Встречи, дающие надежду.

Все, что я помню после ее слов – боль. Несравнимая ни с чем, что я когда-либо испытывала. Было плохо, смертельная усталость навалилась лавиной, и я упала. В ушах стоял гул, горло разрывало от криков и мольб, а тело не реагировало ни на что. Я будто перестала жить прямо здесь и сейчас. Все мои прошлые проблемы показались сущим пустяком, ведь буквально только что я лишилась всего. Эгоистично так говорить, я знаю. У меня еще есть мама и брат, мой пес и бабушка. Но теперь нет его. Папы… Потом были мужчины, заходящие в квартиру, испуганный бабушки взгляд, Барон, который крутился рядом и наверняка не понимал, что происходит, он же пес. Подружка, звонок от брата и пустота, раз за разом все сильнее пробирающаяся ближе к сердцу и все больше размалывая его на куски. Я потеряла часть себя. Потом пришла мама. Ее взгляд был наверняка такой же, как у меня, я уверена. Ей тоже больно, теперь и у нее его отобрали. Квартира встретила нас душащей тишиной и давящей атмосферой. Здесь все еще витала смерть в воздухе, и я не могла вдохнуть полной грудью, как бы не старалась. Как засыпала почти на руках у матери, я не помню. Разум отключился еще в тот момент истерики, и я просто провалилась в небытие. И вот в лицо бьет солнце, такое теплое, аж тошно. Хочется отвернуться, но что-то твердое уперлось прямо между лопаток и пришлось перекатиться на бок и открыть глаза, опухшие от слез. Сложно дались даже такие простые действия, но я справилась. Но перед глазами предстала совсем не та картина, которую я собиралась увидеть. Я буквально лежала на снегу на улице в своей домашней одежде. Резко пробрало холодом, я вскочила на ноги и поняла, что мое тело уже плохо меня слушается из-за давящего мороза. Стояло раннее утро, солнце только осветило улицу и начало отражаться блеском от снежной перины. Я оглянулась, нужно что-то делать. Что случилось, где я, это ведь даже не поселок. В голову ударила сильная боль, голова раскалывалась. Но было не до нее, хотелось не замерзнуть насмерть, ведь мама точно не переживет еще одну смерть. От этих мыслей стало тошно и горько, по щекам покатились крупные капли, а к горлу подступил ком. Начиналась истерика, снова. Тут я услышала крик откуда-то сверху и обернулась, поднимая голову. С третьего этажа на меня с балкона смотрела… Я? Что за? Она вылитая я, только старше. Вгляд у девушки был очень напуганный, будто она призрака увидела. Она сразу, увидев мое лицо, сорвалась с места и буквально через мгновение уже тащила меня за руку к себе, приговаривая что-то про странное место перемещения, ведь она очнулась в комнате, а не на улице. Странности… Меня отогревали долго. И вот я уже сижу, укутанная в плед и держу в руках кружку с ароматным кофе. -Прости, чая у меня не водится, но я уверена, что кофе тебе больше понравится. Ты же я все-таки. -Чт… О чем ты? Я ничего не понимаю, посему ты похожа на меня? И, подскажи, в каком я городе? Мне нужно домой. Маме сейчас и так плохо, а тут еще я… - слезы вновь полились рекой, и я уткнулась лицом в плед, почти сразу пропитывая его слезами. Ты подсела ко мне, я почувствовала движение рядом, и обняла, утыкаясь мне в макушку. Твои руки гладили мою спину, и я почувствовала, как мои волосы намокают. Ты плакала. Я подняла голову и затуманенным взглядом посмотрела на тебя, разглядывая пристально в первым раз за наше странное знакомство. У тебя на шее висела знакомая подвеска. -Откуда у тебя эта луна? Я такую же потеряла пару лет назад. – голос отдавал хрипом и в горле запершило. -Ох, точно. Ты же не понимаешь, что происходит, прости. Я тебе постараюсь все объяснить. – ты утерла слезы рукавом кофты и закурила