Система Спаси-Главного-Злодея-Сам

Ло Бингэ был устрашающим. Пожалуй, даже более устрашающим, чем Ло Бинхэ, вернувшийся из Бездны — его поступь была легкой, почти невесомой, но смотрел он на Сяо Юя так, словно уже планировал снять с него заживо кожу. Ему было страшно, черт возьми!... Что ему делать, что ему следует говорить, чтобы оригинал не разозлился? Один неверный шаг — все, это будет конец. Сяо Юй не хочет этого конца, ведь тогда он неизбежно умрет и потом... Он нервно сглотнул и попытался придать своему лицу как можно более безмятежный, равнодушный вид. Почему это случилось именно в этот момент? Наконец Ло Бингэ остановился так близко, что Сяо Юй чувствовал его дыхание у своего лица. От этого было еще более неуютно, но он стоически все терпел. Ло Бингэ молчал пугающе долго и это нервировало юношу. Ничего не говоря, Император сел на край кровати и просто уставился своими тёмными обсидиановыми глазами прямиком на него. Лю Цингэ почувствовал, как у него задергался глаз, он глубоко вздохнул, пытаясь успокоить свое сердце. Ничего страшного не случится, верно ведь?... — Этот Император видит, что шишу Лю нездоровится, — нарушил молчание Бингэ, — почему вы так бледны? Лю Цингэ нервно рассмеялся, впрочем, смех его получился на редкость ужасным и притворным: — Нездоровится? О Небеса, с чего вы это взяли? С этим лордом все в порядке. Впрочем, он сильно преувеличивал, стараясь казаться беззаботнее, чем обычно. Ему нужно было приложить максимум усилий ради того, чтобы Император трех миров не смог ничего заподозрить, ведь в противном случае... В противном случае Ло Бингэ решит напоить его своей демонической кровью и тут Сяо Юй уже не сможет возразить, даже если сильно захочет. Ло Бингэ был сильнее его самого, ему ничего не стоит одним махом заставить Сяо Юя выпить его кровь, но попаданец совершенно не желал этого и того, что ему придется подчиниться. — Правда? Но вы очень бледны. Этому Ло кажется, что вам... Сяо Юй побледнел: — Эм, нет, нет, нет! Все хорошо! Этому лорду не нужны никакие лекарства! Ло Бингэ, кажется, ни капли ему не поверил. Или сделал вид, будто поверил, но на самом деле размышляет. Но спасибо хоть и на том, что не стал настаивать на принятии лекарств. Сяо Юй позволил себе облегченно вздохнуть. — Этот Ло пришел к вам узнать, как там обстоят дела с вашим преемником, — вдруг произнес демон, — вы задерживаетесь. — Уже почти все готово, осталось не так много сделать. Ло Бингэ недоверчиво хмыкнул. А вот Сяо Юй, откровенно говоря, начал паниковать. Вообще-то, если быть точным, он и тут врет, но совсем немного, верно же?... А Ло Бингэ, к сожалению несчастного попаданца, был довольно проницательным персонажем, поэтому легко может понять, что ему что-то недоговаривают. Он ни черта еще не подготовился, само собой разумеется, что вопрос Ло Бингэ, ровно как и его внезапное появление, сбило Сяо Юя с толку. На грани паники разум словно помутился, руки дрожали. Под одеялом, конечно, заметить легкую дрожь было не так просто, однако Лю Цингэ, сильно обеспокоившись этим (и заранее испугавшись того, что его ложь тут же раскусят) сунул ладони еще глубже в одеяло. Ло Бингэ, наблюдая за ним, слегка прищурив глаза, неожиданно заметил: — Ваши руки дрожат... Шишу боится? Что, простите?... Сяо Юй поперхнулся воздухом и закашлялся: — Нет, просто этот лорд замерз. — У этого Ло есть меховая накидка, — не придумав ничего лучше, чем просто укрыть Бога Войны своей мантией, подбитой мехом зверя, произнес Император. — Теперь шишу лучше? "Очень", — мысленно фыркнул Лю Цингэ. Вслух, однако, свои мысли на этот счёт говорить не стал — ну уж нет, себе дороже. Чего доброго Император еще и возмутится тому, что его накидкой пренебрегают. Нет, лучше увольте. Хотя накидка оригинального героя неплохо справлялась со своей функцией грелки, заклинатель все равно не мог унять панической дрожи рук. Страх витал в помещении и все время казалось, что демон ее чувствует, только ничего не говорит, решив немного поиздеваться над попаданцем. Он уже почти мысленно приготовился к тому, что его решат замучить кучей ненужных вопросов, на которые у него все равно нет ответов, но неожиданно Император трех миров поднялся с кровати. Его лицо было строгим, когда он сказал: — К сожалению, шишу, но этот Ло вынужден вас покинуть. Дела во дворце не ждут. Однако этот Ло потом обязательно навестит вас снова. — Хорошо, — пробормотал Сяо Юй. Ло Бингэ снисходительно посмотрел на него так, словно на неразумное дитя — и затем исчез. Подбитая мехом накидка так и осталась на Сяо Юе.

