Научимся.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ …Страшно. Как же здесь страшно. Страшно и холодно… Слишком светло и слишком холодно. Белый. Белый-белый… Его так много… Он окружает. Он повсюду. От него не укрыться. Впереди – пространство. Большое замкнутое пространство. Его границы обозначены белым. Стены. Много света. Белого, льющегося прямо сверху, с потолка. Яркого, но безжизненного. Свет ведь должен согревать, но почему от него так холодно? Слепящий белый. Пустой белый. Холодный белый. Белый – страшный цвет. Впереди – страшно. Впереди – опасно. Ограниченность. Замкнутость. Неизвестность. Туда не надо. Лучше здесь. Туда… не надо… Только и остаётся, что вжиматься в этот спасительный угол. Неудобно и жёстко, зато так этот холодный и пугающий - …мир? – окружает лишь с двух сторон. Можно понять, откуда придёт опасность. … Холод. Холод тоже повсюду. Холод от стены, забирающийся под лопатки, холод от пола. Он – плата за безопасность. Лучше холод. Лучше угол. Внутри что-то стукает. Быстро и ровно. Будто бы знакомо… но нет. Откуда?.. Белый, холод, стучит. И страшно. Со всех сторон внутрь идёт что-то непонятное. Какие-то… вопросы? Внутри… Где я? Я??? Что – Я? Зачем – Я? Кто ответит на них? Некому… От этого ещё холоднее. Одиноко. Так и… надо? Наверное, так есть. И иначе не может быть. Ужасный белый. Его слишком много. Не спрятаться, не укрыться… О, так лучше. Лучше… гораздо. Нет белого. Только красноватый. Он – и ничего больше. Ни белого, ни мира. Лучше. От красного теплее. Он будто бы греет. И пол уже не такой холодный, и угол… Хорошо. Надо было сделать так раньше. Сделать? Как??? Закрыть… глаза. Да, надо было просто закрыть глаза. Раз – и приятный красноватый. Тёплый, мягкий. Он не ослепляет. Успокаивает. Если бы только закрыть всё остальное… Закрыть от холода, от странного запаха, от звука. Так… Вроде бы так было раньше. Это было раньше. Это – ничего. Спокойное ничего. Тёплое ничего. Никакое ничего. Ни белого, ни холода, ни страха. Ничего… ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ _______________________________ – Что-то всё холодает и холодает… – мимолётно заметила Наита, обращаясь к Суйи, которую она встретила по дороге в школу. – Да уж… Не май месяц. – Надеюсь, в субботу будет теплее… А то как наши девочки пойдут по улице в одних платьях? Обратно-то ладно, переоденутся, но в школу… Ох, будем дружно просить погоду выделить нам ещё хотя бы один солнечный день, – улыбнулась синеглазая. – Шаманские пляски? – предположила подруга. – Так же вроде только дождь вызывают, нет? – Ха, не знаю… Что попросим, то дадут! – Дали бы… А то скажут: «Извините, в наличии только ливень. Брать будете?» Певица рассмеялась. К чему такие разговоры, когда сегодня вторник и до конца недели ещё как до луны? Дело в том, что на эту субботу уже месяц как было запланировано грандиозное мероприятие по случаю юбилея дорогой школы – бал-маскарад. Поскольку подобное никогда и нигде ранее не устраивалось, ажиотаж бал вызвал невероятный. Запрос на разрешение приехать прислали репортёры местного телевидения; директор запрос подтвердил, так что и шумиха, и известность, и внимание влиятельных персон школе Е Ран были обеспечены. По сути, почти всё к празднеству уже приготовили: остались лишь мелкие организационные вопросы да «доукрашивание» зала. И, конечно, представительницы прекрасного пола уже запаслись нарядами и прочими декоративными атрибутами. – Я думаю, нашим девочкам не страшны ни гроза, ни буря, ни наводнение: раз платья куплены, то показать их не помешает ничто. Девушки прошли через ворота и направились к школьному корпусу, продолжая разговаривать. Внезапно Наита немного замедлилась и невпопад ответила на несколько Суйиных фраз. Певица исподтишка проследила за направлением взгляда подруги, узрела бредущего вдали аджосси, догадливо цокнула языком и шепнула: – Прекрати смотреть на него такими влюблёнными глазами. Наита, не меняя положения головы, спросила: – А так? – А так, – вздохнула