***
eternxlkz — slay!
Он не может найти себе места — и осудить его сложно, потому что сколько бы доводов ни привёл Чимин в пользу того, что Чонгук в безопасности, каждый из них хорошо понимает: рядом с Тэхёном так не получится. Хоть потому, что тот — наследник сеульского клана: на него всегда направлены взоры всего вампирского социума, и едва ли они все положительные — не только из-за того, что вампирам присущ страшный токсин в любых ситуациях, но и потому, что младший брат всё ещё обращённый. Второй сорт, недостойный стать хорошим правителем; импульсивный и грубый, сам себе на уме — последнее Пак узнал от Хосока ещё около года назад и был поражён тем, что услышал. — Каждый справляется с болью по-своему, — это всё, что сказал маг Чимину, ни словом, ни делом не выражая своё осуждение. Но ему и не нужно было этого делать, потому что тот с лёгкостью смог сожрать себя сам. — Ты говорил мне, — Юнги ощущает себя будто бы в клетке в своей же квартире: это так видно и так остро чувствуется на том контрасте с его привычным спокойным сиянием ауры, — что ты извинялся перед Тэхёном, но он тебя не простил. Могу я узнать, за что ты извинялся? За то, что решил быть счастливым? — Нет, — вздохнув, отвечает вампир, глядя на то, как Мин останавливается возле окна и смотрит с надеждой на улицу: будто вот-вот подъедет машина, а из неё выйдет Чонгук и, в квартиру пройдя, сообщит, что он передумал и остаётся в безопасности с братом. — Я извинялся совсем не за это. — А за что же тогда? — За то, что не дал ему выбора. Дважды, — Чимин отводит глаза. — Я знаю, что я неплохой человек, и я знаю, что во многом талантлив и очень способен: отец всю мою жизнь делал на меня ставку как на политика, однако же я не оправдал его ожиданий. А сейчас он не отходит от дел, чтобы Тэхён не занял пост Дона как раз потому, что он оправдает все ожидания. — ...не понимаю, — в глазах Юнги диссонанс. Немудрено: Чимин всегда говорил о своём младшем брате как о персоне, что старается держаться в тени и просто молча заботиться о своём ослепительном старшем, однако тот Ким Тэхён, которого Мин здесь увидел, перечёркивает все вновь воскресшие факты в его голове. — Ты уже знаешь, что Тэ никогда не относился к моим романам с серьёзностью — по понятной причине, ведь мы все бессмертны, а вот мои пассии — нет, — начинает Чимин осторожно. — Он и к тебе не относился серьёзно, ведь ты тоже смертен. Он не запрещал мне общаться с тобой, никогда не давил. Но... из-за меня ему пришлось стать именно тем, кем он быть никогда не хотел. Если говорить простым языком, то я, думая лишь о тебе, о себе и о нас, заставил интровертного нищего выйти в огромнейший зал, полный людей высшего слоя. Зная, что над ним будут смеяться, что его будут презирать и кидаться в него помидорами, я всё равно на это пошёл, причинив ему боль своей смертью и своим выбором. Он, я могу полагать, хорошо понимал все причины моего поведения. Однако было ли ему от этого легче — вопрос с очевидным ответом. — Почему очевидным? — сев рядом с ним, уточняет Юнги очень спокойно. — Потому что то, каким ты его видишь, напрочь разнится с тем, каким я его помню. И мне... тоже от этого больно, потому что я слишком хорошо его знаю, чтобы понимать все причины такого его поведения. Мин молчит с пару мгновений. А потом, демонстрируя себя по-настоящему мудрым, высказывает предположение: — Он стал таким, каким его все ожидали увидеть. Я прав? Потому что он обращённый, которого силой заставили занимать такой пост. Никто серьёзно к нему не относится, а он потакает всем этим домыслам, чтобы от него все отстали. — В яблочко, — снова вздохнув, Чимин откидывается на спинку дивана. — Я могу сколько угодно винить его, себя и даже Чихёна в том, что случилось. По факту ситуация остаётся безвыходной, и едва ли Хосок на моей стороне. — А Хосок тут причём? — Такое бывает, когда вы долгие годы проводите вместе, а потом кто-то из вас всё усложняет, — с мягкой улыбкой