***
— Как так вышло, что вы — вместе, мы с Ви — вместе, а Тэхен с Чонгуком нет? Это же, блядь, единственная пара из всех нас, у которой есть шансы, — Юнги задумчиво перебирал голубые пряди в пальцах, пока голова омеги покоилась на его коленях. — А чем тебе наша пара не нравится? А? — возмутился Чимин, одарив недовольным взглядом альфу. — Очень нравится, — монотонно ответил Юнги. — Просто в восторге от вашего двухголового монстра. Срете тоже не разлучаясь? — Это было грубо, — пожурил Хосок, поднимая руку, под которую подлезал его ласковый омега. — Завидуйте молча, — забрался подмышку к своему альфе Чимин и поерзал, устраиваясь поудобнее. — Хосок, как тебе снизу? — хищно улыбнувшись, протянул альфа и зашипел от тычка под ребра от Вихена. — Если тебе так интересно, попроси своего омегу нежно растянуть твою дырочку, налить туда побольше смазки, чтобы хлюпало смачненько, а потом попроси засадить себе… — Фу, блядь, заткнись, Чимин, — вскочил с дивана Юнги, морщась и закрывая лицо руками, — фу-фу-фу таким быть! — Ви, решил, как праздновать свой день рождения? — насладившись страданиями Юнги, Чимин плотнее прильнул к Хосоку и переключился на Вихена, который, посмеиваясь, наблюдал за душевными метаниями своего альфы. — Да ничего особенного, — вздохнул Вихен, — семейный ужин, наверное. Хотелось бы, чтоб Тэхен уже достал свою задницу из секретного подполья. На день рождения к отцу не пришел, на Рождественский ужин — тоже. Пишет по сообщению в неделю с незнакомого номера, типа, сообщает, что не сдох еще и все… — Да, мне тоже не рассказывает ничего. Но ему нельзя, секретность же… Я скучаю по нему, — грустно произнес Хосок, крепче прижимая к себе Чимина. — Думал, на Рождество все же приедет. Подарок ему купил. — Да, я тоже, — прикрыл глаза Ви. Омега поднял руки перед глазами и повертел, разглядывая запястья. Три месяца прошло, и на месте ран остались лишь бледные полоски. — Зато вчера мы были на праздничном ужине у родителей и перекинулись парой слов с Чонгуком. — И как он? — чуть ли не хором спросили Чимин и Хосок. — Сложно сказать, — Вихен опустил руки на колени и уставился в пустоту, размышляя. — Наверное, правильное слово… — Крепится. Делает вид, что все хорошо, — подобрал это самое слово Юнги и вернулся на диванчик к своему омеге. Неожиданный прилив нежности от осознания чужой участи заставил стиснуть Вихена в объятиях и прижаться губами к виску. Вихен улыбнулся, млея, развернулся и подставил полураскрытые губы для поцелуя. Альфа зачарованно пробежался по красивому лицу взглядом и провел пальцами по шее. Шепнул в самые губы: «люблю тебя», и сцеловал ответное — «я тоже». — Ви, так про твой день рождения — вечеринки не будет, что ли? — расстроенно уточнил Чимин. — Нет, — оторвавшись от любимых губ, ответил Вихен. — Но свой подарок я уже получил. Слышали же, с каким треском уволили этого старого говнюка — профессора Кана? Я до сих пор верещу, как вспомню! Так, где опять мой телефон? Я снимал! Хочу показать его красную морду, когда ректор отчитывал его при всем потоке, — омега завертел головой в поисках гаджета и обратился к своему альфе: — Дай телефон, я наберу себе. Как я у тебя записан? — Самый-самый, — елейно улыбнулся Юнги, протягивая свой телефон. Заметив, что тот полез в контакты, добавил: — Ты у меня в последних вызовах. — Да забей, найду, — отмахнулся Вихен. — Вы бы видели, — оживился альфа, возвращая внимание друзьям. — И он знает, что это мы собрали на него компромат, а сделать ничего не может, потому что по факту… — Юнги-я, — притворно ласково начал Вихен, заставляя напрячься своего альфу. — А кто у тебя записан как «Сладкий бампер»? — Блядь…***
