///***///***///
Наконец, когда из виду пропали Салли и Джули, а Кассиопея успешно скрылась за дверью своего дома, Уолли пошел в магазин, насвистывая себе под нос. Широкая счастливая улыбка на его лице могла бы осветить весь район, если бы яркое небесное светило сейчас мирно спало за горизонтом. Пение птиц в далеком лесу мелодично отзывалось в такт каждому шагу парня, наполняя его сердце чем-то невообразимо приятным и теплым. Сейчас ему не нужны были крылья для того, чтобы летать, он чувствовал себя великолепно. Добравшись до магазина Хауди, он долго выбирал, чтобы взять себе на завтрак. Мысли его всё ещё витали в потемках прошедшей ночи, сконцентрироваться на чем-то другом было сложно, да и Уолли сам этого не хотел. На выходе он взял букет из сладостей и цветов. Уолли: — Хауди, откуда у тебя такая прелесть? Не припомню, чтобы было раньше. Мужчина лишь многозначительно улыбнулся, глянув на соседа. Уже дома художник приготовил себе отменный обед, думая о возлюбленной. Разложив всё на столе, он неторопливо принялся за еду, отвлекаясь на небольшой блокнот, который заранее притащил с собой. Пытаясь нарисовать улыбку милой соседки, её смех или то, как она смотрела на Уолли, руки его жили своей жизнью, изображая сцены из леса. Богатое изображение, натренированное годами, добавляло наброскам новые детали, делая горячие зарисовки ещё интереснее. В дверь постучали и парень от неожиданности вздрогнул. Переложив свои работы на подоконник, он быстро открыл дверь нежданному гостю, коим оказался его лучший друг. Барнаби: —Уолли, дружище! Привет! Ты где зависал? Я вчера пришел тебя нет, что, с Касс «разговаривали» там? — пёс сделал акцент на предпоследнем слове и лукаво улыбнулся, наблюдая за реакцией соседа. Тот бросил недовольный взгляд, хмуря брови. Уолли: — Да нет, вчера вчетвером просто выбрались на пляж и остались там с ночевкой. И нет, даже не думай шутить. Бигль открыл рот, собираясь в очередной раз подъебать друга, но тот быстро закрыл его рот рукой и злобно уставился: — Не-а, не смей. Барнаби: — Э-эх, а так хотелось, м… Уолли: — Ты так и продолжить стоять здесь или зайдешь на чай? Барнаби: — Ну, вообще я хотел позвать тебя к Поппи, она там много вкусного приготовила, м-м-м, но ладно, пошли. Пёс по хозяйски зашел в дом и тут же отправился на кухню, сев за стол. Пока Уолли возился с заваркой, биглю на глаза попался блокнот, лежащий на подоконнике. Он уверенно встал и взял небольшую книжку в руки, начав её листать и рассматривать рисунки. Барнаби: — А я раньше и не видел у тебя этого, хм… — пёс продолжал глазеть с открытым любопытством. Уолли: — А? О чем ты? Барнаби: — Блокнот, который ты на подоконнике оставил, неплохие зарисовки, ты что-нибудь перенёс на картину? Художник, взглянув на темно-синюю кожаную обложку, бросился к лучшему другу, чтобы отобрать книжку, но было слишком поздно: Барнаби с самодовольной улыбкой рассматривал последние наброски. К счастью, Уолли не успел проработать детально лица и волосы, но бигль загадочно посмотрел на друга, прищурив глаза. Барнаби: — Так ты говоришь....