***
Далматинец и хаски вместе со спаниелем сидели возле палаты, ожидая возможности зайти. Оба чувствовали страх... Страх потери... Особенно ребëнок. Его детское сердечко никогда прежде не чувствовало подобное. Хотелось просто закрыть эту "дверь" и пройти через это, забрав любимого человека с собой. Но получится ли? Это нужно выяснить. Но ему нужна помощь. И поэтому далматинец с хаски обняли его, пытаясь успокоить. Тот не плакал, лишь дрожал и смотрел в одну точку на полу. Его тело казалось холодным... А глаза и вовсе будто уже изжили все свои силы. Через пять минут стали слышны быстрые шаги. Трое поглядели и поняли, что это лишь Чейз и Скай. Те немного запыхались, когда поднимались по лестнице. — Что вообще происходит? — нервно спросила Скай, слегка выпучив глаза и смотря на сидячую троицу. — Никто не знает. Сейчас нужно просто ждать врача. — нейтрально ответил Маршалл, приобнимая мальчика. Все обратили внимание на него. Всех задело сочувствие. Спаниелька и овчар присели за компанию с остальными. Все замолчали, словно на кладбище. Чувство пустоты никого не покидало. Все сейчас были как один. Но вдруг Чейза что-то переклинило и тот обратился к своему лучшему другу: — Маршалл, надо выйти немного поговорить. — тот молча согласился и пошёл за другом на лестничную клетку. Остальные и глазом не шевельнули.***
Далматинец уже предвкушал о чëм будет разговор. Оба встали друг перед другом. Пятнистый был покрыт румянцем от стыда. Это было настолько видно, что даже больше походило на страх. — Я... Сразу хочу извиниться! — Маршалл начал тараторить от неловкости, что аж руки дрожали, а глаза смотрел в пол. Друг хотел что-то сказать и уже открыл рот, но его прервали. — У тебя и так был тяжëлый день, а я так подло поступил, когда мог справиться сам... Я думал, что смогу, но я... У меня впервые за долгое время задрожали руки, хотя я спасатель, как не иронично, если ты понимаешь. В итоге, я еле сообщил тебе обо всём, а всю работу сделала Эверест. Я не знаю, что на меня нашло... Я впервые увидел такую картину, когда человек лежит в таком состоянии... Я знал, что такое есть, но видеть такое — ужас для меня и ещё... — овчар положил руку на плечо пятнистого и тот замолк. — Я был немного в шоке от тебя, но теперь из этого уже ничего не исправить. И я тут подумал, что не зря ты меня позвал, ведь Линде и Нику теперь понадобится помощь. Пока Линда здесь, нужно будет заняться Ником. Но по закону, никто из нас не может его забрать, так как у нас нет права на опекунство. Поэтому его придётся либо оставить здесь (что не очень удобно будет для мамы), либо временно отправить в специальный центр. А этим уже могут заняться мои коллеги. Мне нужно лишь будет его направить. Поэтому ты был в правильном направлении! — из глаз далматинца начали литься слëзы. Тот отвернулся от стыда, чтобы скрыть свою, как он считал, слабость, но кареглазый решил обнять его. — Не стыдись своих эмоций! Я лишь хочу, чтобы ты немного успокоился. — Маршалл, почувствовав облегчение, всë же ответил взаимностью. Но уже через десять секунд дружеские объятия прекратились и парни вернулись к ребятам. Но стоило лишь подойти к своим местам, как вдруг раздался звук открытия дверей и доктор разрешил войти. Все поспешили внутрь.***
Перед ними на кровати лежала слабая молодая девушка, отходящая от подобного поворота событий. У неë не было сил даже сказать что-нибудь. Все просто смотрели на неë в большом шоке. У девушек навернулись слëзы. — Почему? Почему ты не сказала нам? Или у тебя это впервые? — резко спросил Маршалл. — Я думала, что излечилась, — обладательница зелëных глаз пустила слëзы. Голос был так же слаб, как и всë тело. — Но спустя пять лет эта болезнь вернулась. Я не была готова. Но скорее всего, она всегда была со мной. Я ничего не могу теперь сделать и сожалею. — та посмотрела на сына, который нервно смотрел на самого близкого ему человека. Мальчик подошëл к маме. Мама сняла с себя подвеску с амулетом