Чимин аккуратно стер с живота альфы лужицу своей спермы, швырнул скомканную салфетку на пол и повалился на чужое плечо со сладким выдохом. Пальчиком он рисовал узоры на влажной от пота груди Хосока, обводя соски по очереди, и неуверенно спросил: — Все хорошо? — Конечно, — незамедлительно ответил альфа и чмокнул Чимина в макушку. — Почему ты спрашиваешь? — Просто ты обычно более жадный, что ли… А сейчас будто в своих мыслях, — ответа не последовало, Хосок лишь слабо пожал плечами. — Думаешь о Тэхене? — Чего? — опешил альфа. — Я не думаю о Тэхене, когда мы с тобой это самое… — Занимаемся любовью… — поправил омега, умиляясь. — Да, — тихо согласился Хосок, — это самое… — А что тогда? — Чимин задрал голову, чтобы посмотреть в глаза альфы, которые суетливо бегали по потолку. — Ничего, — неумело отмахнулся. — Это из-за придурка Юнги, да? Эти его подъебы? — злился на друга Чимин. — Я же говорю, не слушай его! Для меня ты — самый лучший альфа! Честно! — Меня его эти шутки не трогают, — тихо произнес Хосок, — просто… Все думают, что ты меня… Что ты сверху. — Хоби, я не знаю, кто разносит это дерьмо. — Репутация у тебя такая… — покивал Хосок. — Извини, — омега прижался плотнее к худому торсу. — Но мы-то знаем, что это не так, правда? — Мгм, — прожевал Хосок и тихо-тихо произнес: — Ты в наш первый раз спрашивал разрешения. — Хоби, у меня была течка, — пустился в оправдания омега. — Я там воообще поехавший был! — Да, — покивал альфа и начал подниматься. — Ладно, все хорошо. Не бери в голову. Я в душ. Хосок встал с узкой кровати омеги и направился в ванную комнату. Он зашел в кабинку, включил воду и подставил ладони под теплые струи. Капли разбивались о кожу и разлетались в разные стороны, а альфа смотрел на свои пальцы и зажмурился со всей силы, подавляя в себе желание сделать то, чем он себя периодически баловал. Позорище… После секса со своим восхитительным омегой он смеет еще думать о другом удовольствии. Хосок сжал кулаки и уперся ими в гладкий холодный кафель, подставляя дурную голову под струи. Спустя минуту он налил в руки гель для душа и начал быстро натирать тело, чтобы скорее выйти и снова лечь в кровать к любимому человеку. И когда пена была уже смыта и можно было выходить, альфа еще раз скривил лицо и поддался своей слабости. Медленно он облизал свои пальцы и завел руку назад. Черт… Как приятно оглаживать кожу там, как приятно чувствовать давление пальцев там… Приятно… Сдался Хосок и втянул воздух сквозь зубы, проникая пальцем внутрь. — Ты просто мог бы попросить, — громом прозвучало и заставило дернуться в испуге. Магнитный замок в ванной омеги срабатывал через раз, а из-за шума воды он не услышал, как тот вошел. — Прости, я… Боже, прости, — застуканный за преступлением, лепетал альфа, хватая воздух. Зачем-то стал прикрывать член, который начал вставать от собственных ласк. — Я… Чимин… — Успокойся, — властно произнес омега, заходя в кабинку. Он вручил гель для душа своему альфе. — Помой меня. — Чимин, — будто каялся, альфа опустил голову, но все же принял бутылек и дрожащими руками принялся натирать своего омегу, — извини меня. Я просто… — Молчи, — прошептал Чимин, быстро смыл с себя пену и взглянул хищным взглядом на Хосока так, что колени подвели альфу и дали слабину. — А теперь — марш в кровать. Парень забегал глазами по чужому лицу и сглотнул, понимая, что