Жизнь пополам

По дороге к дому Лу я думал о словах бабушки и всё больше закипал. Для меня стало неприятным сюрпризом и то, что для кого-то слово «псионичка» являлся синонимом слова «шлюха», и то, что, похоже, моя бабушка была с этим согласна. В первом случае, возмущение было продиктовано любовью к Лу и желанием её защитить. Кроме того, теперь я понимал, почему до знакомства со мной у неё было так много случайных связей. Наверняка, им и в интернате внушали ту же философию. А ещё это объясняло тот факт, что в нашем интернате девочки почти всё время ходили грустными. Лу просто избрала путь наименее травматичный для её психики. И теперь я был полон решимости доказать ей, что не согласен с таким отношением к псионичкам. Для начала, правда, следовало обсудить этот вопрос с самой девушкой. Ну, а во втором случае мне, действительно, было жаль, что моя бабушка поддерживала эту дискриминацию. Ради всего святого, ведь она всегда говорила, что противостояния между чистыми и нестабильными быть не должно! Эта женщина приняла внука-псионика и была единственной, кто навещал меня в интернате. Единый, да она сама нестабильна, о чëм речь?! Правда, лишь теперь до меня дошло, что говорила Ребекка Стоун просто о правах нестабильных, не псиоников. А теперь оказалось, что она не желала принять выбор внука, потому что это противоречило каким-то её идиотским принципам. Ну, знаете ли! Когда я подъехал к дому Лу, до встречи с Йонасом оставалось около получаса. Крэп, я возился слишком долго! Быстро подойдя к нужной двери, я постучался и почти сразу увидел свою девушку полностью одетой и причëсанной. А ещё взволнованной. — Думала, ты заблудился, — попыталась она пошутить. Впрочем, мне даже не нужно было касаться девушки, чтобы понять: она, действительно, переживала. И теперь, после разговора с бабушкой, я знал причину. Лу боялась, что я сбежал. Вчера мы впервые стали близки, то есть я, вроде как, получил всё, что хотел, и мог просто свалить в закат. Разумеется, это было не так, но псионичка всё равно переживала. Поэтому я тут же притянул её к себе, чмокнул в губы и тихо сказал: — Не надейся избавиться от меня так быстро, Лу. Поехали. А то Йонас, действительно, меня прикончит. Девушка со смехом заперла за собой дверь, после чего мы вместе сели в мою машину и тронулись. — Прости, что задержался, — пояснил я по дороге. — Мне бабушка позвонила, пришлось поговорить. Зато у меня есть новости. — Это какие же? — поинтересовалась Лу. — В следующую субботу ей исполнится семьдесят. Она хочет, чтобы мы приехали, и я представил тебя своей семье. Поедем? Лу оторопело на меня уставилась. Такого поворота она явно не ожидала. Оторвавшись на секунду от дороги, я переплëл наши пальцы. Нужно было убедиться, что такое предложение не испугало мою девушку. Хоть мне и не нужны были прикосновения, чтобы считать её, так всё равно привычнее. Но в эмоциях псионички я уловил только замешательство и волнение. Не страх. — Ты уверен, что это — хорошая идея? — робко спросила она. — А почему нет? — улыбнулся я. — Не беспокойся, моя бабушка — не сноб. Уверен, что ты ей понравишься. Во всяком случае, я на это надеялся. Хотя, если честно, после её слов о псионичках в это верилось с трудом. Как минимум, одну разъяснительную беседу мне точно придётся с ней провести. — А если нет? — занервничала моя девушка. — Если она скажет, что я тебе не пара? Мне сразу стало ясно, что она имела в виду. Было ли мнение семьи для меня настолько важным, чтобы из-за неодобрения я мог расстаться с ней. Но сегодня, когда бабушка высказалась о псионичках, образ благородной женщины, который я, как выяснилось, сам себе нарисовал, буквально рассыпался у меня перед глазами. Так что мой ответ был предрешён. — Тогда мы просто уедем оттуда, — без колебаний отрезал я. — Но