Все еще инкуб, но зачем А/Б/О? Боги!

— Альфа, — Юань обнял со спины любовника и навалился. Мужчина замычал, не отрываясь от мытья посуды. И зарычал альфа-голосом. Потому что мог. Юань ответил омежьим урчанием, погружаясь в звук, в дрожь. Рык альф и урчание омег были совершенно разными по мощности переживаниями. Миролюбивый рык альфы практически насильно мог приземлить и успокоить младших в иерархии. Но он же мог в любой миг стать агрессивным. Это могло хлестнуть по нервам, как плетью. С расшатанной психикой можно было запросто в паническую атаку или тревожность окунуться. Сильный милостивый рык альфы был короток, но правильно выдержанная вибрация была глубоко заземляющим, успокаивающим ощущением. Она растворяла в себе на долгую секунду и уносила все беды. Если это доверенный альфа, то есть. Чужие альфы так не срабатывали, полагал Юань. Он слышал. Урчание же омег всегда было безопасно и оттого казалось мягким. Не важно, чей омега и где по иерархии находится. Звук урчания опускался на плечи пушистым пледом и обнимал теплым ароматом чая. Слабая мелодичная вибрация могла звучать с дыханием бесконечно долго и качать, как на волнах. Юань находил пересечение вибраций альф и омег весьма похожим на урчание суккубов. Только в реальности и очень ограниченное. Но реальное. Потрясающее ощущение, которое он обожал, и приучил а-Цзю не бояться. Альфа-голос не для опущенных, как водится. Не потому что тоже сломан, а потому что это показатель силы. Как можно внушить кому-то безопасность своим присутствием, если опущенный без запаха? Ему бы самому внимать чужой милости и молиться, чтобы рык не обернулся хлесткой пощечиной… — Юань-эр? — позвал а-Цин. Он закончил с посудой. Юаню надо было его отпустить, но он слишком пригрелся. — Я тебя люблю, — вздохнул инкуб и с места не сдвинулся. Заклинатель аккуратно повернулся и переложил любовника себе на плечо. — Я тебя тоже. Все хорошо? У тебя, кажется, жар, — Юань согласно замычал и подставился прохладным рукам. — У меня сезон, — ответил он просто. И раз уж они заговорили об этом, он раскрылся запахом омеги в сезоне, запахом кофе и шоколада, и потерся щекой. Мордочка кошачья уже наливалась. — Ох, — осознал а-Цин, но не испугался. — А почему? Довольно глупый вопрос с его стороны. — Потому что в прошлый раз мы провели течку в медитации, а я хочу нормальную, — ответил Юань, отказываясь открывать глаза и сжимая любовника. Вжимаясь в запах шиповника и плавленного сахара. Течка была не столько временем телесного желания для омеги, сколько временем уязвимости. В сезон с сердца спадали все замки и заслоны, и омега оказывался перед тем, чего он хотел бы больше всего. Кого бы он хотел. Как бы он хотел. Это было весьма неприятным и тревожным ощущением для человека, который никогда прежде этого не испытывал. Юань понимал, почему свалился в первый раз в беспорядочном клубке из паники и слез. Он любил отрицать. А в течке омега не мог позволить себе закрыть глаза и затолкать голову в песок. Инстинкты делали весь мир враждебным и тревожным местом. Спрятаться в домике, в хорошем, крепком и стабильном домике было необходимостью. Туда можно было приглашать только надежных и проверенных союзников. Защитников, чтобы прижали, защитили в шторм — послужили опорой. Друзей или партнера. А если выдастся тишина и благодать, можно было играть под надзором. И знать, что ты в безопасности. В этот раз Юань был чист и ясен. Он имел все, что ему хотелось. Весь день он провел с ощущением, что собирается буря, и следует поспешить домой. В постель. Он знал, что его семья