***
Сэм прищурился и открыл глаза, увидев тёплый свет лампы, светящейся на низком сводчатом потолке. Он в замешательстве посмотрел на виднеющийся лес, а затем повернул голову, чтобы осмотреться. Он находился в скромной, со вкусом обставленной спальне. Сэм приподнялся на локтях, чтобы получше осмотреться. Кровать, на которой он оказался, стояла у стены, прямо напротив маленького слухового окна. Полупрозрачные шторы были отдёрнуты, открывая тёмное ночное небо. Он долго смотрел в окно, прежде чем с трудом принять сидячее положение. Внезапное движение заставило его зрение помутнеть. Сэм тихо застонал, обхватив голову руками, пока не почувствовал себя немного увереннее, а затем огляделся вокруг. В комнате было две двери. Первая находилась рядом с прикроватной тумбочкой, она была плотно закрыта, вокруг рамы не было видно света. Вторая дверь была приоткрыта, и на паркетный пол падал клин янтарного света. Сэм наклонился вперёд, пока не увидел раковину на подставке, установленную под овальным зеркалом. Ванная комната. Внезапно Сэм почувствовал, что у него болит мочевой пузырь. Он откинул одеяло, движения его были неуклюжими и вялыми, пока он пытался подняться на ноги. Изменение положения вызвало сильное головокружение, заставившее комнату опасно закружиться. Сэм опирался всем своим телом на тумбочку, пока пол снова не стал твёрдым, а затем поплёлся в ванную. И только после того, как он повернулся, чтобы вымыть руки, то увидел себя в зеркале. На нём была мягкая хлопковая футболка и серые брюки. Сэм нахмурился, ведь он никогда в жизни не видел ни одного из этих предметов одежды. Он потянулся, чтобы схватить рубашку между указательным и большим пальцами, и заметил ватный тампон, приклеенный к тыльной стороне ладони. Внезапно воспоминания о ферме заполнили его сознание. Желудок Сэма скрутило от призрачного ощущения тёплых артериальных брызг на лице. Он попятился назад, босыми ногами идя по кафельному полу, пока его спина не столкнулась со стеной. Он провёл руками по лицу и вниз по груди, а затем схватился за свои штаны и потянул их вниз достаточно сильно, чтобы увидеть синяк в форме полумесяца, покрасневший на его бедре. Сэм долго смотрел на синяк, прежде чем нажать на него дрожащими пальцами. Сопровождающая пульсация боли подтвердила, что ему ничего не показалось. Грудь Сэма поднималась и опускалась с каждым резким вдохом и выдохом. Он поднял голову и с тревогой посмотрел в спальню, но она выглядела так же, как и тогда, когда он проснулся. Не было ни солдат в боевой экипировке, ни загадочных проекций или людей в засаде. Сэм неуверенно шагнул вперёд, ухватившись за дверной косяк одной рукой для поддержки, прежде чем оглядеть комнату ещё внимательнее. Это было маленькое помещение. При других обстоятельствах Сэму оно могло бы показаться уютным. Бо́льшую часть площади занимала кровать, но у одной стены стоял комод, а у другой столик. Глаза Сэма расширились при виде его рюкзака, безобидно лежащего на кресле в углу возле двери. Он поплёлся обратно в спальню, ставя ватную ногу перед другой, пока не добрался до кресла. Сэм схватил свой рюкзак, расстегнул его и пошарился внутри. Его одежда была постирана и аккуратно сложена на дне рюкзака. Его бумажник и документы, которые он украл у Маккадама, лежали на вершине стопки. Он прикоснулся к ним дрожащими пальцами, как бы подтверждая их существование, прежде чем, шатаясь, направиться к двери спальни. Его зрение затума нилось, и он упёрся рукой в стену, пытаясь повернуть ручку. К смешанному удивлению и замешательству Сэма, дверь без проблем распахнулась. Он наклонился вперёд, чтобы выглянуть наружу. Комната располагалась на верху узкой винтовой лестницы. Самые первые ступеньки были освещены тёплым светом откуда-то снизу, но Сэм не мог видеть дальше поворота лестницы. Он прислонился всем телом к дверному косяку и дыхание стало затруднённым, так как он старался прислушаться к любому шуму, доносившемуся с первого этажа. Напряжённый момент затянулся, когда звук далёких шагов заставил Сэма в тревоге дёрнуться назад. Он