Помолвленные.

Желудок Густава сжимался и разжимался каждые десять минут. По его вине Эйра сейчас там с ним. Дагур вышел всего раз, чтобы переговорить об их курсе, о смене поста подчинённых и заглянуть в камбуз. За ним проследовали те же люди, которые подавали блюда на их трапезничестве. Это несколько успокоило мальчишку. Однако энергия, исходящая от берсерка, напугала его сильнее. Слишком уж самодовольным он казался, слишком счастливым. Во второй раз он вышел задумчивым, сразу направился к берсеркам у мачты, и дверь за ним открылась ещё раз, наконец показав Эйру. Выглядела она вполне нормально, не считая немного взъерошенных волос, которые травница уложила вперёд. В прочем, Густав не обратил на это должного внимания в силу возраста, что, возможно, и спасло его невозмутимый образ предателя. Они встретились взглядами, и всадница незаметно кивнула. Это немного сняло груз с его плеч. Чувство вины перед Эйрой давило на мальчишку ещё до того, как их с Клыкокривом схватили, а после отправки послания возросло до масштабов Красной Смерти. Но травница словно отпустила все недомолвки, в отличие от её дракона. Разнокрыл внезапно появился перед Густавом, напугав мальчишку до чёртиков. Ящер дунул ему в лицо, заставив чёрные пряди разлететься в разные стороны. Парнишка неловко поёжился. — Лимонник, как твои делишки? — Густав было потянулся к его морде, но вовремя остановился, когда рептилия зашипела. — А, понял-понял, не трогаю, ха-ха... — Кажется, твоя ящерица не жалует остальных, — Дагур откинулся на край борта и скосил взгляд на невесту. — Откуда у тебя привязанность к таким кровожадным созданиям, малышка? — говорил он совершенно искренне, хоть и с очевидным недовольством. — И правда, откуда же... — прошептала сама себе травница без возможности игнорировать очевидную иронию. — Ума не приложу. — Я слышу сарказм от моей маленькой мисси, — берсерк повернул туловище, опираясь о край лишь одной рукой. — Мне не хватало этого в нашем общении. — Ты просто повторишь сейчас то, что сказал Иккингу? — она подняла бровь, украдкой поглядывая на Лимонника и Густава. — Халтура. — Это другое, — он махнул свободной рукой. — Когда мой братишка не дерзит, то это забавляет. Это значит, что я заставил его мозги вскипеть, — берсерк усмехнулся. — Когда ты... — Дагур многозначительно посмотрел на травницу, — не хочется видеть тебя вновь такой... — Подавленной? — перебила травница, отворачиваясь к морю. — Я держу своё слово и пытаюсь, знаешь. — Знаю, — он прижался к её спине и положил подбородок на макушку. — Умница моя. — Спасибо, — Эйра ответила уклончиво, и Дагур заметил это, но давить не стал. — Хочешь вернуться в каюту? — берсерк заговорил тише, мимолётно поглядывая на подчинённых. — Нет, я бы хотела поговорить с Густавом, — Дагур недовольно промычал, поэтому Эйра придвинулась ближе, чтобы прижаться к нему. — Ты пока можешь решить вопросы со своими людьми. — Я, — жест невесты сильно взволновал Дагура, и он едва не растерял слова, — конечно! Мигом вернусь, милая, — он неуравновешенно хихикнул и оставил невесту у борта. Берсерк вёл себя нестабильно, но казался счастливым. С этим можно работать. Эйра поправила волосы, стараясь закрыть больше открытых участков кожи, и направилась к Густаву. Мальчишка сидел на бочке со скрещенными ногами, но чувствовал себя явно не в своей тарелке. Он обрадовался, когда травница уселась на бочку рядом. Клыкокрив же сжался от сердитого прищура Лимонника, склонив морду перед старшим. — Ты в порядке? — Эйра расслабила мышцы лица, принимая успокаивающее выражение. — Да, — Густав кивнул, наблюдая за берсерками, — наверное. А ты? — парнишка сжал своё левое запястье правой рукой. — Слушай, я не успел извиниться тогда. — Не сейчас, — травница подняла руку, привлекая внимание Густава. — Нужно думать о том, как нам провернуть план. И, — она сделала паузу, привлекая внимание, — я не злюсь. Ты молод, импульсивен, сначала делаешь, потом думаешь. Знаешь, с каким количеством таких викингов мне пришлось