Букет цветов для тебя

Погода с утра на удивление казалась умиротворяющей, что невольно голова клонилась в бок, а веки тяжело ложились на глаза. Приятный ветерок и пение птиц убаюкивало, не хотелось ровным счётом ничего. Вот, видишь на земле огромный камень, нагретый лучами солнца, и тело само как-то тянет в его направлении. Хочется завернуться клубком поудобнее, и нежиться под шуршание листвы, пока её не прервал какой-нибудь тревожный, городской гул. Но Каэдэхаре, к сожалению, не позволена такая роскошь. Всё потому что в руках у него синай, направленный против непоколебимой мишени, и тяжёлый, уставший взор тренера следит за дрожью его кистей. И Кадзуха чувствует вину, потому что он подающий надежду ученик, потому что когда-то его отец был товарищем хмурому учителю. Сам парень не замечает, что движения его слишком редкие, что на деревянном противнике он оставил множество ранений, считающиеся смертельные для человека. И сэнсей вовсе не злиться, а волнуется, что скрывают утяжеляющие его лицо густые брови. И всё только потому что голова кажется тяжёлой. Не столько от мыслей, сколько от их последствия. Дрожащие кисти рук испачканы в синей пасте, а мозг замучен бессонной ночью. И ветер делает всё только хуже, донося до слуха юноши смех детворы за забором, что эхом проносится по всей улице щебетанием счастливых пташек. Хочется бездельничать. Смотреть на медленно плывущие облака над головой, пить прохладную газировку и ни о чем не думать. « Как же нечестно, что тренировка на улице », — промелькает в голове недозволительная жалоба. Но он не единственный, кто думает так, поглядывая в сторону выхода. Ленивцы давно пристроились в теньке от дерева, посаженного когда-то, в далёкие прошлые года, экологическим клубом. И прямо сейчас эти самые бездельники мысленно благодарят тех добрых людей, хотя обыденно на уроках этого предмета просто спят, позабыв о важности здоровья их экосистемы. — Каэдэхара, — меч останавливается и опускается остриём вниз, тренер подозвал к себе его хозяина. — Убери меч и вытяни руки. Командует он сразу же, стоило парню только подойти. И Кадзуха знает для чего эти нехитрые манипуляции. Знает, потому и не торопится, дышит ровно, старается унять колебания мышц. Но понимает, что не получается, когда тренер недовольно хмыкает и тяжело вздыхает. — Сильно устал? — спрашивает он. — Никак нет, — честно врёт ученик, которому заметно не поверили. — Практиковался вне занятий? — Нет, — опуская руки уже честно ответил Кадзуха, однако с лица его учителя не стёрлась недоверие. Кажется, его заспанные глаза выдают в нём усталость. — Собирайся-ка, Каэдэхара, домой иди, — похлопав по плечу скомандовал тренер. — Сонный боец в бою не воин, а несчастный случай, — добавил он, рукой подталкивая к выходу. Каэдэхара и возразить то ничего не мог. Да и не стал бы, ему только в радость ранее освобождение. Чего не скажешь о его товарищах, которые в след что-то говорили, шуточное может быть. Единственная чьи слова его остановили была Аяка, что скорым шагом спешила к уходящему Каэдэхаре, прося подождать её. — Камисато, вас никто не отпускал, — заметил тренер, посчитавший что девушка хочет сбежать. — Тэкэко сэнсей, я на минуточку зайду в раздевалку, мне нужно отдать Кадзухе кое-что, — постаралась оправдаться девочка, которой даже не дали до беловолосого дойти. После её слов некоторые девчонки с парнями что-то весело зашушукали, понятно, конечно, о чём они говорили. Первая красавица класса Камисато Аяка, примерная и послушная ученица. Многие парни тайно хранили тёплые чувства к ней глубоко в сердце, но близко подойти не смели, да и признаваться страшно. Кто-то думал что у неё, такой очаровательной девушки, точно есть парень, даже имея подозрения на Кадзуху. А кто-то побаивался её старшего братца, чей авторитет сохранился даже после окончания школы. Да и... Страшно отказ получить, многие с этим согласятся. — Ладно, только быстро, — дал он всё таки разрешение, после чего Аяка уже медленным бегом посеменила к своему другу. Потому что терпение тренера не стоит испытывать, и уставшего приятеля долго мучить не