именно предлагает его омега. — Но я же альфа… — жалобно протянул Хосок. — Которому сказано молча идти в кровать, — тверже повторил Чимин, выключил воду и вышел из кабинки. Хосок покорно направился в спальню и лег. — Чимин, — последняя попытка вразумить своего омегу вызвала сальную усмешку. — У меня нет смазки. — У меня есть, — расплылся в еще более широкой улыбке омега. — Ты… Ты знал? Ты хотел, да? — Нет. Я не про лубрикант, — Чимин демонстративно завел руку назад, мазнул по своей промежности и показал своему альфе блестящие от смазки пальцы. Хосок свел бедра и мотнул головой от того, как это пошло и неправильно. Его омега будет трахать его на своей сладкой смазке. Альфа прикрыл глаза, чувствуя, как стремительно наливался член кровью. Омега медленно подплыл к кровати и качнул головой, прося своего парня перевернуться на живот. Чимин устроился между раздвинутыми ногами, носом уткнулся под коленку и языком провел линию по внутренней части бедра. Ухмыльнулся от того, как поджались чужие яйца. Наверное, в следующий раз омега помучает своего альфу подольше, но этот ящик Пандоры стоит открыть поскорее, пока этот самый ящик не испугался и не сбежал в последний момент. Чимин раздвинул руками ягодицы, открывая вид на гладкую промежность, и вскинул брови, озадаченно хмыкнув. Как-то раньше он туда не заглядывал и не замечал, что его альфа избавился от волос и там тоже. Хосок пискнул, когда омега наскоро провел языком по анусу, заставив тот сжаться. Следующий мазок был медленным, мокрым и широким. Хосок зажмурился, вцепившись пальцами в подушку под собой, и позорно отклячил задницу, выпрашивая еще. Чимин кружил своим невероятным языком, то острым кончиком, то делая его мягким, проникал внутрь, причмокивая и не скрывая удовольствия, сам мычал, прикусывал ягодицы от нахлынувших чувств. Собрав свою смазку, он прикоснулся ко входу, проник сразу двумя пальцами на одну фалангу и медленно закружил внутри, аккуратно растягивая. Хосок дышал шумно, поскуливал и вилял задницей как течная омега. Ему нравилось это настолько, насколько было стыдно предстать перед своим парнем вот таким. Чимин проникал глубже, увеличивая амплитуду, наминал ягодицу, лизал окрестности, сам сжимался от того, как щедро текла его смазка, которой он вновь и вновь смачивал свои пальцы, чтобы растянуть своего альфу. Новую порцию он нанес на свой член и встал на колени. — Перевернись, — шепнул Чимин. — Думаю, достаточно. У меня член меньше, чем у тебя. Ну, же, — поторопил своего альфу. Хосок неуверенно посмотрел на него через плечо, лицо красное, взмокшее, губы высохли от частого и шумного дыхания. — Я хочу тебя. Альфа перевернулся и стыдливо раздвинул ноги, отводя взгляд, но омега грубо вернул лицо обратно. — Ты будешь смотреть на меня, когда я буду входить. Будешь смотреть, когда я буду двигаться. Хочу видеть, как тебе хорошо… — Хосок в голос застонал и покивал. Уже позволил, уже сдался, поздно стыдиться и стесняться. После того как его омега только что так потрясающе вылизал его задницу, грех не позволить ему войти. Альфа наконец расслабился, раздвинул ноги шире и подался бедрами навстречу, когда небольшая головка коснулась входа. Хосок обвил изящную спину своими длинными костистыми руками и притянул к себе, вынуждая войти до конца, и задержал дыхание. В чужих глазах ни тени пренебрежения и брезгливости, только наслаждение и немного беспокойства, поэтому Хосок уверенно кивнул и снова дернул бедрами, побуждая своего омегу двигаться. Чимин раскачивался, выходил