***

Лю Цингэ был идиотом. Точнее, он был идиотом по той причине, что не убрал вовремя эту чертову меховую накидку оригинального героя, когда в дверь постучались с такой силой, что, казалось, готовились выбить ее ударом ноги. В помещении оказались Ян Исюань и Шэнь Юань. И если перед первым он не знал, как себя вести, опасаясь того, как бы его новоиспечённый ученик не начал подозревать своего шицзуня в любовной связи с таинственным гостем, оставившем ему накидку — то перед Шэнь Юанем вел себя предельно просто. Все дело было в том, что Шэнь Юань с недавнего времени узнал про оригинального Ло Бингэ. И понял, конечно же, кто оставил эту накидку, однако при Ян Исюане благоразумно помалкивал, вот уж большое спасибо за это, кисло подумал Сяо Юй. Шэнь Юань прекрасно знает, что неосведомленный ученик может подумать, что его учитель... кхм... К счастью, спасибо Юаню за то, что тот сумел разрулить неловкую ситуацию с накидкой. Отослав Исюаня за новой порцией бутыльков с лекарствами, некоторое время после тишины Шэнь Юань тихо спросил: — Ну что, как ты себя чувствуешь, шиди? В ответ юноша пожал плечами — не хорошо, но и не совсем уж отвратительно. — Хорошо, — кивнул Шэнь Цинцю, — я... Договорить он не успел. Лю Цингэ услышал крик Ян Исюаня: — Городские ворота открылись! — выкрикнул Ян Исюань. — Городские ворота открыты! — Что? — непонимающе переспросил Шэнь Юань. — Этих красных монстров изловили! — гаркнул Ян Исюань. — Ворота снова открыты! Цзиньлань спасен! — Так быстро? — удивился Лю Цингэ, скептически приподняв бровь. — Шисюн Цинцю, давай выйдем и проверим? Заторможенно кивнув, Шэнь Цинцю направился на улицу. Кое-как выпутавшись из одеяла, Сяо Юй быстро привел себя в надлежащий вид, предварительно спрятав накидку от греха подальше, и рванул за шисюном. С ног до головы его охватило недоброе предчувствие, словно что-то должно было произойти нехорошее. Стоило воротам на улице открыться, как в город устремились выжидавшие в нескольких ли наблюдатели, собираясь на площади, где Му Цинфан раздавал собственноручно приготовленные пилюли. Обезлюдевший прежде Цзиньлань вновь наполнился празднующими людьми. Семеро захваченных живьём сеятелей теперь сидели за барьером, установленным монахами храма Чжаохуа. Лю Цингэ, глядя на оживление, погрузился в раздумья, не сразу расслышав слова Шэнь Юаня: — Интересно, что же произошло этой ночью? "Ты знаешь", — Лю Цингэ очень хотел сказать ему, что он спасал его от чертового Ло Бинхэ, но вместо этого парировал: — А что произошло с твоим учеником? На это Шэнь Юань не мог подобрать слов. Ло Бинхэ лидирует со счётом 5:2... Сяо Юй угрюмо цокнул языком, скрещивая руки на груди. Внезапно шумная толпа адептов притихла и распалась, освобождая место, и вперед выступили главы школ. Юэ Цинъюань вышагивал бок о бок со старым главой дворца Хуаньхуа, в то время как настоятели храма Чжаохуа и вершины Тяньи следовали за ними. А рядом со старым главой Дворца шествовал Ло Бинхэ. В свете раннего утра он казался бодрым и полным сил. Мысленно сравнив его вид с собственным, Шэнь Цинцю поневоле почувствовал себя уязвлённым. Лю Цингэ напрягся, понимая, что сейчас должно произойти что-то страшное. Но даже Юэ Цинъюань заметил состояние Шэнь Цинцю: подойдя к Шэнь Цинцю, он окинул его задумчивым взглядом, встревоженно заметив: — Ты выглядишь просто ужасно. Не стоило тебя отпускать. — Просто не мог уснуть из-за воплей пациентов Му Цинфана, — выдавил улыбку Шэнь Цинцю. Уже покончивший с раздачей пилюль Му Цинфан подивился: — Как же так, шисюн? Как бы они ни шумели, они не могли довести вас до подобного состояния за одну-единственную ночь. Вы точно приняли лекарство, которое я для вас оставил? — Принял я его, принял! — ворчливо бросил Шэнь Цинцю. В этот момент на дальнем краю площади возникла какая-то суматоха. Обернувшись, Шэнь Юань и Лю Цингэ воззрились