говорит бывший наследник сеульского клана. — Я усложнил. Они оба сильно обижены, но, повторюсь, не на то, что я выбрал тебя — им на тебя наплевать. Они оба сильно обижены из-за того, что выбрав тебя, я подставил много людей и причинил всем вокруг столько боли. Тебе, Чонгуку, Тэхёну, Хосоку, моему родному отцу. Мой Суд шокировал всё вампирское общество. И наша с Тэхёном разница как раз-таки кроется в том, что я был рождён для того, чтобы когда-нибудь его повести, и со временем я созрел к этой готовности, а Тэхён должен был умереть ещё в сорок втором, но и там я не дал ему выбора. Я никогда не давал ему выбора, — голос ломается от осознания, и вампир упирается в стену напротив пустыми глазами. — Я его всю жизнь так сильно любил, что даже не замечал, что порой наши решения были только моими, а он лишь слепо следовал за повелителем, который когда-то его обратил. — Не думаю, что всё дело лишь в этом. Думаю, Тэхёна едва ли можно заставить делать то, чего он делать не хочет, — глубокомысленно изрекает Юнги, покачав головой. — Уверен, что он тебя сильно любит даже сейчас. Очень по-своему.«Каждый справляется с болью по-своему»
— Хотел бы я с ним поговорить, но уже разок попытался. Он меня даже слушать не стал, — вздыхает Чимин, покачав головой. — Давно это было? — Достаточно, думаю. Тогда я только дал вампирам понять, что я здесь и что со мной не считаться не выйдет, — Юнги издаёт тихий смешок, на который Чимин оборачивается, вскинув тёмные брови. А Мин, плечами пожав, ему улыбается с тихим: — Попробуй ещё раз, дурак. Это ведь фактор эмоций. Тогда он был обижен и тоже шокирован твоим появлением, и чтобы не быть уязвлённым, не захотел тебя слушать. Однако сейчас, я уверен, уже попривык к тебе на периферии и понял, что ты просто так никуда не исчезнешь. Подгадай момент — и он услышит тебя. Обещаю. — Хосок всё равно меня никогда не простит, — с грустной улыбкой отвечает Чимин, на что Юнги пожимает плечами и сообщает совершенно невинно: — А я его не прощу, даже если ему наплевать — он столько времени моим лучшим другом прикидывался, а стоило мне вспомнить всё, как махнул хвостом, и был таков. Это даже обидно. Неужели он не привязался ко мне с той же силой, с какой я к нему привязался?! — последнее звучит так искренне и столь возмущённо, что Чимин не может сдержаться: негромко смеётся, а затем, протянув руку, ерошит чужие светлые волосы. — Хосок странен в эмоциях. — Не то, сука, слово, — вздыхает Мин, подставляясь под ласку. — Порой мне искренне кажется, что из всех существующих в мире людей его интересует только Тэхён. Да и то — потому, что я такой пидорас и он ему очень сочувствует, — цыкнув, Чимин прячет в ладонях лицо. — Любовь — это не грех, — пожимает плечами Юнги. — Но ты сказал, что Тэхёна не делают Доном, потому что он оправдывает все ожидания. Что это значит? — О, всё очень прозрачно, — и очевидно. Настолько, что Чимин в неврозе подскакивает и начинает мерить шагами небольшую гостиную. — Тэхён очень злопамятен и очень жесток, когда дело доходит до тех, кто причинил ему боль. Как только он доберётся до власти, то устроит такую резню, что Сеул потонет в крови. И начнёт, собственно, с тех, кто когда-то поддержал идеи Чихёна и, возможно, поддерживает их до сих пор. Юнги крепко задумывается: напряглись плечи, приобрело лицо отпечаток привычной в таких делах хмурости — Чимин застывает посреди комнаты в ожидании очередной умной мысли и дельного довода. И тот ждать себя не заставляет — уже спустя пару минут тишины Мин устало трёт руками глаза, а потом уточняет: — Идеи Чихёна ведь были направлены целиком против тебя, верно ведь? — Да, — осторожно отвечает вампир. — Значит ли это, что твой младший брат готов развязывать войны ради тебя? О таком Чимин не задумывался ни единого раза, а потому застывает, с потрясением глядя на своего самого прекрасного на свете мужчину. Юнги же на это ему отвечает усмешкой кривой, а затем, поднявшись с дивана, подходит поближе, чтобы коснуться мягко очерченных скул костяшками пальцев и нежно шепнуть: — Всё ещё думаешь, что Тэхён тебя ненавидит? — Думаю, что он всё-таки сильно обижен. И у него есть причины. — У каждого из нас есть причины. Главное — всё же понять, как разрулить ситуацию, — спокойно отвечает Юнги и наклоняется ближе, чтобы прильнуть губами к губам. ...