значит, вы просто вчетвером отдохнули на пляже,м-мм? Уолли: — Ну вообще-то да! — парень выхватил книжку из лап и быстро спрятал её на книжной полке, стоящей в гостиной. Барнаби: — И больше ничего такого не было? — пёс тянул каждое слово, наслаждаясь эмоциями на лице синеволосого, который был готов прямо сейчас кинуться и прибить собаку. Уолли: — Хм-м, кто знает, кто знает. Барнаби радостно подскочил и обнял друга, отчего тот захрипел, всё-таки силы рассчитывать псу не удавалось: — Уолли, в этот раз уж я тебя точно поздравляю! Теперь ты стал настоящим мужчиной! Уолли: — Ахаха, да… спасибо… — в эту секунду сосед был рад объятиям, ведь не было видно его смущенного лица. Барнаби: — Да ещё и сразу три девчонки, завидую, у-ух! Уолли: — Э-э, ты обороты сбрось, я моногамист* всё-таки. Барнаби: — Ой, да брось, ты серьезно? У тебя был такой ша-анс, а ты! Синеволосый лишь обреченно вздохнул, пытаясь выбраться из объятий радостного бигля. Барнаби: — Назови вашего первого ребенка в мою честь!!! Уолли: — Какие дети, ты чего, а , я ещё слишком молод для такого. Барнаби: — Ну потом же, тебе что, жалко? Уолли: — Вот именно поэтому я и не хотел тебе рассказывать про личную жизнь, так и знал, что невинными поздравлениями это не закончится. Барнаби: — Ой-ой, дружище, да ладно тебе, а! Дай порадоваться за тебя, наконец ты больше не будешь страдать от… Уолли: — Только скажи и я тебя точно убью прям здесь. Барнаби: — Ахаха, я шучу, чего ты так реагируешь, а? Лучше давай, рассказывай мне всё! Уолли: — Ну а чего тут рассказывать, ко мне начала с намеками лезть Салли, я быстренько выиграл у неё желание и загадал, чтобы она рассказала Джули о своих чувствах. Барнаби: — Ема какие страсти, ахаха, ты с каких пор нравишься Салли? Уолли: — Знал бы я сам, Барнаби, знал бы… но, благо, Джули ей ответила взаимностью и теперь одной проблемой точно меньше. Барнаби: — Дружище, ты чего меня туда не позвал, хотел бы я глянуть на всю эту санта-барбару! Уолли: — Так тебя разве девочки не приглашали? Барнаби: — Ну, приглашали, вообще-то, но я же не знал, что там будет такое! Художник вопросительно изогнул бровь и уставился на бигля, на что тот лишь пожал плечами и добродушно рассмеялся. Уолли: — Я, кстати, наконец-то оставил номер Кассиопее, а то всё забывал, эх. Барнаби: — Ты тему-то не переводи, что там дальше было? Художник медленно перевел взгляд на свою чашку и немного отпил, косясь на пса, которому явно не терпелось узнать подробности. После он взял печенье и принялся тщательно его жевать, наблюдая за другом. Разобравшись со сладостью, Уолли закинул ногу на ногу, поудобнее уселся и продолжил: — Представляешь, наша новая соседка любит ягоды, которые я нашел недалеко от пляжа. Ну и пока Салли выясняла отношения с Джули, я ей и предложил сходить поесть их, чем ещё заняться-то. Барнаби: — Ну как, ягод поели? — от собственной шутки пёс начал безудержно смеяться, собеседник же недовольно уставился на друга, — или ты её так называешь? Ахахахаха. Уолли: — Боже, за что мне это, а? — парень устало закрыл лицо рукой, ожидая, пока у бигля закончится истерика и он наконец сможет нормально говорить. Смотря на своего друга, Уолли всё чаще стал задаваться вопросом, как он вообще его терпит. Ещё пару лет назад они бродили по району и выступали в роли местных клоунов, теперь же он изменился и ушел в себя, посвятив свободное время рисованию и отдыху. Всё сложнее ему давались эти «веселые» часы с лучшим другом. Наконец, при очередном припадке бессмысленного смеха Дарлинг почувствовал раздражение и попытался увести тему к Поппи и её приглашению на обед. Вскоре друзья сидели перед камином в доме соседки и втроем ели пряники и печенья, которые она заботливо испекла. В её присутствии, как подметил Уолли, Барнаби вёл себя куда скромнее и вежливее, даже хвостом вилял. Синеволосый нашел компромат на бигля и теперь ему стало проще: после следующей неудачной шутки он обязательно упомянет поведение садовода в компании курицы. Наконец, когда время медленно подошло к 5 часам вечера, Дарлинг