Помни, что смертен, но не думай, что этим все и закончится

Сильные потоки ветра плавно перебирали потрепанные флажки на веревке. Снег мягкой шапкой покрывал стеклянные и жестяные банки, выкинутые кем-то из прошлого. Кабинки, висящие над пропастью, со скрипом покачивались, разбавляя напряженную атмосферу. Фэн Синь, услышав свое имя, оступился и пораженно уставился на незнакомого человека, скрытого за бесконечными слоями белой ткани. Его взгляд приобрел блеклые оттенки растерянности, а складка на лбу стала глубже. Он перехватил древко лука покрепче и выпалил: ‒ Откуда ты меня знаешь?! ‒ Откуда ты знаешь нас? ‒ чуть более спокойнее поправил Му Цин, буравя взглядом чужую спину. Се Лянь обернулся к нему, на его лице застыло потрясение. Он открыл рот, чтобы ответить, но не сумев найти нужные слова, закрыл. Его ноги вдруг стали ватными, и он покачнулся, но не упал. Его голова наполнилась шумом, и он прикрыл глаза, чтобы прийти в себя. Мужчина чувствовал, как сильно билось его старое сердце, а в груди рождалось что-то объемное, что-то пузырящееся. Чувство, которое, как ему казалось, давно перестало существовать. Счастье вперемешку с восторгом, приправленное каплей любви с вишенкой-облегчения. Однако после стольких лет разлуки, он не знал этих людей. И он не знал, что ответить. Все, что приходило ему на ум, звучало не очень умно. ‒ Гэгэ. Се Лянь наконец-то открыл глаза и перевел взгляд на юношу. Тот, в отличии от остальных, оставался таким же сосредоточенным и серьезным. Блестящее лезвие в его руке было прижало к бледной коже, но не резало. ‒ Посмотри на это. ‒ Сань Лан подцепил ножом шнурок, висящий на чужой шее, и оттянул. ‒ Они культисты. Му Цин попытался дернутся и громко рявкнул: ‒ Сам ты культист, гребанный… ‒ закончить он не успел, нож снова припал к коже, на этот раз оставляя за собой ярко-красную полосу. ‒ Стой! ‒ Фэн Синь сделал шаг вперед и вытянул руки в примирительном жесте. У Се Ляня разболелась голова. Теперь и он увидел висящий на шнурке символ ‒ спираль, через центр которой проходила изогнутая молния. Он оглянулся на другого своего старого знакомого, на его шее красовалась точно такая же подвеска. Он сглотнул и выдохнул, пытаясь контролировать свое дрожащее дыхание. Культисты не военные, с ними можно было договорится. Тем более, это же Му Цин и Фэн Синь его… друзья? Кем они теперь были? Все замерли в ожидании его слова, но, когда Се Лянь наконец-то открыл рот, с его губ сорвалось лишь очень уставшее «Ох…». ‒ Сань Лан, ‒ заговорил он чуть погодя. ‒ Отпусти его. Юноша тут же убрал нож, не задавая лишних вопросов. Му Цин, почувствовав свободу, рванул к своему спутнику, равняясь. Фэн Синь сделал шаг вперед, загораживая его. Он снова поднял лук, кладя на него стрелу и натягивая тетиву. Му Цин скользнул пальцами по чужому телу и достал из его портупеи пистолет, также наставляя оружие на незнакомцев. Се Лянь услышал тихий раздраженный шепот, корящий, за выбор лука, но тот так и остался без внимания. Сань Лан не спешил доставать оружие, он внимательно следил за мужчиной, который еще больше побледнел, а его тонкие губы рваными глотками ловили воздух. Он подошел и встал рядом, касаясь плечом, словно был готов в любой момент поймать его. ‒ Вы из военного лагеря? ‒ прервал тишину Фэн Синь, за что получил толчок в бок. ‒ Какой еще военный лагерь? Ты посмотри на их одежду! ‒ Му Цин огрызнулся, а Се Лянь понял, что какие-то вещи никогда не меняются. ‒ Это пока неважно. Ты все еще не ответил на вопрос. Откуда ты знаешь нас? Теперь они оба были полностью сосредоточены на Се Ляне. На их лицах проскальзывали противоречивые чувства, но руки их не дрожали, в отличии от его. ‒ Я… эм… это… ‒ он попытался найти нужные слова, но те внезапно покинули его. Он распахнул плащ и принялся копаться во внутренних карманах, попутно роняя свои вещи в снег. Му Цин выгнул бровь и закатил глаза. От мужчины, сразившего его меньше чем за двадцать секунд, не осталось и следа. Наконец Се Лянь достал, что искал ‒ маленькую пожелтевшую карточку с покоцанными от старости уголками. Он уставился в глаза напротив, которые с тревогой скользнули по бумажке, а затем вернулись к мужчине. Се Лянь протянул им карточку. Он не мог произнеси вслух, но мог показать. Мужчины переглянулись, Му Цин приподнял бровь и сделал осторожный шаг навстречу, все еще