И в этот самый момент на улице раздаётся оглушительный грохот: стены и потолок содрогаются, Мин почти успевает потерять равновесие, но его быстро подхватывают и прижимают к полу — и вовремя. Ведь огромный огненный шар, что с катастрофическим рёвом влетает в окно, разбивая стекло, перед тем, как разбиться о стену на искры, пролетает в точности там, где они стояли всего мгновением ранее. — Вот же дерьмо, — цедит Юнги зло. А Чимин, наощупь достав телефон, набирает Хосока.***
— Можно хотя бы немного — самую малость — сосредоточиться?! — Да что ты понимаешь, Советник?! У паренька стресс, ему необходимо помочь! У него на брата напали, а партнёр кинулся в пекло на выручку! — Чем больше ты над ним лебезишь, молокосос, тем больше он об этом думает! Необходимо отвлечь его делом! Де-лом, мать твою раком! Чонгук очень признателен Сокджину с Намджуном за то, что они оба так яро пекутся о том, чтобы прямо сейчас он переживал как можно меньше. Однако куда больше он бы был благодарен, если бы эти двое завалили ебала в единодушном синхроне и своей бесконечной грызнёй перестали напоминать ему, что прямо сейчас его старший брат — единственный выживший родственник — находится в страшной, непонятной опасности, а парень, в которого он так сильно влюблён, бросился в эпицентр событий. Тоже очень сильно рискуя. Он в принципе не считал изначально это всё прекрасной затеей, однако всё ещё очень неглуп и хорошо понимает: там, куда сейчас вместе поехали Хосок и Тэхён, ему делать нечего — и геройствовать тоже не нужно в попытках понять, как поступить и что сделать. Всё, чем он может помочь прямо сейчас — это копаться в архивах в особняке Хранителя севера с робкой надеждой, что Советница оного что-то забыла. Не может же быть такого, чтобы один человек, пусть даже если он и живёт не одну сотню лет, в одиночку тянул на себе госизмену и не допустил ни единой ошибки, верно ведь? Так?.. Как бы Чонгук с самого детства ни ненавидел ту закостенелую фразу, которой отец оперировал раздражающе часто, не признать он не может: ситуация сейчас такова, что взрослые разберутся получше. Главное, чтобы вернулись живыми. А что до остального — дело житейское. Почему Ким Сокджин и Ким Намджун друг друга не переносят, он не может понять, однако даже с его колокольни ему отчётливо видится странный и стрёмный романтический флёр. Эти двое стоят посреди большого архива с рядом компьютеров, но занимаются всем, чем угодно, но только не делом: Сокджин успел кинуть в Намджуна парочкой книг, которые тот с успехом отбил, а Намджун, в свою очередь, избрал самую верную тактику — просто бесит Сокджина. Всем, чем угодно: подколами, злыми словечками, спорами ради того, чтобы спорить — арсенал, оказалось, у этого парня отменный, но пока-не-Советник вот-вот перейдёт в рукопашную, а Чонгук не уверен в двух вещах сразу. Вещь первая: едва ли у простого смертного парня, даже хорошо сложенного, хватит сил и умения растащить двух престарелых вампиров. Вещь вторая: они вдвоём так шумят, что у него уже начинает болеть голова, так что он ни хрена не уверен, что стал бы вообще их растаскивать. Даже если бы мог. Поэтому прямо сейчас он, вспоминая свою любовь к определённого рода расследованиям, шерстит интернет, игнорируя тревогу в груди и перманентную ругань на фоне. Статьи, заметки — в их грешном деле сейчас может помочь, что угодно. Он даже блокнот с ручкой нашёл, чтобы выписывать те имена и фамилии, которые могут казаться ему подозрительным. Статья двухлетней давности: трое заключённых сбежали из тюрьмы смертных, и их не нашли. Предположительно, пересекли