закрыл дверь так тихо, как только мог, прежде чем подойти к окну. Видеть вне комнаты было трудно, но свет из окон нижнего этажа освещал узкую парковку, окружённую ухоженным зелёным газоном. Он поднял ватные руки к оконной раме, не зная, чтобы сделал, если бы вообще смог её открыть, как внезапная вспышка дальнего света осветила задний двор. Сэм замер, как олень в свете фар. Снаружи стояла, по меньшей мере, дюжина машин, разных марок и моделей, аккуратно стоявшими рядами между домом и высоким деревянным забором с решётчатым верхом. Вспышка света исходила от блестящего серебристого автомобиля, припаркованного ближе всего к дому. Сэм медленно отошёл от окна, пока его нога не коснулась матраса, а его сердце ужасно быстро колотилось. Он отдалённо осознавал, что страдает гипервентиляцией, но чувствовал себя странно оторванным от своего тела, как будто это происходит с кем-то другим, а он был просто беспристрастным наблюдателем. Сэм тяжело сел на кровать, рама заскрипела под его весом. Автоботы. Как-то отстранённо про себя подумал Сэм. Они все Автоботы. Комната снова закружилась. Сэм со стоном упал на кровать, а когда ему удалось открыть глаза, то увидел тени, танцующие по сводчатому потолку. Ему не следовало спать, ведь его тело кипело от адреналина и глубокого инстинкта что-то сделать, но его веки были тяжелы, когда тени растеклись по его полю зрению, словно чернильный прилив.***
Некоторое время спустя Сэм проснулся, увидев тёплый солнечный свет, струящийся сквозь шторы. Он перекатился на бок с протяжным стоном. Он заснул, свесив ноги с кровати, добавив к своему списку больные спину и шею. Сэм провёл рукой по лицу, прежде чем с трудом принять сидячее положение. Только когда он рухнул на край кровати, то осознал две вещи за раз. Во-первых, было утро. Он встретил Тиресия вскоре после восхода солнца, а это означало, что Сэм находился без сознания как минимум сутки. Это осознание легло в его желудок тяжёлым грузом. Он пытался выбросить из головы все мысли о Тиресии и Рэе (а также о жестоких руках и звуках выстрелов). Он отвлёкся, оценив своё состояние: во рту было липко и сухо, и скоро ему понадобится ванная, но, наконец, он снова почувствовал ясность разума. Вторым осознанием было то, никто не пришёл за ним. Сэм полуобернулся, взглянув через плечо на дверь. Он ожидал, что проснётся в наручниках или в кузове транспорта для заключённых. Он определённо не ожидал, что проспит до… Сэм взглянул на радио часы на тумбочке, его рот скривился в гримасе. Девять часов утра. Сэм медленно поднялся с кровати. Он сразу почувствовал облегчение, когда пол остался твёрдым и неподвижным под его ногами. Он осторожно подошёл к окну, наклонившись вперёд ровно настолько, чтобы выглянуть наружу. Длинная, покатая подъездная дорога была заполнена машинами. Сэм не знал каждую марку и модель, но Lamborghini и Ferrari опознать было достаточно легко. Его размышления были прерваны появлением внизу трёх мужчин. Они вышли из-за угла дома, оживлённо разговаривая и толкая друг друга. Сэм отодвинулся достаточно далеко, чтобы его не застали за наблюдением за ними. Они подошли к двум машинам, припаркованным возле дома, гладкому жёлтому родстеру и массивному чёрному пикапу. Когда они подошли ближе, Сэм смог узнать двоих мужчин. Первым был рыжий из Маккадама, Андерсон, и на глазах у Сэма он побежал вперёд, прежде чем опереться бедром о переднее крыло жёлтой машины. Автомобиль тут же откатился назад на несколько шагов, в результате чего Андерсон потерял равновесие. Его поймал другой мужчина, которого Сэм узнал. Парень в очках с вокзала Хартфорда. Андерсон усмехнулся, выпрямился и радостно показал жёлтому родстеру средний палец. Внезапно все трое мужчин замерли, прежде чем одновременно повернуться и начать смотреть. Сэм отпрянул от окна. Он стоял так долгое время, сердце колотилось в груди, пока он ждал появление звуков на лестнице. Но не было ничего, ни громыхающих шагов, ни повышенных голосов. Ничего. Сэм слегка нахмурился и отошёл от окна. Затем он направился в ванную, облегчился