***
Glwzbll — Untitled #13 (Slowed + Reverb)
Первые семь дней пути на вылазке были самыми сложными для Тэхёна и Хосока. В начале всё как обычно: они шли без остановки в чаще леса, привычно отбиваясь от мертвецов, рыскали гончими-ищейками пригодные вещи и еду, спали по очереди под любым более менее безопасным укрытием. Приходилось ночевать на улице как бомжам, укрываясь под сооружённым шалашом, однако это никогда не являлось проблемой и тем более удивлением для обоих. Это — пресловутые обыденность и выживание. Ничего нового. Путь предстоял долгий и дальний, так как в ближайших радиусах за три года Апокалипсиса перерыли всё что можно и нельзя. Кроме неподъёмных рюкзаков с припасами их шагам добавляли тяжести слои одежды: массивные тёплые куртки с ботинками, шарфы и шапки, чтобы не позволить холоду одержать верх и помешать выполнению миссии. Складывалось впечатление, что они отправились на северный полюс. Впрочем, какая бы одежда ни была тёплая, сколько бы слоёв всякой ткани плотно ни прилегали к телу, холод побеждал. Помимо воды Тэхён взял с собой флягу с самогоном, и иногда они делали по глотку, согреваясь и прекрасно понимая, что это было не более, чем эффект плацебо. Лучше, чем ничего. На восьмую ночь пришла очередь Хосока быть верным дозорным. Он заметил слабость за Тэхёном, быструю утомляемость и повышенную жажду, однако юный напарник молчал о своём нездоровом состоянии, старался держаться молодцом и шутил о том, что так он встречает старость. Молодые годы уже не те и прочие отговорки, которые Хосока смутили. Тогда он предложил остановиться в разрушенной лачуге. Скептически осмотрели её вдвоём, сойдясь во мнении: при малейшем дуновении ветра та самая гнилая скрипучая крыша, вероятно, пережившая их возраст в совокупности, упадёт им на голову, однако всё равно приняли решение устроить привал. Расставили ловушки и развесили гирлянды из жестяных банок и прочего мусора на случай, если вдруг не увидят и не услышат пришедших по их душу мертвецов. Тэхён при первой же возможности лёг спать, укутавшись и подстелив тряпки с пледами на сухие ветки, а Хосок остался снаружи разводить костёр, чутко следить за обстановкой. Он мгновенно услышал шаги и рявканье задолго до того, как голодные путешественники достигли допустимой границы, точно мотыльки слетаясь на крохотный кусочек света во тьме или же мухи на свежее мясо. Тогда Хосок тихо вышел за пределы ограждения, бывало расправился с угрозой, поглядывая в сторону лачуги, где заслуженно отдыхал до смерти уставший Тэхён. Словно охотник, Хосок подкрадывался к жертвам и без лишних широких рывков пронзал их головы, укладывая туши на землю предельно аккуратно, чтобы не создавать лишний шум и треск под собственными шагами. Убедившись, что территория наверняка безопасна, Хосок вернулся к костру, как и положено сторожевому псу. Прислушиваясь к треску брёвен и звукам леса, он решил согреть воду и даже заварить чай в алюминиевой кружке для младшего напарника. Через полчаса Тэхён уже видел десятый сон. Зайдя в укрытие, Хосок приложил ладонь ко лбу спящего и почувствовал жар. Так и знал. Он понимал, что его руки ледяные от холода, поэтому дотронулся губами, чтобы убедиться: у Тэхёна не на шутку поднялась температура. Благо, перед сборами они предусмотрели все возможные варианты развития событий, поэтому и медикаменты не забыли прихватить. Хосок знал, что лучше бы Тэхёну прогреться как следует, раз он заболел и организм борется сам, отлежаться, но они были не в общине, поэтому бросил в тёплый чай две таблетки с парацетамолом. Размешав их, он почувствовал запах химозного лимона былой цивилизации. — На минуту проснись. — Хосок опустился на колени, наклонился и слегка потряс спящего Тэхёна за плечо, поднося исцеляющую бадягу к его сжатым губам. — Холодно, блять, как же холодно, сука… — прошептал Тэхён в ответ и, слегка приподнявшись на локтях, с закрытыми глазами выпил с чужих