Относительно любя

Майор снимает тяжелый замок, откидывая его в сторону, и двери распахиваются, открывая военному путь к создателю его личного ада. Лариса, хоть и помогала предателю, была лишь влюблённой женщиной, смотрящей на всё сквозь розовые очки, её нельзя было винить в содеянном. Особенно в содеянном инженером. Виктор, грёбаный предатель и псих, был непосредственно виновен в сбое роботов, в смерти стольких гражданских людей, в том, что Нечаев разочаровал Сеченова. От понимания этого сводило челюсть, а к горлу подступал противный, липкий ком. Где-то в груди сердце болезненно сжималось только от мысли, что Сергей подставил, предал своего шефа. Как это не назови, всё равно становилось невыносимо тошно от совершенно бесполезной перчатки на левой руке, от самого себя, и от Петрова в особенности, ведь именно из-за него начался весь переполох, он был виновником всех событий. Даже не помня своего прошлого дальше нескольких лет, майор не был бесчувственным холодным солдатом, подобно каменному постаменту, совсем нет. Нечаев помнил, он знал, как чувствовать эмоции, которые были хоть немного полезны, например, радость. Ощущая её, хоть и мельком по сущим пустякам. Однако, пережив смерть, неизбежно учишься видеть счастье в даже совсем незначительных вещах. Но чаще радости Сергея посещал гнев, только вот пришлось привыкнуть к нему и не поддаваться порывам, не вестись на поводу у испорченного сознания. И сейчас злобные чувства не покидали его разум, словно, это было что-то неосознанное, что мужчина был не в силах контролировать. Нечаев имел полное право ненавидеть этого урода Петрова, что и делал. Быстро оглядев комнату, мужчина замечает обе свои цели справа от себя. Виктор склонился над центром управления, что-то настраивая, а Филатова стояла около, наблюдая за работой своего дружка с неподдельным интересом. В грудной клетке майора что-то вспыхивает, медленной теплотой распространяясь по всему тело и заставляя напрягаться каждую мышцу мужчины, что отдаётся тупой ноющей болью. Оно помнит, помнит каждое его ранение в этот проклятый день, в другие такие же, и заставить его забыть это невозможно. От этого становится удушающе мерзко. Лицо Нечаева невольно искажает гримаса, полная злобы и он медленно подходит, тяжело шагая к предателям, вытягивая руку с перчаткой вперёд и угрожая таким образом. — Ну что, попались, голубки? — раздаётся грубый мужской голос, который заставляет Виктора испуганно вздрогнуть и тут же начать пятиться куда-то назад, героически прикрывая собой девушку. На лице инженера лишь на долю секунды проскакивает страх, но этого майору достаточно, чтобы ощутить некое успокаивающее превосходство. Мысль, что это может быть лишь очередной его игрой опарышем просачивается в мозг, разъедая его изнутри. Колоссальная ошибка, ненужная задумчивость и врагам удаётся подобраться со спины ужасно близко. Потрёпанный робот ВОВ-А6 успевает подойти к военному и положить ему руку на плечо, готовясь ударить, но боевая привычка срабатывает машинально, контролируя тело Сергея. Тот резко разворачивается, размахиваясь и с силой ударяя кулаком в голову машины, от чего тот ломается и падает, а костяшки пальцев начинаю болезненно саднить, напоминая хозяину о том, что тот ещё живой. Паршивцу Виктору хватает тех нескольких секунд оплошности майора, чтобы подскочить. Раздаётся пугающий треск электричества и тело Нечаева пробивает адски жгучая и резкая боль, не позволяющая сопротивляться и открытым огнём распространяясь по венам. Это из-за полимерных имплантов? Военный корчится от болезненных ощущений и кряхтит что-то вроде «блять!». Всё на что его хватает, это упасть сначала на колени, а после лицом в пол, потеряв контроль над своих телом, пока предатель расплывался в удовлетворённой ухмылке. Сейчас как никогда хочется как следует ударить инженера по его наглому