держа наготове пистолет. Когда он протянул руку и их пальцы на мгновение коснулись, Се Лянь почувствовал, что его сердце сделало кульбит. Он задержал дыхание, не отрывая взгляда от человека перед ним. Но тот пока не спешил смотреть на карточку, неуверенность сквозила в каждом его движении. Когда Му Цин наконец-то опустил глаза на протянутую бумажку, его брови взмыли вверх, и он резко поднял голову. Он судорожно вдохнул, его глаза широко раскрылись. Се Лянь почувствовал, как трясутся его губы. Что сейчас произойдет? Пистолет с гулким стуком упал на землю, поднимая снежинки в воздух, карточка, подхваченная ветром, мягко легла рядом. Му Цин кинулся вперед. Се Лянь еле остановил свою руку, потянувшуюся к ножнам, и зажмурил глаза. Он не хотел драться, только не с ними. А затем он почувствовал чужие руки на своей шее и спине, а к его щеке прижалась чужая ‒ горячая и немного шершавая. Его крепко сжали в объятиях, и он ощутил, как дрожат его собственные колени. Он открыл глаза и встретился с обеспокоенным и растерянным взглядом Фэн Синя. ‒ Ты жив, господи, ты… ‒ горячее дыхание опалило ухо Се Ляня, и тот кивнул, не в состоянии произнести и слова. Фэн Синь настороженно подошел ближе и присел, чтобы поднять фотографию, на которой были изображены трое мальчишек: Фэн Синь и Му Цин совсем еще маленькие стояли друг напротив друга готовые вот-вот накинутся, а между ними стоял мальчик, растаскивая их в разные стороны, и смеялся. Фотография задрожала, а точнее руки, держащие ее. Фэн Синь уставился прямо в чужие глаза, в которых плескалось плавленое золото. На его лице появилось вымученное выражение, а затем он тоже поддался вперед. Се Лянь почувствовал, как тяжелое тело врезается в него и в следующую секунду, они все падают на землю. Снег смягчил падение, но на него все еще давил вес двух мужчин. Он чувствовал, как дрожит Му Цин и как отчаянно хватался за его плечи Фэн Синь, и хоть, он отвык от человеческого тепла, это было приятно. Се Лянь попытался обнять их в ответ, но его руки застряли где-то между их телами. Краем глаза он увидел, как Сань Лан сделал шаг в сторону, чтобы не мешать. Вероятно, со стороны они выглядели глупо, но им было неважно. Подобная встреча считалась редкой, даже невозможной. Никто не встречал своих давно потерянных друзей или родственников, но тем не менее, это случилось. Се Лянь не знал плакать или смеяться, ведь хотелось сделать и то, и то. Когда чувства немного утихли, мужчины наконец-то слезли с него и помогли подняться. Но Му Цин все еще был не в состоянии отпустить его руку. Фэн Синь наконец-то снял маску, под которой пряталась щетина и губы, исказившиеся в шокирующей улыбке. Его руки зарылись в волосы, растрепав узел на затылке. Спустя несколько глубоких вдохов, Му Цин обрел способность говорить, но его голос еще дрожал: ‒ Но… как это возможно? Се Цзиншу сказал, что в ваш дом ворвались мародеры, ‒ Се Лянь почувствовал, как хватка на его предплечье стала сильнее. ‒ он сказал, что нашел обугленные останки во дворе дома… Глаза Му Цина покраснели, но слез не последовало. Се Лянь дотронулся до крепко сжатой руки, костяшки которой уже побелели, и ласково сжал. ‒ Кто такой Се Цзиншу? Му Цин резко обернулся к Фэн Синю, и тот плотно сжал губы, а затем отвел глаза в сторону, прежде чем ответить. ‒ Се Лянь, Се Цзиншу ‒ твой отец. Ох. Точно. Се Лянь глупо уставился на своих бывших друзей, которые кидали обеспокоенные взгляды в его сторону. Он так давно не вспоминал о своем отце, что даже успел забыть его имя. Он застыл. А мог ли он вспомнить имя своей матери? Спустя полминуты имя все-таки появилось. Се Минь. Имя несущее тоску и в то же время всеобъемлющую нежность. ‒ Подожди, мой отец? Вы виделись? Когда? ‒ он сделал глубокий вздох и отшатнулся. Последнее его воспоминание было связано с тем, как тот садился в машину и в спешке отъезжал от дома. «Я вернусь.». Он обещал, но не смог сдержать свое слово. Они с мамой застряли почти на месяц без запасов провизии в страхе и непонимании. Се Лянь помнил, как почти два года в самом начале эпидемии потратил на ненависть к нему, а затем стало все равно. Он никогда не задавался вопросом, выжил ли отец или где он сейчас. Он просто принял его смерть за истину, как и смерть своей матери. ‒ Твой отец ‒ тот, кто забрал нас из Пекина. Он сказал, что двери в вашем доме