рук. Действовал, скорее, машинально. — Ну и кислятина… — Он снова лёг, съёжившись в клубок и моментально уснул, если вообще просыпался. Хосок заметил, как Тэхён сильно трясся, это было видно даже через плотные слои одежды и пледов, поэтому снял свои куртку с шарфом, оставшись в вязаном свитере. Он закутал Тэхёна в пелёнки как ляльку, которая тянулась к его рукам и просила тепла. Хосок остался стоять рядом, часто поглядывая на улицу и настороженно прислушиваясь к опасным звукам. Подумывал развести костёр внутри, однако это скорее опасно, чем полезно: слишком замкнутое пространство и слишком ненадёжное деревянное сооружение. Не было двери в пустом доме, зато хоть какие-никакие стены и крыша. Повезло, потому что тишина наградила их спокойствием, символизирующем, что мертвецов поблизости пока не обитает. Хосок с усмешкой заметил за собой тревогу, которая не позволяла ему вернуться к костру греть руки, и причина тому… Тэхён, за которым он присматривал. В то же время он ничего не мог сделать, потому что всё возможное уже сделал. Не было смысла стоять и смотреть, но не мог отойти. Точно так же о нём заботился Чимин, только у него ещё было траурное выражение лица с виноватым опущенным взглядом. Точно так же Хосок заботился о Чимине, только более позитивно. Смешные мысли посещали его голову в тот момент: неужели шутки про сына перестали быть шутками, и он теперь как курица-наседка суетится со своим яйцом? С другой стороны, что постыдного в банальной заботе о ближнем? Так поступает любой человек, которому присуща эмпатия, и Хосок её не лишён. Так поступает любой человек, которому не всё равно, и Хосоку не всё равно. Он искренне волнуется за своего напарника. Они всегда помогали друг другу, однако в тот раз беспокойство за него приобрело щемящие и отягощающие оттенки в душе. Тэхён продолжал во сне бурчать и материться в базовой индивидуальной манере, как ему всё ещё холодно, и Хосок боялся… Только бы он не закричал, тем самым привлекая внимание мертвецов. В то же время будить его не хотелось, потому что драгоценные часы сна были жизненно необходимы Тэхёну для отдыха и ускоренного выздоровления. Тревога усиливалась, из-за чего Хосок уже не знал, как поступить. Может, он всё-таки не всё для него сделал? Хосок метался и сомневался в своей идее, ходя вокруг Тэхёна, но в конечном итоге лёг рядом, обняв со спины и прижав к себе. Даже ногу закинул, образовав некий защитный кокон из своего тела. Может, хотя бы так младшему станет теплее? Что ещё сделать-то? Как ещё его согреть? Хосок уже практически всё с себя снял, хотя понимал, что в действительности не настолько холодно, Тэхёна просто сильно знобило из-за повышенной температуры. Хосок дрожал вместе с Тэхёном, потому что тряска передавалась от его крепкого тела. Уже через пять минут сторожевой почувствовал тепло, комфорт и выгоду. Необходимо держаться вместе и плотно. Через полчаса Тэхён перестал дрожать: то ли таблетки подействовали, то ли Хосок его согрел своими вещами и телом. Возможно, всё вместе. Хорошо, если так. Хосоку уже было неважно, и вставать он не собирался, потому что сам сладко пригрелся. Теперь главная миссия заключалась в том, чтобы самому не уснуть, иначе можно попрощаться с благодарной Жизнью. Тэхён прижимался к нему, схватившись за ладонь под курткой своими двумя. В беспомощном состоянии сна все люди ведут себя как дети, и Тэхён не оказался исключением. Хосок совсем не удивился нежности от дрессированного и непредсказуемого придурка. Правда, проснувшись через четыре часа, Тэхён вскочил и не по-детски ударил в лицо с локтя, после чего началась драка, а впоследствии и молчание, затянувшееся на два дня. Младший быстро оклемался и выздоровел, его обошли даже кашель и насморк, характерные для простуды. Они совсем перестали разговаривать, однако это не помешало действовать сообща, двигаться дальше в поисках вещей, продуктов, медикаментов. Всё по новой. Главное, что Хосок не уснул и миссию не провалил в тот день, а Тэхён — здоров и вновь полон сил для дальнейших свершений.***