в порядке на этот раз, их не настигнет дождь. И осталось только загнать в дом его бедового партнера. — Этот омега собирается в гнездо, — объявил Хэ с гордостью. Он гордился своим гнездом, которое гостеприимно взбивал всю неделю к этому дню. — А-Цин более чем желанная компания, если у него есть на то желание. Но если не хочет, то у него есть второе. Оно тоже готово. Губы мужчины дрогнули. Грудная клетка расширилась. — Хорошо, — согласился он, будто у него выбило дыхание. — Я подумаю. Юань выдохнул. Его идея была в том, чтобы не дать партнеру слишком разнервничаться. А-Цин отказывался даже думать о том, чтобы провести омежий сезон. Его смелость исчерпалась, когда они попробовали в первый раз, и Юань закончил на грани упадка. Что за альфа доводит своего омегу до упадка? Очевидно, максимально плохой и недостойный. Так что на все эксперименты в ту сторону а-Цин со страху поставил крест. — Ты единственная компания, которую я желаю сегодня, — мягко и правдиво вздохнул Юань. — Или вообще. Без лишних реверансов он ушел в гнездо и погрузился в слои мягкой ткани и запаха. Дверь оставил открытой, чтобы а-Цин сам решил, с какой стороны останется. Замерев, Юань отчетливо ощутил, как в теле происходят медленные изменения. Оно тяжелело, наливалось. Сушняк был одним из симптомов подступающей течки. Через несколько часов вся эта жидкость осядет на простынях потом и смазкой. Он покатался по постели, чтобы разнести свой запах побольше. Желание еще не разгорелось, но инкуб ощущал шевелящиеся от дыхания угольки. Он потянулся через одеревенелость и размял руку. Она сгибалась еле-еле. Юань почти задремал в странном состоянии ожидания, но внимание немедленно, неизвестно каким способом засекло и выстрелило в сторону вторженца. Дверь спальни закрылась за а-Цином. Инкуб тут же разжался и улегся обратно. Это был не чужак. Он машинально начал тепло урчать, потому что альфа был очень даже желанной компанией. Вообще-то он многозначительно поковырял край одеяла, приглашая еще сильнее. Лапка едва справилась с этой задачей, но Юань был настырен. А-Цин только рассмеялся на его потуги и сел на постели. Юань по-кошачьи вывернулся, красуясь и соблазняясь. Он не прекращал урчать и кататься. Больше течного запаха везде — лучше. Юань нахмурился: он был в одежде, а это весьма ограничивало простор… Он бестолково зацепился за край воротника. Сложная одежда. Кто придумал! Он издал громкий обиженный звук. Альфа какой-то, не иначе, чтобы блюсти нравственность своей омеги! — Чш-чш, я сейчас сниму, — растолкал его ручонки мужчина. — Альфа тут. Сейчас все распутаю. Он нервно развязывал и свою одежду слой за слоем, зная лучше, чем заходить в уличных одеждах в его домик. Там и рисунки жесткие. Юань императорски спихнул то, что а-Цзю вздумал бросить на постель. Нечего тут раскладывать гадости. Альфа, сразу видно, никакого понимания о порядке. Он так и сообщил. Но, продолжил Юань размышлять вслух, злиться на него не получалось. Слишком красив. Слишком хорош. За это и некоторую глупость простить можно. А-Цин прыснул, растеряв нервозность, и, наконец, опустился в гнездо. Судорожно вздохнул, будто нырнул в прохладную воду. Юань его спрятал под собой и вообще притерся так тесно, как мог. Они затихли, пережидая, а потом а-Цзю начал копошиться с завязками нижних домашних слоев инкуба. Бережно развернул Юаня и положил на подушки. Инкуб пожамкал лапки, но едва согнул вообще. — Ты не… Ты еще не возбужден, — заметил а-Цин. — А надо? — лисьи прищурился Юань, говняха с отличием. Подмигнул двумя глазами. — Есть альфа, что