взломали, все ценные вещи вынесли, а на заднем дворе устроили пепелище… ‒ Му Цин шмыгнул, он все еще не мог поверить в происходящее. ‒ Мы даже подумать не могли, что ты выжил, устроили могилу и все такое. Се Лянь почувствовал, как мурашки пробежали по спине. Иметь могилу при жизни было неприятно. ‒ Все было не так. ‒ он покачал головой, пытаясь не вспоминать подробностей. ‒ Мама умерла раньше, я сжег ее тело на заднем дворе, а затем ушел сам. Если мародеры и были, они пришли в уже пустой дом. ‒ Мне жаль насчет твоей матери. Но то, что ты выжил в одиночку ‒ это настоящее чудо. Как ты сумел? ‒ Фэн Синь подошел ближе. ‒ Это… слишком долгая история. Помогли дедушкины старые книги и иайдо. Впервые с начала этого разговора, Се Лянь посмотрел на Сань Лана, который стоял в стороне и со сложным выражением лица пытался вникнуть в происходящее. Он закусил губу и держал руки за спиной, рассматривая носки своих сапог. ‒ Господи, ты должен встретится с отцом. ‒ нервно выдохнул Му Цин. ‒ Он… все еще жив? ‒ Если спуститься вниз по дороге, там будет наш лагерь, он там. Сань Лан поднял голову и его губы изогнулись в ухмылке. Он сложил руки на груди и отвел плечи назад. ‒ Лагерь культистов? ‒ Се Лянь вздрогнул. Его взгляд метнулся к символам, висящим на чужих шеях. Он уже и забыл об этом. ‒ Мы не культисты! ‒ злобно процедил Му Цин. ‒ Все немного запутанно. ‒ добавил Фэн Синь, тоже недовольный обзывательством. Сань Лан лишь насмешливо фыркнул, но не стал продолжать бессмысленный разговор. Солнце уже склонилось ближе к горизонту, но небо все еще было светлым. Ветер, застрявший меж гор, жалобно завывал, изредка окатывая незваных гостей своими ледяными потоками. Здесь не было слышно даже птиц, которые не затыкались по дороге до этого места. Все здесь казалось спокойным, мертвым. ‒ Се Лянь, мы все расскажем по дороге, но нам надо пора возвращаться в лагерь. Скажи, что ты пойдешь вместе с нами. ‒ Му Цин проговорил это твердо, но все равно в голос просочились нотки жалости. ‒ Я… ‒ Се Лянь обернулся на своего спутника в поиске возражений, но то лишь пожал плечами и улыбнулся. ‒ Думаю, мы можем заглянуть ненадолго. ‒ Хорошо, мы оставили лошадей неподалеку, вы вроде пришли пешком, так что сядем подвое. Се Лянь кивнул и пошел вслед за своими друзьями, юноша шел рядом внимательно оглядывая чужие спины. Фэн Синь и Му Цин о чем-то тихо переговаривали, но он не мог расслышать. Снег под ногами приятно скрипел, а воздухе пахло еловыми ветками и свежестью. Се Лянь сделал глубокий вздох, после пережитых эмоций, его легкие словно очистились. Все казалось каким-то нереальным, словно приятный сон перед кошмаром. Но если это было так, он не спешил заканчиваться. Сань Лан осторожно дотронулся до его плеча, останавливая. Он дождался пока парочка (не)культистов отойдет подальше, а затем спросил: ‒ Гэгэ поделится? Се Лянь озадаченно на него посмотрел. Он посмотрел, на удаляющихся мужчин, а потом понял, что юноша был совершенно не в курсе всей ситуации. ‒ Прости, Сань Лан, наверное, со стороны это выглядело очень странно, да? ‒ он усмехнулся, потирая шею. ‒ Му Цин и Фэн Синь ‒ мои давние друзья, с которыми я был знаком еще до вируса кордицепса. Вообще, мы были вместе с самого детства. Я думал, что они мертвы все пятнадцать лет. Се Лянь прикусил губу и улыбнулся, он почувствовал, как в носу засвербело. Он чуть махнул головой, стряхивая с себя грузные мысли. Он потянул Сань Лана, чтобы пойти дальше и тот поддался. ‒ Гэгэ, ‒ в его голосе было слишком много эмоций, чтобы Се Лянь мог их различить. ‒ я, правда, рад за тебя. Но ты уверен, что им можно доверять? Они состоят в секте, а сейчас мы направляемся в их лагерь. ‒ Я не уверен на счет их базы, но им двоим я могу доверять. ‒ Люди меняются, слишком много времени… ‒ Сань Лан, ‒ Се Лянь перебил и его слова звучали укоризненно, что заставило юношу замолчать. ‒ Все может быть, но, если есть шанс встретится с кем-то из прошлой жизни, кто когда-то был мне дорог, я не вижу смысла его терять. Или ты думаешь, что мы не сможем справится с ними в одиночку? Он сказал «мы» потому, что знал ‒ Сань Лан куда сильнее, чем кажется, и чем пытается казаться. Он знал, что, если будет нужно, юноша сможет постоять и за себя, и за других. Он не знал лишь зачем тот прятался. Сань Лан кивнул и подхватил свой рюкзак, лямка которого