❦❦❦
Без Докёма в кабинете непривычно. Сынчоль не решается занять его место, всё равно вытаскивая складной стул. — Начнём. Хансоль. — Жертва Им Нагём, двадцать лет, работает официанткой в семейном ресторане. Я поговорил с ней в больнице, но она ничего толком сказать не может. Кто-то подошёл сзади и огрел её по голове, но сознание она не потеряла. Потом незнакомец затащил её в подворотню, но тут появился свидетель и мужчина убежал. Нагём сказала, что он был выше неё, в чёрной одежде и от него пахло кровью — Хансоль переводит дыхание — Но самое странное, что ни на месте преступления, ни на жертве крови не было. Если бы преступник был перепачкан в крови, она бы на чём-то осталась. Но там вообще ничего. — Хансоль протягивает фото места преступления Сынчолю, чтобы он лично в этом убедился. — То есть у нас опять глухо? Хансоль закрывает папку. — Вряд ли она чудным образом вспомнит лицо, которое не видела. — Он ошибся, а мы даже из этого не можем вынести ничего полезного… — Сынчоль недовольно дёргает ногой, раздражаясь с каждым словом — Да что это за чёрт такой, что нет никаких следов? Вот скажите мне неужели за три убийства и одно нападение можно ни разу не попасться? Он же не убивал до этого? Никто не пропадал и висяков у нас нет, так как скажите на милость он сделал всё так идеально с первой попытки?! — Я думаю у него был наставник — одной фразой Вону мгновенно обращает внимание всех на себя. — Когда я ездил к женщине, работавшей в детском доме, узнал кое-что странное. Она сказала, что видела Юн Имо несколько раз, он был другом одного воспитанника, которому на тот момент было где-то семнадцать. После того как он стал совершеннолетним и уехал из детского дома все записи сгорели. Она и сама не помнит, как его звали. Вполне вероятно, что именно Юн Имо был проводником нашего убийцы. — Поэтому он и знал, где Юн Имо спрятал тела! — вклинивается Чан. — Да, я тоже так думаю. К тому же многие из опрошенных утверждали, что Юн Имо работал водителем автобуса. Последний человек, видевший Ким Минджу утверждал, что она села в автобус. — О чём ты? — настороженно уточняет Хансоль, он привстаёт со своего места. — Хён, этого не было в деле. — Чан поворачивается к нему всем телом, и Вону видит в его глазах испуг. — Так погодите, я всё объясню — он в любом случае планировал поделиться информацией со всеми, но вступление получилось фееричным. Он ведь чуть не выставил себя преступником. Что в купе с убийствами, начавшимися сразу с его приездом, наверняка похоронило бы его под подозрениями и обвинениями. — Лучше бы тебе сделать это — Сынчоль вздыхает. В его голосе слышно смирение. — Мой бывший напарник родом отсюда — Вону бросает быстрый взгляд на Сынчоля, но тот никак не реагирует — Когда он погиб мне по завещанию отошёл его дневник. Там он описал то, что происходило в Намвоне во время пропажи Минджу. — Прямо всё? — уточняет Хансоль. Он расслабляет напряжённые плечи, но смотрит всё ещё с недоверием. — Нет, но из записей понятно, откуда у Минджу травма ноги, где её видели в последний раз, а ещё там есть информация об отце детей Ынхи. — И кто это? — Чан аж подаётся вперёд. — Мой бывший напарник и брат Сынчоля — Хансоль и Чан переглядываются, потом ещё раз, и затем смотрят на Вону. Все ждут хоть какой-то реакции начальника, но тому требуется время, чтобы переварить полученную информацию. — Хочешь сказать, что двое осиротевших детей — мои племянники? — наконец говорит он, не отрывая взгляда от невидимой точки на полу. — Он написал, что изнасиловал Ынху. Потом выяснилось, что она беременна, но аборт по непонятной причине она не сделала. Тогда Минджу угрожала ему, чтобы он взял ответственность. Они с компанией отвели её в лес, чтобы избить, но она сбежала. В процессе она упала и повредила ногу и успела запрыгнуть в автобус. С тех пор её никто не видел. — Стоп, но если они знали, почему в полиции нет никаких записей? — Думаю отец мог замять это. В тот год Сынджина очень быстро отправили в другой город. Отец запрещал даже маме с ним видеться. — Получается, наш убийца был в компании Сынджина? — Мог и не быть. Если он, конечно, общался с Юн Имо. — То есть у нас опять никакой конкретики? — недовольно цедит Сынчоль — И даже дневник моего брата никак не помог? — Попробуем найти тех, кто был в его компании? — пытается Чан. — Будет непросто. Он не