хотелось. Подбежав к Кадзухе девушка схватила того за кисть и быстро юркнула в женскую раздевалку, совсем об этом не подумав. Улюлюкающий хор парней она конечно не заметила, но резко стушевавшегося и закрывающего ладонью глаза Кадзуху сложно не заметить. — Нет здесь ничего такого, не бойся. — Кто вас знает, может всякое висит, просто ты не замечаешь? — Не делай из нас не пойми кого! — в шутку разозлилась девчушка, несильно ударив по ладони друга. — Погоди, сейчас. И приблизившись к своему шкафчику Аяка начала рыться в рюкзачке, в котором почти сразу же что-то зашуршало. Каэдэхара не знал что же такое ему хотят отдать, поэтому удивился, когда к нему повернулась улыбающаяся подруга с пакетиками всяких вкусностей. — Вот, для тебя с ребятами выбирали, — протягивая к нему сладкий подарок объяснила Аяка. И Кадзуха поверил ей, ведь среди пакетиков вкусностей были шипучие конфеты, которые создают фейерверки во рту, как говорит Ëимия; булочки в виде мордочек собачек и котиков, которые недавно учился печь Томо; уиро несомненно был выбором самой Аяки; мини мармеладные варианты суш могла предложить Кокоми; а две бутылки лимонадов со вкусом кока-колы лимон и лайма точно выбрал Хейдзо, в последнее время бегающий в один и тот же ларёк за освежительными напитками. — Горо выбрал эти фруктовые конфеты и желе, — словно читая его мысли продолжила перечисление Аяка. — Сначала хотел выбрать что-то из шоколадных десертов, но побоялся что они могут растаять на жаре. А это, — девушка кивнула в сторону торчащих упаковок с шоколадными батончиками и палочками поки. — Уже принесли Итто с Куки. — И никаких жуков? — в шутку спросил Каэдэхара, пока улыбка невольно расползлась по его лицу. В голове как-то само по себе представлялся тщательно подбирающий сладости Горо, негодующий по поводу выбора Итто, совсем не виня его правую руку Куки. Наверняка потом Кокоми попыталась успокоить его. И забавно было бы, если его двое друзей коллекционеров, в лице Хейдзо и Итто, решили поделиться пару экземпляров редких жуков. Видимо Аяка поняла про что говорил друг, и сама с весёлой улыбкой хмыкнула. — Нет, никаких жуков. — У нас какой-то праздник, или...— хотел было спросить парень, смутившийся таким подарком, но не успел договорить, так как всё взвалили на его руки. — Просто маленький подарок. Ты в последнее время куда-то убегаешь постоянно... На прошлой вылазке мы с ребятами ходили по ларькам в парке. Ты ведь любишь такие прогулки, все как-то сразу о тебе вспомнили. Итто вот и предложил понабирать для тебя, — объяснила Аяка опустив немного взгляд, как бы вспоминая тот день. Кадзуха и сам голову опустил, тоже ведь думал об этом. Не редко мечтал с ребятами время провести, сидя один на скамейке в том самом дворе. — Слушай, — тихонько начала девчушка. — правда, что ты на встречу с девушкой убегаешь? На этом вопросе Каэдэхаре стало очень даже неловко. Не из-за самого вопроса, а потому что мозг зачем-то пропустил через воспоминания те самые белые гетры, одетые на молочные ножки парня... Кадзухе честно было стыдно за свои мысли. Особенно они были не к месту прямо сейчас, когда он находится в женской раздевалки, разговаривая со своей подругой. — Нет, не к девушке, — поспешил он заверить её, но резко опомнившись добавил. — Я вообще ни к кому не бегаю. Аяка непонимающе захлопала глазками, пока Кадзуха мысленно ругал самого себя. Неужели ему ещё и по поводу парней оправдываться придётся? — Не подумай ничего, просто Хейдзо такое предположил, вот и.. — начала было говорить девушка, как вдруг дверь раздевалки отворилась с громким хлопком, столкнувшись со стеной. — Голубки, а ну выходите! — скомандовала девушка с группы Аяки, при этом с сильно зажмуренными глазами, и очень красным лицом. Что они там ещё надумали? — А, да, простите за задержку! — Аяка и сама смутилась, поспеша на улицу. За разговором она и вовсе забыла, что отпустили её ненадолго. Каэдэхара тоже задерживаться не стал, и подхватив все сладости поудобнее поплелся в мужскую раздевалку. Дел сегодня особо не было, как и планов в принципе. Он думал что сумеет спросить совета у своего коллеги Син