***
— Как ты могла чуть не убить пациентку в свой первый же день? — Порш слышит строгий женский голос возле себя и чувствует, как трогают его лоб. — Я…мне сказали, что она не приходит в себя уже почти два года. Я услышала стук и испугалась, — нетерпеливо выпаливает обладательница голоса, — я понятия не имела, что она звала на помощь сама… — Это не значит, что нужно, как слон, вламываться в палату… Порш с трудом открывает глаза и смотрит на удивленного мужчину, трогающего его лицо. — Прекратите. Запись на МРТ немедленно. Сейчас же, — резкий мужской тон прерывает отчитывающую женщину. Картинка собирается по кусочкам воедино. Одна молодая медсестра пришла на шум в палату и двинула ему тяжелой дверью по голове. Та, что с противным голосом, орала на нее, а мужик в синей рубашке пытается исправить нелепицу, которую чуть не допустила молодая девчонка. Порш смотрит на врача, пока тот тыкает в него своим фонарем. — Сомийинг Пханчерат, слышите меня? Моргните для ответа. — Где я? — вместо полноценного вопроса получился почти нечленораздельный шепот, но по реакции врача можно было заметить, что он понял. — Государственная больница Бангкока, — врач наконец отступил и встал перед ним. — Сейчас вам нельзя говорить, организм должен начать функционировать после невероятно длительной комы. — Сколько? — оба поняли, что вопрос должен был звучать по-другому, однако врач, сохраняя безразличие на своем лице, оставил его без ответа. Когда дверь захлопнулась, из груди вырвался болезненный вдох. Порш посмотрел на свои перемотанные бинтами руки, а затем на бутылку с цветами, стоящей на тумбе. Желтые розы так по-дурацки торчали в этой бутылке. В больницах не бывает цветов, если только их кто-то не притащил. Они были свежими. Значит, кто-то приходил совсем недавно. Порш вспомнил Вегаса, пытающегося взбесить Кинна в больнице своим веником после их похищения и цонкнул. Лицемерный подонок. Всей глубиной своего естества Порш надеется, что это цветы от его маленького солнышка. На крайний случай, вкус Кинна стал настолько отвратительным, поэтому он принёс эти несчастные уродливые три цветочка. Однако другая его часть внутри уже кричала от отчаяния. Порш в теле девушки. Незнакомки, с которой он не встречался прежде. Реакция врача была прямым доказательством того, что он лежал здесь давно. Никто бы не оплатил за него нахождение в больнице, а если бы это сделал Кинн, то он не лежал бы в настолько отстойном месте. Никто его не вспомнит: ни брат с дядей, ни парни и уж точно не Кинн. Цветы в стеклянной бутылке из-под спирта смотрелись нелепо. Точно так же как и Порш в теле хрупкой девушки. Голова Порша снова закружилась, и он вновь начал обмякать на простынях. Быть может, ничего и не было. Может он обычная девушка, которой приснился весьма дерьмовый сон о смерти родителей, о работе на мафию о любви и предательстве босса. Он…она откроет глаза и не вспомнит ничего из того, что придумала после долгой отключки.***
Кажется, пренебрежительное отношение окружающих как клеймо на его душе. Если Сом спросят, сколько раз медсестры заговорили с ней после пробуждения или хотя бы поправили ей подушку, то она предпочтет промолчать. Лишь та невинная девчонка, которая чуть ее не прикончила, чувствуя угрызения совести, приходила по пять раз на дню, что-то рассказывая в перерывах между процедурами. Эту милашку звали Кай. Маленькая смуглая девушка в вечно помятой форме и с пучком на голове. Ее неопрятный вид дополнительно «кричал» о том, что она проводит в этом месте чуть ли не все время. Говорила Кай очень быстро и очень много. Основное, что уловила и смогла запомнить Сом: она только-только окончила университет и устроилась на работу в эту больницу. Ее семья из Пхукета, поэтому она снимает вместе с подружками квартиру неподалеку. Ту помощь, что Кай оказала ей, невозможно переоценить. За время нахождения в больнице Сом училась заново не просто держаться на ногах, а говорить. Это чудо вместе с ним сотворила Кай: она