наполовину и плавно входил, теряясь от того, как растекался под ним его нежный альфа. Да что же это за подарок небес! Не налюбоваться на это красивое лицо, не наслушаться эти высокие стоны. Чимин впечатался в чужие губы, переходя на быстрый темп и более грубые толчки. Собственная смазка стекала по ляжками, дико возбуждало все это, голова не думала, только пыталась следить за реакцией. Хосок стонал все громче, извивался и впивался пальцами в мягкие бедра, подгоняя своего омегу трахать себя жестче и быстрее. — Боже, Чимини-и, — жмурился Хосок. — Ты само совершенство, — загнанно шептал омега в губы, — совершенство… — Поднажми, — капризно канючил альфа. Чимин выпрямился в спине, собрал еще своей смазки и накрыл твердый член Хосока мокрой ладонью. Надрачивая в такт своим толчкам, он стиснул зубы и сам громко ныл от того, как скапливался сладкий ком в паху, готовый вот-вот взорваться неземным удовольствием. — Я… Выйти? — Нет, — только и успел шепнуть Хосок, как Чимин громко выкрикнул, кончая внутрь своего альфы, не прекращая движений. Почувствовав пульсацию внутри, Хосок распахнул глаза и раскрыл рот, тут же заливая свой живот собственной спермой. Дыхание обоих дрожало, пока они позволяли ощущениям растекаться по телу, чтобы наконец шумно выдохнуть и открыть глаза. Чимин ласково улыбнулся, рассматривая затраханного альфу, покачал головой и вытащил член. — Ты лишил меня девственности еще раз, — робко произнес раскрасневшийся Хосок и зашипел, когда почувствовал, как чужая жидкость вытекла из задницы. — Кажется, теперь я люблю тебя еще больше, — мечтательно ответил Чимин, все еще рассматривая Хосока. — Почему не попросил раньше? — Стеснялся, — виновато отвел взгляд альфа. Омега растянулся вдоль чужого тела и поластился, словно кошка. — Знаешь, что? — замурлыкал довольно Чимин. — М? — Хосок выпрямил ноги и приобнял своего старательного омегу. — Хуй ты от меня куда денешься теперь. — Я и не собирался, — усмехнулся Хосок. — Ты не альфа, а сбывшаяся мечта, — прошептал Чимин и прижался к чужой щеке влажным поцелуем. — Это ты моя мечта, Чимини, — медленно моргнул Хосок и довольно вздохнул: — Теперь хоть слухи будут правдивыми.***
За эти три месяца Чонгук сменил круг общения, оставив вблизи себя лишь Сокджина из старых друзей. Баскетбольную команду сменил на легкую атлетику, занятиями вокалом заменил танцы, и только в душных аудиториях некуда было деться от бывшего друга, Чонен и Джихе, а в коридорах и столовой — от остальных свидетелей его любовного провала. Начав новую жизнь, он все же цеплялся взглядом за студентов в мешковатых худи и сам себя одергивал, когда в лицах угадывал черты Тэхена. Боль и злость поутихли за это время, вернее, были вытеснены тоской о неслучившемся и о том, что с самого начала все было неправильно. Чонгук часто возвращался к мыслям «А что, если?». А что, если бы он заметил Тэхена первым? Что, если бы он тайно пробирался на чердак, чтобы укутавшись в одно одеяло они смотрели бы фильмы и сериалы вместе, заедали снеками, запивали газировкой совместный вечер, спорили бы о комиксах и неудачно подобранных актерах. Если бы Тэхену не пришлось подкладывать Железного человека в его шкафчик, словно воришке, а вручил бы он ему этот подарок лично? Как широко омега улыбался бы и хохотал, когда Чонгук подхватил бы его на руки и кружил, нашептывая благодарности за такое трепетное внимание. Он уверен, что если бы отношения завязались с Тэхеном, омега не стал бы изменять за спиной, не стал бы скрывать