Потерянное счастье

Тэхен резко поднимается на кровати, и облегчённо вздыхает. «Фуууух! Это был всего лишь сон! Надо же было такому присниться, и ведь так все натурально. Так, где телефон? Надо позвонить Чонгуку и все рассказать.» Он оглядывает комнату, видит телефон на столе, аккуратно встаёт с кровати, идет к телефону, уже тянется и тут падает взгляд на запястье. Метка с именем…его нет. Глаза омеги расширяются от ужаса, и он слышит нечеловеческий крик. Сначала он не может понять, откуда исходит этот истошный вопль, пока до него не доходит, что кричит он сам. На его крик прибежали Хосок и Исыль. - Тише, тише! Тэхен, дыши!- мама успевает обнять его первой. – Солнышко мое, пожалуйста, постарайся успокоиться. Тэхен поднимает на неё глаза смотрит неверяще: - Мама! Как?! Как мне успокоиться? Сколько я спал? - Три дня, сынок. Чонгука уже похоронили. - Мне надо туда! Мне надо к нему! Хосок кивнул Исыль, и обнял за плечи Тэхена. -Пойдем, я отвезу тебя. Как они доехали до кладбища Тэхен не помнит. Очнулся он уже когда стоял над могилой, с именем любимого человека, а с фотографии смотрел на него его любимый. Тэхен рухнул на колени, дрожащими пальцами погладил лицо на фото. - Гуки! Как так получилось? Мы же разговаривали с тобой по телефону. Ты из-за меня отвлекся да? Это я виноват!- парня снова накрывает истерика -Я! Я виноват! Хосок пытается поднять парня на ноги, успокоить. - Тэхен, ты не виноват! Успокойся, подумай о малыше. Ему сейчас тоже тяжело, он переживает за тебя. - Хосок! Я разговаривал с ним, ты мне веришь? Пока мне не позвонили с полиции, мы разговаривали! Я оставил его висеть на первой линии, а по второй снял трубку. - голос срывался и дрожал, -И мне сказали, что он час как разбился, а телефона с ним не было. Хен! Ты веришь мне?- Тэхен тряс друга за грудки, и не видел перед глазами ничего из-за слез. - Верю, малыш. Верю! Он так хотел к тебе, к малышу, что не заметил собственную смерть. Он крепче прижимает младшего к себе и тихонько ведет в сторону машины. По дороге домой он уснул. Pov Тэхен: Разбиваясь на мелкие осколки, я рассыпаюсь на атомы, и кажется просто перестаю существовать. Я не могу есть, только пью воду. Хосок хён и мама всегда рядом, спят со мной рядом по очереди. Мне невыносимо холодно и пусто спать одному на такой большой кровати. Из зеркала в ванной на меня смотрит парень, от былой красоты которого не осталось и следа. Кожа серая, волосы тусклые, запутанные, под глазами синие синяки, губы закусанные до крови опухли, и саднят. Но это ничто по сравнению с болью той, что в груди. Тело настолько слабое, что я иногда не могу пошевелиться, руки, как плети, висят вдоль туловища. Грудную клетку выламывает обезумевшее сердце, которое, кажется, хочет броситься за Чонгуком, потому что внутри ему просто уже нет места. И я даже согласен вырвать его, может после этого оно не будет так болеть. Не будет этой дыры внутри черной, беспросветной, затягивающей в свою темноту. Сжимаю футболку на груди, стараясь хоть как-то унять боль, и из горла вырывается вой. Потом я вбираю воздуха ещё и снова подвываю, вою так, как требует внутри меня мой зверь. Альфы больше нет. Мне так нестерпимо больно, что я просто не могу сдерживать себя. Только это не помогает. Только рвёт всё сильнее, иногда мне его голос мерещится. Я снова плачу, плач переходит в вой, и так до хрипоты, до саднящего горла. Дверь распахивается, и я в какой-то безумной надежде, вскидываю глаза и понимаю, что это не он, а мама. Боль с новой силой взрывается во мне, я опять обнимаю себя за плечи, будто боясь, что тело развалится. Мама что-то шепчет мне, успокаивает. Просит подумать о ребенке, который остался у меня в память о моем любимом. Внезапно я чувствую резкую боль внизу живота, и вскриваю, прижимая руки к животу, и меня сгибает напополам. Мама проследив за моими руками испуганно кричит, зовёт Хосока. Дальше темнота. Очнулся я от противного писка каких-то аппаратур. Кое-как разлепив глаза вижу белый потолок. Постепенно возвращается нюх, и я чувствую как в нос ударяет едкий запах медикаментов. - Пить!- хочется сказать громко, но получается тихий шепот. Тут же рядом слышится шелест, и я замечаю, что мою руку все это время держали. - Тэхен, ты очнулся! Слава Богу! Сейчас, вот выпей. – мама сует мне в рот трубочку, и я наконец делаю глоток живительной влаги. - Мама, ребенок…он?- с испугом смотрю не в силах произнести вслух свои самые плохие предположения. Мама улыбается в ответ, гладит меня по волосам: - С ним все хорошо, мы успели вовремя. Твой сын сильный. Такой же сильный, как и его папа. – я замечаю, как глаза мамы увлажнились, и отворачиваюсь. В палату заходит врач, осматривает меня, и строгим голосом говорит: - Что же вы, папочка про ребенка то своего совсем забыли? Сколько вы не ели? По нашим подсчётам почти неделю. - Пять…- мне стыдно. Стыдно перед своим ещё не родившимся малышом. Я так переживал потерю, что забыл о том, что нужно беречь нашего ребенка. - Что ж, кризис миновал, но в следующий раз мы можем не успеть, Тэхен. Поэтому будьте благоразумны. Я очень сочувствую вашему горю, но вы не один. Ваш сын с вами. Врач выходит из палаты вместе с мамой. Я сворачиваюсь клубком на кровати, обнимаю свой живот и плачу. Реву от осознания того, какую ошибку я чуть не совершил. Мой маленький сынок, плод нашей любви с Чонгуком. Я чуть не потерял и его. Я обещаю тебе маленький мой, я исправлюсь! Я сделаю все, для того чтобы ты был счастливым. Конец pov Тэхена.