сигарету трясущимися руками. И ты начала свой рассказ. Сначала было странно. Перемещение во времени. Мы уже виделись. Мне было двенадцать и было лето. Ты последний раз увидела папу живым. Я подарила тебе эту луну на память, чтобы ты вспоминала обо мне. А я все забыла, как ты и думала. Верить было как-то… Подозрительно? Но почему-то я верила во все, что ты мне сказала. Будто ты не могла мне соврать. В конце своего рассказала ты громко вдохнула и закурила еще одну сигарету. -Неужели в будущем я начну курить? – ты прыснула от смеха и улыбнулась. -В прошлую нашу встречу ты задала почти такой же вопрос. Да, начнешь. И еще много всего, чего тебе не понравится. Мы замолчали, и эта тишина не отягощала, как та, в квартире вечером. Черт, глаза снова защипало и полились слезы. Я не могла это контролировать. -Я не хочу задавать этот вопрос, но мне над убедиться. Он – ты сделала долгую паузу, закрывая глаза, - умер, да? -Да. – голос не был похож на мой собственный. Хотелось кричать и бить, чтобы все вернули на круги своя. Чтобы это все было сном, кошмаром, от которого я вот-вот проснусь. -Сегодня двадцать шестое… - твой голос сел и казался очень грустным. Ты говорила полушепотом, но я прекрасно поняла, о чем ты. Он умер вчера вечером, двадцать шестого февраля. И вот я здесь, в будущем. Здесь прошло уже восемь лет с того дня, который для меня случился вчера. -И… Как там мама? -Уже намного лучше, поверь. – ты замолчала, обдумывая что-то, - Возможно, предлагать такое ужасно, но не хочешь поехать со мной на кладбище? – ты не смотрела на меня, а вынимала сигарету из пачки. Твое лицо было прикрыто рыжими волосами. Ты покрасилась, мне идет. -Я… Это будет очень больно, но я бы хотела там побывать до того, как увижу это в своем времени. Не знаю, почему, но что-то рвет изнутри и… Мне надо. – рука сжимает футболку в том месте, где глухо бьется сердце, которое болит и не хочет переставать. -Я понимаю. Значит, поедем. -А у мамы вопросов не возникнет? Я же – это ты. -Мамы сегодня там не будет. Она в рейсе, не сможет приехать, поэтому я бы поехала одна. – ты издаешь смешок, - Теперь не одна, но как бы одна, ведь мы один и тот же человек. Я впервые за утро улыбаюсь. С тобой становится легче. Ты укутываешь меня во все теплые вещи, которые существуют в твоей квартире. Заботишься. Это облегчает рвущуюся наружу боль. Через час мы выходим в морозное утро и идем на вокзал. В автобусе я засыпаю у тебя на плече и снится мне что-то яркое и приятное, что-то, дарящее радость, переполняющую каждую клетку в теле. Будит меня твоя рука, треплющая макушку. -Вставай, мы на месте, нам пора выходить. Из автобуса я вываливаюсь в полусне. Ты куришь и заказываешь такси, а я вдыхаю свежий морозный воздух и смотрю по сторонам, изучая. -Это место вообще не изменилось. - Да, ничуть. -А поселок? -Да тоже ничего особенного, на самом деле. А вот деревня поредела сильно. -А папа? -Рядом с дедушкой. -Это хорошо. Мы молчим все время, что ждем такси и едем на место. Я чувствую, как над нами сгущаются тучи горя. Мы делим это горе на двоих, потому что обе понимаем, что увидим. Я в первый раз, ты в сотый, но такой же болезненный, как и первый. Страшно. Чем ближе мы к кладбищу, тем больше я чувствую страх и сковывающий мороз. Ты вдруг попросила остановится, когда до места оставалось буквально чуть-чуть. Мы вышли, ты повернулась ко мне и грустно улыбнулась. Тебе не идет эта улыбка, отдает отчаянностью и безысходностью. -Давай прогуляемся. Я хотела еще в магазин зайти, кофе папе и нам купить. Так мы и поступили. Чтобы отвлечь меня, ты рассказывала о моем будущем и твоем прошлом. Было очень интересно слушать о самой себе и