Two Fingers — Adrians Rhythm
Им посчастливилось найти полицейский кошерный внедорожник: он был относительно целым с помятой дверцей и даже со вставленным ключом зажигания. Вероятно, кто-то ездил на нём и в какой-то момент ударился в бегство от пожирающей смерти, но так и не вернулся. Зато вернулся Хосок, который проверял каждую машину на трассе и, наконец, нашёл ту самую. Для Тэхёна эта находка была бесполезна, как и любое раздолбанное корыто, в отличие от Хосока, который сразу же принялся возиться в капоте, заверив, что именно с этим корытом не всё потеряно. Тэхён знал: Хосок всегда помогал общине и даже починил одну из солнечных электростанций. Для его рук всегда находилась работа. Ещё день они вместе скитались в поисках бензина, сливая его с других машин и заправок, какого-то металлолома. Наконец, Хосок волшебным образом восстановил автомобиль, порядком испачкавшись, и тогда Тэхён начал грузить найденное продовольствие в багажник, в том числе и запас бензина в пластиковых канистрах. Какое облегчение, что им не придётся тащить это всё на своих горбах, да и к тому же путь явно будет куда быстрее. Это позволит им отправиться как можно дальше, прихватить с собой как можно больше. Планы изменились. Тэхён рассмеялся со сложившейся личной иронии, тем самым нарушая затяжную игру в молчанку и захлопывая багажник: — Я хотел стать полицейским когда-то, вот только жизнь немного пошла по пизде, да и водить я даже никогда не умел… А потом не представилось возможности научиться. — Меня научил отец, когда мне было… лет одиннадцать? — отвечает Хосок, нахмурившись. — Он был автомехаником, я часто проводил с ним время в гараже. В общем, нет ничего сложного в том, чтобы научиться водить. Садись, я тебя научу! — бодро предлагает с улыбкой, указывая на автомобиль. Выкидывает грязную тряпку в сторону, предварительно вытерев свои руки. — Ты серьёзно? Мы же разобьёмся. — Не разобьёмся, я же с тобой буду сидеть. Тем более, когда ещё представится возможность разъезжать на легавой тачке? Подумаешь, собьёшь кого-то случайно или неслучайно… Или какого-то гнилого копа? Ты же гроза зэков. Давай, пошёл! — Хосок не желает слушать никаких оправданий, поэтому сразу же садится на переднее пассажирское сидение, ожидая новичка-водителя, и снимает свою куртку. Тэхён вновь смеётся. Он испытывает искреннюю радость и волнение, предвкушая дальнейшее путешествие. От неловкости он стоит ещё минуты две, оглядываясь по сторонам: светит солнце, отчего на улице и на душе стало теплее, деревья практически избавились от своих пожелтевших листьев. Становится жарко и хочется снять бесконечные слои одежды. В их сторону плетутся мертвецы, однако они пока далеко, от силы три десятка численностью, поэтому внимания даже не удостаиваются. Только Тэхён запрыгивает на водительское сидение, как Хосок сразу же начинает объяснять, с опаской поглядывая на зеркала дальнего вида: — В общем, смотри. — Указывает пальцем вниз, под ноги Тэхёна. — Всё просто: газ, тормоз, сцепление, коробка передач. Старайся не путать педали. Это механика, а не автомат, поэтому нужно будет напрячься, но это дело практики. Нам ещё долго ехать, ты за это время уже научишься. Для начала нам нужно тронуться. Выжимай педаль сцепления до упора на первой скорости, а затем… Тэхён внимательно слушает, следя за суетными тонкими ладонями Хосока, которые указывают то на одно, то на другое. Клянётся в мыслях, что в жизни так ни на одном уроке в школе не интересовался. Он вспоминает, что вообще-то его отец тоже водил машину в редкие моменты трезвости, отставив в сторону бутылки алкоголя, но никогда не разрешал хотя бы потрогать руль. Тэхён боялся садиться в машину без разрешения, не то что просить научить его водить — это не входило даже в самые отдалённые мечты. Тэхён боялся отца, его агрессии, побоев, присутствия