Цю, но тот просто напросто был загружен весь день, и даже сам пытался как-то подловить беловолосого. Но между ними постоянно что-то создавало невидимую стену: то обязанности Син Цю как члена какого-то клуба, то уроки, даже тот же Тэкэко сэнсэй, разделивший тренировки их групп. Стоит учитывать и то, что сам Син Цю имеет на себе обязанность в лице другого человека. Который также нуждается во внимание, может быть даже больше. Кадзуха тяжело вздохнул и достал с рюкзака проводные наушники, которые чудом не были запутаны между собой. Подобное явление Ëимия называла чёрной магией, а Хейдзо каким-то сбоем матрицы. Ведь, как они говорят: "не может быть, чтобы эти адские верёвки не были спутаны". Кадзуху всегда веселят их шуточные предположения, которые Итто воспринимает слишком серьёзно. Такие моменты может быть и кажутся простыми мелочами, но после прошедшего вместе с ними дня в груди всегда остаётся невероятное тепло. Смешинки в голове отгоняют дурные мысли, и во всём теле чувствуется невероятная лёгкость. Даже если они обошли весь город, всегда остаются силы на второй круг. И Каэдэхара искренне рад, что в жизни ему повезло встретиться с такими замечательными людьми. Иногда ему хочется поделиться со всем миром своей радостью, чтобы новость об этом дошла до самых небес, чтобы его родные с Томой не беспокоились. Если, конечно, существуют эти самые "небеса". Просто потому что на самом деле он и представить не может, как смог бы стоять сейчас ровно на ногах, если судьба не свела бы его с друзьями. Но сейчас об этом не хотелось думать. Для этого и были взяты наушки, которые помогут голове отвлечься на какую-нибудь понравившуюся музыку, вслушиваясь в текст песни. Ноги парня уже сами по себе ведут его в сторону того самого двора, где деревья странным образом все слегка наклонены, и бабки не сидят на скамейках, а кричат друг другу, выглядывая из окон своих квартир. Где он ждёт принца в белых гетрах, который за долгое время не соизволил выйти из дома. Но зато в бар водит несовершеннолетних рыжих великанов, и ни капли не пьëт. Хотя, если вспомнить их разговоры, то можно было сделать вывод, что именно громила и потащил маленького принца. И Кадзуху совсем не смущает то, что рассматриваемого им парня он мысленно называет принцем. Лицо то у него действительно казалось аристократическим, с таким обычно выступают в спектаклях, отыгрывая очаровательную, но капризную куклу. И имя точно подходящее, что замечает он, невольно качая головой под мелодию в наушниках. У музыки есть особенное свойство — вводить людей в опьяненное состояние. Всё тело поддаётся ритму, и всю тревожность затмевают эмоции, приносящие вырисовываемые воображением картины из песни. Чудесное чувство. В таком состоянии совсем ничего не хотелось делать, да и что он мог? Определённого плана он не имел, но что-то да и нужно предпринимать. Вопрос лишь в том, что именно? Наверное было бы лучше, если он пошёл домой и отоспался, на выспанную голову и думается проще. Да и солнце на улице ярко светило, об этом он и мечтал, стоя перед мишенью. Но спать нельзя, хотя бы по такой простой причине как то, что он находился на улице, в чужом дворе. Потому он смотрит новости в телефоне, попутно достав бутылку лимонада и шоколадные поки. Если занять себя чем-то, даже обычным поеданием сладостей, то мозг непременно не позволит уснуть. Так думал Кадзуха, когда веки его закрылись и голова склонилась в бок, подобно здешним деревьям. Возможно они тоже просто спят. А тем временем солнце склонялось всё ближе к земле, будто сама желая уйти в глубокий сон. Здешние парня не трогали, обыденным он здесь стал, как те декоративные бутоны красных цветов, что растут здесь по воле случая. Может быть про него уже новые глупости придумали, кто его знает. На этот раз он с сумкой сюда пришёл, словно сбежавший из дому бунтарь, не нашедший себе укрытие получше. В общем, понятно что он сам не заметил, как попался в лапы Морфея. И музыка прекратила свою игру ещё минут двадцать назад, когда заряд телефона иссяк. Словно забытый кем-то спал он на скамье, и может быть провёл бы здесь всю ночь. К