и вымыл руки, прежде чем сделать глубокий глоток из-под крана. Вода была прохладной, чистой и почти сладкой. Он много выпил, прежде чем выключить кран и протопать обратно в спальню. Он понятия не имел, что ему следует делать. Дом явно был окружён. У Сэма не было возможности сбежать, как это было в Бостоне и Коннектикуте. Он тихо и осторожно подошёл к двери из спальни, прежде чем открыть её. Его сразу встретил запах жареного бекона и звон посуды. Сэм сильно нахмурился. Они готовят ему завтрак? Он постоял ещё мгновение, прислушиваясь к звукам чьих-то движений на кухне, а затем обернулся, чтобы найти свою обувь. Её нигде не было видно. Нахмуренный взгляд Сэма стал ещё сильнее, когда он заглянул под кровать, вокруг кресла с откидной спинкой и в ванную, но его обуви не было. Это вызвало в нём резкий укол раздражения. Он искренне сомневался, что это была оплошность. Сэм быстро обдумал свои варианты. Он не собирался бежать через окно второго этажа, по крайней мере, не сломав лодыжку на глазах у дюжины Автоботов. Осталась дверь спальни. Он прошёл по нагретой солнцем древесине, чтобы схватить ручку, и, глубоко вздохнув, открыл её и осторожно ступил на лестничную площадку. Его спальня была единственной комнатой наверху лестницы, возможно, когда-то это была комната для прислуги. В остальном площадь была пуста. Сэм поднялся наверх, ожидая, что кто-то появится внизу лестницы, но никто не появился. Сэм нахмурился, чувствуя неуверенность и потерю равновесия, прежде чем спуститься по лестнице. Дерево скрипело под его весом при каждом шаге. Лестница вела в светлую, просторную деревенскую кухню. Потёртая древесина тёмных пород контрастировала с белыми столешницами и бытовой техникой из нержавеющей стали. Однако внимание Сэма сосредоточилось не на этом. Он уставился на большой стол в центре комнаты. Леннокс сидел на противоположной стороне, лицом к нему, а рядом с ним сидел ещё один мужчина. Сэм узнал другого мужчину из закусочной. Парень с локаторами. Они оба внимательно наблюдали за Сэмом, словно ожидая, что он начнёт говорить. Хотя сердце Сэма беспорядочно билось в груди, он собрался с силами, выпрямил спину и холодно спросил: «Где мои ботинки?» Призрачная улыбка промелькнула на лице незнакомца, прежде чем он мотнул головой в сторону сетчатой двери на противоположной стороне комнаты. — На полке для обуви. Вместе с остальной. Сэм спустился на последние несколько ступенек, пока не увидел свои ботинки. Они были аккуратно поставлены у двери рядом с полдюжиной других пар. Он подавил желание подойти и схватить их, ведь в пижаме он далеко не уйдёт. Эта мысль заставила его плечи напрячься. Чужая пижама. — Садись, малыш, — незнакомец сказал, отодвигая ногой стул. — Нам пора поговорить. Сэм полуобернулся, недоверчиво глядя на предложенное место, а затем прищурился, глядя на двоих мужчин, наблюдавших за ним. — Я уже говорил вам: я не хочу говаривать с вами, — Сэм съязвил. — А мы уже говорили тебе, что говорить необязательно, а вот слушать — да, — незнакомец повернулся и кивнул в сторону стула. — Итак, расслабься. Сэм был достаточно умён, чтобы понимать, что его держат под контролем. Он разочарованно и смиренно вздохнул, пододвинул стул и сел напротив двоих мужчин, пристально глядя на них обоих. Как только он занял своё место, Леннокс ободряюще улыбнулся ему, прежде чем оттолкнуться от стола и направиться к стойке. Сэм повернулся на своём месте и увидел, как старший мужчина схватил тарелку и начал накладывать еду из разных кастрюль, кипящих на плите. — Надеюсь, что тебе нравится яичница, — незнакомец сухо сказал. — Так её делает только Леннокс. — То, как я научился, — Леннокс взглянул через плечо, сказав с таким же сухим тоном. Мужчина вернулся к столу, прежде чем поставить тарелку перед Сэмом. Это была почти идеальная копия завтрака, который он заказал в закусочной. В то же время незнакомец наполнил высокий стакан из графина, стоявший на столе, прежде чем подтолкнуть его к Сэму. — Ешь, малыш, — он проинструктировал, откинувшись на своём стуле. — Тебе не помешали