иметь дело? Я знаю, что ты сожалеешь, но это всё ещё не значит, что ты поступил верно. Густав по-детски улыбнулся и шмыгнул носом. — Да уж, у меня было время подумать об этом, — он поднял одну бровь. — Твой жених страшнее диких драконов. Как тебе удаётся так легко приручать его? Что, это что-то семейное? У Иккинга драконы, у тебя психопат? — Во-первых, я не... — Эйра задумалась и осеклась. — Не важно. Это долгая история. Он не всегда был таким. Густав недоверчиво поднял брови и выжидающе посмотрел на травницу. Однако Эйра не продолжила, и мальчишка понял, что это, должно быть, личное. После той ошибки он решил не совать свой нос в чужие дела глубже положенного и постарался придумать новую тему для разговора. Ему хотелось спросить, что произошло в каюте, но это тоже переходило черту. Поэтому он решил помолчать и подумать. Оказывается, это весьма полезно. — Дикарь, — практически прошипела Эйра, заметив насмешливый взгляд бывшего изгоя, — держись от него подальше. Он не упустит шанса расквитаться за былое унижение. — Понял, — кратко ответил Густав и незаметно дёрнул Эйру за рукав. Травница вовремя обернулась, чтобы заметить приближение Дагура. Взволнованный Густав вжался в крышку бочки, подцепив множество заноз. Эйра осталась на месте без движений, пытаясь распознать настроение берсерка. Тот, заметив взгляд дамы сердца на себе, подмигнул ей и хлопнул по краю борта совсем рядом с Густавом. Душа мальчишки на секунду выпрыгнула из него, а сам он чуть не свалился с бочки. — Хорошо проводите время? — его перевозбуждённая радость растворилась на каменном лице. — Надеюсь, не слишком хорошо, — берсерк зыркнул на Густава, и младший драконий наездник не сумел подобрать нужной эмоции. — Дагур, — укоризненно проговорила Эйра. —Ха-ха, — он поднял ладони вверх, — просто шучу! — берсерк хлопнул Густав по плечу. — Не ломай ребёнку кости, — травница специально акцентировала внимание на «ребёнке» и многозначительно уставилась на Густава, надеясь, что послание дошло до него. — Хах, да, детские кости так легко ломаются, — на удивление смышлёный мальчишка. Он нервно хихикнул, пытаясь вывернуться из хватки берсерка. Неудачно. Дагур сам отпустил его и встал теперь уже со стороны Эйры, чуть склоняясь над травницей. Казалось, он не замечал мальчишку, так как окончательно отнёс его к группе детишек. На благо Густава, который мог перевести дух на мгновение, а сейчас вновь напрягся. Его поражало спокойствие травницы. Как она вообще умудрялась вести себя так беззаботно рядом с берсерком? Он даже со своего места чувствовал себя неуютно. — Знаешь, если тебе так нравится возиться с детьми, — Дагур наклонился ближе, шепча, чтобы Густав не мог расслышать, — можем сделать собственных. Её глаза расширились. Эйра хлопнула его по руке и быстро отодвинулась к борту, ударяясь спиной под гогот берсерка. Самодовольный, самоуверенный, высокомерный... С блестящей улыбкой и скрежетанием металла во время суматошного смеха. Сердцебиение травницы непозволительно ускорилось. Он перестал смеяться, продолжая сбивчиво говорить из-за недостатка воздуха: — Не напрягайся так сильно, я же не имел в виду прямо сейчас, — в словах берсерка между насмешливостью промелькнула нежность. — Не самое удачное время. — Ты, — она запнулась, — ты не пошутил? Погоди... — Если ты хочешь, конечно, — Дагур пожал плечами, снижая тревожность травницы. — Мы скоро прибудем, — он сменил тему и обратился к Густаву, чтобы свериться с направлением. Эйра всё прослушала, с трудом отходя от заявления. Это вызвало потрясение в её небольшом мирке, поломало связи в мышлении. Дети? Дагур? Они никогда не говорили об этом, пусть Эйра и задумывалась время от времени. В детстве это казалось шуткой. В подростковом возрасте, когда Олух только-только приручил драконов, такие мысли и не приходили в голову. Во время войны с берсерками и после её конца угасающей травнице было не до представлений радостного и невозможного будущего. Сюрреалистично. Только так она могла описать