слову, вернувшись на несколько строк к его тренировкам, можно сказать что большая часть упражнений идёт на запоминание техники телом, нежели мозгом. Тэкэко сэнсэй — человек полюбивший боевые искусства через рассказы и рукописи. Где говорилось о связи тела с душой существа, а также о их разделении. Многие кто смотрели восточные фильмы могли видеть пример того, как познание внутреннего я влияет на ход боя. Когда герой во время битвы способен чувствовать мир, окружающий его, видеть энергию врага и осознанно контролировать свою собственную. Но в то же время, теряя сознание, или часть главных органов чувств, например зрение, продолжал бой неосознанно. Иногда даже погибнув герой мог продолжать драться до тех пор, пока всё его тело не разделят по кусочкам. Таких идеальных бойцов хочет подготовить учитель Каэдэхары. Может сейчас не эра самураев, бесстрашно рвущихся в битву. Но подобное здорово может спасти их, в случаях нападения, когда напуганный мозг в растерянности не знает что и предпринять. Наверное именно из-за этого Кадзуха во сне и не заметил, как схватил чужую руку, что потянулась в его направлении. Да таким крепким хватом, что неизвестному не удалось вырваться из неё, как бы сильно не старался. Проснулся же он после того, как получил по голове. Негромко ойкнув Кадзуха всё же отпустил неизвестного, чтобы взяться за ушибленное место. — Серьёзно спал? — послышалось сверху недоумение и алые глаза наконец-то взглянули на того, кто всё это время боролся за свою свободу. На него в ответ смотрели распахнутые в удивлении глаза, цвета ночного неба, что уже расстелилась над их головами, освящённая звёздами и редкими фонарями. — Скарамучча? — Ты ещё и имя моë запомнил, — мгновенно глаза сузились, а аккуратные брови слегка нахмурились. Видимо этот парень всегда находится в раздраженном состоянии. — Ну, я же говорил что ты мне кажешься знакомым, и— — Неважно, просто отдай мне моего кота, — отрезал Скарамучча сразу, не желая строить никакого диалога. — Что? — до Кадзухи не сразу дошёл смысл сказанного, пока не удосужился взглянуть на вторую руку, которая, как оказалась, была занята одним пушистым чудом. Уже знакомый синьор, по имени Царапка, преспокойно спал у него на коленях, вцепившись двумя лапками прямо в кожу. Как подобное не разбудило Каэдэхару — тот не знал, ведь из некоторых ран, видимо полученные в следствии кошачей игривости, сочилась некогда кровь, уже засохшая в странных мазнях и рисунках. Если приглядеться, мордочка Царапки была запачкана ею. Сказать что Кадзуха был удивлён — сильно приуменьшить то, что в голове у него творилось, когда после осознания до мозга наконец дошли сигналы о невероятной боли. От неожиданности он хотел было вскочить на ноги, но тут же был прижат сверху чужими руками, что вызвало немало вопросов у беловолосого. — Ты же хотел, чтобы я его отдал. — Хотел, но так ты его разбудишь. — Но по-другому не получится, он же буквально... — Кадзуха не договорил, даже не зная что и сказать, просто указал свободной рукой на выпущенные когти котейки. И, кажется, они только сильнее впились в плоть от нервного движения, и маленький носик уткнулся в сгиб локтя, словно прячась от чего-то. Парень сверху недовольно цыкнул, но ничего против не сказал, лишь задумался, всё ещё держа ладони на чужих плечах. Словно боялся что тот вот-вот сбежит вместе с котом. — Сколько вы спали? — Не знаю, я изначально пришёл сюда без него. — Ты серьёзно? Хочешь сказать тебя не смутило то, что твою руку грызли пока ты спал? — нервно хмыкнул Скарамучча, но увидя вместо внятного ответа молчаливый кивок раздражённо фыркнул. — Тогда вставай, аккуратно, не разбуди его. — Как ты это себе представляешь? — Осторожно снизу возьми, ты детей что-ли никогда на руках не держал? — буркнул темноволосый, наконец отпуская Кадзуху. У которого в голове невольно воссоздался образ Скарамуччи в домашнем фартуке, с любовью убаюкивающий сладко зевающего Царапку. Вот только вместо пустышки тот грыз бы какой-нибудь свежий кусок человечины. Милая семейка получается. Тяжело вздохнув Кадзуха попытался таки встать, сначала подложив под