сослался на усталость и наконец-то пошел домой, прихватив с собой угощения, которые заботливая хозяйка ему вручила. Остаток дня он провел за работой в своём блокноте, продолжая рисовать то, что начал утром, наконец у него поднялось настроение. Перо послушно следовало за рукой мастера, добавляя всё больше новых деталей. Вскоре простой набросок превратился в полноценную картину, если так можно было назвать работу в блокноте. Дарлинг счастливо улыбался, наблюдая за жизнью, творящейся на бумаге. После тяжелого дня Уолли сходил в теплый душ и после лег спать, почти сразу растворившись в чертогах своего сознания. Он медленно плыл по сонному царства, неосознанно проваливаясь в сновидение, в этот раз это было что-то хорошее. Открыв глаза утром, парень валялся в кровати ещё несколько минут, отдыхая и думая обо всём на свете. Приятная утренняя свежесть наполняла комнату ароматами цветов и молодой травы. Слабый ветерок гулял по полу и пытался стянуть со стола кипу бумаги. Позавтракав, Дарлинг взял еду, которую дала Поппи, букет и пошел к возлюбленной, чтобы, наконец, помочь ей закончить картину на стене.///***///***///
Кассиопея с трудом поднялась с кровати и завернулась в одеяло, тело всё ещё прошибал озноб, ей хотелось поскорее вернуться на горячий матрац. Свежий ветер неприятно обдал прохладой и руки сильнее задрожали, усилием удалось подавить стук зубов. Уолли: — Привет, милая соседка! Я зайду? — парень держал руки за спиной, а Кассиопея и не пыталась что-то разглядеть, в голове была неподъёмная тяжесть, хотелось скорее рухнуть на подушку и потеплее укутаться. К: — Да, конечно, — девушка куда-то ушла и быстро вернулась, в её руках что-то блестело, после чего она скинула ключи соседу: — Зайдешь сам, пожалуйста? Я не очень себя чувствую… Когда парень удовлетворительно кивнул, хозяйка дома открыла дверь в спальню и скоропостижно вернулась в кровать. Прикрыв ноутбук, она положила его себе на ноги и только сейчас пожалела, что не сделала этого раньше: горячий корпус хотя бы немного облегчил страдания и под плотным одеялом вскоре стало теплее. Когда в комнату зашел художник, протянув возлюбленной букет и угощения от Поппи, она в недоумении уставилась на него. Уолли: — Я просто решил сделать тебе подарок, не волнуйся ты так. Что случилось? К: — Ой, спасибо… подобное для меня в новинку просто, хе-хе… — девушка неловко потерла голову, а после протянула руки к парню, чтобы его обнять, — да приболела немного, всё-таки ночью в лесу немного прохладно. От этого зрелища на его лице промелькнула теплая улыбка: в мыслях вспыхнула ассоциация с маленьким милым котенком. Дарлинг сел рядом и бережно прижал девушку к себе, почувствовав на своей шее горячее дыхание. Она вжималась в него, пытаясь согреться. Когда дрожь в теле девушки стихла, художник прижался губами к её горячему лбу: — У тебя ведь температура… К: — Знаю… ты лучше отсядь, ещё заразишься, а, — страдалица легла обратно, закутавшись в одеяло, и виновато отвела взгляд в сторону: — Прости… Уолли: — Да нормально всё будет, не переживай, и за что извиняешься-то? К: — Не знаю… я не уверена сама, может за то, что заболела и сейчас не могу пойти с тобой прогуляться… Уолли: — Ой, боже, любимая соседка, нашла причину, тоже мне, если бы я планировал скитаться с тобой по району, то сразу бы сказал, — он подоткнул одеяло и убрал подарки на рабочий стол в углу комнаты, — Может, тебе сделать чай или ещё что? Какая у тебя температура, — не дожидаясь ответа, художник уже держал в руках градусник, после чего недовольно посмотрел на