этого человека в жизни как такового. До поры до времени. И вот, сейчас, под спокойным отеческим наставлением чужого, или не совсем, человека, его мечта сбывается. Тэхён пытается тронуться, но вот же незадача: машина глохнет уже во второй раз. Хосок, положив свою ладонь на его, вновь и вновь показывает, как переключать передачи, рукой Тэхёна руководит процессом. — Только сильно не дёргай за рычаг, не будь как Чимин. — В смысле? Хосок, поняв, что Тэхён искренне не выкупает юмора, всё равно поясняет, сдерживая смех: — Ты же знаешь, что он делал на вечерних сборах и как выкручивал мой член. Ты сейчас как Чимин дёргаешь, а скорости от этого быстрее не переключатся. Не дёргай. — Блять… — пыхтит Тэхён с отвращением и отдёргивает ладонь Хосока со своей, скорчив осуждающую физиономию. — Вот теперь у меня точно ничего не получится! Зачем ты это сказал? Я не хочу слушать про гомосятину. — Гомосятина в каком-то смысле тебе очень знакома. Наверное, даже ближе, чем мне, — Хосок тянет тихой, раздражающей Тэхёна, интонацией, а затем, выдержав паузу в несколько секунд, поясняет: — Не душевно, но физически. Или же это другое? — Вскидывает брови с пронзительным выискивающим взглядом, его губы дёргаются в едва заметной опасной улыбке. Это заставляет Тэхёна напрячься, почувствовать испуг, скручивающий живот, и в то же время собственную победу. Неужели он смог заманить дикаря в игру, которую давно затеял? В то же время Тэхён изо всех сил старается не подать виду. Старший возвращает внимание к обучению, оборвав повисшее между ними напряжение: — Ничего, я раза с десятого только смог тронуться. Давай ещё, почувствуй момент, когда машина начнёт слегка вибрировать, и тогда… — прерывается в своих объяснениях и оглядывается резко, заприметив с десяток приближающихся мертвецов. — Подожди, у нас лишние пассажиры. Я разберусь. Без меня ничего не трогай. Хосок, прихватив отставленный мачете, резво выпрыгивает из машины и хлопает дверцей. Тэхён смирно сидит, ничего не делая, наблюдает через лобовое зеркало, как старший расправляется с угрозой: головы летят как кегли под солнечными лучами от резких точёных ударов, пачкается асфальт. Его терзают мысли: кто же всё-таки такой Хосок? Одно он знает наверняка — дикарь опасен ровно в той же степени, насколько может быть добрым. Есть вещи, которые не сходятся в его психологическом портрете. Эти несостыковки Тэхён намерен состыковать, а заодно и доказать, что он не такой уж и «недоделанный детектив» по словам Хосока. — На чём мы остановились? — Инструктор бодро возвращается в машину, предварительно стряхнув с лезвия остатки мертвечины. Он дополнительно протирает мачете тряпкой, которую выкидывает, а затем поливает руки спиртом. — На том, что пора уже тронуться, — ровной интонацией отвечает Тэхён. У него, наконец, получается принять решение: скоро он дожмёт своего наставника по железным корытам. Машина начинает медленно ехать вперёд. — Я же говорил, вот видишь! Ничего сложного! — Хосок радуется больше, чем Тэхён, заёрзав на сидении. — Молодец! Ещё немного и на вторую скорость надо будет переключить! — подбадривает и нажимает пальцами по кнопкам панели. — Радио, конечно, не заиграет, но вдруг хоть один трек здесь найдётся. Или диск? — Он шарится в бардачке. — Надо было у Чимина забрать телефон. Давай найдём себе? — Не знаю, как у тебя, а у меня он есть. Я себе нашёл давно. Вопрос только, почему ты всё ещё этого не сделал? — Блять, ты серьёзно? Я никогда у тебя не видел. И ты молчишь?! Включи что-нибудь уже, — Хосок заметно оживился в своих требованиях. — У меня ничего нового нет. Точно такие же песни, как у Чимина, потому что я их перекинул с его телефона. — Тем более включай! Негромко только, на уровне нашего слуха, не более. — Ага, конечно, а то я без тебя не понял бы ни разу. Тэхён со смешком передаёт телефон и совсем не переживает, потому что в нём нет ничего тайного, кроме музыки и пары фотографий. Он лучисто улыбается услышанной похвале в свою сторону. То самое банальное слово «молодец» всё ещё отдаётся звонким голосом Хосока в голове. Волнуется, однако закуривший инструктор с щетиной вселяет уверенность в собственных возможностях. Хосок излишне спокоен и терпелив, Тэхён бы на его месте уже запаниковал, находясь в машине с человеком, который первый раз сел за руль. То же самое, что макаке передать гранату. Кто же всё-таки такой Хосок?***