лицу, но Сергей едва находясь в создании понимает, что вряд ли сможет это осуществить. — Ты убил его! Виктор, хватит, довольно смертей! — выкрикивает нейрохирург, голос её обеспокоенно подрагивает и девушка подходит к робототехнику. Всё больше кажется, что бедная Филатова лишь игрушка в лапах Виктора, что использует её в своих поганых целях. — Да просто вырубил! Просто. Вырубил. — противно театрально прикрикивает Виктор, разворачиваясь и разводя руками, пытаясь успокоить девушку. Она словно не шибко веря словам театрала, наклоняется над майором и проверяет, жив ли он. Перед глазами всё окончательно плывёт, темнея, и Сергей опускает веки, теряя сознание. Сколько точно времени прошло? Нет, мужчина не знает. Дыхание майора хоть и тяжёлое, через раз, но он чувствует себя не так плохо, как могло быть. Каждый вдох отзывается тянущим неприятным ощущением меж ребер, а тело кажется настолько тяжёлым, что мужчина точно ещё не скоро сможет подняться с кушетки, куда его так любезно уложили предатели. Уложили и привязали словно психбольного, затянув проклятые ремешки так, что при малейшем движении они натирали кожу даже сквозь комбинезон. Неспособный даже открыть глаза из-за странной тяжести век и желания спать, Нечаев старался прислушиваться к каждому шороху в комнате, дабы хоть как-то сориентироваться, пока он не до конца пришёл в себя. По комнате, отлетая от полупустых стен помещения, раздавались звонкие и быстрее шаги инженера, что ходил по комнате кругами, нервно заламывая собственные пальцы. От безысходности хотелось вырвать свои же волосы, но так у Ларисы возникнет только больше вопросов, а потому приходилось выкручиваться. — Быть или не быть — вот в чем вопрос. Достойно ли души смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивление? Нет, это всё неправильно, это неправильно! Я не согласен… — раздавался нервный полушепот Петрова, который уже непроизвольно цитировал отрывок из пьесы «Гамлет» Шекспира. От этого противного голоса и рваного загнанного дыхания даже не наблюдая за действиями Виктора хотелось втащить ему всё сильнее, дабы наконец заставить неудавшегося актёра молчать. Как доктор Филатова вообще в состоянии его терпеть, да ещё столько лет? Невольно становилось жаль бедную девушку. Пара секунд и робототехник быстрым шагом доходит до нейрохирурга, что стояла рядом с Нечаевым и быстрыми движениями пальцев набирала что-то на клавиатуре, и Виктор энергично всплескивает руками, пытаясь выбить из Ларисы ответ. Терпение его, кажется, уже на исходе, он не находит себе места, стараясь поскорей бежать. — Нет, Лариса, извини, но я тебя не понимаю! Он здесь всё разнёс, а ты…ты… — не унимается Виктор, активно жестикулируя, но тут девушка бестактно перебивает. — А я врач. И сегодня погибло уже достаточно людей. — обрывает она мужчину, казалось бы спокойным, но строгим голосом. — Людей, Лариса! А это зверь! Цепной пëс! По приказу Сеченова порвёт кого угодно! — Виктор, он прикован. Я запрограммирую лечение, и мы пойдём. — Куда? За нами никто не придёт. А все планы на побег уничтожил этот маньяк. — Я знаю, но мы что-нибудь придумаем. — Сомневаюсь… Освободите меня, и я обещаю, что всё закончится быстро и безболезненно. — наконец открывает глаза майор. Тусклый свет помещения совсем не режет глаза, однако, в глазах всё так же идет кругом, словно после сильного опьянения. Петров приходит к кушетке и наклоняется над Нечаевым, пока тот морщится и пытается сфокусировать зрение, нелепо щурясь. — Подал голос? Залаял? Видишь, он только очнулся и уже угрожает! — вновь начинает инженер. От его высокого голоса и театрального отыгрыша уже давно начало тошнить и военный слегка скалится, наблюдая за действиями сумасшедшего, но вскоре продолжает: — Я хотя бы угрожаю, а сколько людей без предупреждения порубили в капусту твои роботы? Две? Три тысячи? — Виктор