бы калории. Сэм был слишком голоден, чтобы отказаться из-за принципов, поэтому взял вилку и начал есть. Еда была слегка тёплой, но её было много. Он съел яичницу, домашнюю картошку фри и бекон, прежде чем остановиться на время, чтобы попить. Апельсиновый сок был сладким и без мякоти, и когда Сэм осушил свой стакан, незнакомец, не говоря ни слова, наполнил его снова. И только после того, как он съел половину своей тарелки, Леннокс наклонился вперёд и положил руки на стол, чтобы посмотреть на Сэма — Как ты себя чувствуешь, Сэм? — он спросил. Сэм остановился, поднося вилку ко рту, смотря через весь стол. Леннокс смотрел на него с выражением искреннего сочувствия. Сэм не торопился жевать и проглатывать кусок бекона, прежде чем пожать плечами. — Нормально, я полагаю, — он подстраховался. — Вы знаете, учитывая все обстоятельства. — Ты чёртов везунчик, малыш, — незнакомец сказал, склонив голову на бок глядя на Сэма. — Эти твои друзья не шутили. Сэм напрягся от гнева: «Везунчик? — он прошипел, сжимая вилку до тех пор, пока костяшки его пальцев не побелели. — Моя жизнь по-королевски угроблена. В какой вселенной я везунчик?» Леннокс искоса взглянул на незнакомца, выражение его лица было многозначительным и выразительным, но незнакомец не сводил глаз с Сэма. Он наклонился вперёд, встретив горячий взгляд Сэма, прежде чем сложить руки на столе. — Эти твои друзья? Те, что удерживали тебя и накачали наркотиками? Они являются частью маргинальной экстремистской группировки. Настоящие до мозга костей террористы, — незнакомец поднял руку, останавливая всё, что мог сказать Сэм. — Теперь я знаю, о чём ты, вероятно, думаешь. Террорист для одного и борец за свободу для другого, верно? — он невесело усмехнулся. — Поверь мне, я ценю иронию, но нет. Эти парни очень плохое известие, и то, что они сделали бы с тобой, малыш… не так уж и круто. Сэм отложил вилку, гнев, страх и неуверенность смешались, и румянец залил его лицо: «Почему? — в конце концов, он спросил. — Почему я вам всем нужен? Что я вообще сделал?» — Ты ничего не сделал, малыш, — незнакомец ответил, его голос стал мягким. Уилл наклонился вперёд, поймав взгляд Сэма: «Это не о том, что ты сделал, Сэм. Это о том, кто ты». Голос старшего мужчины был серьёзным и напряжённым. От этого в груди Сэма пробежала полоска беспокойства. — И что под этим имеется ввиду? — спросил он, облизывая губы. Леннокс долго смотрел на Сэма, казалось, обдумывая свой ответ, прежде чем он наконец сказал: «Ты думаешь, что ты болен, но это не так». Сэм весь похолодел. От этого волосы на его затылке встали дыбом: «Ч-что?» Лицо Леннокса смягчилось в сочувствии: «Что с тобой происходит… это не… Ты не болен, Сэм. Ты другой». Сэм не знал, к какой части его заявления следует обратиться в первую очередь. Он покачал головой, пытаясь прояснить свои мысли, прежде чем сказал: «Откуда ты это узнал? — его голос затих, горло сжалось от волнения. Прошло немало времени, прежде чем он смог выдавить. — И что, чёрт возьми, должно означать «другой»?» Выражение лица Леннокса было серьёзным, когда он протянул руку, словно хотел схватить Сэма за руку, но, похоже, в последнюю минуту он передумал. Вместо этого он прижал ладони к столу, слегка барабаня кончиками пальцев по нему. — Ты не болен, Сэм, и ты не один, — он пробормотал. — Припадки, кошмары, паранойя. Мы можем помочь тебе. Сэм уставился на него, не в силах сформулировать внятный ответ. В конце концов, он запнулся: «Но как ты…? Зачем?» — Сэм, — прервал незнакомец, его голос был добрее, чем раньше. — Без лечения симптомы будут ухудшаться. На Диего-Гарсии есть то, что поможет тебе. В голове Сэма было слишком много мыслей, которые невозможно было упорядочить. Он опёрся локтями о стол, закрыв лицо руками. У Автоботов были хорошие связи, они наверняка могли получить доступ к медицинским записям его отца без разрешения. Если бы они сделали тоже самое с личными делами Сэма в Гарварде, им не составило бы труда определить причину его ухода. Так они их нашли? Сэм покачал головой. Едва ли это была самая