с боку. Точно, как в кино! Тупорылая героиня убегает, спотыкается, и с ней разделываются самой первой. – Быстрее, ребята! – но едва ли долетело бы до Винчестеров хоть одно слово на таком расстоянии. Козел опасно лягнул копытом, взбивая снег, и попер на Коннорс, как танк. Сердце отбивало бешеный ритм, грозясь выпрыгнуть из груди. Ральф, поседевший, кажется, за это время, припал к стеклу своего грузовика и ошарашенно глядел, как эта странная парочка кружила в опасном танце. Перекрестился. Но через некоторое время призраку надоело играть в кошки-мышки. Выставив вперед рога, он быстро двинулся на Фейт, отбивая копытами по мокрой земле ужасающее цоканье. – Сэм! – Фейт будто оказалась отрезанной от всего мира. В одном вакууме вместе с, мать его, козлом! И единственное имя, которое хотелось выкрикнуть в надежде спасения, это Винчестера-младшего. Махнув рукой по мокрому снегу, Фейт нащупала свое ружье. Но как только момент выстрела настал, козел ударил по девчонке с ужасной силой. Крик застрял в глотке. Ладони вспотели. Онемели пальцы. Коннорс показалась бы абсолютно несносной охотницей со стороны, и это было непростительно. Она бы сама себе не простила. Но ружье выпало из дрожащих пальцев, и Фейт ощутила, как летит спиной вперед… Летит куда-то. Совсем недолго. Позвоночник пробил крепкую древесную стену близ расположенного сарая. И Фейт упала на груду чего-то твердоватого, но будто раскисающего каждую минуту. Пальцы в темноте наткнулись на что-то липкое, холодное. Мерзкое. В нос ударил отвратительный смрад разлагающейся плоти. Фейт лежала прямо на сваленных в одну массу человеческих оторванных головах. Желудок содрогнулся, и к горлу стремительно подкатила тошнота. Коннорс перевалилась на бок, отползая от этой отвратительной мертвой массы. И тут же снова увидела, как в нее полетел призрак козла. – Есть, это они! – услышала Коннорс сквозь кипящую в ушах кровь голос Дина. – Гори ясно, чтобы не погасло! Фейт не помнила, в какой опасной близости от нее нависла бородатая, вытянутая козлиная морда. Девушка просто вжала голову, отстраняясь, насколько могла. А через секунду зажмурилась, когда призрак вспыхнул ослепительным факелом, издав последний вопль. Кости были благополучно сожжены, ребята успели как раз вовремя, и окрестности Корсона избавились от странного призрачного обитателя. – Фейти! – крикнул Сэм, и голос его был совсем близко. – Фейт! – Я жива… – стирая с лица липкую субстанцию, буркнула девушка. – К сожалению… В пробитую стену протиснулся Сэм, и крепкие руки уже через пару секунд потянули Фейт вверх. Винчестер поморщился, еле сдерживая рвотный рефлекс, потряс фонариком, и холодный свет выхватил самую нелицеприятную картину. – Что у вас тут? – прокряхтел Дин, отламывая плечами зубчатую деревяшку в стене. – Мамочка моя родная... – Что будем с этим делать? – покосился на него брат. – Сжечь к чертовой матери. Коннорс, стряхивая с густых бровей сгустки грязи, буркнула: – Заканчивайте быстрее, поджигатели. Сваливаем уже отсюда. – Ты серьезно хочешь в таком виде сесть в мою машину? – притворно ужаснулся Дин, разглядев ее помятый внешний вид и всю загвазданную спину. – Ну уж нет! Сэмми, оботри свою драгоценную снежком. – Надеюсь, ты сейчас шутишь? – мрачно поинтересовалась Фейт. – Не-а. – Сученыш! Смешок Дина прервался резко, когда Фейт ловко сделала парню подсечку и самым бессовестным образом спихнула друга в груду головешек, откуда только что выбралась. Изловчившись, Дин попытался ухватиться за что-нибудь стойкое, но ничего кроме брата и его терпения поблизости не оказалось, и Винчестеры рухнули в разлагающуюся массу. – Ты… ты… – задохнулся от возмущения и зловония Дин. – Просто маленькая сучка! Меня сейчас стошнит!.. – Боже, Дин! – едва борясь с позывом желудка, простонал брат. – Как я теперь поеду?! – Как и все мы, – фыркнула Фейт, – не растаешь, если помоешь свою детку завтра с утреца. – Я тебя отправлю весь салон вылизывать! – Фи, Винчестер, что за наклонности? – Извращенка! – Ворчун престарелый! – Вас ничего не смущает? – простонал Сэм, судорожно отряхиваясь. – Имейте уважение к трупам! Настроение