хотел бы меня взять? Мужчина поежился и свернулся на соседней подушке. Юань занырнул к нему под челюсть, к горлу, обнюхивая любимый аромат чайных розочек и сахара. Альфа вытянулся. — С каких пор ты снова боишься, что мне не понравится твой запах, милый, — облизал инкуб. — Всегда, — признался тот честно. — Мне всегда страшно, потому что я знаю, что кто угодно будет лучше этого. Они легли друг с другом, Юань под ним. — Я знаю, что это пустое. Но даже сейчас у меня ощущение, что я влез в то, что не предназначено мне. Будто вот-вот придет какой-то другой альфа и вышвырнет меня. — Хм-м-м, — только и мог ответить Юань. А-Цин не звучал как будто верил в это. Просто его инстинкты верили. Он чувственно провел языком по шее и доигрался до того, что альфа вывернулся и прикусил его в строгой манере, напоминающей, кто тут хозяин. Юань расслабился и подставился. За что тут же получил поощрительные облизывания. Постепенно движения языком стали сильнее, перемежаясь с зубами на коже. У мужчины начинали развиваться лапы хапучие, хоть и весьма сдержанные. Юань вытянулся навстречу, трепеща. — Могу я соблазнить тебя укусом? — выдохнул он сквозь дрожь и туман. Мало что в мире можно было сравнить с клыками опаснейшего хищника твоего вида у твоей шеи. Властный а-Цин также был наслаждением не на каждый день. Заклинатель прервался и посмотрел на него оценивающе. — В каком смысле? — Я бы хотел укусить тебя, — Юань зацепился когтями за плечо любовника. — Чтобы ты потом укусил меня. Если я могу просить, альфа. А-Цин наклонился к его шее вновь, и все в сущности инкуба затрепетало в надежде, в ожидании. Укусит ли. — Я не буду кусать тебя сейчас, в сезоне, — постановил альфа окончательно и без права на обжалование. — Но я могу сделать это завтра, если ты попросишь снова. После сезона, омега. Такие важные решения не принимаются в жару лета. Юань опал на подушках. Это и расстроило, и не расстроило. Он был прав, он нашел хорошего старейшину гнезда. Хэ закрыл глаза и довольно выдохнул. — Не плачь, пожалуйста, не расстраивайся, — зажалился а-Цин, решив, что он раскис. — Но завтра ты можешь передумать, а это не вернуть… Юань-эр… — Этот тебя слышит, диди, и понимает, — унял любовника Юань и снова заурчал. — Я просто наслаждаюсь, какой у меня ответственный партнер и надежный. И раз твердое нет демоническим меткам, я бы хотел ненавязчиво напомнить о нашем открытом разрешении обмениваться человеческими метками. Этот омега твой, чтобы метить… И я думаю, что пришла мне пора цвести, если кто-нибудь поцелует меня еще. И оближет меня со всех сторон. И погладит, и разомнет... Массажное масло в тумбочке. Мужчина засмеялся и послушно потянулся за перечисленным. Юань издал восторженное чириканье, перешедшее в урчание, и вытянулся под ладонями любовника. Под руками а-Цина и желание расцвело, и вскоре Юань представить не мог, как мог осмысленно беседовать. Он же горел, и если кто-нибудь засунет ему в задницу член, Хэ был готов поспорить, тот покажется холодным как нефрит. — Уверяю тебя, холодным он не будет, — с жаром заверил его а-Цзю. Юань был в масле, в своей смазке, все пахло сексом в кондитерской. Они были горячие и скользкие. И терлись. Юань заткнуться не мог, описывая зачем-то французскую кафешку с садиком и маленькими круглыми столиками, где они могли бы трахаться. Это было бы неудобно и публично, и зачем вообще, но сейчас пахло как в садике при кафе-кондитерской в летний день, и Юань вообще нихера не фильтровал речь. Он даже не был во Франции, а а-Цин был такой красивый, твердый и вкусный, что он