возлюбленную, на что та лишь виновата отвела взгляд. К: — У меня вроде была ромашка, я не уверена, посмотри на кухне… найдешь же? Уолли: — Ещё спрашиваешь, скоро вернусь, — Дарлинг быстро покинул комнату и Кассиопея слышала, как скрипят старые доски, таящие в своих щелях ночные тени. Художник долго рылся на полках, пытаясь найти эту чертову ромашку. И, по закону подлости, ему попадалось всё, кроме неё. В голову ему пришла ещё одна мысль и он открыл холодильник, в котором толком не было ничего полезного, поэтому он просто сделал омлет, предполагая, что вряд ли девушка вообще вставала с кровати. Пока ароматный завтрак томился на плите, Уолли наконец нашел травяной чай, на полке было ещё несколько засушенных растений, поэтому напиток теперь был с малиной, ромашкой, зверобоем и смородиной. Волшебный аромат быстро наполнил комнату. Художник вернулся в комнату к девушке и протянул ей тарелку с едой: — Ты, наверное, сегодня вообще не вставала, да? К: — Ну да, не особо хочется вылезать из одеяла, всё тело ломит, да и холодно, словно зимой на улицу выбросили, хе-хе, — Кассиопея жадно принялась за еду, после первой ложки сердце наполнилось теплом, — обо мне ещё никто так не заботился, спасибо тебе… для меня это очень важно… — она прижалась плечом к соседу и в заложенный нос просочился едва уловимый аромат корицы и яблок, который девушка уже успела так полюбить. Расправившись с завтраком, Кассиопея взяла в руки две чашки и протянула вторую парню. Уолли: — Благодарю, милая соседка, — он нежно погладил девушку по щеке свободной рукой. К: — Это тебе спасибо, ты пришел и мне сразу стало легче. Уолли: — Тогда тебе стоило позвать меня сразу, как только ты заболела. К: — Ночью ты явно спал, так что это было бы весьма грубо, мистер доброта, — поставив пустую посуду на стол, соседка улеглась на коленях возлюбленного и приобняла его, нежно поглаживая. Уолли: — К твоему сведению, я лег сегодня достаточно поздно и ты всё же могла попробовать дозвониться, к тому же я отключаю звук на телефоне, когда ложусь, а стационарный не слышно, он же на 1 этаже, — Дарлинг накрыл хозяйку дома одеялом. К: — В смысле телефон, у тебя есть телефон? Обычный который? Смартфон? Уолли: — Ну… да?.. Почему у меня его не должно быть? — художник достал из кармана устройство. К: — А в смысле… я раньше не видела, чтобы ты когда-то его использовал… Уолли: — Ну, из соседей он есть разве что только у Эдди, который тоже иногда бывает в городе, а у других и нет его, они не видят смысла, район же небольшой и всегда можно дойти до кого-то. К: — Офигеть, конечно… мне кажется, я преисполнилась в своём познании… может у тебя и компьютер есть или ещё что интересное? Парень довольно облизал губы и хихикнул: — Есть-есть, ты не волнуйся, станешь постарше — покажу. Ну а так телевизор, ты что, не видела? А компьютер мне не особо-то и нужен, так что я не стал его покупать. К: — Ну вообще-то, дорогой мой соседушка, я давно совершеннолетняя. А телевизор, где… я не обращала внимания… забыл, что я всегда смотрю только на тебя, м? — она игриво поддела подбородок парня пальцем, после чего быстро спрятала руку обратно под одеяло. Художник слегка покраснел от её слов и смущённо отвёл взгляд. Уолли: — Ой-ой, ну ладно, как-нибудь покажу, когда зайдешь. Ты себя сейчас как чувствуешь, получше? К: — Да, спасибо, но меня всё ещё знобит и ломит тело. Уолли: — Ну ничего, грейся давай, у тебя что из лекарств есть? К: — Кхм, ничего… — соседка виновато спрятала лицо. Уолли: — То есть ты сюда приехала и ничего с собой не взяла от простуды? К: — Ну, знаешь ли, в мои планы не входило встретить тебя и провести ночь в лесу за пределами палатки, — девушка рассмеялась от возмущенного лица возлюбленного, — я ни о чем не жалею и повторила бы это ещё миллионы раз, ха! Уолли: — Ой, времени впереди у нас много, дорогая моя, но сначала вылечись, хорошо? Кассиопея едва заметно кивнула и прижалась ближе к возлюбленному, пытаясь согреться. Ледяные пальцы слегка немели и было тяжело ими шевелить. Взглянув на Уолли, который задумался о чем-то своём, она быстро запустила руки ему под свитер и прижала их к горячему животу, растянувшись в самодовольной улыбке. Уолли: — Ай! Как холодно, за что ты так со мной, предупредила бы хотя бы. К: — Я не могла упустить эту возможность, выражение твоего лица надо было видеть, прости, хе-хе. Уолли: — Эх ты, лучик. У меня дома есть таблетки, давай я принесу? Тебе сразу станет лучше. К: — Ты быстро? Уолли: — Конечно, глазом моргнуть не успеешь. К: — Ла-адно, так уж и быть, я готова подождать тебя, но возвращайся скорее, пожалуйста! Уолли: — Скоро буду, не замерзни тут, я возьму ключи, чтобы тебя лишний раз не тревожить? К: — Бери, у меня если что есть вторые всё равно, — услышав звук закрывающейся двери, девушка повернулась на другой бок и обняла подушку, представляя возлюбленного. Неприятный жар и боль в мышцах продолжали играть свою беспокойную мелодию, истязая уставший организм. Клубок беспокойных мыслей скручивался в сознании, выл, рокотал. Соседка тяжело откинулась на подушку и закрыла больные глаза, пытаясь хотя бы немного утихомирить приползшую неведомо откуда головную боль. На границе дремы и сознания она видела знакомые образы города, в котором когда-то жила, ютясь зимой в подвалах. Слышался шум вечно сигналящих машин и крики людей, хаос захлестнул улицы, по которым Кассиопея когда-то скиталась, пытаясь найти работу. Сквозь сон она чувствовала, как вернулся Уолли и зашел к ней, но веки были непомерно тяжелыми, и, сдавшись, девушка провалилась в очередной кошмар. Теплая рука ласково гладила плечо, не хотелось просыпаться, чтобы это никогда не кончалось. Ещё немного понежевшись, девушка открыла глаза и увидела комнату, залитую лиловыми оттенками, за окном уже сияли первые звезды. После сна Кассиопея чувствовала себя лучше, но внутренний жар все ещё сидел где-то глубоко. Наконец, придя в себя, она услышала тихие шорохи, доносившиеся снизу. Через минуту хозяйка дома спустилась, закутавшись в одеяло, её глазам предстал Уолли, заинтересованно рассматривающий изрисованную стену. В руках он держал кисть, на полу стояло много всяких красок. Кассиопея завороженно уставилась на художника, в сумеречном свете его идеальный профиль сглаживался, а глаза, таящие в себе темные уголки Вселенной, сияли азартом. Девушка бесшумно уселась на лестнице и принялась наблюдать за работой своего мастера, слегка подрагивая от холода и чувства спокойствия. Возможно, он заметил её через десять минут, а может через полчаса или больше. Наслаждаясь вечером и скрывшись от света лампы, смотря на возлюбленного, девушку пробило странное чувство, которое она, кажется, никогда не испытывала. Или эти моменты были столь мимолетны, что давно стерлись из памяти. Счастливая улыбка тянулась, не спрашивая согласия хозяйки, а глаза заслезились от тепла, переполняющего всё внутри. Мрачные дни минувших лет, проведенных в приюте, растворялись в шуме ветра, блуждающего за окном, в силуэте художника, в сиянии звезд. Теперь всё казалось таким неважным, надежда на светлое будущее, поселившаяся ещё в детском сердце и