истории намвона: тьма воспоминаний

      Когда Сынквана выводят из участка в наручниках, народу собирается на удивление мало. Местный журналист, по одному из региональной газеты и из Кванджу, несколько старушек, посетивших участок по иным причинам, Мингю, Докём, Джунхви и мама Ынхи. Вону непривычно, что при «проводах» убийцы присутствует так мало людей.       Со стороны старушек слышны типичные перешёптывания в духе «А был таким приличным». Мингю, Джунхви и Докём стоят с каменными лицами и смотрят, пожалуй, чересчур внимательно. Мама Ынхи же пытается сдержать слёзы.       Конвой уводит Сынквана. Все провожают взглядом полицейскую машину. Судить его будут в Кванджу, теперь он, как и отец и сын Юн, отправленные днём ранее, больше не забота полицейских Намвона.       С момента ареста Сынквана прошло несколько дней. Вону вспоминает лицо Чана, который нашёл его в туалете. Сынчоль настаивал на госпитализации, но Вону удалось уговорить его на работу в «щадящем» режиме, чтобы они точно успели всё в срок. Оказалось, самое сложное не получить признание, а оформить все бумаги.       Вону не общался ни с кем, кроме коллег в это время, даже с Мингю лишь перекинулся парой сообщений с просьбами покормить его пушистую подругу. Вону чувствовал вину. И перед Мингю и перед Данби. Теперь, когда всё закончилось, а машина с Сынкваном едет по направлению к Кванджу, он может вздохнуть спокойно. Остальное — не его заботы.       — Можете расходиться — командует Сынчоль всем присутствующим. Джунхви с мамой Ынхи уходят первыми, он поддерживает женщину под локоть и протягивает платок. Она не сдерживает слёз. Докём кидает последний взгляд на Вону и тоже покидает парковку. Бабушки бросаются врассыпную как-то по инерции, а Мингю указывает рукой на машину, подразумевая, что будет ждать Вону там.       — Мы можем поговорить? — Вону окликает Сынчоля, когда тот уже заходит в участок.       — Пошли.       — Хочешь поговорить о переводе? — он снимает куртку и вешает на крючок. Руку Вону жжёт дневник Сынджина.       — И об этом тоже.       — Я поговорил с другом отца. Так как поимка Сынквана очень во многом твоя заслуга тебе дадут место в Сеуле, но не в наркоконтроле. Возможно, возьмут в отдел особо тяжких, в худшем случае будешь расследовать висяки.       — Меня устроит.       — Тогда — он достаёт бумаги из ящика — Подпиши. Я всё оформил. И сядь уже.       Следуя просьбе Вону присаживается напротив.       — Твоя расторопность поражает.       — Буду честным. Ты отличный сотрудник, Вону, ещё бы о здоровье заботился и цены бы тебе не было — Вону неловко отводит взгляд. Об этой особенности ему говорили не раз ещё в Сеуле — Но я с самого начала знал, что ты уедешь при первой же возможности. Даже когда вы с Мингю…       — Сошлись — мягко подсказывает Вону.       — Да, в общем, когда вы с Мингю сошлись, я был уверен, что ты всё равно вернёшься. Может быть даже заберёшь с собой Мингю. Что безусловно грустно, но и радостно в то же время. Мингю застрял здесь, он всегда хотел большего, но Минджу приковала его к Намвону. Теперь, когда мы поймали Сынквана — это лучший и, возможно, единственный шанс уехать отсюда. Не скрою, нам будет немного тяжелее, потому что ты переводишься, а Докёма пожизненно отстранили от службы. Начальство не может упразднить весь участок, но судя по тому, что я слышал, большинство из нас постараются временно запихнуть подальше от глаз общественности. Хансолю вон предложили командировку в США.       — Они убрали его от внимания, но сделали это так, чтобы казалось поощрением, а не наказанием?       — Ага. Назвали это дополнительной практикой и обменом опытом.       — А Чан?       — Ему выдали месяц отпуска.       — Останешься тут один?       — Вроде того. Подписывай давай, если до четырёх отправлю одобрят за пять рабочих дней.       — Так быстро?       — Говорю же — Сынчоль снова начинает ворчать и Вону теперь это кажется скорее милым, чем раздражающим — Они хотят побыстрее всех разослать, чтобы у приезжих журналистов было меньше шансов выведать информацию. Даже дату перевоза преступника не разглашали.       — Трое журналистов всё же было.       — Наше счастье, что только трое. Дело вышло громким.       — Внутренних расследований по делу двенадцатилетней давности не будет?       — Нечего расследовать, все уже вышли на пенсию или перевелись.       Вону вздыхает. Так всегда, виновных в гоструктурах найти очень сложно. Никто не ответит перед семьями погибших. Даже для матери Ян Йебин, скончавшейся в больнице, справедливости не будет.       — Слышал, что хотят инициировать поиск жертв Юн Имо.       — Да — Сынчоль от этих слов кажется ещё измотаннее, чем раньше — Это будет моей первой головной болью после возвращения ребят из отпуска и командировки. Может пока ты ещё здесь поделишься мыслями?       Вону ставит последнюю подпись и возвращает документы. Он знает, что поступает необдуманно, не посоветовавшись с Мингю, но Сынчоль прав. Самые близкие люди Вону в Сеуле, и он просто не может оставаться тут. Какие бы чувства не разрастались в его сердце, Намвон никогда не станет для него уютным и безопасным местом, в которое захочется вернуться.       — Я думаю вам мало что светит — начинает Вону, но Сынчоль тут же перебивает его, забирая документы.       — Вот уж обнадёжил!       — ...Но я верю, что вы сделаете всё возможное. Начните с записей о его службе, такие данные хранятся тщательнее всего, а значит есть большой шанс, что они не утеряны. Даже если не получится не опускайте руки. Тот факт, что вы боритесь и помните, облегчит страдания семей уже известных жертв.       Сынчоль кивает. В его глазах отражается новая, ранее не виданная Вону эмоция. Это… Благодарность?       — И вы всегда можете обратиться к одному сеульскому детективу за помощью.       На это заявления Сынчоль фыркает и улыбается уголками губ.       — Ну всё иди, а то растрогать меня решил.       — Подожди. Я хотел отдать тебе это. — Вону протягивает дневник Сынджина, который всё это время лежал у него на коленях. — Это дневник твоего брата. Я думаю будет правильным вернуть его именно тебе. Мне он отслужил своё.       Сынчоль застывает и далеко не сразу тянется за дневником. Теперь на его лице грусть. У Вону не создалось впечатление, что братья были близки, но он верит, что между ними была та неосязаемая связь, тянувшая их друг к другу, напоминавшая о том, что где-то в этой стране есть твой близкий человек.       — Спасибо.