это, хотя и не могла отрицать, что не замечталась о такой жизни хоть на секунду. Вот только Эйре с трудом удавалось представить берсерка с детьми. Каждое его посещение Олуха и столкновение с местными ребятишками не выходило чем-то приятным. Потому в голове травницы закрепилось, что они ему не очень-то и нравились, так как Дагур постоянно корчил недовольное лицо рядом с малышами. — Ты остаёшься здесь. — Что? — травница дёрнула головой, непонимающе уставилась на Дагура. Вроде, говорил он. Густав стоял где-то в передней части корабля, далеко от них. — Ты остаёшься на корабле, милая, — берсерк кивнул в сторону берега, внезапно появившегося вдалеке. — Так будет безопаснее. — Меня не устраивает идея остаться одной на корабле, полном мужчин, — травница решила надавить на одно из неустойчивых мест, но Дагур лишь растянул ухмылку. — О, дорогая, поверь, — несмотря на улыбку, голос его похолодел, — они знают, что произойдёт, если кто-нибудь хотя бы попытается коснуться тебя, — Дагур показательно поднял большой палец и провёл по своему горлу с захлёбывающимся звуком. — Да, очень успокаивает... — Эйра скривилась, чувствуя себя ещё некомфортнее. Травница вспомнила, что стало с тем берсерком, который вырубил её и принёс к своему вождю в качестве трофея. Звук разрубания плоти и хрипящих бульканий поднял тошноту. — О, ты будешь скучать, я понимаю, — руки обхватили плечи травницы: правая поднялась и постучала по наплечнику. — Это не продлится долго и потом... Я обещаю, мы сможем проводить куда больше времени вместе, — обещание цепью обвило грудную клетку. — Хорошо, — смирилась Эйра. — Я буду с Лимонником у носа корабля. Дагур постарался не закатить глаза при упоминании дракона, но благополучно сдержался. Привычный страх за то, что невеста может сбежать, отсутствовал. Она просто не могла бросить этого мальчишку и его рептилию. Над его ухом яростно рыкнул Разнокрыл, услышавший своё имя. Берсерк инстинктивно обнажил меч и направил его в сторону дракона. Рептилия проявилась и оскалилась, капли кислоты прожгли участки палубы. — Дагур! — её ладони сжали его предплечье. — Опусти меч, пожалуйста. Он не станет атаковать. — О да, выглядит как безобидная зверушка, — берсерк крепче сжал рукоять, корабль затих. Подчинённые переглядывались в ожидании команды достать оружие. — Ну же, — травница потянула сильнее, не сдвинув берсерка ни на дюйм. — Ты мне доверяешь? — Тебе да, — Дагур нахмурился в ожидании любого движения ящерицы. — Не ему. — Соглашение, помнишь? Ты не можешь ранить его, — тревога усилилась из-за рычания Разнокрыла. — Он не собирался нападать, это просто... просто характер. Дагур сжал челюсть, ответно оскалившись. Тогда травница юркнула под его рукой и встала перед воином. Эйра положила ладони на щёки с неровной щетиной и приблизила лицо к себе. Она слегка разомкнула губы и приподняла брови в безмолвной просьбе. Берсерк цыкнул и медленно опустил оружие, раздражённо бормоча себе под нос что-то невнятное. — Ты пользуешься заклинаниями, а? — Дагур хмуро отвёл взгляд, и Эйра слабо улыбнулась. Когда-то Дагур, будучи ещё мальчишкой, назвал её чаровницей. Пусть и шутливо, но юный берсерк настаивал, что она околдовала его. Напоила зельем, рецепт которого узнала у Готи, и потому он не мог не послушать её. Тогда это казалось шуткой, но после Эйра вспоминала тот день с несколько иными чувствами. Мальчишка хотел сказать ещё что-то, но запнулся и сменил тему, как бы травница не выпытывала у него тайны. Позже она поняла, что он хотел назвать это любовным зельем, но не сумел признаться. — Спасибо, — Эйра встала на цыпочки и коснулась губами шрама на щеке, от чего берсерк расслабленно прикрыл глаза. Он прислушался. Он подавил желание убить, потому что она попросила. Он сдержал своё нутро. Может, она и правда была ведьмой. Эйра развернулась к до сих пор рычащему Лимоннику и устало выдохнула. Первый есть, остался второй. Она указала на нос корабля, но ящерица не сдвинулась. Тогда Эйра шагнула ближе к дракону, остановившись