у него, к слову, было не самое радужное, хоть он и приземлился сверху на брата. Ральф благополучно смылся с поля боя. Не мудрено. Дай бог завтра он спишет это все на проделки разыгравшейся белочки. А распоротая рука – лишь довесок к кошмару. Сарай вскоре заполыхал. Утирая снегом грязь на куртке, Дин поморщился. От одежды воняло нещадно. – Я тебе это припомню, Коннорс! – Не все мне одной удары на себя принимать, – фыркнула девушка. Ее пробил озноб. – Мои ребра пострадали больше. Сэм откашлялся: – Никому не охота уже сидеть в тепле и греть культяпки у камина Бобби? – Если я еще опрокину парочку стопок – будет вообще рождественская сказка! – тут же среагировал Дин. – Только сожжем для настроения эту маленькую стерву вместо дров, а? – Дин… – Не бойся, дорогой, хочешь, пойдем вместе пешком, чтобы не запачкать твою обожаемую машину! – Стерва! – Козел… – Его здесь больше нет. – Вам еще не надоело? – Сэм страдальчески закатил глаза. – Хотелось бы уже душ принять, а не слушать ваши вечные перепалки. – Ну хоть кто-то же должен разбавлять ваш угрюмый дуэт, – пожал плечами Дин, и с его куртки шлепнулось несколько грязевых шматков. – Рождественское утро объявляю общим слетом для оттирания моей детки. Кто против – может остаться встречать Рождество прямо здесь. Верхнюю одежду было решено бросить в багажник. В салоне оказалось еще и жутко холодно. Фейт, и без того ощущающая перед перелетом начинавшуюся простуду, расклеивалась по дороге. До старого доброго дома Бобби езды было всего полчаса. Дин отпускал комментарии по типу, что она успеет к приезду залить его салон не только их общей не троих грязью, но и соплями. Снегопад усиливался, ветер выл виртуознее любого дикого зверя. Ночь опустилась быстро, принося с собой не только привычную мрачность, но и вечную уже для Коннорс тревожность. Пока братья мечтали уже поскорее добраться до спасительного тепла в доме Бобби, Фейт охватывала паника. Можно бы было списать бегающий по телу табун мурашек на стремительно приближающуюся простуду, но… Дверь распахнулась от резкого толчка Сэма, который стремительно вволок за плечи Фейт в коридор. Следом за ним вошел Дин, неся груду грязной верхней одежды. Винчестер-младший шагнул в гостиную, осторожно усадил девушку на диван и быстро накинул на ее подрагивающие плечи невесть откуда взявшийся плед. Бобби и Зак почти синхронно качнули головами. – Я же говорил – не лезь! – начал дядюшка, принявшись суетится возле Фейти. – Нет же, наша мисс-ищу-приключения-на-свою-пятую-точку опять принялась за дело! – Зак, вот только не начинай, – взмолилась Коннорс, кутаясь в колючую ткань. – И так голова раскалывается. И шмыгнула носом. Ну все, встретит Рождество с температурой, насморком и градусником под мышкой. Отличный праздник, ничего не скажешь. – Ну, конечно, – развел руками Зак, – я начинаю... Сингер, колдовавший на кухне, вошел в зал, держа в руке темную бутылку. – Малышка Фейти снова нарвалась на неприятности? – Типа того, – согласно кивнул Сэм, – охота в канун праздника выдалась не слишком и удачной. – Господи, чем от вас так воняет? – отмахнулся Бобби и заметил груду грязных курток в углу комнаты. – Дин, надеюсь, ты не хочешь это засунуть в мою стиральную машину, правда? – А что ты предлагаешь? – развел руками Винчестер-старший. – Сжечь. – Да я сегодня прям факир! Ну че, козлоборец, – кивнул он девушке, – всё, сопли пузырями? Фейт закатила глаза. – Ну хватит смотреть на меня так, будто я к проотцам собралась, в самом деле, – но перехватив сочувственные взгляды братьев и мужчин, поморщилась. – Что, неужели правда так плохо выгляжу? – Приведение, которого мы ловили, и то краше будет, – кивнул Сэм, ища что-то в дорожной сумке. – Всегда мечтала услышать такой комплимент, спасибо, – буркнула девушка. Тело бил мелкий озноб, голова гудела. – Что ж, мало нам забот, так теперь будет лечить наше горе-охотницу, – покачал головой Дин, – Бобби, у тебя есть молоко? – он распахнул дверцу холодильника, ища взглядом нужное. – Молоко? – Фейт закрыла горячими ладонями лицо. – Да вы издеваетесь, господа! – Нет, вы слышали это? – подал голос Дин из