границу на Севере — последний раз их видели в этой округе, после чего те сразу пропали. Статья годовалого срока: детектив Кан Чиун взяла в работу данное дело, однако к успеху прийти не смогла даже с учётом помощи филантропа и бизнесмена Чхве Донхё-старшего. Чхве Донхё-старший... Что-то знакомое... — И если ты сейчас не признаешь, что всё это время пинал здесь хуи вместо того, чтоб работать, то я доложу Дону обо всём, что тут происходит! — Только и можешь, что жаловаться? Решать проблемы по-взрослому ни разу не пробовал? — Заткнитесь! Немедленно! — игнорируя субординацию, Чонгук это почти что кричит, глядя в свой телефон и не в силах оторвать глаз от экрана. И Намджун, и Сокджин мгновенно смолкают, глядя на юношу с непониманием в покрасневших глазах, однако же считывая, что он что-то нарыл. А Чонгуку впору истерично заржать, потому что прямо сейчас он смотрит на свой список контактов, где один значится официальным «Чхве Донхё» — тот самый его одногруппник, с которым он пошёл в клуб той роковой ночью, когда встретил Тэхёна, а тот показал ему сообщение, где некто зовёт его сумасшедшим. Чонгук бы даже не предположил возможную связь сокурсника с миром вампиров. И прямо сейчас, нарушая те обещания, которые дал про себя, истерично жмёт на кнопку вызова. — Я малость занят, — голос Тэхёна звучит настороженно. — Я на минуту, — голос парнишки звучит крайне взволнованно. До нездорового, дикого: — Скажи мне, ты помнишь, как мы с тобой познакомились? В трубке воцаряется пауза. — Ну, может быть. — Как ты на меня вышел? Скажи. Это важно! — Чонгук, послушай, это было давно... — Тебе обо мне рассказал парень по имени Чхве Донхё, верно? Это он отправил тебе то сообщение? — Откуда ты знаешь? — Кто он? Его семья? Кто эти люди? — Чонгук, мы почти что подъехали к вашему дому. Попроси Сокджина тебе рассказать. Потом поделишься тем, что нарыл... если я выживу. — Конечно, ты выживешь, — спокойно сообщает Чон, почему-то становясь в этом факте очень уверенным. А потом кладёт трубку и переводит взгляд на Сокджина: — Семья Чхве. Кто эти люди? — Чхве Донхё-старший — лидер Охотников, — осторожно замечает Сокджин, сильно нахмурившись, — а его сын, насколько я знаю, что-то вроде... э-э-э... копа? Знаю, что он поставляет вампирам людей, которым никто не поверит или которых никто не хватится. Чтобы не переходили границы и не нарушали тех соглашений, которые мы когда-то заключили с Охотниками. — Всё сходится! — оба вампира разом и совершенно бесшумно оказываются у него за спиной: Чонгук резко вздрагивает, а потом объясняет: — Сколько у тебя сбежало смертников в тот день, Намджун? — Трое, — осторожно сообщает Хранитель. — Смотри, — и он тыкает пальцем в экран на компьютере. — Два года назад трое преступников сбежали из места своего заключения, и последний раз их видели где-то на севере. Детектив Кан Чиун взяла на себя обязательство расследовать дело, однако даже при помощи Чхве Донхё-старшего у неё не получилось. Кан Чиун — это твоя Советница? Ты знал о том, что она в сговоре с главным из этих Охотников? — Нет, — глаза Намджуна враз расширяются. А Сокджин взрывается предсказуемо и незамедлительно: — Ты знаешь хоть что-то?! — Да! — огрызается владелец особняка. — Что если ты сейчас не заткнёшься, я тебе врежу! — Но зачем Охотникам провоцировать нарушение всех соглашений? — возвращает их в нужное русло Чонгук. — Это приведёт к геноциду, — отвечает Сокджин. — По логике — выгодно. — А если на практике? Чиун тоже вампирша, а машину атаковал кто-то из магов. Не сходится. Сильно нахмурившись, он снова достаёт телефон, начиная мониторить социальные сети своего одногруппника. Список друзей. По алфавиту. Ли, Ким, Хан, Пак... Вздрогнув, Чонгук смотрит на экран своего телефона, а затем медленно-медленно поворачивает экран к Сокджину. И по его взгляду видит: догадка верна. В списке друзей Чхве Донхё-младшего действительно есть не так давно умерший, но так наследивший брат Пак Чимина.