начала сползать на предплечье. Се Лянь улыбнулся и мягко потрепал его по волосам. Когда они нагнали Фэн Синя и Му Цина, те проворно отвязывали лошадей и, что-то обсуждали. ‒ … я сяду спереди, тебе надо отдохнуть. ‒ Му Цин заметил их и закатил глаза. ‒ Где вы там задержались? Се Лянь подошел к черной лошади и мягко погладил ее по морде. ‒ Я оставил один из своих ножей в снегу. ‒ он не стал говорить, что это был тот самый, который он метнул в мужчину. Два коня ‒ вороной и гнедой ‒ были весьма упитанными, их шерсть блестела и выглядела ухоженной. Черный был более спокойным и покладистым, он подставлял морду под ласки и позволил без проблем забраться на себя. Второй же отличался весьма буйным нравом и, когда Фэн Синь забирался на него, тот попытался лягнуть его копытом. Но, видимо, мужчина уже привык к такому, поэтому шустро увернулся. Лошадь еще немного возмущалась, но, когда вышла на тропу успокоилась. Они двигались вровень, пока тропа позволяла. Се Лянь ощущал Сань Лана за своей спиной, который всеми силами пытался не прижиматься к нему. Мерный стук копыт по асфальту умиротворял, а покачивания из стороны в сторону вводили в какой-то транс. Высокие деревья возвышались над их головами, словно великаны. Листья, которые еще не успели опасть, покоились под пышными белыми шапками снега. Се Лянь слегка потянул за поводья, чтобы поближе подобраться к мужчинам. ‒ Я хотел бы послушать, вашу историю. ‒ Му Цин отвел взгляд от дороги и уставился на Се Ляня. ‒ Вы сказали, что не культисты, но при этом выступаете под знаком секты. Му Цин напрягся и плотно сжал губы. Он снова отвернулся на дорогу и, чуть погодя, начал рассказ: ‒ Все весьма запутано, но я попытаюсь объяснить кратко. В самом начале, когда все только началось, мы с моей матерью застряли в нашем доме без возможности выйти. Под окнами ходили бегуны, а по ночам они царапали двери и окна. Ты, наверное, уже и не помнишь, но моя мать тогда была больна и, оставшись без лекарств, она очень быстро… умерла. ‒ он нахмурился, прикрывая глаза. Се Лянь слушал молча, словно боясь спугнуть. ‒ Мне жаль. ‒ Му Цин покачал головой и расправил плечи. ‒ Не стоит, это было давно. Твой отец появился почти сразу после этого. Он врезался в наш дом на своем джипе, полностью разнесся кухню и гостиную. Он спас меня, посадил на заднее сиденье, где уже сидел Фэн Синь и вывез из города. По пути он и рассказал, что ты с Се Минь погибли… ‒ он замолчал, еще раз бросая неверящий взгляд на мужчину. ‒ Тогда, я в первый и последний раз увидел, как Се Цзиншу плачет. Мы добрались до бункера, который строился для влиятельных людей на время ядерной угрозы. Изначально, твой отец собирался забрать туда вас, а мы просто попались под руку. Там было много знаменитостей и политиков, но среди них был один ученый ‒ Мэй Няньцин, дважды получивший Нобеля за открытия в микробиологии. Он же и начал собирать команду для исследования кордицепса. Мы присоединились к нему, однако вскоре вирус пробрался и в бункер. Се Лянь посмотрел на свои руки, держащие поводья, и крепко сжал. Его отец не просто покинул их, а искал место для убежища. Если бы он изначально взял их с собой, то все было бы совершенно иначе. Но теперь уже ничего не поменять: одни люди погибли, другие выжили, остается лишь двигаться дальше, пока неизбежное не догонит. Он кинул взгляд через плечо, Сань Лан притих, внимательно вслушиваясь в рассказ. Се Лянь не очень хотел, чтобы его спутник знал что-то о его прошлом, но, если уж они попали в эту заварушку, прошлым можно было и пожертвовать. ‒ Мы сбежали на военном грузовике: Я, Фэн Синь, Се Цзиншу и Мэй Няньцин, добрались до заброшенного села и обосновались там. За два года работы над изучением вируса, к нам присоединилось много людей, а после череды неудач, Мэй Няньцин сказал, что синтезировать антидот искусственно нельзя. Он так же сказал, что единственный шанс человечества ‒ найти человека с абсолютным иммунитетом и изучить его ДНК. Этим мы и занимаемся. ‒ Му Цин положил руку на грудь и подцепил шнурок, оттягивая символ. ‒ Спираль представляет из себя ДНК, молния ‒ это кордицепс, разрушающий ее. Се Лянь недоуменно поднял бровь. ‒ Не хочу говорить, что в твоих словах есть ложь, но я уже встречался с представителями вашего… эм… движения, и они не очень-то были похожи на ученых. ‒ Му Цин раздраженно