на людей. Человек средних лет в траурной одежде подвёл большую группу мужчин и женщин к Ло Бинхэ, веля им встать перед ним на колени. По-видимому, это был правитель Цзиньланя собственной персоной. Мужчина прямо-таки исходил признательностью: — Эти бессмертные не пожалели собственных бесценных жизней, чтобы спасти наш жалкий городишко! Мы никогда не сможем отплатить вам за подобную милость! Ежели в будущем господам хоть что-нибудь понадобится, мы не пожалеем даже жизни, дабы исполнить их волю! Уголки губ Лю Цингэ дернулись. Ответ Ло Бинхэ был ничуть не менее шаблонным — он скромно потупился: — Господин правитель, прошу, не воздавайте мне чрезмерной хвалы. Цзиньлань пережил это несчастье благодаря совместным усилиям заклинателей всех присутствующих здесь школ, так что несправедливо было бы приписывать все заслуги одному человеку. Стоит ли говорить, что эта безупречно вежливая речь, ничуть не уронив его достоинства, немало потрафила членам прочих школ. Однако это не остановило правителя города, который продолжал разливаться: — Прошлой ночью я своими глазами видел, как молодой господин ловил этих низменных созданий. О, это было воистину впечатляющее зрелище! Настоящий юный герой! Наверняка столь выдающегося ученика воспитал великий учитель! Глава Дворца, мне остаётся лишь поздравить вас с тем, что вы подготовили столь сильного преемника! При словах "наверняка столь выдающегося ученика воспитал великий учитель" улыбка Ло Бинхэ расширилась, а взгляд, словно ища кого-то, пробежался по толпе. На одно мимолётное мгновение он подобно прикосновению стрекозы к воде скользнул по лицу Шэнь Цинцю, но тот поспешно заслонился веером. Ситуация становилась все опаснее и опаснее. Сяо Юй тут же заслонил собой Шэнь Юаня от пронзительного взгляда главного героя. Глава дворца Хуаньхуа бросил на Ло Бинхэ восторженный взгляд, исполненный отеческой любви. Всем, кроме Шэнь Цинцю и Лю Цингэ было невдомёк, что этот взгляд предназначался не только будущему преемнику, но и будущему зятю. Семь сеятелей, окружённые толпой заклинателей, вели себя неспокойно, то и дело выкрикивая всяческие непристойности и угрозы. Наконец кто-то из людей спросил: — А с этими тварями нам что делать? — Шиди Шэнь, у вас есть идеи на этот счёт? — переадресовал вопрос Юэ Цинъюань. Шэнь Цинцю неуверенно пробормотал: — Цинцю кое-что читал об этом в старых книгах. Сеятели не переносят высоких температур, так что, полагаю, огонь уничтожит заразу. Он имел в виду, что, подвергнувшись воздействию высоких температур, демоны станут безвредными, однако кто-то из монахов ошарашенно пробормотал: — Хоть это звучит разумно, но вы... вы уверены, что нам стоит использовать столь жестокие методы, опускаясь до уровня самих демонов? Его голос тотчас потонул в гневных воплях выживших горожан. В дни разгула чумы погибло неисчислимое множество невинных, в мучениях сгнив заживо на глазах собравшихся на площади. Некогда процветающий торговый центр в считанные дни обратился в город-призрак, потому даже столь робкое изъявление сочувствия к виновникам поветрия вызвало яростную реакцию. Группу монахов окружила беснующаяся толпа, выкрикивающая: "сжечь их!" и "всех, кто будет возражать, тоже сжечь!" Большинство сеятелей скалили зубы в жестокой улыбке, не выказывая и следа слабости. Цепкий взгляд Сяо Юя выхватил фигуру одного из сеятелей — это был маленький представитель демонической расы, безутешно всхлипывающий в углу. Лю Цингэ не имел ни малейшего понятия того, притворяется ли этот демон, мастерски играя на публику, либо же плачет искренне, но на всякий случай решил быть настороже. И не прогадал, как он понял значительно позже. От этого зрелища сердца нескольких людей дрогнули. Закусив губу, Цинь Ваньюэ обратилась к Ло Бинхэ: — Господин шисюн Ло, этот малыш достоин сострадания. И она была права — но разве не достойны сострадания