пыталась вслушиваться в ее кряхтение, разминала почти атрофированные мышцы, поддерживала, когда она пыталась ходить. Ее лечащий врач, видя такой ускоренный процесс реабилитации называл своего пациента «невероятной аномалией». Сомийинг Пханчерат было 22 года, когда вечером возле бара ее сбила фура, доставляющая какие-то запчасти. Трудяга за рулем решил пригубить и совсем не заметил, как она вылетела на пешеходный переход. Она потеряла сознание ещё до прибытия скорой. Спас ей жизнь только тот факт, что фура принадлежала государственной корпорации, поэтому все ее нахождение в учреждении и содержание обеспечивало государство как ответчик по данному делу. Держать в коме два года способен либо глубоко любящий человек либо самый настоящий изверг. Врачи множество раз объясняли ее отцу, что чуда не случится и она не очнется. Тем не менее, он отказался подписывать бумаги для отключения системы жизнеобеспечения. Очень легко спутать любовь с ненавистью. Кай рассказали другие медсестры, что он ни разу не появился после того, как оставил свои банковские реквизиты для перечисления компенсации морального вреда. Сом восстанавливалась слишком быстро для пациента, который находился длительное время в коматозном состоянии. Уже через три недели она могла ходить без опоры передвигаться по палате, а ее голос полностью восстановился. Единственное напоминание, которое не переставало преследовать ее — вспышки головной боли, возникающие в самый неожиданный момент. Несмотря на улучшение физического состояния, внутри Сом чувствовала, что сходит с ума. Не бывает перерождения в чужое тело со своими воспоминаниями. Не может быть такого, что она ощущает себя полностью парнем, будучи девушкой более двадцати лет. Тогда как объяснить наличие татуировки феникса, расположенной на лопатке женского тела? Цвет, очертание, место нанесения, — все было идентичным. Это нельзя назвать случайным совпадением, ведь эскиз был сделан на основе рисунка матери, оставленного ей в его альбоме в качестве подарка. Порш… Сомийинг… Сом из всех сил пытается убедить себя в том, что ее больная голова построила цепочку вымышленных воспоминаний о своем прошлом из-за травмы. — Эй, можно немного побыстрее? Тут очередь, между прочим. Опять эта утопленница там застряла, — раздался полный негодования ор, и Сом пришлось оторваться от своих размышлений. Девушка приоткрыла душевую кабинку, высунув голову, и повернула ее в сторону огроменной очереди из недовольных теток, мужчин и старушек. Минусы государственных больниц — жесткая экономия и отсутствие отдельных душевых кабинок. О да, борьба за душ и за вкусные десерты вместо каши в столовой стали частью ее повседневной рутины. Сом лишь выгнула бровь и безразлично ответила: — Тетушка, будьте добрее, вы вчера сами намыливались два часа. Так часто принимать душ — вредно для кожи, — ничего более не сказав, Сом нырнула обратно под недовольный гул «душевых вышибал». — Эй! — неугомонная женщина стукнула по душевой кабинке. — Я не закончила, малолетняя мерзавка! А ну выходи, рыба ты недоделанная! Женщина открывает душевую, являя миру ее нагое тело. Все бы ничего, но пять пар мужских извращенских взоров оказались направлены на нее. Да что же, блять, ты будешь делать. Сом раздраженно закрывается полотенцем, готовая убить эту бесчеловечное нечто прямо в душевой, если бы на крики не прибежала бы Кай, благородно заслонив Сом собой. — Госпожа, пожалуйста, отойдите, вы доставляете беспокойство другим пациентам, — Кай обратилась к женщине резким тоном. Сом не преувеличивала, когда называла ее маленькой. Она ростом была ей по плечо, но вот уверенности в ней было как в Годзилле. Жаль только, что она испарялась при разговоре с начальством. — Эта девчонка доставляет всем беспокойство, Вы посмотрите, сколько человек ждут ее одну! — она взмахнула ладонь в сторону толпы. — Проявите терпение, процесс реабилитации проистекает не так быстро у каждого… Кай не успевает договорить, так как Сом фыркает и