выдохнул. ‒ Радикалы. После смерти Мэй Няньцина в сообществе начались волнения и часть людей отделилась. Если мы верим в мутацию человеческих генов, то они ждут человека, посланного высшими силами, чтобы спасти всех. Идиоты. Мы пытаемся не трогать друг друга, но иногда стычки все же происходят. ‒ То есть, ‒ начал Сань Лан, прервав тишину. ‒ ты хочешь сказать, что вы одно и то же движение, но при этом вы не такие, как другие? Ты же понимаешь, насколько абсурдно это звучит? Как мы должны тебе верить? Му Цин резко потянул за поводья и конь, громко фыркая, остановился. На его лице появилось гневное выражение, а его щеки покраснели. Он хотел что-то высказать, но Се Лянь мягко перебил. ‒ Давайте, не будем нарываться на конфликт. Сань Лан, ‒ он повернул к нему голову. ‒ нам не обязательно верить, мы ведь не собираемся оставаться. Я просто хочу увидеть отца. Ты согласился пойти со мной, но, если тебе не нравится эта затея, мы тут же повернем назад. Сань Лан стыдливо поджал губы и отвернулся, пытаясь спрятаться от золотых добрых глаз. ‒ Гэгэ, я пойду за тобой куда угодно. ‒ его голос прозвучал очень тихо и Се Лянь улыбнулся. ‒ Вот и славно. Му Цин дернул ногой, подгоняя своего коня, и двинулся вперед. ‒ Сами все увидите, когда доберемся. Фэн Синь, который все это время оставался безмолвен, вдруг поддался вперед и навалился на спину Му Цина, положив голову тому на плечо. Се Лянь решил, что они о чем-то переговариваются, но как только поравнялся с ними, понял, что глаза у Фэн Синя закрыты. Одной рукой он крепко вцепился в чужую одежду, а другая безвольно повисла в воздухе, раскачиваясь в такт ходьбы. ‒ Он, что… ‒ Се Лянь неуверенно склонил корпус вперед, заглядывая бывшему другу в лицо. ‒ Спит. ‒ будничным тоном подтвердил Му Цин. ‒ Вообще, он заснул почти сразу же, как залез на лошадь. Сегодня ночью у него был караул. Сань Лан усмехнулся. ‒ Неужели, его сразу после этого отправили на задание? ‒ Му Цин отвел глаза в сторону, а его скулы еле заметно порозовели. ‒ Можно и так сказать… Следующие полтора часа они двигались молча, иногда ускоряясь или наоборот останавливаясь. Чем ближе к подножию они продвигались, тем меньше снега становилось. Дорога то расширялась, то сужалась, заставляя путиков постоянно перестраиваться. В какой-то момент проснулся Фэн Синь, он что-то сонно прошептал Му Цину на ухо, а затем снова провалился в сон. Небо окрасилось в розовые тона и начало быстро темнеть. Когда они доехали до поселения, вокруг которого выстроились три ряда сетчатого забора, Се Лянь понял, что они на месте. Пройдя через посты охраны, которые провожали их заинтересованными взглядами, они наконец попали внутрь. Поселение делилось на несколько частей, в одной орудовали люди с автоматами те, кто занимался патрулированием и зачисткой округи, в другой жили мирные жители, занимающиеся скотоводством, земледелием, а также воспитанием детей. Остальная часть лагеря была скрыта от взора Се Ляня, но это точно не было похоже на то, что он видел у культистов. Они спешились у стоилов, отдавая поводья в руки светловолосому мальчишке. Тот чуть испуганно кивнул и повел лошадей к поилке. Фэн Синь сонно зевал, держась за плечо Му Цина, как за опору. Он неловко потирал глаза, а на его щеке после сна остался след от залома. Его волосы чуть растрепались, и он попытался пригладить выпавшие пряди ладонями. Люди с улиц постепенно расходились по домам, делая вид, словно не видят незнакомцев, однако Се Лянь все равно ловил на себе взгляды любопытных детей. Сань Лан устало потирал задеревенелую спину и лениво потягивался. Он определенно отвык ездить верхом. Му Цин снял капюшон и его длинные волосы разметались по его плечам, и Се Лянь судорожно вдохнул. Фэн Синь заметив это, незаметно качнул головой, словно прося не говорить об этом. Длинные красивые волосы тридцатидвухлетнего мужчины были абсолютно седыми, лишенные всякого пигмента. Му Цин непринужденно указал на неприметно здание. ‒ Я схожу к связным, узнаю, где сейчас твой отец, а потом… Он не успел договорить, с другой стороны улицы раздался яростный крик: ‒ Наньян! Сюаньчжень! Куда, вашу мать, вы подевались!? ‒ Му Цин поморщился, а Фэн Синь тихо выругался. ‒ У вас не было разрешения покидать лагерь! И кого вы сюда, блять, притащили?! Грузный мужчина лет пятидесяти тяжело дышал и выкрикивал ругательства