❦❦❦

      Вону читает книгу, когда Мингю возвращается с работы на следующий день. За окном ужасный ветер, а Данби греется рядом на диване.       — Ты тут как?       — Неплохо, но швы чешутся ужасно.       Сняв куртку Мингю подходит и чмокает его в макушку.       — Значит заживает. Через неделю уже можно будет снять.       — Жду не дождусь — Вону делает глубокий вдох. Данби приоткрывает один глаз и смотрит на него. — Мингю, можешь присесть?       — Секунду — он моет руки в кухонной раковине.       Вону откладывает книгу и смотрит как кошка спрыгивает, будто зная, что нужно уступить место Мингю.       — Что ты хотел?       — Вчера я говорил с Сынчолем — Мингю кладёт голову Вону на плечо, смешно отъезжая ногами дальше по дивану, который совершенно его не вмещает. — Прости, что сделал это без твоего ведома, но… — он делает ещё один вдох — Я подписал бумаги на перевод. Сынчоль сказал, что оформление займёт примерно…       — Не тараторь — Мингю переплетает их ладони. Он садиться ровно и лёгким прикосновением к подбородку поворачивает голову Вону на себя — Сделай вдох — он ждёт и Вону вынужден подчиниться — Теперь выдох. Отлично. Продолжай, не съем же я тебя в конце концов.       — Кто знает, в холодильнике пусто.       — Бабушка позвала нас на ужин, поедим у неё.       — Так вот. На оформление уйдёт примерно пять рабочих дней. После этого у меня будет немного времени, чтобы освободить квартиру. Все отпускные в этом году я принудительно потратил, так что думаю недели через три нужно будет приступить к работе в Сеуле.       — Вот как…       Вону немного неловко, он не может считать эмоции Мингю.       — Я пойму если ты захочешь остаться, у тебя тут бабушка, поэтому… Прости правда, я сразу понимал, что не смогу остаться слишком надолго. Планировал уехать как представится возможность. В Сеуле мои близкие, моя жизнь. — наконец закончив объяснение Вону переводит дыхание.       — Для начала проясним один момент: я на тебя не злюсь. Думаю, все в городе понимали то, что ты тут задержишься лишь до первой возможности улизнуть — Вону немного улыбается. Он и правда собирается улизнуть отсюда как студент после комендантского часа — У меня есть для тебя кое-что. Решил посоветоваться перед тем, как отдавать начальству.       Мингю подтягивает к себе рюкзак, с которым пришёл с работы. Он достаёт обычный белый конверт с чёрной надписью и отдаёт Вону прямо в руки.       — Увольнение? — он настолько искренне шокирован, что даже не замечает, как повышает голос.       — Я хотел запросить перевод, но для работы в Сеуле мне требуется повышение квалификации. У меня есть немного отложенных денег, чтобы оплатить год обучения, а дальше смогу устроиться на работу. Сдам эту квартиру — он обводит помещение взглядом — Не густо, но немного денег с неё будет.       — Ты уверен? Я не знал, могу ли просить тебя поехать со мной. Но если ты согласишься я решу вопрос с квартирой и деньгами на первое время. Работая в Сеуле столько лет я тоже успел кое-что скопить.       — Тогда решено?       — Видимо — Вону наконец может расслабиться и искренне улыбнуться. — Я хочу сказать… Что ты мне очень нравишься, Мингю. Не смотря на все ужасы, произошедшие в этом городе, я благодарен, что смог встретить тебя.       Неожиданно, кажется, для них обоих Мингю подаётся вперёд и утыкается носом Вону в ключицу, обхватывая талию руками.       — Это лучшее, что я слышал за сегодня — он целует ключицу.       — Только за сегодня? — Вону добавляет в голос немного игривого тона, и это даже для него звучит ужасно непривычно. Мингю от удивления чуть сильнее сжимает его талию — Ау, швы.       — Прости-прости — Мингю отстраняется — Я хочу, чтобы ты знал, что тоже очень нравишься мне. Я дорожу тобой и готов исследовать вместе Сеул.       — Сказал бы, что покажу тебе свои любимые места, но их не так уж много.       — Мне в сущности не важно, где и когда тебя целовать — улыбка Мингю растягивается всё шире. Вону чувствует, как краснеют уши, но решает поддержать эту игру.       — Тогда как на счёт здесь и сейчас?       — Резко положительно.       Они сближаются медленно. Теперь, когда не надо спешить, нет опасности и людей вокруг они могут насладиться друг другом. У Мингю на губах остатки бальзама со вкусом винограда, который Вону вручил ему вчера. Он придаёт губам мягкости, но всё ещё чувствуется шероховатость из-за того, что губы Мингю не пережили внезапно начавшиеся заморозки.       И даже в этом есть своё очарование. Вону нравится помечать детали в Мингю, чувствовать его тёплые ладони под домашней футболкой и наклоняться над ним всё ниже и ниже.       Плавные, будто шелковистые прикосновения постепенно распаляются, становятся жарче, а время на вдохи между поцелуями сокращается. Держась одной рукой за спинку дивана, другой Вону помогает Мингю принять вертикальное положение, после чего забирается к нему на колени.       Их не беспокоят неудобства вроде небольшого размера дивана, сейчас их руки заменяют глаза, а губы чувствуют ярче, чем кожа.       — Может быть — говорит Мингю тяжело дыша после очередного поцелуя — Может быть слишком рано, но не хочешь зайти дальше?       Вону ловит взгляд Мингю, между зрачками и радужкой уже не видно разницы. Блеск в них лишь распаляет сильнее.       — Что на счёт ужина с твоей бабушкой? — спрашивая это он проводит большим пальцем по кадыку Мингю, который вздрагивает от прикосновения.       — У нас есть где-то полтора часа.       — Тогда мой ответ да. Но не увлекайся, не люблю опаздывать       — И как тобой не увлечься?       Вону безумно нравится чувство, когда Мингю тянет его на себя и целует ещё глубже, языком задевая нижний ряд зубов.

❦❦❦

      На крыльце полицейского участка его обдувает холодный зимний ветер. Отсюда весь Намвон, погружённый в плотный туман, как на ладони. Окружённый горами, город будто спрятан от мира. Вону только что снова сдал значок и табельное оружие. В их с Мингю квартирах все вещи давно запакованы в коробки, многие из них они уже отправлены вперёд доставкой. Он только что в последний раз попрощался со всеми в участке. Они старались провожать его с улыбкой, а Чан взял обещание почаще писать.       Если подумать прошло не так много времени, но столько всего ужасного успело случиться. Вону до сих пор не смог ответить себе на вопрос, почему он тут оказался. Была ли это воля судьбы, желавшей наказать жестоких преступников, или его привела сюда красная нить, тянувшаяся к мизинцу Мингю, а может всё это роковая случайность, запустившая события одно за другим как домино.       Он не знал ответа и вряд ли когда-то узнает. Единственное, что остаётся — смириться и идти дальше, не забывая тех, чьи жизни оборвались здесь.       Нет ни единого представления, что ждёт его Сеуле, но Вону уверен, что сможет справиться с этим. Теперь он не один.       Время идёт, стирая жуткое прошлое и предрекая неизвестное будущее. А в память об истории Намвона, идёт первый снег.       Вону уверенно смотрит вперёд, где белые хлопья выстилают ему дорогу, и сжимает в кармане куртки вырванную страницу:       «Привет, Вону.       Спасибо, что доверился мне и решил прочесть.»