тут ни при чем. Он лишь вызвал локальный сбой. — влезает в разговор девушка, отходя от компьютера и переводя растерянный взгляд на Сергея. Что он такое говорил, сомнение было уже давно посеяно и Филатова даже не знала кому стоило доверять. — Локальный сбой… Какого хрена тогда на твоём Викторе ни царапинки? М-м?.. — тянет Нечаев, изображая на лице что-то вроде улыбки. Сдерживать эмоции сложно, робототехник раздражает одним своим присутствием. — Что за бред ты несёшь? — вновь перед глазами появляется Виктор и разводит руки в стороны, активно, почти яростно жестикулируя. Даже по лицу видно, насколько сильно театрал нервничает, срываясь почти на крик. — Бред? На «Вавилов», на ВДНХ. Здесь роботы атакуют всех без разбора, всех — кроме вас. Почему, если вы их не контролируете? — говорит Сергей и Лариса заметно напрягается. Она поворачивается на Виктора, что никак не может устоять на месте, обходя комнату уже раз десятый только за время слов солдата. Доктор обеспокоенно провожает взглядом инженера, голос её испуганно притих. — Виктор? Ты же говорил, что не имеешь никакого отношения! — Конечно, не имеет! Чего он ещё успел тебе там наплести, а? — не унимается майор, Филатова делает неуверенный шаг назад, а театрал наконец останавливается, поворачиваясь к ней. — Виктор? — Это было необходимо! Просто сбой ничего бы не изменил! — вскидывает он руками, на что девушка злобно хмуриться. Было почти слышно, какая-то еë часть ломается, ставя под сомнение всё, что было. Она долго молчит, прежде чем всё же спросить. — Как ты мог? — Как я мог?! Ты же сама сказала — весь мир может погибнуть! — Виктор делает шаг навстречу, а на лице виднелась радость, что только подчеркивало его нездоровое состояние. Полутемное помещение как-будто стало ещё меньше, сдавливая всех внутри. Нейрохирург настороженно смотрит на Виктора, будто сейчас и для неё, ранее любимый человек стал предателем. В мокрых глазах девушки можно прочитать ужасную смесь презрения, грусти и волнения. Внутри неё будто что-то переломилось, разделяя жизнь на «до» и «после». После без Виктора, после совершенно одной. Это был конец их отношений. Внутри всё распирало от боли и ненависти. Девушка резко разворачивается, почти выбегая из помещения и Виктор следует за ней, хватая любимую за руку. — Не трогай меня! — вскрикивает она и отдергивает руку, окончательно убегая. Инженер возвращается в помещение уже без намека на какую-либо улыбку. — А ты действительно ей ничего не сказал? Опрометчиво! — как-то злорадно протягивает Сергей, наблюдая за психом. Петров молчит пару секунд и стоит спокойно, а после с силой толкает кушетку с майором, от чего тот слегка откатывается назад. Хватает ещё пару секунд и судорожного взгляда робототехника в поисках чего потяжелее, прежде чем он хватает стул и замахивается. Ухмылка невольно покидает лицо Сергея и он ëрзает в попытке освободиться, ожидая болезненного удара. — Тихо, тихо! Эй, эй, полегче. — судорожно проговорил майор, пока Виктор с силой сжимает ножки стула, прежде чем бросить несколько обеспокоенных взглядов на выход из комнаты и отправиться за Филатовой, откинув стул куда-то в сторону и оставляя в покое военного. — Лариса, стой! Лариса! — Ничего тебе уже не спасти, козёл! — злобно бросает Нечаев ему вслед. Немного поерзав откуда-то из рукава появляется подарочек Сеченова, который любезно предоставил ранее Штокхаузен. Паучок аккуратно распиливает ремни один за другим, освобождая майора из плена. Оставив последний ремень, подарок возвращается на своё место, а мужчина приподнимается, расстегивает оковы и наконец встаёт с кушетки. От ужасной обиды и злости в горле появился ком, мешающий говорит и, кажется, дышать, пока в груди что-то до боли сжималось. Если бы майор позволял себе плакать, то обязательно б заплакал. Он вновь подставил Сеченова, снова неосознанно, но предал своего отца. Переборов самого себя, Сергей направляется к выходу и неуверенно проговаривая:. — П-3 вызывает «Челомей». Петров.