кухни. – Это мы еще и издеваемся! О, пирог! Бо-о-оби! Расцеловал бы!.. Зак нарыл откуда-то какие-то таблетки, а затем протянул их Фейт. Скривившись, она все же проглотила все лекарства и отвернулась носом к спинке дивана, обиженная на весь свет. Хотя, сама ведь виновата. – А теперь я буду спать. – Не-е-е-ет, – протянул Дин, разворачивая девчонку лицом к себе. – Молоко! – Вы меня не заставите! – Не заставим, так уговорим. Не уговорим, так силу применим, правда, Сэмми? – Вот, значит, как, да? - скривилась Фейт, приподнявшись в своем коконе из пледа. – Издеваться будете над бедной больной девушкой? – Пей, недо-Бэтмен, – Сэм протянул ей средних размеров стакан, заполненный почти до краев горячим молоком. – А потом с чистой совестью будешь отсыпаться. Как бы Фейт того не хотела, молоко было выпито, она первая отправлена в душ, а потом закутана с головой в одеяло и уложена на правый бок. Сон навалился тяжелой плитой, и девушка даже сама не заметила, как уснула. Уже, когда открыла глаза, страшная метель за окном утихла, только редкие пушистые снежинки кружились в воздухе, мягко приземляясь на мокрый асфальт. Комната была погружена в полумрак, и Фейт, развернувшись, заметила, как цветные огоньки перемигиваются на противоположной стене, а на столе, который служил для Бобби складом для всевозможных книг, красуется небольшая елка, украшенная всякой всячиной – от пуль до фантиков от конфет, изящно завернутых в бантики. Винчестеры, Зак и Сингер, перебрасывающиеся какими-то фразами, глазели какую-то передачу по старому телевизору, видимо, обсуждая нового ведущего программы. Услышав копошение со стороны Коннорс, они синхронно повернули голову в ее сторону. – Ну, как самочувствие? – улыбнулся Сэм. – Лучше, – она высвободилась из плена одеяла и сползла с дивана, – намного. – А спорила: «Это не хочу, то не буду», – отмахнулся Дин, поворачиваясь к телевизору. Она хмыкнула и присела рядом с ними, посередине. Рука потянулась к мандаринке, и спустя минуту очищенный фрукт успешно был отправлен в рот. – Сколько сейчас времени? Глаза переместились на стрелки часов и отметили, что до волшебных минут осталось пара мгновений. – Загадываем желание, мальчики. – С Рождеством, ребята! – отсалютовал всем стаканом с шампанским Сингер. Бокалов в посудном шкафу у старого охотника не водилось. – И тебя, Бобби. Дин проделал то же самое своим стаканом и заглотал его содержимое. Разглядывая явно неподходящую посуду, Фейт заметила: – Сколько лет тебя знаю, Бобби, никогда не видела, что ты пьешь шампанское. Охотник улыбнулся в бороду: – Все-таки Рождество. Поэтому старался припасти бутылочку к концу декабря. Настала тишина, нарушаемая лишь приятным и громким голосом полного энтузиазмом ведущего в телевизоре. – Спасибо, что снова приютил, Бобби, – поблагодарил Сэм. – Да не за что, – фыркнул Сингер, – вы же знаете – вам здесь всегда рады. – Ничто не может сравниться с лучшим рождественским подарком, как успешно выполненное дело, – улыбнулся Дин, растянувшись на диване. – Правда ведь, призрак занозы в заднице? Последняя фраза явно относилась к Фейт, и она, подхватив подушку с дивана, крепко приложила ею по спине Винчестера. Сэм прыснул, а Бобби и Зак лишь отмахнулись от их очередной перебранки. Когда уже у всех просто не осталось сил – охота в купе с алкоголем дали о себе знать – Винчестеры так и уснули на одном диване, а Зак, наблюдавший, как ослабшая Фейт начала клевать носом прямо между ними, начал спроваживать племянницу в комнату. – Нет, – твердо заявила она, потирая переносицу. – Не хочу. – Малышка, тебя опять мучают эти кошмары? Глянув на задремавшего Сингера и на мирно сопящих уже Винчестеров, Фейт перебралась поближе к камину, усевшись на небольшом пяточке возле него. Спина нашла опору в твердом письменном столе, и девушка прикрыла глаза. – Это… – нет, снова не поверит. Как в детстве прижмет, обнимет, но легче не станет. Черт. Едва начала засыпать у Сэма на плече, и было так хорошо и спокойно. – Пустяки… Просто не хочется спать. – У тебя был тяжелый перелет и сразу же опасное дело, простудилась вдобавок, – голос Зака был спокоен и