то, что поменялся с братом телами. И еще больше уверен, что Тэхен бы просто не подпустил Вихена к Чонгуку в своем теле. Что было бы, если бы альфа пришел на ту выставку, чтобы поддержать своего омегу, как гордился бы он им и как успокаивал бы за второе место? Альфа ярко мог представить, как уткнулся бы в пушистые волосы носом, как гладил бы ладонями по тощей спине Тэхена, который жался бы к нему и всхлипывал от обиды на несправедливость, а потом бы они вместе поехали на вечеринку в честь дня рождения Чонгука. Омега бы точно так же смотрел на него своими большими влюбленными глазами, чуть захмелевший лез бы пальцами под его футболку… Только в своем теле. А та ночь… Чердак бы превратился поистине в волшебное место, безопасное место, с лучшими воспоминаниями об их первом разе, о поцелуях, горячем дыхании и первых признаниях. Что, если бы он пришел тогда и сказал Ким Намджуну, что любит Тэхена, что у него серьезные намерения? Чонгук буквально изматывал себя этими «А что, если?», испытывая весь спектр эмоций: от злости на омегу, что так легко лишил их этого счастья, от злости на себя за то, что вовремя не пришел к Тэхену и не убедил его в своих чувствах, до тотального опустошения, когда не хотелось ничего и никого. Смирение пришло постепенно, когда пьяными вечерами он, опуская детали с переменами тел, выливал все сгрудившееся и скомканное внутри на Сокджина. Который не только принял его в качестве временного соседа, но и заделался личным бесплатным психологом. Назидательным пьяным тоном друг высказывал мысли на этот счет, а иногда молчал, понимая, что Чонгуку просто нужно произнести вслух то, что так мучает. Да, он принял и тот факт, что Тэхен был прав в чем-то в тот вечер, когда говорил, что Чонгук любит не его, а ту любовь, что омега к нему испытывал. Но неправы были все те, кто говорил, что невозможно вспыхнуть чувствами за пару недель к человеку. И пусть это была еще не любовь, но совершенно точно это было то, с чего она начинается. Случайные связи не могли затушить эти навязчивые мысли. Трахая кого-то, Чонгук только и думал, что Тэхен, вероятно, тоже пустился в познание половой жизни, стискивал зубы и двигался жестче и отчаяннее, прогоняя чужое лицо из мыслей. К концу декабря он выстроил для себя стратегию: углубиться в учебу и вникнуть в новое семейное дело и больше никаких фантазий об идеальных отношениях. Нахуй. С их предприятиями было покончено. Под могильным взглядом Сану Намджун подписал инициирование банкротства, а под недовольный скрежет зубов самого Намджуна им пришлось воспользоваться не совсем честными способами, чтобы альфу не привлекли за использование краденого сырья. И вот уже два месяца они с головой вовлечены в новый бизнес. Они заложили все свое имущество и выкупили права на реализацию проекта «Роберт» у Хосока. Сложность состояла в том, что спрос был выше, чем возможности его удовлетворения, поэтому все это время отвлекаться на посторонние мысли было особо некогда. Сану оживился от бурной деятельности, воодушевленный Ханыль порхал по встречам, а Намджун с новым лицом смог выстроить новые отношения со старыми знакомыми. К концу декабря они смогли вылепить пусть и не идеальную, но более-менее рабочую модель. Еще из хороших новостей было то, что Чонгук наладил хорошие отношения с Намджуном. Будучи вовлеченным в круговорот семейного бизнеса, он безукоризенно выполнял все поручения, но иногда случались неловкие диалоги: — Чонгук, возможно, Тэхен придет на мой день рождения, ты не против? — виновато