маленькое тельце свою ладонь. Подняться получилось только с помощью того же Скарамуччи, который придерживал Царапке головушку. А тот, на удивление, всё ещё прибывал во сне. — Так и пойдём? — немного смутившись спросил беловолосый, наблюдая за их странноватой конструкцией кровати из четырёх рук, и чуть ли не прижатых друг к другу парней. Скарамучче, очевидно, тоже не особо нравилась подобная перспектива, и что-то пробурчав, попытался полностью переложить кота в его руки. Получилось так, что у пушистого задняя лапа висела в воздухе вместе с хвостом. Но всё остальное тело вполне спокойно разложилось. — Возьми пожалуйста мой рюкзак, — вспомнил Каэдэхара, когда его уже хотели повести к подъезду. Скарамучча как-то неохотно вздохнул, посмотря на оставленные вещи, но возражать не стал. Лишь хмыкнул, когда открыл большой карман рюкзака чтобы положить наушники с телефоном, и бутылку лимонада с поки. Заходя в подъезд Кадзуха не ожидал совершенно ничего, предполагая что дом лишь относительно новый, и внутри может быть чисто. Оказалось что здесь это слово просто не сможет в полной мере описать всю работу, проделанную местной уборщицей. Да и строителями тоже. Лестница была украшена великолепными перилами, выполненные в стиле эпохи возрождения. Весь первый этаж был украшен цветами и картинами, и, кажется, стены блистали, словно зеркальные. Не было ни одной надписи, мусора, Кадзуха даже не уверен была ли здесь хоть кроха пыли. Единственно, воздухе парил запах химических средств для уборки, но и тот вскоре выветрится, судя по открытым окнам. И ладно будь такое только в коридоре, но немыслимым был и блеск спустившегося лифта. В доме где они жил подъемник был изрисован и обгажен по всем поверхностям и углам, что вынуждало его добираться до восьмого этажа пешком. А здесь он видел собственное отражение, когда как никаких зеркал не было повешено. — Челюсть то подбери, — послышалась издевка со стороны. — Я её и не опускал, — ответил Кадзуха, но плечом всё равно коснулся подбородка, что вызвало мимолетную улыбку у темноволосого. Видимо он не всегда раздражён. Доехали они до нужного этажа молча, Кадзуха как-то пытался придумать тему для разговора, ведь молчание было достаточно неловким. Да и ситуация сейчас, прямо говоря, подходящая чтобы хоть как-то заинтересовать Скарамуччу. Не хотелось бы запоминаться как подозрительный парень со двора, тем более если им всё таки удастся сблизиться. — Проходи давай, обувь оставь у входа, — вывел Кадзуху из размышлений их причина, звякнув ключами. Жил парень на десятом этаже в четыреста пятой квартире, рядом с которой действительно стояло неизвестное Кадзухе растение, чьи листья были искусаны, как и рассказывал господин Симада. Видимо у Царапки хобби — грызть, царапать и жевать. К слову об этом чуде, стоило двери закрыться за спиной у Кадзухи, так сразу же пушистик распахнул свои глаза. Прорычав что-то на змеином кот спрыгнул с окровавленных рук и вполне спокойно пошагал в глубь квартире. Оба парня смотрели на это в недоумении. — Блять, — в свою очередь рявкнул Скарамучча, словно его же кот. Царапку сюда несли так осторожно, а этот гадёныш так просто проснулся. — Может он вовсе и не спал? — вдруг предположил Каэдэхара, посмотрев на недовольного парня. — Думаешь? — Ну, знаешь, когда я был маленький, тоже часто притворялся спящим, чтобы отец отнёс меня до кровати, — поделился своими воспоминаниями беловолосый, улыбаясь этой мысли. Это можно было назвать маленькой откровенностью, потому что будучи ещё совсем мелким Кадзуха чувствовал стыд за подобные шалости. Он ведь, в конце концов, мужчиной должен вырасти, а всё радовался когда родители обнимали или брали на руки. — Ну что за глупости? — в свою очередь буркнул Скарамучча. — Почему же, заботишься ты о нем совсем как "папка", — усмехнувшись заметил Кадзуха, стараясь не замечать жалящие грозы в чужих глазах. — Что ж, раз ты больше здесь не нужен, можешь уходить и... — хотел было выгнать хозяин квартиры возвращая сумку, но резко остановился. Кадзухе почти удалось ухватиться за ручку рюкзака, но Скарамучча передвинул её к себе, вновь