бежал.снова. — Нечаев, я смотрю, тебе нравится за ним гоняться? Петров не должен помешать запуску «Коллектива». Найти преступника. Немедленно. — почти сразу же отзывается голос академика Сеченова. Голос, что прежде был мягким, успокаивая своего названного сына, теперь был пугающе холоден и груб. Стало так непривычно и больно слушать его, что хотелось уйти, проснуться и с облегчением вздохнуть, ведь это был всего лишь сон. — Вам удалось разозлить Волшебника, товарищ майор! — ужасно не вовремя решил вернуться роботизированный голос идиотского ии. Сергей застыл в дверном проёме. Безумное желание сорвать с себя перчатку, выбросив её и забыв в этом помещение раз и навсегда, не покидало мысли Нечаева, возможно, ранее майор был бы и не прочь обсудить что-то, но в данной ситуации кое-кому стоило замолкнуть и не комментировать и так ситуацию, что вышла из-под контроля. Однако, чувство вины перед Сеченовым не покидало голову мужчины. Выкинув перчатку он бы только сильнее разочаровал товарища Сеченова. — Я уже понял. Не лезь под руку, а? — буркнул Нечаев и направился дальше, выходя из помещения на улицу. Летнее солнце ярко светило, птицы пели как ни в чем не бывало, а вокруг творится полнейший хаос и ад из человеческих трупов и частей роботов. Контраст. Военный прошёл до первой попавшейся машины и сел в неё, заводя и направляясь на поиски Петрова, как вдруг радио-колонки мерзко зашипели и вместо приятной слуху мелодии «Трава у дома» потянулся назойливо нервирующий голос инженера. — Ты уже освободился, майор?! Что, не ожидал меня услышать? — воскликнул он и почти хихикнул. Мужчина нахмурился, переводя взгляд с дороги на радио на несколько секунд, и задумываясь, что будет если просто вырубить предателя хотя бы так. — Я тебя не только услышу, но очень скоро ещё и увижу! Готовься, больной сучëныш! — рычит майор, продолжая ехать по пустынно заброшенной дороге и более не отвлекаясь на Петрова. Вряд ли в выключении радио было хоть немного смысла. — Готовлюсь, уж поверь! Сюрпризы уже тебя ждут, пëс! Ты настроил против меня Ларису, гад! Теперь она не отвечает на мои вызовы! — театрально тянет робототехник. — Прости, если сможешь! А если не можешь, то не прощай! Мне похер! — не выдерживает Нечаев, уже готовясь продолжить бессмысленные пререкания, но тут звонок обрывается и противный голос инженера пропадает. Сергей облегченно вздыхает и обращается к перчатке спустя минуту молчания. — ХРАЗ! Ты можешь отследить звонок? Где находится эта сволочь? — Сигнал идёт из театра имени Майи Плисецкой. — кажется, нехотя отзывается голос доносящийся из перчатки, сообщая примерное местоположение предателя. ИИ что, только что сказал это с сарказмом? — Театр? На территории предприятия? Вот клоун! — Театр, а не цирк, товарищ майор. Я отмечу вам направление. — поправляет майора ХРАЗ и замолкает, отмечая местоположение театра на карте. — Теперь предатель от меня не уйдёт! Второй раз я его не упущу! — воодушевлённо произносит военный, направляясь по заданному маршруту. Преодолев достаточно длинную дистанцию, Сергей выходит из машины, направляясь к парку. Ветер приятно и слабо дует в лицо, остужая пыл солдата и заставляя его слабо улыбнуться. Как будто ничего не случилось, как будто ничего этого не было. Из собственных мыслей майора вырывает громкий треск железа, и подняв голову наверх, мужчина замечает огромного робота. — Ебучие пироги! Такой же пельмень-переросток чуть не отправил меня на тот свет в деревне Лесника! Мне даже убить его было толком нечем! — Зато теперь вы во всеоружии, товарищ майор! Пока «Беляш» охраняет вход, в театр нам не войти. — Мы будем внутри через пять минут! С удовольствием поквитаюсь с ним за всё хорошее по доброй