кидает: — Надоели. Вы все. Я выписываюсь, — в одном накинутом полотенце она обходит Кай и проходит через шокированную толпу, полностью наплевав на то, что оставила все свои вещи на скамейке. Шагая через все больничное крыло в чем мать родила с одним лишь полотенцем, она игнорировала недоумевающие взгляды медицинского персонала и других больных. Сом подходит к стойке медсестер и останавливается: — Сомийинг Пханчерат. Палата 28, я хочу выписаться. Мне нужны мои вещи. — Вы сможете выписаться лишь после заключения вашего лечащего врача, — безразлично произнесла медсестра, не отрываясь от монитора своего компьютера. Бюрократические формальности созданы, чтобы убивать в людях добро. Хотя медсестру перед ней будто при рождении специально обделили этим качеством. Как же бесит… — Но ведь плановый осмотр был вчера, со мной все в порядке… — очередная попытка взывания к здравомыслию. Девушка оборачивается к ней и прерывает: — Слушай, с того момента, как ты пришла в себя, объем моей работы увеличился вчетверо. Ты устраиваешь скандалы во время процедур, дерешься с другими пациентами, сеешь хаос, а ещё чудачишь, — девушка кивнула, намекая на отсутствие одежды. — Я… мы все мечтаем избавиться от тебя, но мне нужна чертова бумажка от доктора Тхонгпана. — У тебя нет бейджика. Как тебя зовут? — Сом натянула на лицо обманчивую ухмылку. — Зачем тебе это знать? Что, будешь отмаливать в храме свои грехи и просить прощения? — Пошлю корзину с подарками за твои старания, когда выйду отсюда. Медсестра одарила ее скептическим взглядом, но не успела ответить, поскольку Кай, как всегда внезапно, навалилась на Сом со спины и начала буквально пинать ее в сторону палаты, извиняясь перед старшей медсестрой. Вот же... Когда девушки оказались в палате, Кай выдохнула и нагнулась, опираясь о собственные бедра. — Маленькая маньяка, ты же мне чуть почку не выбила, — Сом ворчливо пробормотала и шлепнула себя по ребру. Она медленно подняла голову, являя убийственный взгляд. — В следующий раз так и сделаю. Хоть бы срам прикрыла, — малютка кинула в нее белье, которое до этого момента, сжимала в руке. — Когда выйдешь отсюда я жду минимум дворец в благодарность. — Какая скромная, — из уст Сом вырвался смешок, она наклонилась поднять свои труселя с пола. — Когда устроюсь барменом, буду бесплатно поить тебя самыми вкусными коктейлями месяц. — Полжизни, на меньшее я не согласна. — Жадина, я что в долговую кабалу попала? — шикнула она, но все же произнесла в ответ. — Идет. Кай довольно хмыкнула и наконец устало улыбнулась. — Я тебя выходила как птенца, мне будет тебя не хватать, — искренняя улыбка на лице малышки согревала изнутри. Первый человек, которому она оказалась небезразлична после пробуждения. Почему-то всегда человечности больше в незнакомых людях, чем в тех, кого она знала. Пит, Арм и Пол, господин Танкхун так просто поверили в то, что она предательница, отвернулись от нее после всего, что они пережили. Даже Вегас, с которым она могла часами свободно разговаривать, оказался двуличной эгоистичной крысой. — Посадите его под замок. Холодный неестественный тон пронесся по сознанию, вызывая очередной приступ головной боли. Сом согнулась пополам, шипя от боли. Ее руки дрожали, а из уст вырывался болезненный писк. Перед глазами надменная улыбка, рука, сжимающая стакан виски. — Твоя жизнь принадлежит мне. Виноватый взгляд, направленный куда угодно, но не на нее. — Все, кто допустил ошибку, должны понести наказание. Сломанный голос, слезы, которые так редко можно было увидеть на его безразличном лице. — Если бы ты доверился мне и остался в камере, сейчас бы ты лежал на моей кровати, а не в этой палате с заштопанными гниющими кишками! Твоя жизнь принадлежит мне. Я нашёл тебя, сделал своим. Ты…ты просто не можешь уйти от меня, кусок ты эгоистичного дерьма! Ты сказал, что любишь меня тогда в этом сраном туалете, признался мне, сделал своим, а потом убежал, чтобы сдохнуть? Нет...нет... всего этого нет, никогда не было. Их не существует. Это был чертовски длинный и дерьмовый сон.***