перед мордой Разнокрыла. — Ты начал первым, чего тебе не следовало делать, — рептилия фыркнула. — Он мог снести тебе голову из-за реакции, не успев даже подумать. Это безрассудно, Лимонник. Ты что, просто хотел позлить его? — ящер перестал рычать, преклонив морду. — Иди к передней части корабля и больше не раздражай Дагура. Прошу, будь осторожен, это не Олух, — отругав Разнокрыла, травница отправила неугомонного Лимонника к носу корабля. — У-у-у, — Дагур склонился над левым плечом Эйры, и если бы она повернула голову, то ткнулась бы в его лицо. — Какие мы строгие. Чертовски горячо, — травница услышала знойную ухмылку и отступила, преувеличенно громко вздыхая из-за бывшего жениха. — Попробуй не флиртовать со мной дольше десяти минут. — О, ну как я могу устоять перед моей малышкой? — Дагур дёрнул бровями, намереваясь вызвать румянец у Эйры, однако дало это обратный эффект. — Мне же удаётся держать руки при себе, — травница подбоченилась и хмыкнула, сдерживая крик от собственных слов. Выражение лица берсерка упало, и он часто заморгал. Что ж, это стоило того. На мгновение Эйра задумалась, как приятно они общались. Почти с той же лёгкостью, что до войны. Эйра посчитала это значительным улучшением и маленькой победой. Ей не нужно менять всего Дагура, лишь показать, что есть и другие пути. Медленно план Эйры работал, как ей казалось. И нынешнее смятение умилило травницу. — Сэр, мы причаливаем, — подчинённый окликнул вождя и вывел того из транса. — Что ж, мне пора, — он откинул два пальца от головы в знаке прощания и сошёл с корабля с несколькими берсерками. Эйра подошла к передней части судна, чтобы увидеть, как Дагур развернул подчинённых и отправил обратно на корабль. Травница довольно покачала головой, определив это как уловку Густава. Гордость сменилась настороженностью из-за тяжёлых шагов позади. Кто-то кашлянул, и Эйра развернулась, чтобы встретить высокомерную рожу бывшего изгоя. — Всё ли вас устраивает, ваше Сиятельство? — он издевательски поклонился, отчего Лимонник угрожающе раскрыл пасть. — Вы расположились в полном комфорте и удобстве? — Что тебе нужно, Дикарь? — спокойно ответила травница, не желая поддаваться на провокации. — Ваш дорогой жених велел следить, чтобы с вами ничего не случилось, мисс, — предатель обнажил кривые зубы. — Следи, чтобы с тобой ничего не случилось, — Эйра отвернулась, поставив точку в разговоре. Бывший изгой знал, что Эйра не сможет наклеветать на него до полной расправы над викингом. Совесть не позволит, пусть он и последний человек, с которым ей хотелось находиться рядом. Нужно дождаться вылета Клыкокрива и Беззубика, который уже засел сейчас в глубинах пещер с Иккингом. Внезапный грохот привлёк внимание всей команды. Капризные скалы, которые так и норовят рухнуть. Она не сомневалась в Иккинге и Густаве. Они уже побывали там, у них есть драконы... Дагур, что ушёл туда в одиночку на своих двоих мог и не выбраться из нестабильных пещер. Или он мог передумать и отнять Драконий Глаз, а самого Густава... Нет, не стоит накручивать себя ещё больше. Они выберутся, все они. Но уверенность в этом потихоньку угасала, так как мелкая и редкая дрожь перешла к нескончаемым, очень сильным колебаниям, пока не произошёл крупный обвал. Больше терпеть нельзя. Эйра дёрнулась к Лимоннику, но встретила сопротивление со стороны Дикаря. Он сжал запястье травницы, не подпуская к Разнокрылу. Дракон дёрнулся, но свободной рукой Эйра остановила его и вернулась к переглядкам с Дикарём. Мужчина не планировал отступать и потянулся к топору, но примёрз к полу, заметив знакомое выражение. — Попробуй, — что-то непривычно холодное и пугающее в лице травницы. Что-то, напоминающее лидера берсерков. Дикарь рефлекторно отшатнулся и вздрогнул. Пред ним на миг предстал образ вождя, чего хватило Эйре, чтобы успеть выпрыгнуть за борт. На лету её подхватил Лимонник и, уклоняясь от потока стрел, нырнул в пещеру. Темнота и то и дело падающие камни не помогали найти всадников или Дагура. Разнокрыл, в