те, что, заразившись, гибли в мучениях? Ло Бинхэ улыбнулся ей, однако ничего не ответил. С точки зрения Сяо Юя, Ло Бинхэ явно уделял девушке недостаточно внимания: разве ему не следовало, в соответствии с оригинальным сюжетом, согреть ее теплом и участием? Неужто Ло Бинхэ удалось прежде времени усовершенствовать прочие навыки в ущерб науке соблазнения, которую вовсе забросил? Пожалуй, любой ценитель гарема счёл бы, что это полный провал! Но разве могла девушка противостоять приближённому главы школы, чье спокойное, невозмутимое, прекрасное с любого ракурса лицо казалось выточенным из нефрита? Само собой, Цинь Ваньюэ хватило одной улыбки, чтобы тотчас позабыть обо всем, предавшись благостному созерцанию. И тут случилось нечто непредвиденное. Маленький сеятель вскочил на ноги, бросившись к барьеру, и его без того красное лицо исказилось от вопля: — Бессмертный мастер Шэнь, прошу, не дайте им меня сжечь! Умоляю вас, бессмертный мастер Шэнь, спасите меня! Лицо Лю Цингэ перекосилось, он со звоном вытащил меч. — Ах ты... Тысячи взглядов со всех концов площади обратились на Шэнь Цинцю. Сеятель не унимался: — Мы же сделали все так, как вы сказали — отчего же вы теперь велите нас сжечь? Вот чего-чего, но этого Сяо Юй совершенно не ожидал! Он тут же воззвал к Системе с немыми криками: "Эй, Система, почему его обвиняют? Разве он бы так поступил?" [Оригинальный злодей, пользователь, оригинальный злодей.] Ну вот, что собственно и ожидалось от Системы — она не хотела помогать ему даже подсказками! Лю Цингэ заскрежетал зубами, понимая, что, выступи он в защиту Шэнь Юаня — и тогда обвинят и его! Однако слова старого главы Дворца заставили его не только жаждать желания убить этого старика с новой силой, но и умереть на месте от своего неуёмного яда. — Не мог бы бессмертный мастер Шэнь пояснить нам, о чем говорит эта тварь? Неужто кто-то способен повестись на столь очевидную подставу? Человек из толпы незамедлительно поддержал старика: — Да уж, объяснитесь! Вот вам и ответ! Однако двенадцать пиков всегда сплачивались перед лицом внешней угрозы. Едва прозвучали первые обвинения, как лица заклинателей хребта Цанцюн посуровели, а взгляд Юэ Цинъюаня так вовсе заледенел. Ци Цинци фыркнула: — Для любого, кто мыслит головой, очевидно, что эта тварь попросту хочет затащить кого-нибудь с собой в могилу. Это же чистой воды клевета! Все демоны одинаковы — никакого представления о чести и морали. Как можно купиться на столь низкий трюк? Не смешите меня, люди! Старый глава Дворца мягко возразил: — Почему же эта тварь выбрала именно бессмертного мастера Шэня? Я бы на вашем месте над этим призадумался. Ло Бинхэ продолжал безмолвно созерцать происходящее. Быть может, Лю Цингэ померещилось, что его угольно-черные глаза прямо-таки сверкают радостным предвкушением, а в улыбке читается мрачное удовлетворение. Демоническая полукровка явно приложила к этому руку, он был в этом более чем уверен. Но тут Лю Цингэ вспомнил. В оригинальном романе Шэнь Цинцю навлёк на себя всеобщую ненависть непростительным деянием — он собственными руками убил своего шиди Лю Цингэ. Однако вот же он — стоит бок о бок с Шэнь Цинцю, и если кто-то посмеет поднять на этого Шэнь Цинцю руку, может, еще и заступится! Да ведь это обвинение попросту не выдерживало критики! Или, быть может, расчёт сделан на то, что, хоть единственное пятнышко почти не повредит его репутации, ложные обвинения будут множиться, пока, слившись, сплошь не покроют ее грязью? А исходя из того, как переменился Ло Бинхэ… эту возможность не следовало сбрасывать со счетов. Внезапно вперед вышел тот самый адепт дворца Хуаньхуа с изрытым оспинами лицом, который прежде насмехался над Шэнь Цинцю в заброшенном здании. Отвесив поклон главе своей школы, он изрёк: — Великий мастер, этот ученик обнаружил кое-что, относящееся к делу, но не