умиротворителен, но в нем отчетливо слышались настоятельные нотки, – тебе нужен отдых. – Я не могу. Сон не идет. Вранье, конечно, но лучше так, чем снова оставаться один на один со своим Кошмаром. Зак тяжело вздохнул, не поверил. Слишком хорошо выучил свою племянницу за столько лет. Его шаги тихо шелестели за спиной, перебиваемые лишь потрескиванием огня в камине. Фейт протянул озябшие пальцы к ярким всполохам, ощущая, как подушечки приятно покалывает. В жизни у девушки было всего два олицетворения тепла – камин в доме Бобби, яркий и жаркий, означающий заботу, и Сэм. Он весь. Его взгляд. Его понимание. Поддержка. От него всегда шло что-то иное… Ему хотелось доверять. Ему можно было доверять. Только дядя Зак слишком ревностно относился к ее теплым чувствам в адрес младшего Винчестера. Когда он прознал про видения Сэма, то и вовсе стал колючим при одном лишь упоминании. Да, ничего вроде не поменялось – охотники, как и в прежние времена, собирались вместе и нередко совместно охотились, но эти странные изменения в Сэме заставляли Зака напрягаться. И нередко говорить любимой племяннице, что ее детские фантазии только ожесточились и обострились вблизи этого человека. Но ведь это неправда. Сэм будто еще больше стал понимать Фейт. Будто еще больше стал искать причины возникновения и возможности решения этого кошмара. Только никто не мог понять, чем же на самом деле был этот Кошмар – плодом воображения или реальностью, никогда не уловимой? Зак присел рядом, звякнув темной пузатой бутылкой. Протянул полный стакан Коннорс. – Что это? – качнула головой девушка. – Прими, как успокоительное и жаропонижающее, – улыбка как всегда обезоруживающая. – Тебе это нужно. Может быть… Может, сегодня обойдется без ужасов? Фейт просто вырубится, и ничто не сможет разбудить ее… – Если вдруг что – зови, – предупредил дядя, обхватывая крепкими горячими руками девушку. То ли от накатившей простуды, то ли от страшной усталости и непереносимо тягостной охоты в канун Рождества, Фейт поежилась. Всегда заботливые руки Зака спокойствия не принесли. – Обязательно, Зак… – ответила, зная на сто процентов, что это ложь. – Добрых снов. – Добрых снов, моя девочка. С Рождеством! Ее ответ потонул за хлопком двери. Преодолевая неописуемую ломоту в мышцах, Фейт стянула ветровку и рухнула на постель. Холодная, даже ледяная. Внизу, у камина, когда за спиной спали Винчестеры, было куда безопаснее. Рождественская ночь потеряла свое очарование, превратилась в одно из самых обыденных, наполненных страхами время суток. Выплюнула на небо пышные серые тучи, скрывающие белую крошку звезд. Ледяной ветер бился в старые окна дома. Казалось, проникал в Фейт через холодное постельное белье, пробирался в каждую пору. И Фейт пожалела, что не забрала с собой тот плед, хранивший легкий дымок камина и тепло рук Сэма. Тишина, простреленная сотней едва уловимых звуков, заволокла все пространство. В обволакивающей тьме Коннорс считала свои вдохи и выдохи, и поразительное спокойствие, царившее вокруг, дало шанс привести мысли и дыхание потихоньку в порядок, несмотря на начавшийся насморк. С темного неба безмятежно и густо падал снег, укрыв белым сиянием тихую пристань для старых, покореженных автомобилей на заднем дворе дома Бобби. И снилось Фейт что-то светлое. Такое же, как падающие снежинки. И среди их вальса мелькали штрихи детства. И лицо Сэма… Коннорс просто искала спасения хотя бы во сне. И все было так же невинно и чисто, как сам царящий праздник. Чудовище кралось к заветной спальне. Столько лет никем не пойманное, не узнанное, научившейся заметать следы, перекладывать подозрение на сумасшествие своей жертвы. Горячая мозолистая лапа царапнула спину, а затем потянула Фейт. Она резко распахнула глаза, подумав, что ее утягивает в какую-то грязь. В зыбкое болото… – Куколка… Моя куколка… Телом Фейт была полностью зрелой. Но вот ее разум... Убит сомнениями, комплексами, страхами, жутью. В такие моменты мозг реагировал как в детстве – закрыть глаза и шептать «уходи». Грязно. Противно. Гадко. Ее парализовало будто. Кричала во все горло, казалось, прикладывала все