Жизнь пополам

Еще немного полежав и пообнимавшись, мы все же выбрались из постели. Я снова надел джинсы, а затем, взяв свой телефон в гостиной, написал Гектору сообщение о причинах отключения камер. Сослался на «не очень приличный вид мадмуазель Рид, так как мы попали под дождь». Впрочем, Баретти, похоже, и сам все понял, потому что написал в ответ: «Месье Стоун, если вы с мадмуазель Рид планируете отключать камеры всякий раз, когда занимаетесь сексом, боюсь, они будут выключены постоянно. Я говорил на эту тему с месье Мартеном. Он готов лично дать вам обоим клятву, что записи с этих камер нигде не публикуются, доступ к ним имеем только я и он. Кроме того, Приор строго-настрого запретил мне обсуждать с кем-либо подробности ваших взаимоотношений. Да мне это и не интересно. Поэтому я предлагаю не отключать камеры в таких случаях. Уверяю Вас, они установлены вовсе не для того, чтобы шпионить за частной жизнью, а лишь в целях безопасности». — Ну, да, давайте еще договор о неразглашении подпишем, чего уж там, — прокомментировал я вслух. — Что-то случилось? — поинтересовалась Лу, выходя из спальни. Она снова надела мою рубашку, а ее подсыхающие волосы стали выпрямляться. Но при этом девушка была так же прекрасна, как час назад, когда я утащил ее в постель. Строго говоря, для меня она была прекрасна всегда. Но тот факт, что рубашка почти полностью открывала красивые стройные ножки, придавал моменту особой интимности. Как и осознание того, что под этим элементом гардероба ничего не было. Я почувствовал, как мой член снова напрягается, и жестко осадил себя. Если так пойдет и дальше, мы, вообще, не будем вылезать из постели. А сейчас нам нужно было обсудить полученное сообщение и поесть. Поэтому я, молча, протянул возлюбленной телефон. Когда она прочитала текст, то ощутила неловкость и некоторую опаску. Лицо девушки залила краска. — Я пошлю его со своим предложением подальше, если хочешь, — ласково пояснил я, забирая телефон. — Мы можем и дальше выключать камеры. Гектору и Мартену, пожалуй, нет смысла публиковать записи, мы для них — слишком низкого полета птицы. Тем не менее за нами могут наблюдать они сами. Меня это не смущает, но выбор за тобой. Лу помолчала немного, а затем, кивнула: — Соглашайся. Нам же хлопот меньше, не придется писать Баретти. Но, если он или Мартен скажут кому-то хоть слово или обнародуют записи, я на их статус не посмотрю, мотоциклом перееду. Я живо представил этот момент и со смехом сказал: — Думаю, можно обойтись без таких радикальных мер, Лу. После этого я написал Гектору ответ: «Мы принимаем Ваше предложение, месье Баретти. Но имейте в виду: если хоть один кадр окажется в сети, мы с мадмуазель Рид знаем, на кого подавать в суд за обнародование частной жизни. Вы не хуже меня знаете, что за это правонарушение можете угодить за решетку на срок до трех лет». Я отправил сообщение и продемонстрировал его своей девушке. — Умно, — прокомментировала она. — Только вряд ли Гектор или, тем более, Мартен, реально в тюрьму угодят. Откупятся, как пить дать. — В любом случае, проблемы из-за двух влюбленных псиоников ни одному, ни второму не нужны, — пожал я плечами. — Посадить их, конечно, — не посадят, а вот по судам затаскают. К тому же, если Гектор что-то обнародует, Мартен его, скорее всего, уволит. А самому Приору такие тяжбы здорово репутацию подмочат. Им обоим это не нужно, Лу, не переживай. Тут на мой телефон пришло сообщение от Баретти: «Спектр Ваших знаний поражает, месье Стоун. Не беспокойтесь, мне до ваших интимных приключений дела нет, а Приору — тем более. Включайте камеры». — Насчет Приора я бы поспорил, — заметил я, протянув телефон Лу и направляясь к кнопке на стене. — Думаю, он бы с удовольствием посмотрел на тебя. Другой вопрос, что не в его интересах