— Почему ты опять доставляешь мне проблемы, Аномалия? — произнес доктор Тхонгпан, пока смотрел результаты МРТ. Прозвище, которое он закрепил за ней было ответом на причудливое обращение «Док». — Док, вы не первый за сегодня, кто это говорит, — устало произнесла она, прикрыв глаза. Сом лежала на кушетке, пытаясь успокоиться от перенесенного приступа. Он был настолько сильный, что она кричала, корчась на полу и сжимала свою голову. Он лишь усмехнулся и тяжело выдохнул. — Док, — Сом повернула голову в его сторону, — выпишите меня, я больше не хочу здесь оставаться. — Ты посмотри на нее. Только что валялась в конвульсиях, а теперь хочет удрать, — Док снял очки и серьезно посмотрел на нее. — Что если у тебя будет кровоизлияние в мозг? Так умереть хочешь, едва встав на ноги? На первый взгляд, кажется, что Док просто хотел избежать ответственности за смерть. Каждый из них несёт ответственность и старается переложить ее либо на других, либо на обстоятельства, на которые не может повлиять ни одна живая душа. — Господин Кинн, — голос врача такой же ровный, натренированный, — предагония у всех пациентов протекает по-разному, чаще всего наступает мнимая смерть. То, что господин Киттисават боец, к сожалению, не отменяет начала процесса умирания. Я был бы рад, если бы кто-то другой на моем месте сказал иначе. Мне очень жаль. Слишком много раз ей приходилось сталкиваться с докторами, чтобы понять, что за холодными словами доктора скрывалось беспокойство о ней самой. Он в самом деле хороший человек. — Украли у меня два года, — она улыбнулась ему, — столько же я вам не отдам. — Ты так и не вспомнила ничего из своей жизни? — Видя, как она отрицательно мотает головой и ойкает, продолжает. — И что ты будешь делать, когда выйдешь? — Устроюсь на работу и просто буду жить. — Знаешь, одиночество подходит не для всех, — Док снял свои очки и положил на стол, — у каждого должен быть человек, к которому хотелось бы возвращаться вновь и вновь. Если это не твой отец, то хотя бы тот молодой человек, что приходил к тебе с желтыми розочками каждый день, пока ты была без сознания. — Кай сказала, что перестал приходить, когда узнал, что я очнулась. Зачем мне возвращаться к тому, кто этого не хочет? Мужчина усмехнулся и достал из тумбочки бумажку. Он протянул ее ей в руки и произнёс: — А ты позвони и спроси его сама.***
Кай отдала Сом огромный мешок вещей, которые дожидались ее все это время. Непонятно, почему они хранили все это, если ее доставили в больницу лишь в окровавленном испорченном платье и с маленькой черной сумкой. Среди всех вещей можно было найти дорогие украшения в запечатанных бархатных коробках, плюшевые игрушки, наборы нижнего белья. Если ее отец не приходил все это время, то это означает, что у нее было много поклонников…довольно богатых поклонников… Сом просто заложит все это и получит деньги на первое время. Да, и думать не будет о том, за какие заслуги ей это все это прислали. Среди всего этого барахла была старая фотография. Маленькая девочка с мальчиком в смешных панамках держались за руки. Может это и есть ее поклонник? Брат или лучший друг с самого детства. Первое, что она сделала, получив деньги, купила новый телефон. Ее старый оказался грудой металлолома, неподлежащей восстановлению. Это был единственный пункт в ее плане, который она могла осуществить без колебаний. Ведь дальше она не знала, что должна делать. Она набрала номер с бумажки, чтобы связаться с таинственным незнакомцем. Вот только большой палец никак не хотел оказаться на кнопке вызова. Если снаружи она опустошенно пялилась в экран, то внутри нее разгорался самый настоящий пожар. В последний раз. Просто она должна убедиться, в том, что это все было ее ночным кошмаром.***