удивляя беловолосого. Необработанная рука вновь кровоточила, оставленная без затычек в виде кошачьих когтей. И на тёмный пол успело попасть пару алых капель, которые оба не сразу заметили. — Давай я для начала тебе руку обработаю, а то подумают чего ещё, — намекая на соседей предложил Скарамучча, ставя рюкзак на обувную полку. — Стой пока здесь, я сейчас аптечку вынесу. Кадзухе ничего не оставалось кроме как ждать, потому что идти с таким ранением домой действительно казалась не самой лучшей перспективой. Хотя бы потому что у него самого из аптечных средств были только обезболивающие, маленькая капсула с перекисью и вата. Стоило задуматься о пополнении скромных запасов. А тем временем Царапка, где-то побродив по квартире, снова вернулся в прихожую чтобы на что-то пожаловаться неожиданному гостю. Видимо есть хотел. — Что, после сладкого сна поесть захотелось? В ответ ему мяукнули. — И папка твой ничегошеньки не оставил? Кот снова ответил, но уже более протяжно, совсем не жалобно, скорее обижено. — Какой он злюка. — А нечего шастать где попало, — вклинился в разговор Скарамучча, действительно возвратившись с чёрной коробкой, которая была украшена рисунком змея, оплетающая кувшин. — Сначала птиц мне таскал, мышей, теперь бездомных? — прямо обращаясь к коту поинтересовался он. — Я вовсе не бездомный. — Поэтому на улице спишь, да? Давай уже руку, — уже открывая не подписанную бутылку командует Скарамучча. А Кадзухе в нос сразу ударяет жгучий запах спирта, от которого поежился даже кот. — Не бойся, аптечная, — попытался успокоить темноволосый, взяв чужую руку. — Не думаешь что лучше ватой протереть или что-то в эт—ай! — резко дёрнулся Кадзуха, когда его раны буквально облили спиртом и тело пронзило дрожью. Очевидно, всё полилось на пол и испуганный кот мигом помчал в самую темень квартиры, оставляя бедного гостя, кажется, с садистом. — Не дергайся. — Тебе пол хотя бы не жалко? — Предлагаешь мне твоей рукой пол протереть? — Лучше промолчу, — тяжело выдыхая сказал парень, стараясь больше не делать лишних движений. Повезло что после такой обработки йод на коже почти не ощущался и это было легче пережить. — А почему ты не хотел будить кота на улице? — решил поинтересоваться он, пока руку, вроде как, заботливо обмазывают. Скарамучча на минуту замер и посмотрел прямо в красные глаза, непонятно о чём он думал в этот момент, но из предыдущих попыток заговорить можно было сделать вывод, что ему не доверяют. — Царапка в последнее время бессонницей страдает, бродит где-то, истощается и падает в забытье, — и всё-таки он решил доверить это. — За три дня впервые вижу чтобы он именно спал, а не лежался в обмороке. Подобная новость немало шокировала Каэдэхару, здесь неволей задумаешься и о поведении кота. Может вся эта напыщенная агрессия — итоги вымотанного организма? — Ты водил его к ветеринару? — Да. — И что они говорили? — Сами ничего не смогли понять, дали какие-то лекарства, велели месяц пропить, — закончив процедуры ответил Скарамучча, для достоверности осматривая руку на наличие пропусков. — Тогда прости, может я дёрнулся или что-то ещё, не дав ему доспать... — Да нет, думаю ты был прав по поводу "притворялся", — убирая медикаменты обратно в аптечку говорил темноволосый. — Мы и не особо тихими то были, если так подумать... Просто хотелось чтобы он нормально выспался. — Хах, ну, тогда бы мне пришлось остаться у тебя, — хотел было пошутить Кадзуха, но вдруг до него стала доходить мысль. — Ты что... Хотел оставить меня у себя? — Иди уже, пока я не заставил тебя полы мыть, — поспешил прогнать гостя Скарамучча, открывая дверь в подъезд. Выкинутый в коридор вместе с рюкзаком Каэдэхара сначала было растерялся, но перед самим закрытием двери успел обернуться. — Меня, если что, Кадзуха зовут. Дверь неожиданно остановилась и сапфировые глаза, блестящие от отражающего в них света, сощурились в новом недовольстве. Долго гляделкам не суждено было продлиться, так как сзади послышался зов пушистого жильца квартиры. Скарамучча неожиданно оживился. — Ладно, запомню, — только и сказал, перед тем как захлопнуть дверь.