поглядывал Намджун на альфу. — Почему я должен быть против? — строил из себя каменную статую в ответ. — Это ваш сын. — Он еще не ответил, но если придет, ты… — Я понял. Я найду, чем заняться. Или: — Чонгук, — заговорщически шептал Намджун, выглядывая из кабинета, — иди сюда. Только тихо. — Что? Детали так и не пришли? — взволнованно поинтересовался альфа, заходя в кабинет. — Нет. Тут это, — на всякий случай, Намджун еще раз воровато выглянул в коридор и тихо прикрыл дверь. Он достал из внутреннего кармана пиджака плоскую бархатную коробочку и открыл, демонстрируя аккуратный бриллиантовый кулон на цепочке из белого золота. — Как думаешь, это не слишком для рождественского подарка? — Папе? — взметнул брови Чонгук и сложил руки на груди. — Не тебе же, — шикнул альфа, — ну? Что скажешь? Ему понравится? — Кхм-кхм, — деловито прокашлялся Чонгук. — Господин Ким, вы хотите подкатить яйца к моему папе? — Я? — задохнулся Намджун, пряча коробочку обратно во внутренний карман, и горячо зашептал: — Да я… Да просто! Это же не кольцо! Но может, слишком, согласен. Я тебя поэтому и спрашиваю, а ты… — Ему очень понравится, — еле улыбнулся альфа, пресекая панику. — Спасибо. Было и так: — Чонгук, я бы хотел пригласить Вихена на рождественский ужин. — Хорошо. — С его альфой, — аккуратно добавил Намджун. — Хорошо, — в том же тоне ответил Чонгук. — Ты ведь не уйдешь? Побудешь с нами? — с надеждой поинтересовался альфа. — Хорошо. — А если… Если Тэхен придет, ты… — Хорошо, зовите кого угодно. Мне все равно, — Чонгук потер ладони о джинсы и заозирался по сторонам в поисках какого-нибудь дела. Намджун не спешил уходить, наблюдая эти метания, и осторожно, аккуратно и очень тихо предложил: — Если захочешь поговорить… Я знаю, что я не твой отец, но… Тэхен мой сын и… В общем, я выслушаю тебя, если хочешь… — сбивчиво произнес альфа. — Хорошо, — выпалил Чонгук, заливаясь краской, и уткнулся в телефон, который якобы требовал срочного внимания, — дела. Я пойду. По мелким поручениям Намджуна Чонгука иногда заносило в опустевший дом Кимов. Уборщица приходила раз в неделю, Вихен заскакивал за вещами, Тэхен же не появлялся с того дня, как его забрала машина со служебными номерами. Первые разы альфа заскакивал в дом и уносился так быстро, будто жизнь свою спасал. Позже скорость посещений снизилась, а любопытство приводило в комнаты омег. Ящики Вихена были пусты, а поверхности сохранили на себе следы от цветных лаков, въевшейся косметики, где-то в ящиках перекатывались бусинки от бывших украшений, в общем, ничего удивительного. Но комната Тэхена оказалась более разговорчивой: фигурки аниме, пусть он видел их раньше, но теперь мог рассмотреть их, как и корешки книг писателей, о которых он даже не слышал. Шкаф, забитый худи, футболками и штанами: омеге не хотелось нагружать голову тем, что ему надеть, явно брал то, что попадалось под руку первым. Нижний ящик стола Тэхен использовал в качестве мусорки, он был наполнен обертками от шоколадок и мармеладок. Одну пачку он не закончил, и разноцветные медвежата затвердели от времени. В другом ящике лежали листы с рандомными записями и обрывками фраз, перечерканные формулы или закрашенные квадратики: видимо, рисовал их в процессе размышлений. Удивили цветастые мультяшные брелки, которые он раньше не замечал, проигрыватель и пластинки с японскими исполнителями. Не получалось не представлять, как Тэхен мог бы раскрыться со временем, но теперь лишь комната рассказывала о человеке, который любил его так