облизывал его. Размазывал омежью смазку по ним обоим. Он пах сахаром и на вкус был такой же. Как счастье. Они облизывались и терлись так долго, что Юань потерял всякий смысл. И было ли что-то кроме этого в мире? Юань помнил только гнездо и а-Цзю. И их желание. Не хотелось это даже завершать каким-то пошлым сексом. Хотелось быть такими вечно. Гнездо ведь для того и предназначено, чтобы закрыться в нем от мира. Цзю что-то говорил, кажется, спрашивал, и Юань не пытался даже задумываться, всецело доверяя партнеру брать, что ему захочется. Он всегда так мало брал, будто за лишнюю крошку его накажут. Хотя все, что было, все он мог взять. Все тут — для него. — Для кого? — вклинился альфа-голос. Он прорезал туман как нож, и Юань осознал, что балаболил вслух. Он посмотрел на а-Цзю непонимающе. — Для а-Цзю? — заморгал инкуб, ощущая себя глупой маленькой девочкой, которую спросили где домашнее задание, потрясая при этом тетрадкой. — Для кого еще? Есть еще а-Цзю? Два а-Цзю? Три? Юань ощутил, как у него разбегаются глаза. Одного а-Цзю было достаточно, но два… — Я спрашивал, могу ли я взять тебя? Повязать тебя? Юань-эр, соберись, пожалуйста, — позвал его на себя альфа. — Как ты вообще так глубоко в сезон смог завалиться? Ты практически не соображаешь. И снова инкуб ощутил себя упускающим смысл происходящего. Зачем он спрашивал? Что он не понимал? — А-Цзю можно все. Ему не надо спрашивать ничего, — донельзя глупо повторил он. — И я могу позволить себе все с а-Цзю. А-Цин для того и нужен, чтобы было безопасно быть. Альфа захлебнулся рыданием и закусил губу. Его черные глаза закрыла пелена слез, делая их похожими на два драгоценных нефрита. — Что не так я говорю? — тихо и мякло спросил Юань, напуганный реакцией. — А-Цзю? Тот только помотал головой и вытерся, но только заплакал в руку сильнее, навзрыд. — Что плохо? — закопошился инкуб, цепляясь бесполезными лапками. — Ди, что не так? Юань едва сам не плакал, сглатывая испуганные писки между успокоительным урчанием. Ему становилось страшно, что что-то плохо. И ни один из них не может это исправить. Он добавил запах расстройства, чтобы любовник помог. Альфа опомнился и зашикал успокаивающе, скрыл под собой большой ложечкой, прикусил и зарычал. Юань немедленно упал в вибрацию и полностью с ней слился, потеряв беспокойство и страх. А-Цзю уже замолчал, но инкуб продолжил урчать. Постепенно урчание без выражения приобрело спокойный оттенок. После встряски сознание не так стремилось завалиться в сезон. Желание чуть забылось. И снова Юань ощущал предыдущие их ласки сном, который никогда не случался. — Расскажи, что ты хочешь, омега, — попросил а-Цзю, прижимая его к груди. — Что я могу тебе дать? Инкуб втерся спиной в любовника и раскрылся: — Я хочу тебя. Все, что ты хочешь мне дать. Все, что ты хочешь взять. Твой узел, твой запах, твою метку. Я о-очень хочу твои клыки. Твой узел. А-Цзю уткнулся носом в его плечо и втянул носом воздух. Юань ощутил, как дернулся член у его мокрого входа. Все сознание в ту же секунду вытянулось в одном только обещании узла. Член был совсем рядом с ним. — Альфа. А-Цзю. Альфа, а-Цзю, альфа, — мог только выдыхать Юань и пытался притереться, чтобы сесть на член. «Нечаянно». Сильные руки заклинателя и мечника поймали его поясницу и зафиксировали. Из таких тисков не выбраться. Юань завозился, шелестя о том, что ему очень надо и «ну пожалуйста». У него дрожали коленки. Кисти и не начинали слушаться. Приходилось сглатывать слюну, которая решила его убить, выделяясь в бешеных количествах. А-Цзю исключительно наслаждался