узнавать кучу подробностей своей скорой части жизни. К концу нашего маленького путешествия я и забыла, куда мы направлялись. Мы много шутили, кидались в свежие сугробы с головой, пили остатки остывшего кофе в банках и много смеялись. Порой от смеха у меня выступали слезы, и я утирала их промокшими от снега перчатками. Однако, все закончилось, как только я увидела первые могилы и вспомнила, для чего мы здесь. Грудь прострелило болью утраты, в который раз на эти чертовы сутки. Ты тоже помрачнела, но уверенно взяла меня за руку крепкой хваткой и повела за собой, давая немую уверенность, что мы справимся. С приближением к нужным могилам, твоя рука все сильнее сжималась, а я сжимала в ответ, пытаясь хоть как-то помочь. И вот, ты остановилась. Я вышла из-за твоей спины и посмотрела на памятники, которые на фоне чистейшего белого снега выглядели слишком массивно и абсурдно. На одном из них, еще не заходя за ограду, я увидела его фото. Слезы ту же полились и стали капать крупными каплями на твой шарф. Снова намочила твою-мою вещь. Ты отворила калитку и зашла первой. Я следила за твоими действиями, не в силах пошевелиться. Непривычно видеть здесь еще одну могилу. Слава всему, что только одну. Вот ты подошла к памятнику и нежно погладила его, что-то прошептав. Вот достала пачку сигарет из кармана и вытащила сразу две, обходя все могилы и отдавая по одной каждому. Вот ты открыла железную банку кофе и поставила папе, извиняясь за то, что он холодный. Вот ты сама закурила и встала напротив могилы, глубоко затягиваясь. В этот момент я посмотрела на твое лицо и увидела твои слезы. Но ты улыбалась, рассказывая что-то шепотом одному папе, даже если он и не видит всего происходящего. Невольно к моим собственным слезам добавилась улыбка и сделала первый шаг в твою сторону. Вставая напротив могилы с его фото, я поняла, насколько я все еще не верю. Я уже стою здесь, на восемь лет в будущем, и не верю. Будто я в каком-то неудачном фанфике. Хах. Ты опустилась на снег и села, скрещивая ноги и начиная говорить хриплым и грустным голосом. -Представляешь, как неожиданно было встретить себя из прошлого еще раз? Она в своем времени буквально только что потеряла тебя… Это навевает те воспоминания, к которым возвращаться не хотелось. Эх, папа, взял, оставил нас тут одних. Вот помру, и если рай и ад существует, найду тебя и ударю, понял? Прости, что мама сегодня не приехала, она в рейсе, не смогла. Но я привела другого человека, как видишь. – твой голос резко стих до шепота, - Хах, забавно, да? Говорю тут сижу с ним, будто он и правда все слышит и видит. Я в бога не верю, да и во всякую мистику не особо, но я отчаянно надеюсь, что он слышит. Я присела рядом и обняла тебя трясущимися руками. Больно, очень. Она разрывает грудную клетку. Глаза уже устали от слез, а губы до крови искусаны и теперь сильно кровоточат. Все еще хочется верить, что это просто дурной сон, но после твоих слов я поняла, нет, это не сон. Это жестокая реальность, в которой теперь мне придется жить. Твое осунувшееся наклонившееся тело с сиплым шепотом на белом снегу очень подходило под общую картину. Ты будто умирала уже несколько раз. Или ты умираешь каждый раз, когда приезжаешь сюда, я не знаю. И спрашивать не буду, ведь сама переживу все твои-мои эмоции и чувства, стоит мне вернуться к себе, в прошлое. -Прости, что-то я расклеилась. – в один миг ты вернулась к веселой и заводной себе, но теперь меня не обманешь. Тебе также больно, даже спустя столько лет. Просто твоя боль – загноенная рана, которую каждый раз больно трогать, и ты раз за разом выворачиваешь ее наружу, чтобы снова испытать боль, потому как другого