отличие от Ночной Фурии, не мог ориентироваться в темноте. Поэтому они пытались расслышать голоса между грохотом скал, что всё же удалось. Лимонник прошмыгнул в крупную щель, и Эйра успела заметить часть хвоста Ночной Фурии, мелькнувший в пропасти, прежде чем трещину завалило гранитными обломками. — Иккинг! — Эйра в панике едва не спешилась, но вовремя вспомнила, что тоннель вёл к выходу с другой стороны острова, откуда они и сбежали во второе обследование пещер. — Эйра? — тогда она наконец заметила Дагура, выглядывающего из-за громадного булыжника. — Что ты... — его оборвал сильный грохот и упавший в опасной близости от головы осколок гранита. — Хватай его и выбираемся отсюда! — травница дёрнула Лимонника за седло, на что он моментально среагировал и кинулся на берсерка, подхватывая Дагура лапами. С трудом уворачиваясь от обвалов, Разнокрыл нашёл обратную дорогу и почти выпорхнул из неё. Но из-за смещений каменных стен и потолка пещер, Лимонник ударился головой, потеряв контроль над полётом. За секунды до окончательного обвала их практически выкинуло на песок из-за набранной до этого скорости. Эйра слетела с седла и кубарем прокатилась по берегу, распластавшись навзничь. Пытаясь вернуть ориентацию в пространстве, которое продолжало кружиться, и попутно сплёвывая песок, травница приподнялась на локтях. Первым она заметила Дагура, тоже отходившего от крушения, но значительно быстрее своей невесты. За ним, свернувшись клубком, валялся Лимонник. Проморгавшись, травница попыталась двинуться, но правую ногу сильно закололо. Внимание привлёк вскрик Дагура, его испуганное лицо и мельтешение зрачков-точек. Он подскочил к ней и заговорил так быстро, что Эйра не поспевала за ним. Берсерк смотрел не в лицо, а куда-то вниз, в ноги. Тогда травница последовала его примеру. Внутренняя середина правого бедра кровоточила из-за пронзившей её стрелы. Эйра часто видела подобные ранения в связи со своей учёбой, но никогда на себе. Она почти не чувствовала боли, решив, что это следствие неосторожного приземления. Несмотря на не прекращающееся головокружение, травница попыталась осмотреть ранение. Наконечник не вошёл до конца. Разрыв кожи не превышал и трёх сантиметров благодаря маленькой головке стрелы, но вот погрузился раза в полтора глубже под кривым углом. Стрелявшего явно застигли врасплох громким появлением, и он выпустил стрелу от неожиданности, хотя и целился наверняка в дракона. Натяни он тетиву сильнее, достать наконечник оказалось бы невозможным. — Не двигайся, не двигайся, пожалуйста, — руки берсерка, как и его голос, дрожали. Он потянулся к лентам на её правой руке и снял неаккуратными, быстрыми движениями. Ему пришлось порвать штанину, чтобы лучше осмотреть травму. Дагур коснулся стрелы и сразу же проверил Эйру. Скорее удивлённая, чем напуганная, травница неопределённо кивнула и скривилась. Берсерк вынул стрелу так быстро, что она не успела до конца отреагировать. Ногу мигом принялись бинтовать и, чтобы остановить кровь, Дагур снял подвеску с шеи Эйры и использовал как жгут выше раны. Где-то вдали перепуганно ругались берсерки, искали виновного. — Кх... — Эйра вздрогнула и случайно прикусила губу от сильного сжатия. Всё это время ей удавалось не кричать, чего прекращать она не собиралась. Плач и крики не помогут. Вязкая жидкость почти прекратила течь, и именно сейчас пришла боль. Шок сменился полным осознанием ситуации, и травница скрючилась, неосознанно напрягая пострадавшую ногу. Дагур, на секунду растерявшись, осторожно поднял её и положил спину на песок, а таз и ноги на свои колени. Тем самым берсерк понизил давление и силу кровотока, но не мог уменьшить нарастающую боль. Стрела задела мышцу, нога изредка дёргалась в судорогах. — Мне так жаль, о боги, — кровь Эйры отрезвила Дагура, смыла напускное величие, но он так сильно запаниковал, что перестал соображать. — тебе могли пробить живот, шею, голову, ты могла... — Дагур, — он замолчал и рывком повернул голову, чтобы уловить каждое