Сом стояла напротив белого частного дома, разглядывая улицу, на которой ей кажется, что она выросла. Она так четко помнит это место, что закрытыми глазами может описать все, что здесь есть. Никакое воображение не способно воспроизвести настолько четкую картинку. Когда решимость внутри окрепла, Сом нажала на звонок, готовясь к встрече со своим маленьким солнышком. Она не знала, что скажет ему при встрече, но ей просто хотелось увидеть его и узнать, что все с ним хорошо. Однако никто не открыл ни спустя десять минут, ни спустя час. Сом просто стояла на улице, продолжая звонить в дверь, пока соседка не окликнула ее. Девушка повернулась и увидела знакомую тетушку. Она всегда была добра к ним, кормила их, прятала от кредиторов, пытающихся выбить из них последние гроши. Тетушка сообщила, что никто здесь не бывал уже больше полутора лет. Жили там два брата и пьянчуга их единственный родственник. Когда старший брат умер, младший уехал и не возвращался. Говорят, пьянчуга тоже погиб. Его застрелили средь белого дня в монастыре. В последний раз приезжал лишь незнакомый мужчина с очень богатой машиной. Пробыл там недолго и уехал. Тетушка не знает, чей теперь этот дом, но постоянно видит, как приезжают садовники и ухаживают за растениями в саду. Мужчина с очень богатой машиной приезжал единожды полтора года назад. Не долго же продлилась твоя скорбь. Она никого здесь не найдет. Прежний дом превратился в пустырь, без малейшего проблеска солнца. Ей ничего не оставалось, как уйти, пытаясь сдержать печаль и внутреннюю тревогу за брата.***
Бар, в котором Порш провел шесть лет своей жизни, было не узнать. Дела у Йок явно шли в гору. Если большинство декораций первоначального фасада помогала в свое время крепить сама Сом, разумеется, прежде, то настоящий вариант очевидно был выполнен профессионалами. Раньше двери заведения были открыты для любого, кто был готов потратить лишние купюры на приемлемую выпивку. Сейчас же на входе стоят вышибалы в строгих костюмах, отсеивающие неплатежеспособных посетителей. Удачно, что все прошло без приключений. Или почти. Оказавшись внутри, Сом почувствовала знакомую смесь перегара, пота, дешевого парфюма. Все-таки сколько бы обложка ни менялась, содержание всегда будет прежним. Раньше она работала в этом амплуа по несколько смен в день. Она просовывается сквозь толпу и садится за стойку. Барменом оказывается какой-то обычный паренек с зализанной прической. Сразу же заметив ее, он отставил полотенце в сторону и улыбнулся, как ему кажется, обворожительно в тридцать два зуба. — Что для тебя, ангел? — паренек оперся двумя руками о стол и чуть наклонил голову. — «Старую площадь» с пряными чипсами. Таксин, как любезно было обозначено на его бейджике тут же повернулся к полке алкоголя, принимаясь отбирать необходимое. Пока Сом оглядывала других посетителей, бармен вновь решил начать разговор. — Не слишком крепкий напиток для такой хрупкой девушки? — поинтересовался Таксин, параллельно переливая коньяк в смесительный стакан. — Не похоже, что ты часто тусуешься в барах. — С чего такие выводы? — спокойно поинтересовалась Сом, переводя взгляд на парня и смесительный стакан в его руках. — Слишком худая. К тому же никогда тебя тут не видел. — Давно здесь работаешь? Видимо, нет, — она выгнула бровь, продолжая отвечать вопросом на вопрос. Минимум информации, максимум ответов. К тому же она чувствовала, павлин настроен идти до конца. — Полгода уже, — услышав усмешку Сом, добавил, — здесь бармены долго не задерживаются, потому что в любую секунду тебе могут плеснуть содержимым стакана в лицо и сказать, что ты уволен. Я один за троих вкалываю. Такая линия поведения не была свойственна Йок. Она настолько понимающая и радушная женщина, что Сом с трудом могла поверить в такой бред. Таксин положил перед ней стакан приготовленного коктейля, украшенного шоколадом с морской солью. — А можешь организовать мне встречу с владельцем заведения? Бармен непонимающе моргнул и затем нервно усмехнулся. — Шутишь? Меня и то нанимали через управляющего. Он очень редко сюда приходит и долго не задерживается. — Он? — Сом переспросила, надеясь, что