Суйи, – ты похожа на обиженную голодную собачку, которая всё равно смотрит на своего хозяина с обожанием. – Хорошенькие у тебя сравнения… - натянуто засмеялась синеглазая. – Какие есть. Старшая школьница грустно-насмешливо поджала губы. – Что мне ещё остаётся?.. Смотреть… Аджосси завернул за угол, и Наи отвела взгляд. – Поговорить не пробовала? – с сочувствием задела её локоть певица. – Вдруг и… вышло бы чего… – В том-то и дело, что пробовала. – Даже так? – удивилась школьница. – Наи, твоей решительности можно только позавидовать… – Что мне от этой решительности… – девушка горестно сморщила кожу над переносицей. – Сказала я ему, и что? Ещё хуже только стало… – Да? Синеглазая с досадой выдохнула. – Раньше хоть разговаривали… Сейчас глухо. – А что он тебе сказал? – Неважно. Он ясно дал понять, что не испытывает ко мне никаких чувств. Посоветовал поскорее прекращать с моей… влюблённостью… – последнее слово она выплюнула с особой желчью. – В общем, Шинву переложил нелёгкую ношу страдания от отсутствия взаимности на твои плечи… – подытожила Суйи. - Так, всё. Всё, всё, – Наита убыстрила шаг, - перестаём о всякой депрессивной и незначительной чепухе! Ты полностью к субботе подготовилась? Платье выбрала? – Давно, – усмехнулась школьница, деликатно умолчав, что говорила об этом уже не раз. – А маску? – И маску… Ты-то в чём будешь? – В бутсах и корсете, – мягко фыркнула синеглазая. – По идее, я, подобно администратору зала, должна сливаться со стеной. Надену… что-нибудь брючное, строгое, и сойдёт. – Фи… То, что ты будешь выполнять организаторские функции, не означает, что ты должна стоять в уголке, изображая бесплатное приложение к столу с бутербродами! А танцевать в бутсах ты как будешь?! – Не буду, – мгновенно среагировала длинноволосая. – Я не хочу танцевать. – Ну и дура, – спокойно ответила Суйи. – Почему? – с улыбкой спросила Наи. – Да потому! Когда ещё такой шанс выпадет? Это же… Это же как сказка! Наи, скажи честно, ты на балах часто бываешь? – Как-то не очень… – Правдивее будет: «Никогда». Или почти никогда. Дорогая моя, что за аскетизм? Из-за любовных страданий закрывать себя в ящик… – Почему сразу в ящик? И почему аскетизм? – удивилась Наита. – П-ха… - подруга раздражённо качнула головой. – А на что ещё это похоже? Девушки поднялись по ступенькам и зашли в тёплое здание. – Ты, – продолжила Суйи, – замечательно танцуешь. Ты любишь танцевать, иначе бы этим не занималась, верно? На празднике будет множество хороших, доброжелательных юношей. Недостатка в партнёрах нет! Наита, – убедительно и раздельно проговорила она, – ерундой не занимайся. В твоём полном прилипании к стеночке нет смысла. Эта роль отведена охранникам, не правда ли? Почему бы не расслабиться, в конце концов? По тебе же видно, что это тебе не просто нужно – необходимо. – Так плохо выгляжу? – выдавила смешок синеглазая. – Да не в этом дело. Просто иногда впечатление складывается, что ты себя и девушкой-то не чувствуешь. – Чего??? – Ты не девушка. Ты электровоз. Уставший, загруженный электровоз, который, когда выдаётся свободная минутка, читает романы, нюхает цветочки и мечтает о том, как будет – когда-нибудь – ездить не по этим масляным и осточертевшим рельсам, а по травке, под чисто-чисто голубым небом… – А ты романтик, Суйи… – усмехнулась Наита. – … Вот только рельсы не кончаются, да? – девушка вдруг повысила голос. – И вагоны с людьми перевозить надо, как же без этого?! – Всё не совсем так, – мягко и грустно возразила Наи. – А как? Как тогда??? Школьницы остановились прямо на лестнице между вторым и третьим этажом. – Не знаю, может, ты думаешь, что я тебя не понимаю? – Суйи посмотрела подруге в глаза. – Я понимаю. И вот, что я тебе скажу. Так нельзя. Нельзя, Наи. – Что нельзя? – Жить. Так нельзя жить. Понятно, что эгоизм и использование людей в своих целях неприемлемы. Но и то, как себя ведёшь ты, тоже недопустимо. К чему уподобляться крайностям? Девушкам пришлось подвинуться, потому что мимо