Они несутся на скорости. Вокруг лесополоса, трасса часто встречает препятствиями в виде ковыляющих мертвецов, разбитых или перевёрнутых колымаг. Тэхён аккуратно старается объезжать. Хосок настоятельно рекомендует не сбивать манекенов, иначе их внутренностями могут забиться металлические внутренности машины. Исключительно в крайнем случае. Тэхён думает: только бы не помешала на пути пробка из машин или упавших деревьев. Сможет ли этот полицейский внедорожник в таком случае объехать и пройти по неасфальтированной дороге? Хосок, верно сидящий рядом, порой засыпает, откинувшись на спинку, однако Тэхён ему не позволяет, потому что боится за их жизни. Вдруг что-то пойдёт не так, он не справится с управлением, и они всё-таки разобьются? Тэхён внимательно следит за дорогой и поглядывает на раскрытую карту, где точкой отмечена канализация, в которой ему уже доводилось бывать на отвратительной и смертельной вылазке. Однако новое обстоятельство в виде машины изменило маршрут. Сейчас они направляются в больницу для невменяемых преступников. Это дальняя точка, находящаяся за пятьсот километров. Тэхён заверил, что они смогут найти ещё больше медикаментов и, разумеется, нужные успокоительные для Чимина сто процентов там будут. Если повезёт. Если никто до них не растащил местное богатство. Хосок без всяких сомнений идею поддержал и тоже понадеялся, что им повезёт. Больше ничего и не оставалось. За всё время они туда ни разу не добирались, так как территория находится слишком далеко, к тому же она не изведана. По категоричному заявлению Чимина она также крайне опасна: «Не стоит того, только потеряем бойцов. Такими темпами скоро будет некому давать таблетки». Неизвестно, сколько гнилья разгуливает там. Неизвестно, что там может ожидать их в принципе. Хосок и Тэхён его понимали как командира, однако в машине его не наблюдали, а потому не видели причин, чтобы не отправиться туда. Разве есть другие варианты? Есть только здесь и сейчас: поиски, охота, выживание и меняющиеся планы. — У тебя фингал, отец, — Тэхён выключает музыку. Он не забыл их стычку на недавнем привале. Тэхён не хотел это обсуждать, но накопившийся комок из чувства вины оказался сильнее. Хосоку и так незаслуженно досталось от командира, шрам вдоль живота теперь всегда будет напоминать о случившемся. Последнее, что хочет Тэхён, так это быть виновником новых физических увечий. Ему уже жаль этого пожившего пса. — Что ты хочешь этим сказать? — Хосок смеётся и поворачивается к юному водителю. Прекрасно знает о своём «макияже», он даже чувствует ноющий болью синяк под глазом. — Я хочу сказать, что… Прости, я не хотел, я не специально тебе втащил. Оно само. — Левее бери, — Хосок не глядя хватается за руль и прокручивает в сторону. — Если две противоположные шины начнут ехать по разной плотности дороги, будет диссонанс. Нельзя, чтобы колёса ехали одновременно по земле и асфальту. Это может сбить машину с пути, тем более на большой скорости. Но ничего страшного, почувствовать габариты машины и держать её ровно — ты тоже быстро научишься. Тэхён кивает услышанному и вновь следит за дорогой. Смотрит на те самые габариты капота, чтобы предположить, в какой момент правые колёса могут коснуться земли, выйти за пределы асфальта и создать тот самый диссонанс. Диссонанс в их дружбе может случиться на ровном месте, однако «машина» всё же не слетела с того самого обрыва. Тэхён намерен этого не допустить. Хосок отпускает руль и снова расслабленно