слово. — Это не смертельно, это заживёт, я даже не потеряю ногу как Иккинг, — она попыталась пошутить, чего берсерк явно не оценил. — Ты дрожишь, — Дагур вложил её ладонь в свою, окровавленную и вспотевшую. — У тебя холодные руки. — Ты тоже дрожишь, — Эйра крепче сжала его ладонь. — И не мои руки холодные — твои горячие. — Почему ты... — он недоверчиво оглядел её. — Почему ты так спокойна? Ты всегда так спокойна, даже сейчас... Ты не злишься, не радуешься по-настоящему, ты просто спокойна... — берсерк вернулся к бормотанию, но Эйра понимающе отвела взгляд. Какой бы бред он не нёс, Дагур всегда умел попадать в цель. Даже сейчас её волновало ранение меньше, чем берсерка. Не то, чтобы это было чем-то удивительным, но странное отсутствие тревоги давило сильнее, чем боль, которая казалась скорее неудобством. Временным стеснением телодвижений. И сейчас Эйра стремилась больше успокоить своего нервного берсерка, чем попытаться облегчить боль. В сумке точно лежали обезболивающие микстуры и обеззараживающие мази. — Дагур, ты очень поможешь, если успокоишься, — берсерк затих и молча уставился на забинтованное бедро. — Готи может вылечить травмы и посерьёзнее. Тебе придётся отпустить меня, чтобы она присматривала за мной, понимаешь? Он нерешительно сцепил их руки в замок и кивнул, не позволяя словам вернуть его к панике. Дагур судорожно выдохнул и медленно поднёс её ладонь к обкусанным, тонким губам. Скулёж приходящего в себя Лимонника постепенно сменился рыком, порывом даже не облить кислотой берсерка, а перегрызть ему глотку. Но дракон заметил откинутую в сторону стрелу и перевязки, когда вышел из-за спины Дагура. Он склонился к травнице и заурчал, утыкаясь носом в щёку Эйры. Она слабо поприветствовала дракона. — Я бы не рискнул твоей жизнью, — берсерк опустил её руку. — На Северных рынкам... Передай через кого-нибудь из ваших всадников тамошним посыльным письмо от тебя, когда сможешь. Они доставят мне. Я просто хочу... хочу знать, что ты будешь в порядке, ты ведь будешь в порядке, верно? — куда спокойнее продолжил Дагур, но с лица не сходили тревога и боль, точно подстрелили его, а не Эйру. Он походил на побитого щенка, и это укололо сильнее стрелы. — Мой возлюбленный — настоящий берсерк. Так что для меня это не страшнее занозы, — Эйра нежно улыбнулась и провела костяшками пальцев по его открытому предплечью, вызвав у сурового воина волны мурашек. Его взгляд наполнился чистым обожанием и уверенностью, зрачки расширились до предела. Пусть он и не доверял Разнокрылу, но доверял Эйре достаточно, чтобы передать её дракону. Лимонник сел и обхватил её за живот передними лапами, надёжно ухватившись за всадницу. Берсерк связал ей лодыжки, чтобы раненая нога не болталась во время полёта. За скалами что-то взорвалось, раздался рёв Ночной Фурии. Травница, наконец находясь в вертикальном положении, на прощание быстро коснулась губами его лба, и Разнокрыл взлетел. Дагур ещё стоял на берегу какое-то время, даже когда дракон скрылся за скалами. На песке остались свидетельства последних пятнадцати минут в виде впитавшейся лужи крови и отброшенной стрелы. Или это длилось полчаса? Десять минут? Он не мог сказать. Берсерк поднял стрелу и с силой сжал её, сломал твёрдоё древко. Пока что древко. Дагур двинулся к кораблю и под могильную тишину поднялся по трапу. Берсерки молчали, смотрели в пол. Никто не держал в руках луки. — Чем быстрее я найду стрелявшего, — Дагур смотрел в пустоту, не замечая побледневших воинов, — тем больше будет шансов выжить у остальных. Под ноги ему вытолкнули берсерка, схватившего вождя за ботинки. Он что-то щебетал, оправдывался, но Дагур попросту не слушал, хотя и узнал его. Бывший наёмник, неоднократно хваставшийся своими подвигами. Но сейчас Остервенелый мог думать лишь о виде окровавленной невесты. Когда он увидел её в первый раз, то ему показалось, что... что она мертва. Эта первая страшная мысль, перед тем, как Эйра повернула голову. Никогда он пугался так сильно, что переставал