них, недовольно бурча, протиснулась стайка первокурсниц. – Да разве же крайностям? – Почти крайностям, не столь важно. Вечное… даже не самопожертвование, а саморастрачивание не приносит в этот мир столько пользы, как кажется тому, кто отдаёт. Наи, для себя тоже нужно жить. Потому что если исчезнут все остальные, жить будет незачем. Длинноволосая отчего-то вздрогнула. – Не-за-чем. Андестэнд? – Ага… – растерянно согласилась Наита, замечая: – Однако, в какие глубокомысленные темы мы съехали с обыкновенных платьев… – Да нет, – порядком смягчилась Суйи, – всё потому, что я давно хотела тебе это сказать. А тут… как-то само слетело, веришь? – Верю. Спасибо тебе… – неожиданно склонила голову синеглазая. – Кстати, ты уже второй человек, который говорит мне подобное. – Вот видишь! Я не одна так считаю… А это повод задуматься, не так ли? – Задумаюсь, – пообещала девушка. – Обещаю, что задумаюсь… – и тихо-тихо шутливо прибавила: – Когда-нибудь… Потом. Через месяц, два… – …Через год, три… Нет, дорогая, давай сейчас, а? – Посмотрим, – озорной и лукавой улыбкой засветилась школьница и, ловко повернувшись на носочках, побежала на свой третий этаж. Суйи, не сумев не улыбнуться в ответ, неторопливо (ибо, в отличие от некоторых, туфли носила нормальные, на шпильке) пошла к своему кабинету. «Иногда совсем как ребёнок… Будто два разных человека: Наита-взрослая и Наи-малышка. Малышку всему учить приходится, а Взрослая сама всех научит… Ох, что за создание…» Певица вошла в класс. Народу было ещё не так много; рыжей шевелюры пока не наблюдалось, впрочем, как и товарища её обладателя. Зато Юна уже пришла. Поднявшись со своего места, она приблизилась к Суйи. Девушки приветливо поздоровались. – А что, где эти двое? – спросила певица про Шинву с Ик-Ханом. – И рыжий почему не с тобой? – Они опять всю ночь играли, – закатила глаза шатенка. – Они же, наоборот, всегда вовремя приходят после ночного бодрствования… – Но не шестого подряд. Хан даже трубку не взял. – А Ик-Хан? – Пробубнил: «Нет, нуна, я не брал защитный модуль», – и опять засопел. Суйи засмеялась. – Надо было сказать: «На связи главный Эльф. На нас напали орки, повторяю, на нас напали орки. Нам срочно требуется ваша помощь!» – Ага-ага! – хихикнула Юна. – «На территории школы Е Ран набираются ряды добровольцев». – Скорее! - Только вы сможете спасти нашу страну! Довольные друг другом, девушки улыбнулись. – Кстати, – вдруг вспомнила Юна, – а что это был за статный молодой человек, который наглым образом увёл тебе вчера после школы? Певица порозовела. – Его зовут Ренар. Он меня тогда на улице чуть не уронил. – А, это тот самый? Иностранец??? Неужели ему настолько понравилось тебя ронять, что он решил продолжить общение? – Возможно, – уклончиво протянула девушка. – А ты? Он тебя так заинтересовал? Ты же отвергаешь все предложения своих фанатов… – Он… не фанат, – ласково произнесла певица. – Он, похоже, и не знает, кто я. Всё-таки моя известность, увы, не распростирается на весь мир. – То есть ты ему понравилась как обычная девушка? – Видимо… – Это ведь… хорошо? – Это замечательно! – А ты… не боишься за его безопасность? – В смысле? – не поняла Суйи. – Его могут растерзать толпы твоих фанатов, – промурлыкала шатенка. – Я думаю, он справится с этим потрясением, – в подобном же тоне ответила подруга. – Ах… Я так за тебя рада! За несколько минут до начала урока в класс, поддерживая друг друга – «ёлочкой», – вползли зелёненькие Шинву и Ик-Хан. На ощупь добрались до своих мест и грузно осели на стулья, желеобразной массой растёкшись по партам. – О-о-о, – насмешливо протянула Суйи. – Что, мальчики, пили всю ночь? От двух желе послышалось что-то возмущённо-отрицательное. – А что делали тогда? – с коварной нежностью шепнула Юна Шинву прямо в ухо. Парень дёрнул плечом, тяжко вздыхая. – Опять по девицам каким-нибудь ходили? – ещё коварнее спросила девушка. Шин из последних сил поднял голову и, отчаянно ею помотав, опустил обратно на парту. – Неужели это были женщины