откидывается на спинку кресла, убедившись, что водитель впитал информацию и приступил к верным действиям. — Так ты меня простишь? — не унимается Тэхён, возвращаясь к теме разговора. — Конечно, — улыбается Хосок, прикрыв глаза. Он и не уходил от темы беседы. — Я не обижаюсь на твои психологические травмы, могу тебя понять. К тому же в ответ я тебе знатно пропиздононов отвесил. Мы квиты, а так… Я уже давно привык к нашим специфическим отношениям. — Я очень рад. Тогда… — Тэхён на секунду отводит взгляд с дороги на ухмыляющегося довольного Хосока. — Если ты можешь меня понять, не пристраивайся ко мне сзади и не жмись, тем более, когда я сплю. Меня это пиздец как напрягает. Хосок заливисто и отчаянно смеётся, положив ладонь на глаза. Лишь убеждается в своих предположениях. Какой же абсурд, он опять виноват в чём-то ужасном. — Я тебя услышал, Тэхён, но… а ты готов меня услышать? Понять? — Конечно, я всегда был готов, — мягко отвечает, а затем принимается искать сигареты в бардачке. Находит бутылку с водой и делает глоток. — Не всегда. Хосок находит сигареты, протягивает ему и подкуривает, а затем продолжает: — У меня не было цели к тебе пристраиваться сзади, спереди и как угодно. Ты спал и бредил, тебе было до трясучки холодно, у тебя была высокая температура. Я просто хотел помочь хоть как-нибудь согреться и… Честно говоря, долго не решался, чтобы тебя обнять, потому что как раз-таки боялся, что ты неправильно меня поймёшь. Не зря боялся. Поэтому, пожалуйста, пойми меня правильно. Не думай, что при удобном случае я сниму штаны и загну тебя раком, а потом буду трахать и унижать. Я не из этих. Я о тебе всего лишь позаботился как напарник, товарищ, друг, сослуживец? И даже как… — Отец? — договаривает за ним Тэхён, чутко слушая его многозначительные и такие редкие слова. — Наверное, — неловко смеётся Хосок, потирая лоб пальцами. Ему никогда не доводилось брать на себя отцовскую ответственность. — Постарайся не воспринимать меня таким ублюдком, пожалуйста. Я сам терпеть не могу, когда меня трогают, и, пожалуй, Чимин — единственный, с кем я могу быть полностью раскрепощён, хотя по началу я его воспринимал так же, как и ты меня этой ночью. Если я тебя обнимаю или касаюсь хоть как-то, то это не несёт угрозы ни тебе, ни мне. Прости, если я тебя напугал, у меня не было ублюдских намерений. Речь шла о банальном выживании. Твоём, причём, потому что мы не в тепличных условиях. Я просто хотел помочь тебе. К тому же ты сам ко мне тянулся, как дитё. Тэхён внутренне ликует и потирает ладони, снова старается не подавать виду, заставляет свои губы не дрожать в улыбке. Он наблюдает чужую психологическую травму, идёт по своему нюху в попытках разгадать её. Удобно повёрнутое лобовое зеркало отлично служит, чтобы следить не за дорогой, а за Хосоком. Их взгляды там напряжённо пересекаются. — И ты меня ещё раз прости, — на выдохе тянет Тэхён, прервав перепалку взглядов в отражении и переведя свой на дорогу вновь. — Знаешь, всё было бы куда проще, если бы ты всегда так открыто и понятно разговаривал. — Есть такое. — Я очень благодарен тебе за заботу, честно! В следующий раз очень постараюсь тебя не пиздить. — В следующий раз я просто брошу тебя подыхать и ничего не буду делать. Совсем. — Хосок поджимает губы, выдержав паузу, а затем добавляет: — Наверное, так обо мне впечатление сложится куда лучше. — Ну не держи на меня зла, папуль. Будем обниматься, пока нас не сожрут, только на этот раз чур я тебя пригрею сзади, — стебёт и подбадривает Тэхён, толкнув инструктора в плечо. — Ты же не против? — Фу, вот это гомосятина… Левее бери, сынок, не отвлекайся от дороги, — устало отворачивается Хосок с усмешкой и поглядывает в бронированное боковое окно: за ним проносится жизнь природы в золотистых лучах солнца. Надеется, что Чимин наслаждается этим в спокойствии, больше проводит времени на воздухе, играет с котом и высыпается в увольнительном отпуске.***