ей показалось, — Насколько я знаю, Йок женщина. — Послушай, ты что-то путаешь, — Таксин вновь оперся ладонями о столешницу, — госпожа Йок здесь управляющий, бар принадлежит господину Кинну. Знакомое имя из уст другого человека резануло по слуху. Впервые за два месяца она услышала его и впала в ступор. Вот и второй звоночек, возвративший ее в реальность происходящего. Куда бы теперь она ни шла, он будет преследовать ее попятам, не давая забыть о том, что и в этой жизни она, как бракованная кукла, будет жить по его правилам. Сом очнулась только в тот момент, когда почувствовала прикосновение к своей кисти. — Эй, ты слышишь меня? — Прости..я, кажется, не услышала твой последний вопрос, — Сом сглотнула, почувствовав, как надломился собственный голос и потянулась к стакану с алкоголем. Сделав глоток, она зажмурилась и поставила его обратно. — Зачем тебе встречаться с господином Кинном? — переспросил парень, напряженно оглядывая ее. В самом деле зачем ей это нужно? У нее есть возможность начать жить с чистого листа. Смятая бумажка с номером телефона загадочного больничного гостя лежит в ее кармане. Сом в любую секунду может позвонить по этому номеру и исчезнуть. — Потому что «Старую площадь» готовят иначе, чтобы она не отдавала горечью, — размеренно произнесла она, натянув на лицо улыбку, — ты добавил ржаную водку, хотя ее нет в оригинальном рецепте, смешал все в неправильных пропорциях, поэтому на выходе у тебя получился обыкновенный сладкий спирт. Ещё и до кучи забыл мои чипсы к коктейлю, — она сделала паузу, позволяя покрасневшему дурню переварить всю информацию, а затем продолжила, — опыт у тебя небольшой, да и пашешь ты за троих. Я могу подсобить, чтобы ты продержался ещё минимум полгода. Сом…нет мать его, Порш положила на стол купюру и протянула ему руку для заключения их маленького уговора. — Меня зовут Сом.***
Порш должна признать, что как только в поле зрения оказалась Йок, на лице произвольно появилась широкая улыбка, а тепло распространилось по телу. Она так скучала по своей самопровозглашенной маме, что с трудом могла сдержаться, чтобы не стиснуть ее в объятьях. Вот только на лице Йок, сидевшей перед ней, было не такое радостное выражение лица. Она смотрела на документы и то и дело переводила взгляд на саму Порш. — Ты неплохо приготовила «Старую площадь», — женщина кивнула в сторону стакана на столе. — Почему ты хочешь работать здесь? — Потому что я умею готовить вкусные коктейли, а ваш бармен сказал, что долго здесь никто не задерживается, — Порш нервно теребила палец на левой руке, продолжая улыбаться, смотря на неоднозначную реакцию Йок. — Не верю, слишком юлишь, — женщина наклонила голову в сторону. — Не люблю, когда меня обманывают, а особенно люди, которые делают вид, что не знакомы со мной. Выдуманная легенда полностью вылетела из головы, вгоняя Порш в панику. Последнее, что она ожидала от начала этой беседы. Призраки прошлого незнакомки начали скрестись в дверь, и Порш совсем не ожидала, насколько они близки к ней самой. Порш рискует потерять слишком много, если Йок в очередной раз поймает ее на очевидной лжи. — Мы знакомы? — удивлённо спросила Порш, пытаясь не опростоволоситься ещё больше. — Не знаю, насколько старой я выгляжу, но я помню каждого, кто приходил мой бар в лицо. Даже если тебя не было очень давно, это не значит, что я забыла, кто ты и чем ты здесь занималась. В мыслях всплыли те дорогие вещи, оставленные ей в больнице, которые Порш благополучно сплавила в ломбард, и возникло безумное желание завыть. Догадаться, чем занималась незнакомка, не составило труда. — Я проснулась два месяца назад в больнице после комы. Сегодня выписалась, — Порш смотрел на нее, не отводя взгляда. — Мне очень нужно найти одного дорогого мне человека. Его зовут Порш, он работал барменом здесь. Повисла гнетущая тишина. Порш не знала, что ещё добавить к сказанному, чтобы ее не вышвырнули за двери кабинета. Она надеялась, что упомянув ее имя, сможет