в возрасте??? Суйи засмеялась в полный голос, отворачиваясь от горе-игроков, и уселась на свой стул. Как же всё-таки хороши школьные деньки! Не эти ужасные туры, фотосессии и концерты, где окружают капризные, расчётливые светские ослицы и женоподобные нарциссы, где всё пропитано наигранностью и тщеславием, где каждый каждого готов съесть – без соли и варки. Естественное течение жизни. Искренность в людях – в людях живых, а не кукольных. Да, и в них хватало лукавства, и они плели какие-то интриги, сплетничали. Но у них это было как-то органично. И менее… злобно, что ли. Абсолютно естественно. Возможно, всё это потому, что в школьном мире сохранялись какие-то отсветы детства – чистого, невинного детства, не способного на причинение серьёзного вреда, не способного ранить взглядом и добивать языком. О да, как же Суйи любила школьные деньки… _____________________________________ «А-а–а-а… Что они от меня хотят?! Что им нужно от меня?! К-канибализм среди местных вроде не встречается… Какого?!.. Что они хотят?! Какие танцы?!!» – мысленно вопил М-21, испуганно окидывая взглядом окружившую его плотным кольцом толпу школьниц. Устремившиеся на мужчину голодные алчные взоры из пёстрой шевелящейся массы заставляли его ёжиться и неосознанно выставлять руку перед собой в защитном блоке. «Живым… не дамся!» М-21 даже представить себе не мог, что обычные Е-Ранские школьницы способны наводить такой ужас. «Всё заберите – телефон, деньги… эм, денег при себе нет, но я всё возмещу… Честно! Заберите, всё заберите!» Вырваться из оцепления не предоставлялось ни единой возможности. М-21 начал подумывать, не соединиться ли с Тао. Да, тот, скорее всего, будет подкалывать до конца дней, но… жизнь дороже! Толпа неумолимо теснилась к мужчине. Девочки-активистки в первых рядах, по-бойцовски надувая щёки, надвигались на охранника. Они, как самые решительные, и завалили его этими странными и пугающими вопросами: – Аджосси! Вы собираетесь идти на бал? Собираетесь, да? А вы уже выбрали подходящую кандидатуру? Такому мужчине, как вы, нужна достойная спутница! Вы выбрали? Выбрали, с кем пойдёте на танцы? Выбрали? Выбрали??? М-21 завертел головой. «Выбрали» и «спутница» доносилось отовсюду. Мужчина сделал максимально свирепое лицо и со словами: «Мне нужно продолжить обход», – совершил попытку выбраться из толпы, но это оказалось нереально. Плотное кольцо из девушек, выпячивающих главное женское оружие, незаменимое при хождении на амбразуру, не позволяло шрамованному сбежать. «Да я лучше Франкенштейну на опыты сдамся!!! Какие, к чёрту, танцы?!!» Девочки первых рядов с воинственной надеждой уставились на охранника, пылко выдавая какие-то побуждающие к действию речи. Девочки же внешнего слоя, более робкие, привставали на цыпочки, отчаянно хлопая ресницами. В их глазах читалось желание во что бы то ни стало обеспечить сероглазого мужчину спутницей – и абсолютно неважно, кем будет эта счастливица. За подобный альтруизм, конечно, стоило похвалить, но по упрямо скрещенным на груди рукам «внешнерядных» девчушек становилось понятно: нуждается охранник в спутнице или нет, никого не волнует. Всучат насильно. Оборотень с отчаянием оглядывался. «Уложить эту, ту, что за ней, пробиться и бежать… Ар-р, Франкенштейн убьёт! Как… что тогда?.. Или?.. Нет, не получится! Что, что я вам сделал, существа???» Но от членовредительства и участи быть растерзанным его спасли. – Что здесь происходит? – прозвенел знакомый голос. Как почудилось М-21, голос свыше. Через толпу, удивлённо осматриваясь, протолкалась Наита. Девушки легко расступились, пропуская и её в центр круга. – В чём дело? Домой не хотите, что ли? Уроки кончились… Школьницы наперебой стали объяснять Наи, зачем они здесь собрались – видимо, просили их поддержать. Синеглазая участливо выслушала сбивчивые речи и, вникнув в смысл, хохотнула с прохладным изумлением: – Танцы? Аджосси? – она чуть повернула голову, но так и не взглянула на него, отчего седовласый почему-то совсем