знает, будет ли уместным сказать об этом. Шэнь Цинцю бесстрастно бросил: — Не зная, будет ли это уместно, ты уже заговорил об этом — тебе не кажется, что это несколько непоследовательно? — Иными словами, ты не боишься осрамиться, — Лю Цингэ воинственно смотрел на него, загораживая собой Шэнь Юаня. Адепт явно не ожидал подобного замечания от двух из заклинателей: его лицо сперва залилось краской, затем побледнело, пока на нем тёмными отметинами не проступили оспины. Так и не найдясь с ответом, он лишь наградил Шэнь Цинцю негодующим взглядом. — Вчера этот ученик и несколько старших адептов видели пятна разносимой сеятелем заразы на руке старейшины Шэня, и все же сегодня эти отметины исчезли! Наставник Му с хребта Цанцюн, раздавая пилюли, предупреждал, что они были созданы в спешке и подействуют не раньше, чем через сутки. Шисюн Ло принял лекарство, но сыпь на его руках еще не исчезла — как же старейшина Шэнь умудрился исцелиться прежде него? Этому ученику сей факт показался крайне подозрительным. — Все равно твои слова — это еще не доказательства, — бросил Сяо Юй. Поворот сюжета ему не нравится, ох как не нравится!... Совершенно глупо было предполагать, Ло Бинхэ не стал бы исцелять его ради доброй памяти и благих побуждений. Обычно спокойный Юэ Цинъюань, лицо которого кипело от гнева, раздраженно дернул головой, заступаясь за Шэнь Цинцю: — Мой шиди уже давно исполняет обязанности главы пика Цинцзин. Как горный лорд он всегда являл собой прекрасный образец для подражания, будучи человеком чести и безупречной моральной чистоты. В пределах нашей школы мы не таим от собратьев никаких секретов и знаем друг о друге все. Боюсь, что вы слишком легковерны, раз подобная нелепица способна разжечь ваши подозрения. — Правда? — отозвался старый глава Дворца. — Мне доводилось слышать о нем кое-что иное. Шэнь Цинцю прищурился: — Каким бы ни был на деле глава пика Цинцзин хребта Цанцюн, с каких это пор заклинатели других школ руководствуются сплетнями в отношении своих собратьев? — Будь это обычные сплетни или слухи, безусловно, мы бы не спешили им верить, — невозмутимо отозвался старый глава дворца. — Однако эти слова исходят непосредственно от членов вашей досточтимой школы. — Обведя собравшихся взглядом, он продолжил: — Общеизвестно, что обычно среди адептов устанавливаются доверительные отношения, так что любые толки волей-неволей достигают всех ушей без исключения. То, что горный лорд Шэнь пытается скрыть, как он истязает своих учеников, отнюдь не характеризует его как "человека чести и безупречной моральной чистоты". — А вы как будто не "люди чести и безупречной моральной чистоты", как я погляжу, — гневно бросил Лю Цингэ. Он не мог поверить в то, что все кругом были единодушно согласны с этим старым заклинателем. Сяо Юй знал, что настоящий Шэнь Цинцю в самом деле много издевался над несчастным Ло Бинхэ; само собой разумеется, по прошествии некоторых лет тот вырастет и решит отомстить бывшему учителю за все страдания, которые Шэнь Цзю причинял ему. Не все люди были готовы терпеть унижения долгое время, не попытавшись отомстить в ответ. — Вы сами признаете, что это — не более чем толки, — высокопарно возразил на все это Юэ Цинъюань, — так зачем повторяете их во всеуслышание? Да, моему шиди не свойственно баловать учеников, однако уверяю вас, что в своей строгости он никогда не переходит границ. Внезапно раздался тонкий девичий голосок — это Цинь Ваньюэ, не сдержавшись, заступилась за свою зазнобу: — Если этой жалкой ученице позволено будет высказаться, я бы хотела задать вопрос главе школы Юэ. Как вы полагаете, посылать подростка на бой со старейшиной демонов, облечённым веками боевого опыта, чье оружие и броня усеяна ядовитыми шипами, нельзя счесть жестоким обращением? — Об этом я судить не берусь, — ответил Шэнь Юань голосом, в который начало закрадываться