чувствовать собственное тело. И виной тому были его подчинённые... Когда Дагур сказал, что никто не тронет её. Не посмеет. Что с ним она в безопасности. Вождь сдвинул ногу назад и ударил по лицу стрелка. Пинок откинул мужчину к мачте, где он ударился головой, но не отключился. К его несчастью. Дагур сломал ему нос, кровь струйками стекала по подбородку, пока стрелок пытался хватать ртом воздух. Шлем спал с мужчины, и вождь вдарил по боку, чтобы перевернуть лучника. Под ботинком что-то хрустнуло, может быть, рёбра. Дагур присел, чтобы за шкирку поднять берсерка на колени лицом к мачте. Вождь схватился за тёмную копну волос стрелка и ударил голову о мачту, затем ещё и ещё, с каждым разом прилагая больше усилий. Дагур тяжело дышал, когда отпустил лучника, позволив тому мёртвым грузом упасть на палубу. Но он всё ещё был жив, даже с кровавым месивом вместо лица. Руки, в которых остались вырванные волосы, сами потянулись к его горлу, и Дагур сжал его шею. Стрелок захлёбывался до того, как треснула его трахея, и обмяк. Дагур, теперь покрытый не только кровью Эйры, медленно поднялся и перешагнул через бездыханное тело. Берсерки вернулись к работе, выполняя новые указания вождя. Позже тело выбросили в океан, а засохшую кровь соскребли с палубы.

***

Лимоннику не потребовалось много времени, чтобы найти остальных драконов, так как залп Ночной Фурии окрасил небо фиолетовым. Разнокрыл свернул за скалы и наткнулся на Клыкокрива с Густавом. Мальчишка просиял от радости, но счастье от встречи продлилось недолго. Он заметил странное положение Эйры, а затем и перевязанное, окровавленное бедро. — Эйра, как тебе удалось... — за Ужасным Чудовищем выглянули Ночная Фурия и Иккинг, оборвавший свою речь. — Что произошло? Почему ты истекаешь кровью? — тон голоса подпрыгнул до мышиного писка. — Расскажу по дороге, — травница невольно скривилась от очередного болезненного смещения ноги. — Драконий глаз у вас? Давайте выбираться отсюда поскорее, мне не очень нравится болтаться тут. Иккинг растерянно кивнул, и Беззубик взлетел. За ним последовали остальные драконы. Всадники ожидали объяснений. Эйра и не собиралась отмалчиваться, но и вдаваться в подробности не хотела. Выбрав золотую середину, она передала основную часть истории и встречно попросила рассказать их собственную. Иккинг за спиной Густава на долю секунды показал новую линзу и так же быстро спрятал. Так в пещерах их и правда ждало сокровище. — Но как он тебя отпустил? — не унимался Густав, повидавший достаточно за последние два дня. — Дагур не глуп, — отозвался Иккинг и задумчиво прищурился. — Он бы не стал так рисковать, когда дело касается Эйры. — Забавно, — травница издала тихой смешок. — Он сказал то же самое. Твой названный брат, знаешь. — Рад, что у тебя достаточно сил, чтобы подшучивать надо мной, — Иккинг не сдержал улыбки, но в миг переменился в лице. — Нужно доставить тебя Готи. Вечером мы с Беззубиком вернём тебя на Олух, где придётся оставить тебя до полного восстановления, — всадник осторожно поднял тему, в которой оставался не уверен весь разговор. — Ожидаешь, что я буду противиться? — она подавила желание закатить глаза. — С такой ногой нельзя ни ходить, ни даже сидеть в седле. Лучше и правда отлежусь у Готи. Эйра прикрыла глаза, изнемогая от последних событий. Привычка спать в любой, даже крайне неудобной позе пришлась как некстати. Голова откинулась в сгиб лапы Лимонника, а сама травница задремала. Усталость охватила всё тело, откинула боль от колотой раны на задний план. Иккинг время от времени поглядывал то на сестру, то на притихшего мальчика, но продолжил полёт за рассматриванием Драконьего глаза. Густав молчал с понурой головой. Мальчишка натворил столько бед всего лишь за два дня. Он и правда ходячая катастрофа. Однако в одном юный наездник точно был уверен — он не хочет больше встречаться с лидером берсерков, как и не хочет втягивать Эйру и остальных всадников в свои беды. Ему следует вернуться домой и возобновить тренировки.