сник. – Вы о чём? – Наита поправила свою вечно сползающую сумку. – Аджосси просто не сможет танцевать! Если кто ещё не знает, – в её тон прокралось лёгкое раздражение, – и аджосси, и Такео-оппа, и Тао-оппа будут дежурить в зале. Для них это не развлечение, а работа. Работа. Вряд ли они захотят отвлекаться… да им это по долгу службы не положено! Какие танцы, какие спутницы? Девочки, – снисходительно склонила голову набок длиннокосая, – у вас мальчиков нехватка? Не трогайте охранников. У них и без того забот много. Порядком смутившаяся девичья толпа попыталась что-то возразить, но Наита мгновенно пресекла все возмущения: – Девочки, ради спокойствия наших охранников и, - она с легчайшим ехидством запнулась, - вашей же безопасности введём… небольшое табу. С этого момента во время мероприятий запрещается каким-либо образом мешать школьным работникам, находящимся на дежурстве. То есть. На танцы не приглашаем (они и так устают: столько-то часов на ногах провести!), «случайно» не толкаем, туда-сюда мимо них не бегаем. Лучше – вообще не трогаем. Соблюдаем почтительную дистанцию. Предоставьте им возможность любоваться вами на расстоянии! – призвала Наи с какой-то непривычной, колючей иронией, которую седовласый мужчина, в отличие от школьниц, очень хорошо распознал. Однако приобщение Наитой его, одного-единственного, к каким-то… другим людям, оборотня задело. И почувствовав, что задет, он разозлился. Среди девушек по-прежнему, хоть и всё тише, переливались недовольные шепотки, и синеглазая доверительно и понимающе добавила, чуть понижая голос: – Ну, правда, девочки… Они и без того, знаете, как устают? Тоже ведь люди… Это для вас бал – праздник, а для них – работа. К тому же за отступление от своих прямых обязанностей их и уволить могут: вспомните Цу Кима… Она говорила с такой искренностью и участием, что М-21 сам чуть было не поверил в то, что три здоровых модифицированных мужика и правда устают на столь трудной работе… – Вы же не хотите, чтобы нашим охранникам – нашим уважаемым и бесценным охранникам – было некомфортно? «Они, наши, у них! Я тут один!!! И… вообще… С чего ради ты выгораживаешь меня? Я взрослый разумный мужчина, если ты, дорогая, не заметила! Ещё не хватало только, чтобы какие-то девчонки за меня перед другими девчонками заступались…» – Не хотите ведь? – ласково спросила Наита, возмутительно не слышавшая мыслей М-21. – Я вот не хочу. Школьницы тут же выразили горячее согласие с девушкой, не сумев, правда, выбрать, что им делать – кивать или мотать головой. Но настроение их в целом Наи уловила и улыбнулась (вернее, оборотню показалось, что она улыбнулась: он видел её со спины): - И отлично! Тогда возьмём за правило: тот, кто хоть как-нибудь будет мешать охранникам на дежурстве во время мероприятия, автоматически не допускается на следующее. С директором я поговорю. – А если случится что-то? – с невинным видом уточнила одна из первокурсниц-активисток. – Стихийное бедствие: пожар, наводнение? И тогда не подходить? – По-моему, здравомыслящий человек при пожаре вряд ли станет приглашать кого-то на танец, – возразила синеглазая. Некоторые школьницы презрительно засмеялись. – А вдруг? – нагло хохотнула одна из них. – Напоследок, так сказать? – поддержали её. – Напоследок? – спокойно переспросила Наита (от сомкнувшихся лопаток её пальто на спине заволновалось складками). – Что ж, боюсь, ваше приглашение в этом случае никто не примет. А если вам так хочется потанцевать с кем-нибудь старшим, – с какой-то усталой неприязнью прибавила она, – мистер Пак, думаю, с удовольствием ответит на ваше приглашение. О, их даже двое будет: Педро Пак и Иман Пак. Девочки, разочарованные, но успокоенные, начали уходить. Наита терпеливо дожидалась, пока все не разойдутся. Самые последние – а по совместительству самые младшие и активные – неудовлетворённо к ней подступились. – Почему мы вообще должны тебя слушать? Наи замерла, будто застигнутая врасплох этим вопросом. – Не должны, – пожала она