упоминает в дневнике имён. — Я подниму записи классов за последний год обучения Сынджина. — первым проявляет инициативу Хансоль. — Тогда я позвоню отцу, может он что-то помнит — Сынчоль произносит это с таким лицом, что становится понятно, насколько неприятным будет разговор. — Я пересмотрю документы ещё раз. Должно быть что-то, что мы упустили. — не дожидаясь ответа, Вону встаёт, чтобы достать папки по этому делу. Чан молча окидывает всех взглядом и тихо сообщает, что присоединиться к Хансолю. Когда кабинет пустеет, Вону остаётся один на один с бумажками. Он снова просматривает фото с мест преступлений и читает показания свидетелей. Если отбросить всех жертв в прошлом остаётся четыре. Первые связаны с распространением наркотиков, третья писала о них. Четвёртая, вероятно, была случайной. Наркотики. Всё крутится вокруг них. Стоит ли поднять дела о наркотиках в Намвоне? Прогоняя в мыслях расследование с начала до конца Вону вдруг цепляется за незначительную, всеми забытую деталь. Он вскакивает со своего места, от чего ножки стула издают отвратительные звуки. Ни о чём другом не думая, он несётся по коридорам. На посту сегодня Джэхён. — О, Вону, что-то нужно? — Помнишь в начале расследования я тебе наркомана привёл? — А, этого… Ну, помню. — У тебя есть протокол допроса? Джэхён чешет голову что-то прикидывая в уме. На контрасте с взвинченным Вону, это выглядит преступно медленно. — Вроде уже передали бумаги в суд. — А что он говорил? Может было что-то странное? — Вону бросает в дрожь. Всё его нутро кричит о том, что ему как можно скорее нужна эта информация. — Ну, вроде о парне с камерой болтал, а больше ничего. Камера, наркотики, пропавший телефон, детский дом, кровь… Человек, который мог быть связан со всем этим… — А есть кто в городе, разбирающийся в камерах? — О, проконсультироваться хочешь? Есть фотоателье в центре, но хозяин недавно уехал с женой в отпуск в Пусан. — Чёрт… — невольно вырывается. Это могло бы помочь. — Если это срочно попроси Сынквана, он часто там бывает. Сынкван. Журналист. Как и Вэнь Шулинь. Мог раньше всех узнать, какую статью она пишет. Кровь… Был только запах ведь так? Саму кровь не обнаружили. — Спасибо, я поговорю с ним — бросает Вону, спешно выходя сначала из кабинета, а потом из участка. Он оглядывается, пытаясь понять, в том ли направлении он мыслит. Вдруг взгляд падает на угол, рядом с которым он говорил с Сынкваном вчера. Сразу после разговора про Юн Имо случилось нападение. Могло ли это послужить триггером? Вону пытается в деталях восстановить этот диалог. Сынкван точно был чем-то недоволен, но достаточно умело это скрывал. Его выдавала только натянутая улыбка и камера, которую он крутил в руках. Ретро камера… При чём не современная сделанная под ретро, а, судя по потёртостям и сколам, очень старая. — Старые камеры. — он залезает в Naver в попытке найти хоть что-то. — Не то, — бормочет себе под нос — Это тоже не то — первые несколько ссылок не дают результата. Наконец, на одном из форумов, посвящённых фотографии он находит ответ: В старых ретро камерах при смене объектива осыпалась железная стружка. — Это был запах железа, а не крови… Быстро закрыв поисковик, Вону набирает номер Сынчоля. — Нашёл что-то? — Нам нужен ордер на обыск дома Бу Сынквана.❦❦❦
Небольшая неприметная квартира недалеко от центра города оказывается захламлена до предела. Тут не только дурно пахнущие мусорные мешки, но и кучи вещей, самых разных от грязной одежды до сломанного тостера, валяющегося, рядом со входом. Вону прикрывает нос и пробирается внутрь, рукой подзывая остальных. Сынчоль приехал лично и в довесок наградил его патрульными, которые притащили огромное количество мешков. Вооружившись перчатками и бахилами они теперь должны разбирать весь этот ужас. Квартира небольшая, но с несколькими комнатами: отдельная крохотная кухня, спальня и рабочий кабинет. Вону берёт на себя последнее. По сравнению с остальной квартирой комната выглядит можно сказать прилично. Тут нет мешков с мусором, только горы макулатуры и какие-то коробки. Помимо компьютерного стола, тут стоит ещё один, а также небольшой стеллаж с книгами. Единственный оплот порядка в этой квартире. Всё расставлено по алфавиту и, кажется, с них даже стёрта пыль. Книги разные, но большую часть занимают пособия по писательскому мастерству вперемешку со