бабушке всё равно придётся смириться с твоим присутствием в моей жизни. Если, конечно, она не хочет потерять связь со мной. Тут эмоции Лу стали какими-то странными. С одной стороны, после моих признаний ей стало легче, а с другой — откуда-то появилось беспокойство. Я не стал торопить девушку. Знал, что она сама скажет, как только сформулирует мысль. И вот, наконец, Лу выдохнула: — Кей, это неправильно. Ты не можешь выбирать между мною и своей семьёй. Сам же потом страдать будешь. Её забота тронула меня до глубины сердца. И после такого я ещё мог отказаться от своей девушки?! Да ни за что! Я землю с небом сведу, лишь бы мы были вместе! И в тот момент, мне, действительно, хотелось свернуть в ближайший ювелирный магазин, купить самое лучшее кольцо и прямо здесь, в машине, предложить Лу стать моей женой. От необдуманного поступка меня спасла только забота о здоровье девушки. Потому что Йонас был прав в своих упрëках. Если она что-то подцепила за Периметром, то находилась в опасности. Строго говоря, я тоже, особенно, после того, что было ночью, но это меня не волновало. Я заботился только о Лу и слишком дорожил ею, чтобы рисковать. — Кей! — позвала меня девушка. Я моргнул и лишь тогда понял, что, возможно, молчал дольше, чем это было необходимо. Мы уже почти подъехали к больнице. Нет, всё же так глубоко в мысли, находясь за рулём, лучше было не уходить. Не хватало ещё в аварию влипнуть. — Прости, — улыбнулся я. — Задумался. — О чëм именно, можно узнать? — поинтересовалась Лу. — О тебе, — просто ответил я. — О нас. Ты иногда говоришь такие вещи, что мне хочется пасть к твоим ногам и сказать, что ничего более прекрасного в своей жизни не видел. Лу вспыхнула, и мне снова пришлось сдерживать порыв осыпать поцелуями этот румянец. Кто бы мог подумать, что смущëнная девушка будет так на меня действовать! Но всё-таки я сдержался и, припарковавшись возле больницы, добавил: — А что до моих отношений с бабушкой, ты придаëшь им слишком большое значение. Я — уже большой мальчик и давно живу без опеки родных. Ты же, за эти два месяца, стала для меня важнее, чем вся моя сумасшедшая семейка вместе взятая. Я знаю, ты не хочешь ставить меня перед выбором, и этим как раз отличаешься от бабушки. Если она не примет тебя, значит, собственные принципы ей дороже счастья внука, что не делает чести. Идём, а то Йонас прибьёт меня на месте. — Одну секунду, — заявила моя девушка и вдруг, перегнувшись через коробку передач, поцеловала меня. Это короткое нежное соприкосновение губ сказало больше, чем тысячи самых жарких слов. Наши эмоции переплелись так крепко, что просто дух захватывало. Единый, я в жизни никогда не был так счастлив, как сейчас, со своей прекрасной псионичкой. Плевать мне на то, что там скажет бабушка. Ни она, ни кто-либо другой не заставят меня отступиться от неё. Никогда. — Теперь идём, — выдохнула моя псионичка, прервав поцелуй. Мы вышли из машины и, взявшись за руки, направились к больнице. Я сверился с часами и заметил: — Успели. Сейчас я ему позвоню. Йонас взял трубку почти сразу и коротко, не тратя времени на приветствия, объяснил, куда нам подойти. — А что он, вообще, делать собирается, не сказал? — поинтересовалась Лу, пока я убирал телефон. — Вроде взять образец крови, — ответил я. — Так, на всякий случай. И у меня тоже, если я тебя трогал. А мы с тобой оба знаем, что трогал, и ещё как. Вспомнив о прошлой ночи, Лу снова залилась краской, и на сей раз я не стал себя сдерживать. Просто остановился прямо посреди коридора, притянул свою девушку к себе и по очереди поцеловал обе скулы, пробормотав: — Знаешь, как я люблю, когда ты краснеешь? — Почему это? — рассмеялась Лу. — Не знаю, — честно признался я. — Просто люблю — и всё. Ладно, давай не будем доводить Йонаса до нервного срыва. Идём.