силы… Но не могла на деле пошевелить даже пальцем. Вместо рваного дыхания и крика – белый шум. Мозоли. Запах пороха. Мороз. Сбитое дыхание. Прямо на нее ползло это знакомое за столько лет очертание морды. Пропахшее порохом и деревом. Костром. И эти мозоли скребли ее шею и грудь. Это все не наяву! Очнись, Фейт! Хватит бояться детских страхов! Резко перевернулась на спину, не в состоянии заглушить громкое дыхание. Рваное, сиплое… Расплакаться бы, если бы помогло. Зрение едва сфокусировалось. Теплая полоска света проглотила страшный силуэт, и дверь в комнату захлопнулась. Как крышка гроба. Фейт билась головой о мягкую перину, закрывая слезящиеся глаза дрожащими пальцами. Всхлипы рвали дрожащую грудную клетку, и если бы не близкие в доме – девчонка бы взревела в голос от страха и боли. Ее вечных спутников уже больше десяти лет. Скулила, как побитый котенок. Кусала костяшки пальцев, жмурясь от соленых слез. Это невыносимо. Это просто невозможно! Граница сна и реальности, пелена. Может, Фейт просто сходит с ума? Почему она ничего не может сделать? Почему не может сопротивляться? Уничтожать таких тварей – ее работа. Ее долг! Но почему из года в год Фейт не могла пошевелиться, не могла согнать с себя этого монстра, не могла закричать. Она обнажена? Она позволила это?.. Неужели она сама призвала чудовище из кошмаров, чтобы отдать ему свою душу? Холодная, пропитанная страхом ночь. И такое же дрожащее девчачье тело. Онемевшие пальцы только с третьей попытки натянули на обнаженную фигуру одеяло. Каждый сантиметр кожи горел от боли. Прямо в мышцы проникала грязь. Хуже той, в которой Фейт побывала вечером на пару с Винчестерами. Душ. Ей надо в душ. Смыть с себя эту мерзость, эту слизь, зализать эти шершавые следы. Поднявшаяся в душе паника делала ноги ватными. Грудь сдавило стальным обручем, а горло заболело от позыва вздохнуть. Шум в ушах усилился, превращаясь в невыносимо громкий рёв, перед глазами замелькали разноцветные пятна. Голова раскалывалась смертельно. Фейт обхватила у шеи отвороты одеяла, медленно перебирая дрожащими ступнями по ступеням лестницы. Добралась до спасительной ванной комнаты. Плотно закрыла за собой дверь, скинула с плеч одеяло и залезла в ледяную ванну. Горячие, щекотящие струи воды обрушились проливным дождем на горящую огнем голову. – Это детский кошмар… Дет… – всхлип вопреки ожиданием перебил голос, и Фейт уронила голову, впиваясь зубами в покрытое мурашками колено. – Детский… Это пройдет. Пройдет… Глупышка Фейти. Маленькая девочка. Куколка. Коннорс хрипло шептала самой себе успокоения, но почти не слушая себя же, вслушивалась лишь в мощный шум воды, прикрыв веки, чувствуя, как дробится что-то живое на осколки в груди… Дернулась, когда за дверью послышались шаги. Фейт резко ударила по крану, прерывая поток воды, и потянула клеенчатую занавеску. Послышался скрип. Сэм опустил глаза, как только увидел ее одеяло на плиточном полу. Откашлялся. – Прости, я проснулся на шум. Не думал, что это ты. Не спится? Как еще можно объяснить то, что Коннорс решила принять душ в три часа ночи. – Не уходи… – прохрипела она, сглатывая вязкую слюну. – Подожди меня в коридоре, хорошо? Как в детстве. Голос как в детстве. Сквозящий таким первобытным страхом, что даже сейчас матерому охотнику стало жутко. – Я… жду. Она вышла такая же – закутанная в одно одеяло, с мокрыми волосами. Влажное от воды лицо почти могло замаскировать слезы. Почти. Сэм хмурил брови, беспокойно вглядываясь в дрожащие от прохлады и ужаса точеные черты Фейт. И она просто припала головой к его груди. От него пахло чистой рубашкой, снежной прохладой, мандаринами и кожей сиденья в салоне «Импалы» – запахи безопасности и уюта, что смыли с девушки налет страха лучше, чем получасовой душ. – Я рядом, Фейти, – мягко произнес он, наконец, осмелившись обнять ее, дрожащую в коконе одеяла. – Только не молчи, говори... Слышишь? Она отстранилась и торопливым взглядом очертила его лицо, затем медленно провела пальцами по спавшей ему на лоб пряди и опустила глаза. Эта фраза далась ей до ужаса легко. – Если это повторится еще раз – я просто застрелюсь.