странными сатанинскими текстами, судя по названиям и пентаграммам на них. Вону перелистывает каждую из книг, но не находит даже десяти тысяч вон между страниц. Разве что отдельные тексты испещрены заметками владельца. Внизу стеллажа несколько ящиков, один из них закрыт сразу на два замка. Рассчитывая найти там что-нибудь важное, Вону кричит: — Кто-нибудь с инструментами подойдите сюда. Взломать ящик оказывается той ещё задачей. В итоге с разрешения Сынчоля они в четыре руки выламывают его. Внутри книга с непонятными записями, — Вону предполагает, что это может касаться наркотиков — а также два телефона и диктофон. Вону перебирает найденное. — Это та же модель и цвет, коробку от которой нашли в доме Ынхи. — Включить можешь? — Сынчоль присаживается рядом. Вону вертит телефон в руках, несколько раз жмёт на кнопку включения, но всё бесполезно. — Разряжен. — Сынчоль — кричит патрульный из другой комнаты — Мы нашли наркотики, тут немного, но можем брать его. Удовлетворённый Сынчоль хлопает Вону и поднимается. — Пакуйте всё, посадим этого ублюдка.❦❦❦
Сынкван не выглядит обеспокоенным, даже несмотря на то, что руки закованы в наручники, перед ним сидят двое полицейских — Вону и Сынчоль, а за спиной стоит массивный охранник — один из патрульных. Арестованный журналист по-детски вертит головой, разглядывая помещение, в котором, вероятно, находится впервые. Щелчок звукозаписывающего устройства. Чёрт знает, откуда Сынчоль достал такое старье, но на вид ему лет двадцать, не меньше. — Начинаем допрос. Инспектор Чхве Сынчоль и полицейский Чон Вону. Задержанный Бу Сынкван, вам зачитали ваши права? — Да. — Вы знаете, почему вас арестовали? — Нет. — он улыбается и при этом умудряется не выглядеть как умалишённый. Теперь в глазах Вону Сынкван всё больше походит на психопата, который потратил годы на то, чтобы адаптироваться в обществе и научиться вести себя как обычный человек. — Вы подозревайтесь в трёх убийствах, одном нападении, а также в хранении и распространении наркотических средств. Вы согласны с обвинением? — Нет. — Тогда начнём с первых двух жертв. Как вы объясните то, что в вашей квартире были найдены телефоны Кан Сумин и Чхве Ынхи. — Не знаю — снова улыбается. Вону уже начинает хотеть съездить ему по роже — А это точно их телефоны? Никогда не видел ничего подобного у себя в квартире. Заметили какой там бардак? Трудно что-то найти. — Экспертиза подтвердила, что телефоны принадлежали жертвам. Думаю, дело времени, когда техники найдут там переписки с содержанием, которое очень нас заинтересуют. Если вы понимаете, о чём я. Вону благодарен, что пока допрос ведёт Сынчоль. Это даёт ему фору внимательно изучить реакции Сынквана на вопросы. Пока что он держится поразительно спокойно. Они не нащупали его больное место. — К сожалению, не понимаю вас, инспектор. — Хорошо, тогда что вы скажете о наркотических веществах, которые были найдены в вашей квартире? — Ну вы знаете, у меня синдром… Не уверен, как называется… Люблю копаться в мусоре, искать там всякое, иногда можно найти интересные вещи — он говорит об этом так буднично, будто обсуждает любимый сорт кофе — Вот и тащу разное такое в дом. Видимо кто-то выбросил, а я принёс в очередном мешке. — А как тогда они оказались у вас на кухне? — Может подумал, что это приправа и положил туда? Кто знает, кто знает… — ему будто доставляет удовольствие издеваться над ними. — Сынчоль — Вону кивает на выход и показывает экран телефона так, чтобы он был виден только начальнику. Там ничего нет, просто отвлекающий манёвр, чтобы спокойно обсудить стратегию допроса — Простите, появились новые улики, нам придётся отойти ненадолго. Взгляд Сынквана тут же меняется с невинно-весёлого на настороженный. Но когда Вону пересекается с ним, лицо снова выражает непринуждённость. Они покидают допросную и заходят в комнату «по ту сторону» зеркала. Чан и Хансоль уже ждут здесь. — Не густо — первым отзывается Чан. Хансоль же ведёт себя будто даже ещё тише, чем обычно. Судя по всему, из всех присутствующих только он общался с Сынкваном ближе, чем с простым знакомым. Процедура расследования обязывала допросить его на предмет причастности, но коллективно решено было отложить это до того, как они закончат с допросом самого Сынквана. А пока Чану было наказано не отходить от Хансоля ни на шаг. Последнего же обязали