памяти! — воскликнул Нечаев, наблюдая, как огромная машина падает на землю, а затем направляется к ней с лисой наперевес. Почему он не чувствует страха? Облегченный вздох, больше робот не подает ни единого признака жизни, а значит, что ему пришел конец. Наконец-то Нечаев мог вылить всю свою злость на сия создание, теперь он чувствовал лишь облегчение и не угасающую боль по всему телу, хотелось свалиться замертво, уехать далеко и надолго, но долг есть долг. Сергей тяжело спускается по лестнице вниз, в помещение театра. Всё тело ужасно ноет, кажется, от усталости, но сам мужчина её не чувствует, а может старательно игнорирует. Значит всё в порядке. Он продолжает путь вперёд, изучая помещения театра на предмет нужных ему вещей по типу аптечек и патронов, а может и полимеров. Майор медленно проходит по коридору, но тут из динамиков раздаётся голос инженера. От этого протяжно высокого воя голова начинает раскалываться на части, а мозг плавиться. Возникает понятное желание зажать уши, чтобы больше не слышать этого урода или наконец заткнуть его, вырвав язык вместе с глоткой к чертовой матери. — Ну хорошо, хорошо, твоя взяла! Я открою тебе последнюю дверь к сцене. — надрывается робототехник и дверь впереди с щелчком приоткрывается — Тут должно было быть настоящее представление, но его уже никто не увидит, кроме бродячей собаки. Военный вытягивает левую руку вперёд, медленно проходя в помещение, что оказалось огромной сценой. Свет софитов в полутемном, разрушенном зале слепили глаза, заставляя их слезиться. Сергей невольно отвлекается на пару секунд, прикрывая лицо и стараясь как можно быстрее привыкнуть к яркости. Петров подозрительно молчит, вальсируя из стороны в сторону, видимо, ожидая Нечаева. — Ну все, попался, говнюк! Это твой последний номер! — угрожающе кричит ему военный, медленно проходя мимо страшного вида роботов-клоунов. Кажется, они бы ни за что не вписались ни в один спектакль, не то что представление. Майор подходит достаточно близко к предателю, неуклюже с преследуя его меж страшных машин, но всё же оставляя порядочно места меж собой и инженером. Вдруг что выкинуть удумает. — Слыш, ублюдок! Спектакль окончен. — А вот и ты. Вечно дышишь мне в спину. — вздыхает театрал, кружась в смертельном танце между острыми лезвиями, что почти задевают его, но постоянно промахиваются. — Где доктор? — Лариса, она…меня бросила, представляешь. Я даже не знаю, где она, может быть, уже мертва. — кажется, играючи с грустью тянет робототехник, то и дело выскальзывая из крепкий рук майора прямо перед тем, как тому удаётся его схватить — А что с Молотовым? Неужели он поверил словам Сеченова? — Молотов мёртв. — отрешенно парирует военный, держа левую руку на весу, а правой пытаясь догнать и ухватится за одежды Виктора, чтобы наконец оттащить его. И заткнуть, обязательно заткнуть. — Тогда всё понятно. — выдыхает Петров, кажется, совсем и не уставший, в то время как Сергей запыхался от смертельного парного вальса с предателем. Инженер останавливается и неуверенно поворачивается к солдату. Тот тоже останавливается в паре метров от него и нервно рычит. — Че те понятно? — «Коллектив» активируется и на этом все закончится. — Кончится? А что плохого в том, если все будут отдавать мысленные команды роботам? Блять, ведь ты же сам, сука, создал эту систему! — чуть рыпается вперёд Нечаев, а театрал стоит, не дернувшись, лишь активно жестикулируя и поясняя Сергею всё, словно маленькому ребёнку или тупой псине. Не зря же он сравнивал его с безмозглой собакой совсем недавно. — Потому что я не знал, как ее собирается использовать Сеченов. — Уж точно не так как ты: он не собирался никого убивать. — Серьёзно? Ты правда в это веришь? С чего тогда эти мирные роботы кинулись крошить всех подряд? — прикрикивает предатель, тоже поддаваясь вперёд. Не понимая, что именно ожидать