похороненная годами ужаса, пробилась наружу. Уолли устало протёр глаза рукой и убрал кисть за ухо, рассматривая результаты своего труда. Довольный собой, он собрался пойти к любимой соседке и посмотреть, не проснулась ли она, но вместо этого заметил на себе нежный взгляд. Уолли: — Ой, ты чего тут сидишь? — он протянул девушке руку и та легко поднялась. К: — Не знаю, просто люблю тебя, вот и сижу, — по инерции она прижалась к Дарлингу, вновь вдыхая приятный аромат, улыбка всё ещё отказывалась сходить с лица, — ты давно тут? Устал, наверное… Уолли: — Да как вернулся и увидел, что ты спишь, так и принялся рисовать, обещал же, хе-хе, устал слегка, но стоять всё ещё могу. Как чувствуешь себя? Я принёс лекарства. они на столе в твоей комнате. К: — Мне лучше, спасибо, я не заметила спросонья, можно посмотреть? — изящным жестом соседка указала на разрисованную стену. Уолли: — Конечно, для тебя же и старался, — приобняв, художник подвел возлюбленную к картине. Искрящееся озеро играло своими волнами с прибрежным песком, где-то вдали плавала рыба, иногда выпрыгивая из воды. В небе иногда пролетали птицы, разгоняя своими широкими крыльями облака. Мягкие переходы делали живое творение ещё фантастичнее, глаза завороженно бегали от одной точки к другой, изучая каждый сантиметр. Уолли: — Ты рот-то не открывай так, а то муха залетит, а? Кассиопея быстро скорчила недовольную гримасу и перевела взгляд на веселого соседа, после чего пара рассмеялась. К: — Я не знаю, что мне вообще сказать, это настолько прекрасно, что я не могу подобрать слов… это… это… не знаю, в моём сознании просто не укладывается, как что-то такое может создать человек, ты мой мастер, — девушка благодарно повисла на возлюбленном, обнимая его и целуя щеки. Уолли: — Спасибо, я рад, что смог тебе угодить, но ты же помнишь, что должна мне за это? К: — Хм… ла-адно, но дай мне время привыкнуть ко всему, хорошо? А потом делай, что душе угодно. Уолли: — Договорились, но не заставляй меня слишком долго ждать, прошу тебя. Кассиопея утвердительно кивнула и посильнее вцепилась руками в Уолли, обвив его бедра ногами: — Ах! Сил нет самой идти, кто бы мне помог! — девушка страдальчески прислонила руку ко лбу, изображая умирающего лебедя, когда почувствовала, что возлюбленный придерживает её. Уолли: — Вот же хитрая лиса, держись крепче, если мы свалимся, я не виноват. К: — Если тебе тяжело, я слезу, любовь моя, только скажи, — шепнув на ушко, девушка осторожно его прикусила и хихикнула. Уолли: — Ой, да всё в порядке, не боись, милая, и ты там не останавливайся если что, ага, мне всё более чем нравится. Зайдя в комнату, Уолли уселся на кровать и посадил на себя возлюбленную, прижимая её к груди и сжимая ледяные пальцы. К: — Ты такой тёплый, грей меня. Парень хотел предложить способ согреться поинтереснее, но, вспомнив о состоянии девушки, отбросил эту мысль и хихикнул, представляя возмущенное лицо возлюбленной, если бы и вправду озвучил свои мысли. Уолли: — Всё для тебя, знаешь же, сколько раз говорил, можешь обращаться ко мне в любой момент и я помогу, чем смогу. К: — Не хочешь в таком случае остаться на ночь и выступить в роли второго одеяла? Уолли: — Ой, ну даже не знаю, — парень осторожно ткнул в кончик носа девушки и та начала чихать, — так уж и быть, но сначала мне нужно сходить тогда за пижамой, хотя… К: — Хм, учитывая, что я уже всё видела, для меня не принципиально, что на тебе будет, ха! — на бледном лице вспыхнул румянец. Уолли: — На это я и рассчитывал, не против, если схожу в душ? А ты пока выпей