на всю улицу. Он быстрым шагом направлялся к ним, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. На нем была старая военная униформа и сам он держался ровно по армейской закалке. Его темные волосы были криво подстрижены под ноль, а у брови проходил длинный шрам, оставленный ножом. ‒ Цзинвэнь. ‒ Фэн Синь нехотя кивнул в знак приветствия. ‒ Где вы, черт возьми, были?! ‒ он пропустил все формальности, продолжая кричать. Му Цин встал рядом с Фэн Синем и сложил руки на груди. ‒ Се Цзиншу знал, куда мы направляемся, и отпустил. Мужчина все не успокаивался, весь язык его тела говорил о том, что тот готов был вот-вот накинуться на стоящих перед ними. ‒ Но этого не было в комендантском журнале, а значит вы не имели права… ‒ воздух в его легких закончился, и он сделал паузу, чтобы вздохнуть. ‒ уходить через ворота! И кто это, блять, вместе с вами! Му Цин закатил глаза и обернулся, оглядывая спутников. Он махнул на них рукой и вкрадчиво объяснил: ‒ Тот, что в красном, назвался Сань Ланом, рядом с ним ‒ Се Лянь. ‒ он сделал шаг вперед, заставляя мужчину наклониться к себе, а затем произнес еще тише. ‒ Цзинвэнь, Се Лянь ‒ ребенок Се Цзиншу. Се Лянь молчаливо усмехнулся, он уже и забыл, когда его в последний раз называли «ребенком». Мужчина же отреагировал сразу, он выпрямился и расхохотался, а потом снова стал серьезен. Он даже не взглянул на Се Ляня и оскалился. ‒ У Се Цзиншу нет детей. Фэн Синь расправил плечи и склонил голову на бок. ‒ Но был сын. Тебе напомнить, что мы знали Се Цзиншу еще до катастрофы? Мы знали его семью, и он ‒ мужчина указал на Се Ляня рукой. ‒ когда-то был ее частью. Теперь все смотрели на Се Ляня. Ему сделалось неловко, и он неуверенно помахал рукой. Цзинвэнь уставился на своих сокомандников, переводя взгляд с одного на другого. Не найдя на их лицах и каплю веселья, тот отступил назад, выставляя руки перед собой в защитном жесте. Его глаза сделались круглыми, а рот приоткрылся. Он сглотнул вязкую слюну, а затем выдал все, на что был способен: ‒ Ебать. Наступила тишина, вместе с которой вернулись изучающие Се Ляня взгляды. Он опустил голову вниз, удостоверившись, что капюшон все еще держится на его голове. Он сжал ладонь в кулак, и почувствовал, как к тыльной стороне другой руки прикасаются холодные, но мягкие пальцы. Он поднял взгляд на Сань Лана, и тот ласково улыбнулся ему. ‒ Се Цзиншу знает? ‒ наконец спросил Цзинвэнь. Когда он не кричал, его голос можно было даже назвать красивым: глубокий с мягким баритоном и хрипотцой на шипящих буквах. Сейчас он казался не столько удивленным, сколько разбитым. Это было странно, но Се Лянь не стал спрашивать. ‒ Еще нет, только хотели рассказать. ‒ Что ж, вы немного опоздали, он минут двадцать ушел на патруль. Му Цин раздраженно вздохнул. ‒ Тогда нужно отправить вдогонку кого-нибудь на замену, это не та вещь, которую можно отложить. Позовем Мо Фаня, он любит подобные драмы, так что не будет против. ‒ Фэн Синь задумчиво взглянул на ворота. Цзинвэнь обвел всех взглядом и кивнул. ‒ Ладно, я схожу за ним, а вы пока отведите этих на кровь. Мужчина ушел, оглядываясь по пути, все еще не в состоянии поверить в неожиданно появившегося родственника Се Цзиншу. Се Лянь нервно повел плечами. Му Цин и Фэн Синь дождались пока мужчина скроется за одним из домов и синхронно выдохнули от облегчения. Му Цин что-то пробормотал про «старого маразматика» и закатил глаза. Фэн Синь усмехнулся и зевнул. ‒ Идемте, пока он не поставил всех на уши, возьмем у вас кровь. ‒ Му Цин двинулся с места и махнул рукой, чтобы они следовали за ним. Однако Се Лянь не сдвинулся с места, он спокойно изучал спины своих бывших друзей, а затем склонил голову, задумавшись. ‒ Кровь? ‒ Стандартная процедура для всех, кто ступает на территорию поселения. ‒ Фэн Синь пожал плечами. ‒ Что вы с ней делаете? ‒ Му Цин внимательно осмотрел Се Ляня, прежде чем ответить. ‒ Заражаем кордицепсом. Если кровь сворачивается, значит у человека нет антител, если изменений нет, значит человек иммунен. Я же говорил, мы ищем, а не верим. Сань Лан, заметив неуверенность своего спутника, встал рядом с ним. Он поднял бровь и, сложив руки на груди, ухмыльнулся. ‒ Я не согласен, думаю, гэгэ тоже не согласится. ‒ Се Лянь поднял к нему взгляд и на его губах возникла легкая улыбка. Фэн Синь с Му Цином недоуменно