в виде голубого камня в форме круга на чëрной верëвочке и надела его на сына. Девушка вздохнула и начала говорить своим тихим голосочком, взявшись за руку своего маленького героя, который вот-вот зальëтся слезами: — Сынок, я давно хотела тебе это подарить, чтобы ты всегда знал, что я рядом. Моя миссия была оберегать тебя, но видимо, я не справилась... — и тут пострадавшая снова посмотрела на друзей, желая выразиться. — Я не хотела этого говорить, но прошу, позаботьтесь о моëм сыне. Я знаю, что именно вы сможете. Сделайте так, чтобы он попал в хорошие руки. Я не чувствую сил... — Нет... Нет, ты не умрëшь! — после этой фразы, сказанной малиновоглазой, она сама же впала в отчаяние, смотря на подругу. Она, как и все остальные, ещё таила в себе надежду на чудо. Никто уже и не пытался держать свои эмоции. Даже врач, стоящий где-то сзади, печально вздыхал. И вдруг больная снова заговорила: — Я подвела всех вас, ребята. Простите! — мама посмотрела на сына и начала вести рукой по щеке. — Но, сынок, обещай, что будешь держаться рядом с ребятами... Они хорошие люди, я знаю. — мальчик уже рыдал навзрыд. Из-за слëз он даже не видел собственное окружение. — Мама... Я люблю тебя! — И я тебя, сынок! Я всегда буду с тобой. — эти слова стали последними прежде чем та начала медленно закрывать свои глаза. Проверив пульс, никто не хотел верить в результат. Началась суета. Девушки суетились и кричали от ужаса, выкрикивая имя пострадавшей. Парни вместе с врачом начали отвозить еë в реанимацию в надежде на спасение. Сердца всë колотились и колотились. Начиная бегать по коридору и посматривая на лицо ушедшей, ужас и боль наступали с новой силой. В какой-то момент другие врачи перехватили тело девушки и те скрылись, повернув в другую сторону. Ник упал на колени посреди коридора. Слëзы он уже не стал держать, потому что нет смысла. Чейз взял мальчика и посадил его на стул. Кареглазый присел на корточки и посмотрел в глаза парня. Он узнал это состояние и смотрел на это с сочувствием, пуская слëзы отчаяния. — Мне очень жаль, Ник! Но такова жизнь. — спаниель не удержался и обнял Чейза. Тот ответил взаимностью и стал гладить по спине, пытаясь хоть как-то утешить. Но безуспешно. — Что теперь? — задалась вопросом Скай, приставив ладонь ко рту. — По закону мы должны отвезти его в участок, чтобы после определëнных процедур его перенаправили в детский дом. Сейчас это будет лучшим решением. — ответил Чейз. Мальчик, услышав это, заплакал ещё сильней. Парень немного пожалел об этих словах. Остальные стояли как статуи и не знали, что и сказать. Однако далматинец, всё же собрав волю в кулак, сказал с серьёзным лицом: — Чейз, доставь Ника в участок. А я отведу девочек к себе, так как тут недалеко. До вашего дома сейчас далеко, поэтому я не думаю, что отправляться Скай одной — хорошая затея, потому что время близится к ночи. Как только ты вернёшься, вы оба можете остаться у меня на ночь. — друг понимал его слова и просто кивнул в ответ. В это время спаниель так и не мог хоть на минуту заглушить свою боль. Она была настолько большой, что и описать тяжело... Это можно лишь ощутить. Тогда, чтобы дать хоть какую-то надежду, Эверест решила действовать. Она подошла к маленькому столику, где лежала белая бумага и обычная чëрная гелевая ручка. Та начала что-то писать. Все были в недоумении, а в ответ на свои вопросы получали ничего кроме молчания. Но уже через минуту, героиня отбросила ручку и несколько раз сложила бумажку. Вместе с этим она протянула руку маленькому спаниелю. Голубоглазый мальчик взял еë трясущимися и задал естественный вопрос «Что это?», на что Эверест ответила: — Не думаю, что ты сможешь этим воспользоваться сам, но если тебе попадутся хорошие люди, позволь им позвонить кому-нибудь из нас, если ты захочешь. Мне, Чейзу, Маршаллу, Скай... Все номера подписаны. Мы не хотим терять связь с тобой, но пока что оставить тебя у кого-то из нас будет незаконно. Уверена, пройдëт время и мы снова встретимся. — все молча согласились. Паренëк немного успокоился и убрал бумажку в карман штанов, закрыв его молнией. — Спасибо! — ответил мальчик с ноткой надежды, обняв каждого по очереди.***