от психа, Сергей делает шаг назад, спиной чувствуя, как за ним проноситься робот. — Да с того, что ты их перепрограммировал! — шикает он. — ХА! Да неужели? Господи, какой идиот. — восклицает инженер и разворачивается, показушно вскидывая руками, дабы показать, насколько тупым он считает майора — Ты хоть представляешь, сколько времени занимает прописать функциональный алгоритм действий хотя бы одного робота? А тут их десятки моделей! — И чего? — А то, что боевой режим был заложен в них еще на этапе конструирования. — Петров резко поворачивается к собеседнику, быстро подхода к нему почти вплотную, но тут же отскакивая в сторону в танце ещё до того, как Нечаев понимает, что произошло и вытягивает руку вперёд, пытаясь его схватить. — Другое дело, что никто не планировал применять его на территории СССР, и тут действительно постарался я. Но, уверяю тебя, то, что задумал Сеченов, намного, намного хуже. Я просто обязан его остановить! — Хватит! Мне надоел этот бред, который твориться у тебя в бошке! Ты сейчас же мне расскажешь, как вывести роботов из боевого режима. — выкрикивает майор, делая шаг за робототехником, что вновь начал вести смертельный танец. Нечаев — хорошая собака, он принимает его правила, он продолжает этот вальс. Блестящие в белоснежном свете острия ножей со свистом проносятся мимо, разрезая воздух в паре миллиметров от тела. Ни одному из актёров этой сцены не страшно, каждый преследует свои цели. — Прости, этого не будет! — воскликивает инженер, резко останавливаясь и разворачиваясь, заставляя военного машинально дернутся, делая шаг назад. Несколько секунд и Виктор, наклоняясь чуть вперёд, широко разводит руками и показывает майору фак, прежде чем вновь подскочить под острыми ножами. — Еще как будет! — Я все подготовил, настроил. — продолжает Петров, словно совсем не слышал Сергея, да и не желая слышать. Он — главный актёр этого театра, сегодня его представление, а безмозглая собака лишь массовка, он не достоин участвовать в этой истории. — Стой! — Этот день должен был стать особенным для нас! — громче, чем обычно произносит инженер и почти оказывается в крепкой хватке майора, но в очередной раз ускользает, подобно змею. — В день запуска «Коллектива» я хотел сделать ей предложение. Символично, что это произойдёт именно здесь, в театре! — Стой, я сказал! Стой, руки! — приказывает Сергей. Это уже начинает выводить из себя, и мужчина совершенно не понимает, что можно ожидать от предателя Петрова, его ход мыслей ему не понять. Виктор хочет продолжить свой бесполезный, крикливый монолог, как получает разряд тока и с полным боли криком падает на холодный пол сцены, с силой ударяясь о доски головой. Майор за те несколько секунд не придумал ничего лучше, как использовать на Викторе модуль ШОК из своей перчатки и это сработало. Солдат медленно подходит к нему, всё ещё направляя ХРАЗа на тело робототехника, будто, чтобы перестраховаться. В то время как Петров почти истерично пытается отдышаться и вернуть контроль над собственным парализованным телом, в глазах прослеживается неподдельный ужас. Теперь этот танец ведёт Нечаев. Сергей подходит к предателю вплотную, наклоняясь над ним и, приподнимая того за ворот комбинезона, а тяжелый кулак с силой ударяет Петрову прямо в нос, раздается слабый, но характерный хруст. Робототехник вскрикивает, пытается вырваться из хватки животного, пока кровь из носа алой дорожкой стекает по его губам, оставляя привкус железа во рту. Капает с подбородка на одежду и руку его мучителя, растекаясь багровыми цветами. Майор с силой отбрасывает Петрова обратно на пол, заставляя того ещё раз приложиться о поверхность, и отходит на шаг, чтобы если что — Виктор был в зоне его досягаемости. — Это тебе за всё хорошее, сучара — плюёт Сергей, как тут раздаётся голос академика Сеченова — Как проходит выполнение