переглянулись. ‒ В этом нет ничего страшного, достаточно одной капли крови, после проверки все материалы уничтожаются. На самом деле, это просто формальность. ‒ Формальность? ‒ огрызнулся Му Цин. ‒ Формальность ‒ это то, что у тебя в штанах, а проверка крови ‒ это то, чем мы занимаемся последние четырнадцать лет. Фэн Синь бросил на него недовольный взгляд, а затем развернулся и, показав неприличный жест, пошел дальше. Се Лянь вздохнул и покачал головой. К горлу подкрался комок, а ноги словно приросли к земле. Он чувствовал тепло, исходящее от Сань Лана, который стоял рядом, но это не давало ему успокоение. Солнце зашло за горизонт и теперь на небосводе выступили звезды. Созвездия Дракона и Кассиопеи ярко выделялись, где-то между ними располагалась Малая Медведица. Полярная звезда искрилась, указывая на север. Маленькая звездочка не раз помогала Се Ляню не заплутать. Разглядывание неба помогло ему прийти в себя и успокоится. Му Цин, следивший за ним, капитуляционно поднял руки вверх и закатил глаза. ‒ Ладно, если вы так против, попробуем уговорить дозор обойтись без этого. После этого Се Лянь все-таки нашел в себе силы сделать шаг. Темнота обволакивала все вокруг. Се Лянь чувствовал, как тонет в ней. Что-то черное и липкое касалось его лица, пробиралось в горло и заполоняло легкие. На многие мили вперед кроме темноты не было ничего, а он задыхался, не в состоянии выплыть. Холод медленно утягивал его на дно, и как бы сильно он не старался двигаться, каждую частичку его тела словно сковало металлической проволокой. Даже губы были плотно сжаты, не позволяя крику вырваться наружу. Се Лянь ощущал, как сильно болит его голова. Эта боль пульсировала то расширяясь, то сжимаясь, всеобъемлющая и неизбежная. Когда терпеть стало невыносимо, ему наконец-то удалось распахнуть глаза. Все перед ним расплывалось по краям, а в горле пересохло, словно он несколько дней не пил. Серые стены, серые стулья, серый пол ‒ все серое. Его руки тоже казались ему серыми. Он попытался вспомнить, что случилось, но голова, явно, не хотела правильно работать. Вот они на улице, затем вошли в здание, Му Цин и Фэн Синь переговариваются с кем-то. Их разговор переходит в спор, их с Сань Ланом разделяют и просят подождать, а затем… Все. Больше ничего не было, как бы сильно Се Лянь не пытался вспомнить. Он тихо простонал, потирая виски. В горле ‒ пустыня, и, когда он захотел позвать Сань Лана, вместо слов вырвался лишь кашель. Он поднимался из легких, делал вираж где-то в трахее, а затем срывался с губ. Тут к его губам поднесли стакан воды, и Се Лянь вздрогнул. Обычно, он мог бы учуять чужого человека рядом с собой, но не в этот раз. Он все же сделал глоток, а потом кинул взгляд на того, кто его держал. Фэн Синь возвышался над ним со скорбно-извиняющимся выражением лица. Се Лянь поднял руки перед собой, не понимая, что хочет сделать ‒ обнять или задушить? Но руки не доставали до чужого горла, человек перед ним стоял, пока он сидел на пластиковом стуле. Когда Се Лянь почувствовал, что его язык перестал царапать неба, он произнес, вкладывая в свой голос всю язвительность, которую только имел: ‒ Вот так у вас приято встречать старых друзей? Накачивать их газом, а потом забирать кровь? ‒ Се Лянь опустил взгляд на левую руку, на указательном пальце которой виднелся аккуратный прокол. ‒ О чем же были слова Му Цина про то, что вы не несете вреда? Лицо Фэнь Синя потускнело, сливаясь с обстановкой комнаты, он сглотнул, а затем пододвинул один из стульев и сел напротив. Он уткнулся лицом в свои ладони, слегка оттягивая щеки вниз. ‒ Слушай, нам правда жаль. У нас возникли разногласия с главными в пункте дозора, и пока мы спорили, они решили действовать, как требуют того правила. ‒ Херовые у вас правила. ‒ Се Лянь откинулся на спинку стула, все еще чувствуя тяжесть во всем теле. Фэн Синь печально пожал плечами. ‒ Какие есть. Му Цин побежал перехватывать вашу кровь, чтобы самостоятельно провести осмотр. Поверь, это, правда, всего лишь формальность, все закончится быстро. ‒ Се Лянь покачал головой. ‒ Твой щенок нам уже все высказал. Се Лянь ощутил, как в груди что-то кольнуло. ‒ Его зовут Сань Лан. ‒ Фэн Синь примирительно выставил руки перед собой. ‒ Хорошо, твой Сань Лан нам уже все высказал. Кто он вообще такой? Как только почувствовал запах газа, тут же выбил