большая проблема на данный момент. — Откуда вы узнали обо всём этом? — спросил он, опуская руки на стол. — Вы, должно быть, знали это всё ещё до ужина. — Мы знали, — Леннокс медленно ответил. — Мы искали тебя, Сэм. — Но зачем? Как? — Сэм спросил. Леннокс долго колебался. Незнакомец наблюдал, как он пытается найти слова, прежде чем наклониться, чтобы подобрать что-то со стула рядом с ним. Он показал это Сэму. Это был лист бумаги кремового цвета, он пододвинул его к Сэму через стол. Сэм взглянул вниз и застыл от удивления. Это был один из его набросков, прибитый к стене его квартиры. Он протянул руку и коснулся краёв толстой фактурной бумаги. Это один из самых старых набросков, Сэм нарисовал его вскоре после смерти отца. —Вы забрали всё? — спросил Сэм низким и грубым голосом. — Да, — ответил незнакомец, прежде чем положить планшет на стол и пододвинуть его к себе. — Что ты видишь? Сэму потребовалось немало времени, прежде чем он смог собраться с духом и посмотреть на планшет. Когда он наконец это сделал, то во второй раз напрягся от удивления. На планшете была открыта акварельная живопись. Городской пейзаж был окрашен в насыщенные цвета: берлинскую лазурь, сепию и тёмно-сине-серый. Художник использовал негативное пространство, чтобы контрастировать между зданиями и горизонтом. Это был тот самый горизонт, который Сэм часами пытался нарисовать правильно. Сэм поднял голову, умоляюще глядя через стол на двух мужчин, которые очень внимательно следили за его реакцией. — Я не понимаю, — он выдавил. — Я же сказал тебе, Сэм: ты не один, — пробормотал Леннокс. — Нас много. Сердце Сэма ёкнуло: «Что значит нас? Ты это нарисовал?» Губы Леннокса изогнулись в полуулыбке: «Нет, не я. Я не могу начертить прямую линию с помощью линейки». Попытка старшего мужчины проявить легкомыслие провалилась. Сэм сейчас был не в настроении успокаиваться. — Скажи мне, откуда ты это узнал, — он потребовал, — и не говори про медицинские записи, потому что я никогда не обращался по этому поводу к врачу. Леннокс и незнакомец переглянулись, прежде чем Леннокс посмотрел на Сэма с сочувствием: «Я обещаю, что мы всё объясним, когда доберемся до острова». Сэм закатил глаза: «Объясни мне всё сейчас». — Прости, Сэм. Мы не можем. Не всё по крайней мере, — сказал Леннокс. — Почему нет? — Сэм возмутился. — Потому что ты представляешь угрозу безопасности, — незнакомец ответил без капли раскаяния в голосе, — и у меня нет привычки раскрывать все карты тем, в ком я не уверен, так ещё и сбежать рискует. Сэм крепко скрестил руки на груди и посмотрел на стол: «Я никуда не пойду, пока вы не расскажете мне, что происходит». — Не хочу тебя расстраивать, малыш, но поезд отправляется со станции в десять часов. Ты можешь протестовать и жаловаться сколько хочешь, но так или иначе ты пойдешь с нами. — Джаз, — Леннокс резко напомнил, — это не поможет. Сэм похолодел. Незнакомец многозначительно взглянул на Леннокса, но Сэм почти не заметил этого. Его сердце делало настойчивую попытку вылезти из груди. — Ты Джаз. Глава спецопераций Прайма. Тот который заметает все следы, — Сэм справился, его голос был сдавлен из-за шока. Личность начальника шпионской сети Прайма была предметом предположений, составленных из десятилетий слухов и догадок. Сэм читал теории, опубликованные в даркнете. Никто не мог прийти к единому мнению относительно его внешности, альтернативного режима или способностей. Теории даже не сходились в том, был ли он всё ещё на планете, но одно и то же имя продолжало появляться снова и снова. Джаз. Незнакомец повернулся и посмотрел на него, задумчиво сузив глаза. — Итак, это информация не для общества. Твои приятели из даркнета тебе это сказали? — спросил он со слишком острой улыбкой. Сэм оттолкнулся от стола, прежде чем встать. Он не заметил, как Леннокс и Джаз напряглись от этого внезапного движения. — Боже мой, — Сэм выговорил, глядя на Джаза с быстро нарастающим ужасом, сердце колотилось в груди — Хотите скрыть меня? — Конечно нет, Сэм, — Леннокс нахмурился. — Зависит от того, насколько