раздражение, — но полагаю, что едва ли можно винить учителя за то, что он отталкивает ученика в сторону, принимая на себя удар этих самых отравленных шипов. Или у тебя есть возражения и на этот счёт, а, Ло Бинхэ? При звуках этого имени на многих лицах отразилось изумление, в особенности среди заклинателей с хребта Цанцюн. Поскольку в прошлом Юэ Цинъюаню нечасто доводилось видеть Ло Бинхэ, в особенности после того, как "обновлённый" Шэнь Цинцю нашёл ученику лучшее применение, чем мальчик для битья, то все это время он и не думал отождествить этого высокого, самоуверенного молодого человека, стоящего подле главы дворца Хуаньхуа, с безвременно погибшим любимым учеником Шэнь Цинцю. Прежде Юэ Цинъюаню не раз доводилось слышать о том, как старый глава дворца выделяет своего любимого ученика, так что, глядя на них, он попросту принял Ло Бинхэ за Гунъи Сяо. Теперь, осознав всю глубину своей ошибки, он явно был потрясён не меньше прочих. Сам Ло Бинхэ уставил недвижный взгляд на Шэнь Цинцю над головами собравшихся, что при его росте было нетрудно. — Учитель действительно встал под удар, чтобы защитить меня, — медленно произнёс Ло Бинхэ, — и я этого никогда не забуду. — А это правда ты? — недоверчиво заметила Ци Цинци. — Шэнь Цинцю, разве ты не уверял, что твой ученик погиб на твоих глазах? — Переведя взгляд на Ло Бинхэ, она продолжила: — Как бы то ни было, раз уж ты жив, тебе следовало вернуться на пик Цинцзин, разве нет? Или ты не ведал, что твой учитель от горя... — Вот это-то сильнее всего озадачивает всех нас, — не сдавался старый глава Дворца. — Зачем хранить в тайне то, что он на самом деле не умер? И почему он не хочет возвращаться, хотя, казалось бы, ничто ему не препятствует? — Да неужели это сложно понять? — Лю Цингэ уже успел устать от этого пафоса старого главы дворца. — Вы настолько недальновидны, что не видите, что этот... — он махнул рукой в сторону Ло Бинхэ, — ...не горит желанием туда возвращаться? Если глава дворца Хуаньхуа хочет еще что-то добавить, прошу его говорить без обиняков. — Вам отлично известно все, о чем я хочу сказать, лорд Лю, — улыбнулся старый глава дворца, — и люди с незамутнённым взором меня поймут. Само собой, этих демонов следует предать огню, но если кто-то стоял за этим чудовищным деянием — кто-то, подбрасывающий хвороста в огонь — то он также должен понести наказание. И, сдаётся мне, вы задолжали объяснение пострадавшим горожанам Цзиньланя. Закипев от возмущения, Сяо Юй сжал эфес меча крепче, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не навалять старому главе дворца как следует, но тут вмешался Ло Бинхэ: — Учитель ненавидит зло. Когда дело доходит до демонов, то он просто не может удержаться от того, чтобы немедленно их уничтожить — лишь это наполняет его душу подлинным ликованием. Как мог он вступить с ними в сговор? Казалось бы, этими словами он снимал все обвинения с Шэнь Цинцю, и лишь сам заклинатель понял скрытое значение фразы: "…не может удержаться от того, чтобы немедленно их уничтожить — лишь это наполняет его душу подлинным ликованием". — Ло Бинхэ, ты все еще ученик пика Цинцзин или адепт дворца Хуаньхуа? — После всего случившегося вы вновь готовы признать своего ученика, горный лорд Шэнь? — ухмыльнулся старый глава дворца. — Да почему нет? Он еще не сказал, к какой школе конкретно принадлежит, — Бог Войны раздраженно фыркнул. Теперь стороны противостояния ясно определились: они выстроились друг против друга, они метали искры, сгущающиеся в плотную атмосферу враждебности — мечи извлечены, луки натянуты. Что же до сеятеля, породившего этот конфликт, то о нём уже никто и не вспоминал. Внезапно напряжённую тишину прорезал чарующий женский голос: — Шэнь Цзю?... Ты ведь Шэнь Цзю? Лицо Шэнь Юаня вмиг перекосилось, Сяо Юй сочувственно положил на его плечо руку. Этот сюжет определённо был самым хреновым.