это обнародовать. — Какой ты пошлый! — рассмеялась моя девушка, прочитав сообщение и положив телефон на столик. — Ведь Мартен — Приор Инквизиции, один из верховных служителей Церкви Единства! У него, вообще, не должно быть таких мыслей! — Лу, возможно, ты удивишься, — пояснил я, — но, глядя на тебя сейчас, эти мысли не посетят, разве что, слепого или гея. А мы с тобой прекрасно знаем, что Мартен не относится ни к тем, ни к другим. К тому же, он проявлял к тебе интерес. — По твоей логике, Баретти тоже будет на меня пялиться! — подразнила псионичка. Включив камеры, я невольно вспомнил, как утром Гектор сказал, что на моем месте сам не устоял бы против Лу, и был вынужден с ней согласиться. Впрочем, с работающими камерами на такие темы лучше было не говорить, поэтому я просто спросил: — Голодная? — Есть немного, — ответила моя девушка, подходя ближе. — Тогда давай поедим, а к тому времени одежда будет готова, — объявил я. — Отвезешь меня потом домой? — поинтересовалась Лу. Впрочем, я знал, что она не хотела расставаться со мной, просто давала определенное личное пространство. Только вот оно мне было не нужно. Я уже не представлял себя без нее. И как за одну совместную ночь я стал таким зависимым от общества своей любимой псионички? Ну, ладно, положим, не за одну. Ночь после нашего знакомства мы тоже провели вместе, пусть и не в одной постели. Но ведь после того случая я еще мог довольно длительное время находиться вдали, хоть в голову постоянно и лезли мысли о ней. Но сейчас я знал, что просто не засну без Лу. Безумно хотелось предложить ей прямо сейчас ко мне переехать, вот только момент, пожалуй, был не совсем подходящим. Поэтому я просто спросил: — Может, останешься у меня? Подольше побудем вдвоем, а утром вместе поедем на работу. — Уверен, что хочешь этого? — осторожно спросила моя девушка, приподнявшись на мыски и обняв меня за шею. Я улыбнулся, подхватил ее, посадил перед собой на кухонную стойку, заглянул в глаза и ласково поинтересовался: — А почему я не должен быть уверенным в этом? Лу вместо ответа развела колени и притянула меня ближе. Я опомниться не успел прежде, чем оказался в плену стройных ножек своей псионички. Впрочем, если бы это можно было назвать пленом, я бы сдавался регулярно. А потом Лу поцеловала меня сладким, долгим и тягучим поцелуем. Единый, мне, действительно, захотелось летать! — Ну, так что? — мягко спросил я, когда мы разомкнули губы. — Останешься? Больше всего на свете я боялся, что моя девушка откажется. Ведь это означало бы, что мы еще не достаточно сблизились для этого шага. Что наша связь ограничивалась лишь постелью. И я совершенно не представлял, в каком направлении двигаться дальше, если это, действительно, так. — Кей… — выдохнула псионичка и осеклась. Мое сердце замерло. Я уже хотел перевести все в шутку, чтобы, по крайней мере, не утратить ее доверие. Но Лу вдруг улыбнулась и добавила: — Мне ведь все равно нужно будет съездить домой и взять кое-какие вещи. Не могу же я завтра явиться на работу в той одежде, в какой ходила сегодня. Облегчение невероятной силы накрыло меня с головой. Стоило огромных усилий не продемонстрировать его внешне. Я лишь позволил себе широко улыбнуться и ласково ответить: — Думаю, мы это устроим. Сейчас перекусим, съездим к тебе, а затем, вернемся сюда. Как тебе такой план? — По-моему, блестящий, — заметила моя девушка, погладив меня по щеке. Я снова коротко поцеловал ее в губы и с сожалением отошел к холодильнику, где обнаружилась рыба и кое-какие овощи. — Давай помогу, — вызвалась Лу, спрыгнув со стойки и став за моей спиной. — Да, вдвоем мы справимся быстрее, — согласился я, выложив продукты на стол. Псионичка быстро поняла, что это будет за блюдо, и объявила: — Я загружу в блок овощи, а ты разделаешь рыбу, идет?