плечами после некоторого молчания. – Я ничем не отличаюсь. – Вот именно! – победно воскликнула одна первокурсница. – И ты не можешь указывать нам, что делать! – Не могу, – смиренно согласилась девушка. – Вы вправе поступать так, как захотите… – Ну и всё! – Вот только директора-нима я всё равно попрошу. Потому что других людей и их труд тоже нужно уважать. – Уважать, ха! – фыркнула школьница, но, взглянув на охранника, на чьих глазах так некрасиво разгоралась ссора, прикусила язык, неприятно поморщилась и пошла прочь. Остальные последовали за ней, и вскоре М-21 и Наита остались одни. Наи повернулась к мужчине. Ему достались остатки какого-то презрительного раздражения, ледяной отстранённости и неожиданно – затхлой тоски, совершенно не сочетавшейся с другими эмоциями. Но девушка посмотрела на него, и взгляд её поменялся. Седовласый с опасением ждал, что она скажет. Наита разомкнула губы, в привычном движении приподнимая подбородок: – Вы так смотрели на этих школьниц, будто они вас съесть хотели. Как на каких-то акул, в самом деле… Они всего лишь девочки, – укоризненно нахмурилась она. – Первый-второй курс. А вы с ними… Что ж вы так? М-21 в изумлении слушал длинноволосую. Наи отчитывала его, как мальчишку! Будто и не она смотрела на него снизу вверх, будто и не он был сильнее, взрослее, больше и опытнее её! – Это девочки. Не пираньи. Хрупкие ранимые девочки. С ними так нельзя… «Как с тобой, да?!» – неожиданно начал раздражаться мужчина. Потому раздражался, что Наита как раз таки не говорила того, что, по его мнению, могла и должна была сказать. Более того, он даже желал, чтобы она упомянула о том разговоре в воскресенье: ведь тогда у него появится повод на неё рассердиться. Но девушка словно и не думала об этом. – Что особенного? Позвали на танцы… А у вас вид такой был, будто растерзать хотели. Это всего лишь девочки, – тихо повторила она со вздохом. – Стоит быть… чуть мягче. «Мягче?! – мысленно рассвирепел мужчина. – Мягче?! Ты хочешь, чтобы я, злобный и неадекватный оборотень, замкнутый, нелюдимый отброс, был мягче? Ты соображаешь, что говоришь?!» Он знал, что если озвучит эти мысли, навсегда спасёт её от себя. Что-то его остановило. – Ну да ладно… До свидания, – вежливо и сухо попрощалась Наита, собираясь уйти. Сам не зная, почему, М-21 её окликнул и хмуро поблагодарил: – Спасибо. Наи обернулась. – Не за что благодарить, - подняла она чёрные брови и отчеканила: – Это было исключительно из корыстных соображений. Хлестнула себя косичкой по бокам и ушла, удалилась ярким красным пятном, мозолящим глаза. «Стой-стой, куда пошёл! – седовласый вдруг одёрнул себя, поймав на том, что двинулся вслед за школьницей. – Не надо за ней. Нечего тебе там делать». Маленькое незначительное происшествие надёжно отпечаталось в памяти мужчины. То, как Наи удивлялась затее школьниц, то, как она говорила с ними и как, очевидно для М-21, расстроилась, что не способна не спровоцировать неприязни и обиды со стороны своих сверстниц… Как она закрылась, стремясь не выказать собственного раздражения, как не дрогнула, хоть этим и вызвала негативное к себе отношение... То, как она укорила охранника, как она отчитала его – да, отчитала! Как мальчишку! – и даже не заикнулась о воскресенье… Да и то, что подошла, заступилась – как бы нелепо это не звучало. Другая бы позлорадствовала и ушла. Она – нет. Всё это вызывало у М-21 смешанные и сильные чувства. Он не переставлял удивляться этой девочке, кажется, всё лучше её узнавал и понимал – но оттого ещё более не понимал. И мысль, надёжно связавшаяся в голове мужчины с образом Наиты: «Как можно быть… такой?.. » Хотел ли он узнать это? Хотел ли он понять её? Да. Мог ли он? Да. Имел ли право? Нет… Вот и ответ на все метания. _____________________________________ В понедельник после школы, как уже было сказано между девушками, за Суйи действительно зашёл Ренар. Какой-то непривычно задумчивый, даже немного грустный, он тем не менее улыбнулся с неизменной теплотой, завидев