задания? Виктор у тебя? — голос Волшебника обеспокоен, но всё же старается быть мягким и от этого на сердце становится приятно тепло. Мужчина, по всей видимости, успел успокоиться. — Всё отлично, Дмитрий Сергеевич! Петров у меня, живой. Что прикажете делать? — воодушевленно отвечает майор. Он устало вздыхает и бросает на Виктора суровый взгляд, пока тот, так и не придя в себя до конца, судорожно пытается остановить собственную кровь, закрывая руками сломанный нос. — Отлично, сынок! Я теперь отправлю к вам Штокхаузена, он заберёт предателя Петрова и ты сможешь пока отправиться к себе. Будь добр, не упусти его пока. Также попрошу тебя вернуть перчатку, мне нужно провести её диагностику. Позже пройдёшь медосмотр на «Челомей» и я выдам тебе заслуженный отпуск. Отбой — радостно заключает академик и отключается, после быстрого ответа Сергея «отбой». — Смотрю, вы и академик Сеченов теперь пребываете в добром расположении духа. Вам так нравится, когда вас хвалят, товарищ майор? — раздаётся роботизированный голос ИИ, и Петров, находясь в весьма плачевном состоянии, всё равно умудряется сдавленно усмехнуться, за что получает злой взгляд в свою сторону. На слова ХРАЗа мужчина лишь недовольно хмыкает, в очередной раз прося его наконец заткнуться. Не желая выводить хозяина из себя ещё больше, робот замолкает. Нечаев, не собираясь ждать чуда, в первые пять минут приволок инженера за шкирятник в безопасную зону, руководствуясь тем, что с меньшей площадью помещения за психом будет легче следить, и запирая за собой дверь, усаживая недовольного на одно из кресел, затем направляясь за оружием к ремшкафу. Вытирая теплую, алую кровь, что никак не переставала течь, Виктор пристально смотрел на Нечаева, не отводя взгляда. Видимо, это конец был не только их отношений с Ларисой, но и конец для самого Петрова. Теперь уж его ждала тяжелая судьба. Но сам парень шибко об этом не волновался. Его руки судорожно дрожали, пока мужчина закрывал нос ладонью, но стараясь особо не трогать его, чтобы лишний раз не вызывать болезненные ощущения. Смотря на Сергея хотелось только злобно ухмыляться. Песик. Молодец, успешно выполнил команду Сеченова. И Нечаев чувствовал этот взгляд, от этого кулаки сжимались снова, в желании добить Петрова… Однако, следующие пару часов прошли без особых происшествий, никто никого не убил. И это наконец-то позволило майору немного, но отдохнуть после такого тяжёлого дня. Из своих раздумий его вырывает хлопок двери и противный картавый голос немца, что наконец соизволил явиться. Симулирует ведь, фриц херов. — Товарищ майор, как я вижу, вы очень заняты. Петров с вами, это прекрасно. Хоть сейчас вы смогли его не упустить. — говорит Штокхаузен, расплываясь в притворно приветственной улыбке, а после кивает себе за спину, приказывая скрутить предателя. Мужчины в форме послушно и молча заходят в помещение, хватая Виктора и сковывая ему руки за спиной, после чего уводят под недовольные крики театрала. У него, кажется, опять началась истерика, но это уже явно не проблема Нечаева. Задание выполнено, его личный ад закончен. Ещё пара людей из, предположительно, отряда «Аргентум» подходят к военному и тот послушно протягивает левую руку. Пара секунд и перчатка снята, отныне он может быть свободен. Пробормотав что-то матерное в спину Михаэля, Сергей покидает помещение, направляясь к выходу из театра. Он остался один. Наконец избавившись от этого урода Петрова, что нёс полную чушь последние несколько часов, чтоб ему пусто было! Мужчина безжалостно разбив по пути ещё парочку вовчиков, выходит на улицу. Тёплый летний ветер приятно касается лица, а дневное солнце активно прогревает землю. Ещё чуть-чуть, и можно будет купаться. Дальше всё будет как прежде. Сердце больно кольнуло необъяснимой пустотой и грустью. Но точно ли Виктор нёс полный бред? Что, если он прав?..