сильно ты меня раздражаешь, — в то же время сказал Джаз. — Завались, Джаз, — рявкнул Леннокс, заслужив в ответ ленивое пожатие плеч. Он повернулся к Сэму. — Я уже сказал тебе: никто не причинит тебе вреда. Сэм сдавленно рассмеялся: «Я тебе не верю». — Это нормально, — протянул Джаз, вставая, чтобы собрать вещи, которые он разложил на столе. — Рано или поздно ты поверишь. Почему бы тебе не закончить завтрак? Я уверен, какую бы полубезумную схему ты ни придумал, твой большой мозг будет лучше работать на полный желудок. При этом Джаз отошёл от стола и лёгким шагом вышел из кухни. Сэм смотрел ему вслед, расправив плечи и напрягшись. И только после того, как проекция исчезла в коридоре, Леннокс откашлялся. — Ты всё ещё голоден? — он спросил с бледной улыбкой. — Осталось много еды. Моррисон всегда покупает слишком много. Ему нравятся остатки еды. — Нет, — Сэм холодно ответил. — Я закончил. Леннокс понимающе кивнул и поднялся на ноги. Мужчина начал собирать со стола посуду и столовые приборы. Сэм переминался с ноги на ногу, не зная, что от него ожидать, когда Леннокс одарил его полуулыбкой: «Я уберу это. Почему бы тебе не пойти принять душ? Напор воды на чердаке довольно хороший, но чтобы вода нагрелась, требуется несколько минут». Сэм хотел поспорить, но передумал. Он чувствовал себя грязным и измученным дорогой, и ему хотелось смыть со своего тела последние три дня (четыре дня?). Он развернулся на пятках, собираясь вернуться наверх, когда Джаз внезапно крикнул. — Хэй, малыш. Подними руки! Сэм повернулся как раз вовремя, чтобы поймать летящие в него вещи, которые бросил Автобот. Он удивлённо хмыкнул, прежде чем взглянуть на ботинки в своих руках. Шнурки были связаны вместе, но в остальном они не пострадали. — У тебя есть сорок минут, пацан, — посоветовал ему Джаз с бешеной радостью, когда пошёл обратно по коридору. Сэм подавил желание съязвить что-нибудь нелестное. Он был достаточно умён, чтобы не конфликтовать с главой специальных операций Прайма без уважительной причины. Он сунул ботинки под подмышку и поспешно поднялся по лестнице, по две ступеньки за раз. Для него было странным облегчением закрыть за собой дверь. Он бросил ботинки на кровать, а затем схватил рюкзак и направился в ванную. Он быстро сбросил с себя одежду, кидая незнакомые вещи в угол, чтобы забыть их. Воде потребовалась целая минута, чтобы нагреться настолько, чтобы можно было забраться внутрь. Сэм ничуть не удивился, обнаружив на полке бутылочки шампуня, геля и мочалку. — Божечки, — пробормотал он, раздражённый таким вниманием. Тем не менее, Сэм налил на мочалку немного геля и принялся стирать с себя все следы пыли, грязи и пота. Это заняло больше времени, чем он мог подумать. У него болело всё тело, хотя он не мог сказать, было ли это следствием того, что он провёл два дня в бегах, спал на скамейке в парке, подвергся насилию со стороны террористов или потерял сознание на краю кровати. Возможно, всё и сразу, язвительно подумал Сэм. Когда он закончил, то повесил мочалку на кран и вылил на ладонь большое количество шампуня. Вода уже стала достаточно горячей, от чего в душе поднимался пар. Сэм превратил шампунь в пену, а затем начал мыть голову. Сэм напрягся с головы до ног. Ощущение рук в волосах, царапанье кожи головы ногтями вызвало внезапный интуитивный приступ отвращения. Сэм смахнул пену с глаз, когда воспоминания о Рэе врезались в его разум. Старший мужчина прикасался к нему вот так: руки к затылку, к волосам, к горлу и Сэм отреагировал на это. Сэм сглотнул, чувствуя резкое жжение желчи во рту. Мысль о том, что им могут манипулировать подобным образом, пугала его до глубины души. Он понятия не имел, как и почему это сработало… только то, что это сработало. Сэм быстро вошёл под воду, моя волосы, пытаясь прогнать фантомное ощущение рук на своём теле. Ни за что больше. Он поклялся сам себе. Он не будет соучастником собственного похищения. Возможно, на данный момент у него не так уж много вариантов, но в дороге всё изменится. В конце концов, дорога на Диего-Гарсию долгая.