ничего не осталось. -Как ты себя чувствуешь? – ты заглядываешь в глаза, будто не ты только что словила мини истерику. У тебя буквально до сих пор трясутся руки и все тело, которое ловит страх. -Со мной все хорошо, насколько может быть в подобной ситуации. Больно, страшно, разрывает изнутри от эмоций, но все хорошо. Ты… Ты будто показала мне все, чего мне хотелось увидеть. Я не знаю, как это объяснить. Но даже истерить не хочу, устала. – я кладу голову тебе на плечо и смотрю на черно-белое фото. Папа, здесь ты улыбаешься так нежно и искренне, и кажется, что твои глаза до сих пор блестят. Я улыбаюсь в ответ, стягивая щеки, на которых засохли слезы. Сил реветь нет, хоть и глаза на мокром месте. В тишине мы сидим еще какое-то время. Ты куришь, я прошу дать мне сигарету. Ты грустно и немного истерично смеешься и говоришь, что моя первая сигарета должна выкуриться через два дня, но без вопросов протягиваешь мне никотиновую палочку и даешь подкурить. Я даже не кашляю и уверенно докуриваю до самого фильтра. В этот же момент ты встаешь, и атмосфера разрушается. -Нам уже пора. Пойдем. – ты берешь меня за руку и помогаешь подняться. За нами приезжает такси и в машине мы тихо переговариваемся о чем-то не затрагивающем эту тему, согреваясь после долгого нахождения на морозе. Потом был автобус обратно, квартира и горячий кофе, который мы пили, сидя на полу на кухне, игнорируя стоящие два стула. Уже начало темнеть, когда ты, после очередной истории, вскакиваешь и уходишь в комнату, роясь в вещах, а потом возвращаешься с зажатым кулаком. -Я решила, что от меня тебе тоже должен достаться подарок, даже если ты не вспомнишь о нашей встрече. – твоя рука разжимается и под светом лампочки на ладони блестит кольцо. -Делаешь мне предложение? -Конечно. Не забывай саму себя. – и надеваешь кольцо мне на палец левой руки. -Надеюсь, ты, даже если забудешь эту встречу, не выбросишь его, а то будет обидно, тебе не кажется? -Я буду бережно его хранить. Обещаю. Даже оставлю себе послание на случай амнезии. Я встаю и иду в комнату, ты за мной. Почему-то я знаю, где нужно искать бумагу и ручку. Достаю и размашисто вывожу на листке слова, надеясь, что записка не пропадет после возвращения. -Хе, умно. Молодец. – ты треплешь меня по голове и улыбаешься, но не так, как до этого, не грустно. На этом наши вечерние посиделки заканчиваются, и мы отправляемся спать, где еще на протяжении нескольких часов мы говорим обо все на свете. В итоге, я засыпаю первой, слушая твой голос, с полной уверенностью, что у нас все будет хорошо. Темнота. Голова ходит ходуном, а глаза разлепляются в ужасным трудом. Расфокусированным взглядом я долго смотрю в потолок, пытаясь понять, почему мои глаза и тело так болят. Резко накатывает осознание. Папа умер. Вчера вечером. На глазах снова слезы, но я пересиливаю себя и встаю. Как там мама? Она обнаруживается на кухне с таким же потухшим взглядом и мешками под глазами. Я помогу ей со всем справиться. -Сегодня надо поехать закупать все для похорон. Ты можешь остаться у тети или… -Нет, я поеду с тобой. Буду помогать. – слезы еле удается держать в себе, но мы справимся. Пока я собиралась, на глаза попалось кольцо на пальце, которого у меня никогда не было. Откуда оно? Тут взгляд цепляется за кусок бумаги на постели. Пробегаясь по строкам, все становится еще непонятней, но я решаю, что выполню это данное непонятно кому обещание и сохраню это кольцо, ведь как можно выбросить вещь, от которой чувствуется такое успокаивающее тепло, от которого в голове появляется мысль, что мы все преодолеем. Я ничего не помню, но я постараюсь вспомнить этот сон, потому что в нем было очень тепло.