тем, каким он был беспомощным и готовым на все. Доступным. Юань легко узнал подначку, когда увидел одну. И ах, раз они начали играть в эту игру, инкуб мог и рассказать, как прекрасно будет ощущаться член в нем. Твердый, прохладный. Юань сейчас так пылал, что будет только скользким и горячим, и податливым, что узел альфы войдет в него так легко, и погружаться в него будет так восхитительно… Мужчина не выдержал бесстыдной речи, навалился, придавливая к постели. Юань только выгнулся и получил, что желал. Прошел волной изнутри, провоцируя узел. Цзю его безжалостно встряхнул и насадил сильнее, сжал в пружину. — Замри, — велел он, тяжело дыша. Юань внимательно вытянулся, по-кроличьи дыша. Под рукой на горле. Переступил коленями, чтобы открыться и стать удобнее. Ему не хватало члена и в рот. Заткнуть и эту дырку. На оргиях никогда не простаивало. Любовник поставил его ровно, откинул волосы, чтобы видеть холку. Юань клацнул зубами, ощущая пустоту в горле и издал просительный звук. Открыл рот с языком в просьбе. — Не полезу сейчас за игрушкой, — отказал альфа и дотянулся рукой. Он загнал все четыре пальца, заставив инкуба принять их. Юань с готовностью обсосал «уздечку» и пропустил до самых гланд. Стиснул мышцы вокруг твердого и горячего стержня. Сейчас он даже не мог просить еще, насаживаемый до упора. Только поскуливал отчаянно, умоляюще и жадно. Альфа застыл, ожидая. Юань, как мог, стоял смирно. И если «облизывал» задом что-нибудь, то совсем чуть-чуть. А-Цзю вытащил пальцы и схватил под горло, схватил волосы, прижимая к себе вплотную. — Не дразни меня, — рыкнул он. Юань только издал тихий покладистый звук на вдохе, преданно заглядывая в глаза альфе. Хотя ничего он не прекратил и нарывался. Мужчина не выдержал наглости и уронил его, сразу же начав драть. Обе руки сжали шею, гланды и там, где начинались плечи, натягивая. Инкуб издал восторженный звук и покорился. Дальше все слилось в быстрые сильные рывки до пика. Руки дрожали, и альфе приходилось его просто-напросто держать на весу. Юаня даже не столько занимали движения, как обычно бывало, сколько ожидание узла. Он едва ли что-то видел перед собой, собирая звезды. — Узел, узел, альфа даст узел, — лопотал он, не в силах осмыслить величину такого события. И в один миг в нем раскрылся узел, заполняя собой и весь его вход, и весь мозг. Юаня больше просто не осталось. Он содрогался и сжимался. Висел, удерживаемый за плечи и насаженный больше, нежели стоял на своих четырех. Он ощутил дыхание, практически клыки у холки. — Да, укуси меня, — лихорадочно согласился он и подставился. Новая жажда пронзила остро. А-Цзю ругнулся и убрался. Вместо зубов загривок сжала рука, оставляя синяки. Юань закатил глаза, срываясь. Долгую вечность его не было вовсе. — Я тебя люблю, — были первые слова инкуба, когда он пришел в себя. Они до сих пор были слипшимися. Он под альфой. С его узлом. Юань машинально, лениво сокращал мышцы. А-Цзю до сих пор тяжело дышал в плечо, наваливалившись всем телом. Пахло течкой, сексом, удовольствием, счастьем. Если бы можно было, они бы тут задыхались от собственничества альфовавшего альфы. Он завозился, потягиваясь, и альфа зарычал, несильно прикусывая. Юань замер. А-Цин пришел в движение и обнюхал все. Вцепился в шею, в холку и стиснул челюсти так сильно, будто хотел откусить кусок. Это должно было быть больно, но Юань чуть не кончил еще. Все взорвалось сверхновой: альфа решил его принять своим. А-Цин легко заметил новый стояк и всего парой движений довел его до конца. Инкуб выстрелил семенем в кулак, не