дверь и покалечил полдюжины наших парней. Се Лянь прикусил губу, чтобы скрыть улыбку, эта новость его каким-то странным образом успокаивала. ‒ Он простой инженер. ‒ И ты этому веришь? ‒ Фэн Синь приподнял бровь и поднялся со стула. ‒ Нет, но я ему доверяю. ‒ Вот так просто? ‒ Это было как угодно, но точно не «просто». Се Лянь потянулся к капюшону, чтобы снять его. В помещении было удушающе жарко, или это ему казалось из-за побочных действий газа. Он поднял свои тяжелые волосы и завязал их в тугой узел на макушке. Он сбросил свой плащ с плеч, вешая на стул, открывая взор на облегающую водолазку и бинты, видневшиеся из-под рукавов на сильных руках. Фэн Синь плюхнулся обратно на стул, его нога принялась нервно отстукивала ритм. Атмосфера давила, было страшно ожидать своего приговора, но хотелось немного расслабиться, прежде чем снова воцариться хаос. ‒ Эм… ‒ Се Лянь отвел глаза в сторону и потер шею. ‒ Ты расскажешь, как вы с Му Цином… ну ты понял. Фэн Синь поднял на него шокированный взгляд, и Се Лянь кивнул головой на его кольцо на безымянном пальце. ‒ Я видел у Му Цина такое же. Мужчина посмотрел на свое кольцо, а затем на его лице появилась такая нежная улыбка, что Се Ляню показалось, что он тут лишний. Фэн Синь снял золотой ободок и положил на ладонь, давая рассмотреть. На внутренней стороне покоилась кривая гравировка, которую Се Лянь не смог разобрать, а на самом кольце сиял аметист. Фэн Синь гордо расправил плечи, а затем надел его обратно на палец. ‒ Мне из-за этих колец пришлось сбежать из лагеря, всю ночь гнать к провинции Яньчэн, там пробиваться через полчище тварюг, а затем таким же путем возвращаться обратно. И знаешь, что он сказал? ‒ Се Лянь качнул головой. ‒ Он сказал, что больше любит серебро! Фэн Синь весело рассмеялся, и Се Лянь наконец-то смог почувствовать, что это его старый друг. Он тоже усмехнулся, узнавая Му Цина в этой капризной фразе. ‒ Это очень мило, не ожидал, что вы будете состоять в такого рода отношениях, но я рад за вас. ‒ Се Лянь улыбнулся, чувствуя, как немеют его щеки. ‒ Как долго вы…? ‒ Вообще-то, сегодня была наша годовщина ‒ ровно одиннадцать лет. Я обещал Му Цину отпраздновать, но на ночь мне поставили дежурство, поэтому это было сложно сделать. Но он все равно забрал меня буквально у ворот, когда я возвращался, и отвез на Хонг Скай. ‒ еще щеки покраснели и он прикрыл ладонью рот. ‒ Ну ты понимаешь, большой заброшенный отель, красивые виды и все такое. Се Лянь почувствовал, как и его щеки начинают краснеть. Он честно пытался не представлять, но его мозг, словно жил отдельной жизнью. Он со смущенным стоном уронил голову на руки, зарываясь в волосы. Фэнь Син довольно хохотнул. ‒ Да… ‒ вытянул из себя Се Лянь. ‒ звучит здорово. Надеюсь, мы не испортили вам праздник. ‒ Мы уже возвращались, когда вы появились. Но, послушай, ты ‒ это лучшее, что могло случиться в этот день. Для нас обоих. Возможно, мы могли показаться немного отстраненными, но мы постоянно вспоминали про тебя. И то, что ты жив это просто…! ‒ он вскочил на ноги, не справляясь со своими эмоциями. Се Лянь тоже поднялся, он подошел к мужчине и крепко обнял его, понимая, что отстраненными были не они, а он сам. Это объятие было его поддержкой и извинениями одновременно. Чужие руки обвили его шею так сильно, что в какой-то момент ему стало сложно дышать, поэтому он мягко отстранился. Он почувствовал сильную тоску, глядя в его глубокие глаза. А затем тихо произнес: ‒ Зря вы взяли мою кровь. ‒ Что? Это еще почему? Се Лянь отошел не в силах ответить, и в этот момент за дверью раздался гулкий стук каблуков, который становился все громче и громче. Фэн Синь подошел к двери и открыл ее в тот момент, как Му Цин остановился у нее. Его белые волосы, собранные в высокий хвост, покачивались из стороны в стороны, руки были сжаты в кулаки, а на лице покоилось выражение праведного гнева. Он влетел в комнату запирая за собой дверь. Обошел ее кругом и задвинул все шторы на окнах. Он снова вернулся к двери, выглядывая в коридор, чтобы удостовериться, чтобы никто не подслушал их. Он развернулся к Се Ляню, игнорируя беспокойный взгляд своего мужа, и, подойдя практически вплотную, несильно толкнул его в грудь. Се Лянь почувствовал, как что-то в голове начинает раздуваться, а тошнота вернулась. ‒ Как долго ты знаешь, что иммунен?!