сильно, что не смог справиться с этими чувствами. На чердак альфа так и не смог зайти. За три месяца Чонгук прошел длинный путь от озлобленного на весь мир альфы до остепенившегося парня, смог встать на новые рельсы, которые несли его в другом направлении от точки неопределенности к конкретной цели. И вроде стало проще жить, и вроде наконец угомонилась буря, как вечером двадцать девятого декабря ему пришло сообщение, которое раскорячило гладкие рельсы, вынуждая состав жалобно скрежетать в попытке избежать катастрофы: Неизвестный номер: Я на чердаке. Зайди через дверь, оставлю открытой. И потом: Неизвестный номер: Если хочешь. Но я буду ждать.***
Чонгук себя сдерживал, не хотел мчаться по первому зову, но вот он провернул дверную ручку и зашел в дом Кимов. Внутри темно, отопление работало слабо, поэтому альфа поежился и, помедлив, направился на чердак. Чонгук прислушался к себе перед тем, как открыть ту самую дверь. Он должен быть спокоен, но очевидно, времени прошло недостаточно, чтобы голова оставалась холодной. Альфа только потянулся к ручке, как та убежала от него. В груди ухнуло, и Чонгук резко вскинул взгляд. Тэхен не вытерпел чужой нерешительности и открыл дверь первым. Чонгук хватанул воздух от неожиданности, но тут же приосанился — ни за что не покажет, что оказывается, до сих пор слаб перед этим омегой. Альфа быстро пробежался взглядом: худи черного цвета, рукава которой закрывали даже пальцы. Волосы отросли и обрамляли красивое лицо, но все так же пушились. Все родинки на месте, прелестный изгиб губ, но взгляд не пустой как в тот вечер, он разбитый и вместе с тем слабо искрился. Чонгук нахмурился, когда с дурманящим запахом мяты до него добрался и запах алкоголя. — Привет, Гуки, — тихо произнес омега. — Я думал, что ты не придешь. — Знал бы, что ты пьян — не пришел бы, — спокойно произнес Чонгук, но утаить разочарование не смог. — Уйдешь? — грустно спросил Тэхен. — Что ты хотел? — Не знаю, — пожал плечами омега и поплелся неровным шагом к дивану. С шумным выдохом он рухнул на него и прикрыл рукой глаза. — Я так устал, Гуки. Работа, учеба… — Захотел расслабиться со мной? — саркастически усмехнулся Чонгук и прошел внутрь. — А ты хочешь? — Тэхен посмотрел с интересом. — Нет, — отрезал Чонгук, поставил стул и сел напротив. Не так он представлял их первую встречу. Хотелось увидеть раскаяние, но в этих глазах то же безразличие и теперь еще усталость. — Много омег у тебя было после меня? — Сколько-то было, — ответил Чонгук и вернул вопрос: — а у тебя? — Сколько-то было, — почти эхом прозвучало. — Позвал похвастаться достижениями? — рыкнул альфа. — Нет, — дернул уголком губ Тэхен. — У тебя кто-то есть сейчас? — Мне не до этого, — поджал губы альфа и не смог удержать вопрос на языке: — А у тебя? — За мной ухаживает один альфа, — разглядывая туманным взглядом потолок, рассуждал Тэхен. — Он очень хороший, но ничего, кроме чувства вины за его старания, он у меня не вызывает. В тишине стул скрипел от каждого движения Чонгука и раздражал слух, как и шелест ткани дивана, когда омега пытался устроиться поудобнее, чтобы начать свою речь. Теперь Тэхен внимательно смотрел на альфу, изучал будто, останавливал взгляд на чертах лица, на сцепленных на колене руках, на плечах и, когда снова посмотрел в черные пытливые глаза, глубоко вздохнул и покачал головой. — Я рубанул слишком глубоко, — буднично, но с легким сожалением произнес омега. — Я ничего не чувствую. Не могу, не умею. Полный ноль. Да, у меня было несколько