контролируя себя. Чуть снова не отключился. — Ешь, — приказал Юань, когда заклинатель уже решил вытереть добычу об Юаня. — Эм… — Ты выжал из инкуба реальную сперму, живо ешь и не тупи, а-Цзю. Такие подарки не в каждом десятилетии бывают. Они распались. Юань упал лицом в подушку сразу и только перевернулся. А-Цзю остаться сидеть. Альфа скептически оценил маленькую жемчужную кляксу с опаловым отблеском. А-Цин с небольшим колебанием собрал языком с ладони. Чуть не вывернулся. Но проглотил и усвоил. Отдышался уже в плече Юаня. — Молодец, ты моя умница, — погладил его инкуб, с запозданием вспомнив о триггере. — Вот увидишь, твоя культивация тебе спасибо скажет. — Почему? — а-Цин до сих пор был зеленоватым, но уже приходил в себя. — Ты и раньше создавал семя. Юань только счастливо засмеялся, сворачиваясь вокруг него. — То была обманка. А это реальное семя с энергетикой нашего вида. Мы не теряем его просто так. Без намерения суккуба его можно добыть, только если победить на цветочном поле. Ты затрахал инкуба до отключки, дорогой, и получил свой приз по праву. Эта штука улучшает культивацию остальных рас, как духовное удобрение — сад. Следующую неделю советую медитировать у озера Цинцзин как проклятому, а то и в пещеры напроситься. А-Цзю молча шокировался новостями, разрываясь между реакциями-благодарностями для Юаня и желанием прямо сейчас нырнуть в транс и все осмотреть. — А теперь, что там с «потом укусимся» было? Потом уже наступило? Мы можем кусаться? — Юань присосался к железам на шее любовника, смакуя его запах и вкус. Его сахарная розочка, пусть не имела шипов, сейчас так очаровательно-боевито пыжилась. Он просто не мог отлипнуть от человеческой шеи. Альфа легко наклонился и подставил холку, точно положив голову под плаху. Юань положил руки на шею любовника, поддерживая... как хот-дог. (Он заберет это сравнение в могилу). — Могу я укусить тебя, любовь моя? — спросил церемониально инкуб. А-Цин зашелся мелкой нервной дрожью. — Да, — хрипло вздохнул он. — Хорошо, а потом ты снова укусишь меня, — велел он. — Я могу? — вскинул голову опущенный альфа. Юань отвел в сторону его волосы. — Это единственный вариант, который я приемлю, а-Цзю, — мягко указал он. — А теперь я кусаю… Не хочу делать это человеческой меткой. Позволь, плечо. Они оба выдохнули с напряжением, когда Юань оказался напротив человеческой шеи. Юань поцеловал его кожу, обозначая место, которое присмотрел. Чтобы там уже не осталось железы… Челюсти сомкнулись. Юань вдавил ци в любовника и тут же зализал печать целительской энергией. Смаковал каждый мазок по ране, наблюдая, как а-Цин осознает зарождающуюся связь между ними. — Где ты хочешь свой? — хрипло спросил инкуб. — Давай еще один на холке. Сделай меня тоже своим. Пока они обсуждали, он уже заживил прошлый укус, и теперь там были разве что розовые следы новой кожи. А-Цин без лишней секунды колебаний вцепился и сжал клыки, отравляя и запах, и энергетику. Юань расслабился, впитывая ощущение партнера. Его накрыло глубокое удовлетворение — их узы завершены. А-Цзю сгреб его в объятия и трогательно расплакался. Связь выдавала, что он был невероятно доволен. Просто эмоционально перегрузился. Юань сладко вздохнул. — Я думаю, течка — незаменимый элемент семейной жизни, ты так не считаешь? — светски уточнил он. Впрочем, в ответе не нуждался. У них теперь будет течка как минимум раз или два в год для профилактики. Что за парочка! Гон каждый месяц и течка раз в год. Они что-то напутали! Юань закрыл глаза, с улыбкой целуя своего супруга и альфу. Однозначно.