После всех процедур и мучений с документами в больнице, Чейз вëз мальчика, с которым, как показалось юноше, породнился. Спаниель был знатно измотан и уже спал на заднем сиденье. Овчар также снова почувствовал ту боль... Боль, которую ощутил в детстве. Мама и папа ушли из его жизни совсем неожиданно... Но он остался под крылом своей родной тëти, которая вырастила его как своего. Стал хорошим юношей, нашëл работу и девушку, которую любит... Долг Киры был выполнен. Чейз осознал это, когда ещё поступил в университет.***
«Овчар вернулся домой. В его душе царила одна радость, о чëм свидетельствовала его яркая улыбка на лице. Закрыв дверь на замок, парень побежал прямиком на кухню, где его кормилица занималась кухонными делами. Овчарка застала племянника слегка запыхавшимся, но еë слегка насторожила улыбка. Она догадывалась, что уже что-то случилось. И поэтому отложила свою тряпку, которую держала в руках и положила левую руку на грудь, ожидая новостей. — Кира, я поступил! Мы сделали это! — Не может быть... — женщину начал покорять шок. Она не может поверить в то, что еë мечта сбывается. Но овчар стал отрицательно кивать головой, продолжая улыбаться и рассеивать сомнения. В этот момент родная тëтя бросилась обнимать своего драгоценного племянника, визжа от радости. Мальчик не мог не ответить взаимностью. — Теперь моя задача выполнена! — тихо, но радостно сказала она. Овчар не понял, к чему это. — О чëм ты говоришь? — Когда случилась та трагедия с твоими родителями... Я понимала, что ты ещё беззащитный маленький мальчик, которому нужна поддержка. Я делала то, что считала нужным, потому что не могла оставить тебя на произвол судьбы. И мой брат сказал бы спасибо за это, будь он жив. И я говорю о твоëм отце, который тоже был полицейским. Мама вместе с папой, как и я, видели в тебе только добро. — овчар не мог сдержать слëз. Он снова обнял Киру, зная, что та спасла его жизнь. — Я буду нести только добро, обещаю. — женщина улыбнулась, но с лëгким вздохом. — Лучше не давай обещаний. Не забывай, в каждом из нас есть и плохие качества. Но задача каждого — не позволить злу поглотить то добро, что было сотворено. Однако я всегда буду верить в тебя, племянничек ты мой! И я уверена, будь бы ты на моëм месте, ты бы поступил так же. Я это знаю!»***
Героя осенило. Он будто вернулся в тот день, однако тот уже подъехал к полицейскому участку, где его коллеги уже поджидали. Остановив машину в положенном месте, овчар вышел из машины и решил аккуратно разбудить мальчика, чтобы попрощаться. И уже через минуту после тыканий пальцем по плечу, юного спаниеля осенило и он вылез из машины. — Приехали? — спросил мальчик сонным голосом. — Да... Но боюсь, наши пути расходятся. Дальше без меня. Тебя отправят к другим деткам. — Мне страшно... А вдруг всё будет плохо без мамы? — парень присел на корточки и ответил: — Ник, я знаю, тебе страшно, но у меня нет другого выбора. И ты это знаешь... Но тебе найдут новую семью. — слëзы у маленького спаниеля снова начали подступать. Он чувствовал себя обманутым и что с его мамой поступили так же. — Я не верю... Вы же обещали моей маме, что будете со мной. — тон становился всё истеричней. — А теперь вы хотите сказать, что мы даже не увидимся? — Нет, Ник, ты неправильно понял, ты же ведь можешь с нами... — не успев досказать, мальчик ввиду своей эмоциональности и и так подавленного состояния, убежал в сторону полицейского участка, где его сразу же схватили и буквально унесли, не сказав ни слова... Лишь махнули рукой в сторону Чейза. Настала тишина на улице. Кареглазый сел в машину, закрылся, положил руки на руль и опустил голову от печали и недосказанности с его стороны. Теперь в его голове крутилась лишь одна мысль: «А был ли другой выход?»