альф после тебя, но в твоих руках было приятнее всего. Может, из-за течки? Ведь она была после нейтрализации, но мне было так… — подбирая эпитет, омега прижал руки к груди, — было волшебно, Чонгук. Но это все равно не идет ни в какое сравнение с тем, что у нас было в первый раз. В тот раз было особенно хорошо, — улыбался своим воспоминаниям Тэхен. — Даже несмотря на то, что ты пришел воспользоваться, я чуть не умер от любви тогда. Я так сильно был влюблен, Чонгук! Ты не представляешь, как сильно. Я выкладывал подушки на кровати и обнимал их перед сном, представлял, что мы засыпаем вместе, пока вы с Ви трахались за стенкой. Я как дебил залез в систему универа и наблюдал за твоими оценками, прятался под трибунами на твоих тренировках. Так завидовал Вихену, когда ты весь такой мокрый после игры прижимал его к себе. Однажды я своровал твою майку, но потом вернул. Я даже забегал далеко вперед, представлял себя беременным от тебя, как бы ты был счастлив. Ты бы требовал родить тебе разом три альфы, а я родил бы омегу, и ты бы поплыл, — Чонгук проглотил ком, потому что да, его мысли заносили и в такое будущее тоже. — Не думаю, что эти чувства были здоровыми. Я был одержим. Иначе не поступил бы с тобой так. Иначе нашел бы способ держаться подальше, пока был в теле Ви, но не смог устоять… — Если бы ты раньше рассказал… — Я бы просто испугал тебя. Я сам испугался, Гуки, — пьяно пояснил Тэхен. — А теперь не знаю, что мне делать. С тобой переполняли эмоции, а без них секс — это хрень полная. Трата калорий и воды, чтоб помыться потом, — Тэхен прикрыл глаза, а Чонгук не мог не согласиться. Даже без манипуляций с нейронными связями он чувствовал себя точно так же с другими омегами. — Можно попросить тебя о двух вещах? — Сексом с тобой заниматься не буду, — резко ответил Чонгук, невольно двинув желваками. — Первое — не говори отцу и Ви, что видел меня. Хочу завтра сделать им сюрприз, — вяло произнес Тэхен. Чонгук поник головой. Отлично… Завтра он будет на семейном обеде. Омега поднялся с дивана и взял в руки свою куртку, давая понять, что встреча окончена. Чонгук тоже встал и пошел за омегой, который остановился в дверях и повернулся: — Второе… Поцелуй меня. — Что? — отпрянул Чонгук, нахмурившись. — Один поцелуй, — упрямо повторил Тэхен. — Я устал ничего не чувствовать. Это еще хуже, чем умирать от любви, Гуки. — Нет, — выставил руку альфа, спасаясь от напирающего омеги. — Один поцелуй, я должен проверить… — не сдавался Тэхен. — Нет, я сказал! — Ты трахаешься с левыми омегами, а меня даже поцеловать не можешь? — начал злиться Тэхен. — Могу, но не хочу, — в том же тоне ответил Чонгук. Обманывал, очень хотел, но сука «сколько-то альф», «кое-кто ухаживает»… А теперь «поцелуй меня, Гуки?», обида заставила рявкнуть: — Иди к своим альфам! — Хорошо, я понял, — сдался омега, спокойно резюмируя: — Я тебе противен. — Нет, — замешкался альфа. Тэхен подошел ближе и положил ладонь на щеку. Запах мяты заставил альфу прикрыть глаза и разомлеть от холодных пальцев на коже. Омега медленно потянулся губами к чужим и уже чуть коснулся, когда Чонгук произнес: — Я не хочу целовать тебя, потому что мне будет очень больно. Пьяный взгляд омеги вспыхнул виновато, он погладил черные волосы и отошел на два шага назад, чтобы еще раз осмотреть красивого альфу. С болючим сожалением Тэхен вздохнул и с побитым взглядом поджал губы. Извинялся. Только за что? Не объяснил, прошел мимо альфы, не прощаясь. Через пару мгновений захлопнулась входная дверь.