певицу, которую поджидал у ворот школы. Разумеется, Суйи сразу заметила перемену в настроении вечно беззаботного молодого человека. – Ты… грустный какой-то? Или я ошибаюсь? Ренар в ответ признался, что его сестра уехала в другую страну примерно на месяц. – И она, и коллеги мои. Я остался здесь один совсем, – пожаловался он. – Да? – сочувственно посмотрела на него певица. – Что ж, если тебе будет одиноко, я всегда к твоим услугам. - На это я и рассчитывал! – просветлел блондин. – О, ты есть человек добрейшей души! – Рада, что у тебя сложилось такое мнение… – Но наше… - молодой человек с особым старанием выговорил следующие слова, – совместное… времяпропровождение не должно мешать твоя учёба! Экзамены, я понимаю… Суйи немного замялась и замедлила шаг. - У меня, помимо экзаменов, есть… кое-какая подработка… - Оу, конечно-конечно! – замахал руками Ренар. – Понимаю. Мы будем встречаться (если ты захочешь, естественно!) только тогда, когда есть удобно тебе. Я… - он смешно улыбнулся, - человек свободный, я почти не занят ничем. - А как же твоя работа? - Мои коллеги уехали, – уныло повторил блондин. – Начальник тоже. Мне оставить мелкую работу. С ней быстро справляюсь. – По музеям тебя, что ли, поводить? – пошевелив бровью, предложила девушка. - Да? Можно. Вы какие только не имеете музеи… - О да. От музея плюшевых медведей до шоколада. – Я буду рад, если ты меня в они поведёшь, – скромно потупился Ренар. - Ну… В «они» я тебя не поведу, а вот в «них» - вполне возможно. - В них… В них, – порозовел молодой человек, поправившись. Школьница дотронулась до рукава его пальто. - Ты говоришь всё лучше и лучше, не волнуйся. - Говорят, чтобы выучить язык, нужно как больше можно общаться с местными жителями, - с горделивостью похвастался знаниями он, предоставляя спутнице свой локоть. - Как больше можно. Как больше можно… - Суйи захохотала, уцепляясь за предложенный. - Что-то не так? - Правильно говорить: «Как можно больше». Не меняй слова местами. - Ой… Эхе… - смущённо заулыбался блондин. – Я безнадёжен. Но ты же научишь меня особенностям ваш замечательный язык? - Ты будешь болтать так, как не болтают даже корейцы, - коварно пообещала певица. - По-китайски? – прыснул Ренар, чуть отклоняясь в бок. Девушка горделиво приподняла подбородок. - Нет, - с достоинством возразила она, - по-корейски. Не удержалась и пихнула молодого человека – не зря он отодвигался. - О, это одна из методик обучения? «Кнут и кнут»? – со смехом воскликнул блондин. – А где есть пряник? – Какой пряник? – наигранно удивилась Суйи. – А надо ещё и пряник? Не имеем в наличии! - Корейские девушки, оказываться, не только невероятно красивы, но и жестоки… О, моя тяжёлая доля… Певица ненадолго замолчала, не зная, как и на что реагировать: Ренар подло смешал комплимент и колкость, и девушке нужно было действовать очень хитро, чтобы не спустить ему подобную наглость с рук, но и отвоевать себе заслуженный комплимент. - Это два несовместимых понятия, - наконец поведала школьница молодому человеку. – В нашей стране красивая девушка просто не может быть жестокой. Или жестокая, или красивая – другого не дано, - уголком губ усмехнулась она. Блондин быстро и пристыженно втянул голову в плечи и воскликнул, выпутываясь и от страха выговаривая все слова правильно: – А я в этом и не сомневался! Такая удивительно красивая и добрая девушка, как ты, даже гипотетически не может нести в себе жестокость! - Да? – победно улыбнулась певица. – Но ты говорил… - Это был наш несмешной англо-ирландский юмор, - поторопился заверить её Ренар. Суйи ещё немного посомневалась, надувая губки, но после великодушно простила блондина, посматривающего на неё щенячьими глазами. Молодые люди шли медленно и разговаривали о какой-то милой ерунде, говорить о которой положено людям, вроде бы уже перешедшим рубеж «хорошие знакомые», но в потерянности топчущимся перед следующим, понимающим, что и его бы уже пора перейти, но пока не знающим, как. Они брели по неглавной