таблетку, чтобы температура хотя бы спала, всё ещё горячая. К: — А ты не думал, что это может быть не от температуры? — соседка игриво расстегнула верхние пуговицы на рубашке парня и оголила его плечо, обводя пальцем линию ключицы. Уолли: — Ой-ой, сначала вылечись, потом всё остальное, я в душ. К: — Да не собиралась я ничего такого делать! — девушка растворила таблетку в кружке и залпом выпила кисло-сладкую воду со вкусом лимона. Включив лампу над кроватью, Кассиопея принялась читать книгу. Время тянулось, как плавленый сыр, а возлюбленного всё ещё не было. Наконец, спустя полтора часа, он проскользнул в комнату в одном полотенце и девушка упорно сделала вид, что не заметила этого, смущение залило всё её тело. Уолли: — Ой, я же вижу твой взгляд и сквозь книгу, ты сама сказала, в чём захочу! К: — Ну д-да, но я же не думала, что ты воспримешь это буквально! Уолли: — Ты что, до сих пор меня стесняешься? К: — Нет, конечно! Дарлинг недоверчиво уставился на возлюбленную, изогнув тонкую бровь, после чего резко сорвал полотенце. Девушка сию же минуту прикрыла глаза руками и нервно рассмеялась. Уолли: — Так, говоришь, не стесняешься? — он медленно подошел к ней и взял за руки, открывая её глаза. На художнике красовались яркие шорты. К: — Дурак! Уолли: — Ахаха, оно того точно стоило! Тебе надо было видеть своё лицо, дорогая моя! Злая Кассиопея шлепнула заднице возлюбленного, от чего тот вскрикнул и уставился на неё. К: — Ой, видел бы ты сейчас своё лицо, — она постаралась повторить саркастичный тон художника, — откуда ты вообще взял шорты? Уолли: — Джентельменский набор, так сказать. К: — Ты серьезно? Ахаха, ты носишь с собой шорты? Уолли: — Я планировал остаться сегодня у тебя, милая соседка, и не хотел лишний раз смущать, ты всё равно до сих пор стесняешься, я же вижу, м? — парень нагло залез в кровать, подвинув девушку ближе к стене, после чего самодовольно уставился на неё. К: — Ну, разве что немного… дай мне время привыкнуть ко всему, я не видела хорошей жизни до приезда сюда! — голос слегка дрогнул, но быстро вернул привычный тембр. Уолли: — Да я шучу, прости, конечно, я всё понимаю. Если бы это было не так, брал бы я с собой шорты? К: — Ну да, прости, что зря обвинила, просто я до сих пор не верю в то, что у меня теперь есть ты, боюсь, что проснусь и всё это окажется сном в стенах приюта, когда нас в очередной раз накачали какими-нибудь транквилизаторами*… Уолли: — Уверяю, что всё происходящее более, чем реально, любимая соседка. К: — Спасибо, что показал обратную сторону жизни… если бы не ты, наверное, сейчас бы я уже сидела в рядах ангелов, хе-хе… Уолли — Эй, не говори так, а… К: — Прости… Уолли: — Давай спать? После бессонной ночи меня прям клонит. К: — Ты ложись, я хочу ещё почитать, мне немного осталось. Уолли: — Ла-адно, но не засиживайся, тебе сон нужен, чтобы побыстрее поправиться. К: — Да-да, — девушка торопливо чмокнула парня в лоб и принялась за книгу. Уолли: — Спокойной ночи, милая, — он прижался к Кассиопее и медленно уснул, думая о своей возлюбленной. К утру девушке стало лучше, но температура всё ещё держалась, поэтому с её согласия Уолли задержался ещё на три дня, пока ей не стало лучше. Проведенные вместе часы делали пару только счастливее. Уолли: — Помнишь, я говорил, что могу взять тебя как-нибудь в город? Я думаю, что поеду туда через два-три дня. Что думаешь? К: — Ура-а! Разумеется, я с тобой, на что ты ещё рассчитываешь, м-м? Уолли: — Хе-хе, вот и славно, я надеялся на это, — Дарлинг нежно прижался к мягким губам девушки, растягивая поцелуй.