продержаться ещё немного. И оказалась права: Йок выпустила из рук документы и посмотрела на нее. — Что вас связывало? — Порш готова была поклясться, что глаза женщины опасно заблестели. Возможно, это был всего лишь свет настольной лампы. — Мы были близки, очень близки… Что Порш только несет? Она вспомнила, как стыдливо признавалась ей в симпатии к Кинну в последнюю их встречу, а теперь собственноручно выставляет себя прогнившей скотиной. Однако по-другому она не сможет заставить Йок говорить. — Госпожа Йок, пожалуйста. Мне просто нужно знать, что с ним и Порче все хорошо. Я уйду, как только вы дадите ответ. Повисшая тишина свидетельствовала о том, что идея оказалась неудачной. Так казалось, пока женщина не ответила: — Ты его не найдешь, — Йок сделала паузу и смягчила голос. — Порш умер два года назад. Девушка кивнула и прикрыла глаза. Как же она ненавидела причинять другим людям боль. Так бесстыдно и цинично ворваться и расковырять старую рану было чистым проявлением эгоизма. — Женщина по соседству сказала мне это, но я не хотела верить, — ложь вырывается из уст так же легко, как нож скользит по маслу. — Два года проваляться на больничной койке в коме, чтобы узнать, что его больше нет. Что же стало с его братом? Йок неожиданно придвигает к ней журнал, и Порш сначала не может понять причину. Затем, когда взгляд падает на него, то она замирает, пытаясь унять неверие. На обложке изображен парень, играющий на гитаре. Юношеские черты лица изменились: его лицо вытянулось, не было больше пухлых детских щек, за которые она любила его хватать. Лишь черные горящие глаза все также, как и в детстве, выдают доброту и очаровательность своего владельца. Порче стоял с гитарой, весь нагримированный будто настоящая звезда. Такой красивый. — Все у него хорошо. Учится и работает без перерыва. За ним есть, кому присмотреть. Беспокойство, которое грызло ее изнутри развеялось с последним сказанным предложением. Че жив, не пошел по кривой дорожке. Все это, безусловно, не без вмешательства со стороны. За это Порш благодарна. Искренне. Пока Порш не залила все, что можно своими соплями и слезами от облегчения, она молча сложила руки в вежливом жесте и встала, чтобы уйти. — Стой! — Йок громко окликает ее и рвется вслед за ней. — Ты сказала, что только из больницы. Куда ты пойдешь? Это было неожиданно. Порш вытерла влажную щеку и откашлялась, чтобы ее голос не дрожал. — Мне надо снять комнату в хостеле. А дальше не знаю. Может пойду в другое место… — Я не сказала тебе нет, — Йок перебила ее, заставляя ее замереть в очередной раз. — У тебя испытательный срок. Не облажаешься, останешься. Единственное условие. Если я узнаю, что ты занимаешься тем, чем раньше, вылетишь сразу же. Ей не оставалось ничего, кроме как кивнуть. Все-таки заниматься ремеслом незнакомки ради денег Порш никогда и не собиралась.***
Сквозь толщу воды мир кажется таким тихим. Нет никакой суеты, злости, боли, словно все, что происходит, неудачная шутка какого-то идиота. Кинн может продержаться еще минуты две. Явно больше, чем в прошлый раз. Только совершить задуманное ему мешают прикосновения рук к торсу. Он сразу же выпрямляется, полностью выйдя из воды. — Господин Кинн, у вас встреча через полчаса, — его помощница опирается о край бортика ванной, скрестив ноги, — также готов отчет о деятельности заведений, который вы просили подготовить сегодня утром. — Ради этого ты меня беспокоишь? — он проводит влажной рукой по ее бедру, оттягивая в сторону край красной юбки. Она перехватывает ее и наклоняется к нему, выдыхая в лицо. — Вообще-то нет, — на ее лице появляется ухмылка, — ваш попугай опять заклевал охрану и вылетел в сад. Нужна помощь, пока его кто-нибудь не съел. — Мелкий засранец, — Кинн устало выдохнул и сразу же поднялся из ванной, залив все вокруг. Выходки этого пернатого чудовища выходили за рамки, заставая его врасплох. Однако почему-то именно они в очередной раз заставили его наплевать на все и всплыть из толщи воды.