улице, но прохожие всё равно упорно выражали признаки восторга, удивления и оживления, когда проплывали мимо. Это не могло остаться без внимания Ренара. - Суйи, почему на нас… нет, на тебя так люди смотрят? Вон, ещё один оглянулся… - с некой хмуростью сообщил он. – Мне казаться, я начинаю ревновать… Девушка натянуто хохотнула. - Пр-р-р…росто я похожа на одну нашу певицу, - поспешно объяснила она. – У меня даже… автографы просят… - оправдание слетело с языка так быстро и легко, что школьница даже удивилась. - Оу… Готов поспорить, ты в сто раз лучше этой певицы. - Почему? Блондин, широко и медленно шагая, прикрыл глаза и авторитетно заявил: – Они все есть куклы. Звёздная болезнь… Нет, не все, конечно, но многие… – Э... Кхе-кхе… Первый раз девушка почувствовала некоторые угрызения совести из-за своего статуса. Ренар продолжал: – Скажи, а? Вот стала бы известная певица водить по музеи какого-то жалкого и несолидного человека? Обычного, непримечательного… Иностранца! – последний аргумент блондин, видимо, посчитал самым весомым. - А… почему нет? – растерянно поморгала певица. - Ну… не знаю… - сдвигая светлые брови к переносице, проворчал Рен. – Тогда это должен быть есть невероятный человек. Он резким движением откинул назад край своего длинного клетчатого шарфа и просветлел. - Но зачем мне какие-то далёкие звёзды? Stjörnu minn er nálægt…* Последней фразы Суйи не поняла, но какая девушка не догадается о значении слов, сказанных с такой теплотой, с такой нежностью и неподдельным восхищением, делающим мягкий низкий голос чуть хрипловатым? Молодые люди по очереди кашлянули. Дружно опустили глаза. - Значит, в музей шоколада? – первой спасла положение девушка. – Да, я хочу в такой вкусный музей! – с радостью поддержал её Ренар. – Когда тебе удобно? Певица быстро думала. «Завтра весь день забит. Съёмки, ещё на среду кучу домашнего задали… А, пошло оно, это домашнее! Да и… Ну эти съёмки!!! – в горячности решила девушка. Поразмыслила. Остыла. – Впрочем, пожертвуем только домашним. За пропущенные съёмки и четвертовать могут…» – Я завтра после четырёх освобожусь… Нормально? – Если тебе удобно, мне удобно тоже. – Тогда… Как и где встретимся? – Назови место и время, и я буду ждать тебя там. - Не заблудишься? – засомневалась Суйи, встряхивая копной волос. – Я… как это… Я слоняться по улицам. Мне кажется, я знаю эти места… как свои пять пальцев! – Бедный… Ладно, тогда встретимся у торгового центра **. Знаешь такой? – Конечно! – У главного выхода, – уточнила девушка, потому что блондин как-то уж слишком весело и легко согласился. – Есть, моя генерал! Следующие несколько минут Суйи молчала, соображая, стоит ли поправлять иностранца или женский род ей всё-таки более приятен… ____ * stjörnu minn er nálægt – моя звезда близко. _________________________________________ ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Только что было оно, это тёплое красноватое Ничего, и вдруг – хаос! Спокойствие нарушено. Резкий неровный звук. Я открываю глаза. Что?! Где?! Где опасность??? А, понятно. Здесь не только я. Здесь – на другом краю – есть ОНИ. Похоже, давно. С самого… начала. Вот, кто шумит. Как можно было не заметить?.. ОНИ шевелятся. ОНИ белые. ОНИ опасные И ИХ много. Это плохо… наверное. Зачем ОНИ? Что ОНИ??? Странные… Вроде бы рядом, но разделились на кучки. В самых маленьких – по одному. В большой – несколько. Так надо? ОНИ похожи на одно большое существо. Пусть отдельные, но одно целое. Пугающее, шевелящееся и странное существо. Страшные. Ещё и белые. Хотя здесь всё белое. Я не хочу к НИМ. Я не буду к НИМ. Я здесь. ОНИ пусть там. Пусть далеко. Не надо ко мне. Не смотрите сюда. Я боюсь вас. Будьте там. Далеко. На другом краю. А я у этого. Я здесь. ОНИ, не будьте рядом. Пусть расстояние. Пусть далеко. Так лучше. Я здесь. Всегда здесь. И я снова увижу красноватый. Снова вернусь в спокойствие. В Ничего. Я снова увижу красноватый. Вот так… ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~