сдать мобильный телефон на проверку и не покидать участок. — Он был готов к тому, что мы будем вести допрос подобным образом. К тому же улики у нас только косвенные. Если он не признается суд не даст полного срока или он вообще сядет только за наркотики — выслушивая доводы Вону, Сынчоль опирается о небольшой стол. С того самого звонка несколько часов назад, он напряжён как струна. К тому же очень молчалив. — У тебя есть идеи? — Нужно выбить его из колеи… — начинает Вону. — Найти слабости? — влезает Чан. Он немного нервный, каждое его движение дёрганное и резкое. — Да. Я бы поставил на семью. Он вырос в детском доме, Юн Имо в какой-то момент стал ему наставником, заменяя фигуру отца. Сынкван либо боготворил его, либо боялся от него сбежать. Второе бы объяснило, почему он не стал пытаться убивать сразу после того, как Имо стал инвалидом. Он считал себя выше, умнее, искуснее. В таком случае должна быть причина для появления первой жертвы. — Чан, возьми Хансоля и поищите любые данные о семье Сынквана. — когда ребята уходят Сынчоль продолжает — Может он вскипел? В смысле больше не мог сдерживать желание убивать? — Может. Но он достаточно хорошо себя контролирует для человека, идущего на поводу эмоций. — Тоже верно. — Сынчоль чешет нос — Хотя нападение было совершено бездумно. Вону тяжело держать себя в руках, нервные постукивания носка ботинка об пол раздаются эхом по небольшому мрачному помещению. — А если первое убийство было случайным? — В плане? — Если Сынкван думает, что он выше грязного монстра Юн Имо, то он не стал бы просто так марать руки. Убийство Кан Сумин могло быть случайностью. А дальше он убивал уже «по инерции». — Вэнь Шулинь он мог убить из-за того, что она накопала на него что-то. Помнишь диктофон, который мы нашли в его квартире? Почти уверен, что это её. — Вот всё, что удалось найти — без стука врывается запыхавшийся Чан. Хансоль следует за ним безмолвной тенью. Он скорее плывёт как призрак, чем ходит как человек: очень плавно, абсолютно без резкости и звуков. Глаза вечно опущены в пол. — Ого — Сынчоль берёт несколько свеженапечатанных бумаг. Вону тоже дают копии. Они всё ещё тёплые. — Хансоль вспомнил, что у Сынквана была бабушка. Мы нашли записи, что незадолго до смерти его родителей, её признали недееспособной из-за психического расстройства. Информации о причине смерти родителей почему-то нет. Но у них одно время смерти. — Может авария? — предполагает Сынчоль. — Или двойной суицид. Или двойное убийство. Трудно делать выводы. — Думаете он мог убить родителей? — Сынчоль отрывается от бумаг и переводит взгляд за стекло. Там Сынкван что-то беззаботно напевает себе под нос, качая головой из стороны в сторону. — Сомневаюсь. Он не бездумный убийца, ослеплённый приступом ярости. — Тогда давим на семью? — Сынчоль возвращает бумаги Чану и готовится идти обратно в допросную. — Попробуем. Дашь мне порулить? — Вперёд. — А я уж заждался. — Продолжим. — Вону показательно постукивает бумагами по столу несколько раз. — Мать Чхве Ынхи заявила, что у дочери была подработка. Мы нашли подтверждение тому, что она доставляла наркотики. — И как это относится ко мне? — Думаю её мать будет убита, когда узнает, что так рано покинувшая её дочь связалась с наркотиками. — при упоминании чувств матери Сынкван едва заметно вздрагивает — А что ваши родители скажут, когда узнают, что вы распространяли наркотики? Как будут смотреть в глаза друзьям, чьи дети травились ими? Впервые с начала допроса лицо Сынквана так резко серьёзнеет. Он больше не улыбается и в глазах нет фальшивого блеска. — Вы всё равно ничего не знаете. — Ну вот расскажешь и узнаем. — Они мертвы, им нет никакого дела. Да и если бы живы были, ничего не изменилось бы. — Я бы сказал, что сочувствую, но мы оба знаем, что это ложь — Вону наигранно улыбается и Сынкван зеркалит эту улыбку — Зато теперь я понимаю, как ты оказался в детском доме. — улыбка слетает, будто её и не было — Даже подговорил полицейского сокрыть эту связь между вами с Юн Имо. — Правда? Ничего такого не припоминаю. — Думаю, экспертиза с тобой не согласится. Скоро будет готов анализ почерка — Вону врёт. Учитывая темпы работы и нюансы пересылки улик между городами, анализ затянется дня на три, если не больше. — А что, если экспертиза не подтвердит? — Что ж — Вону демонстративно пролистывает досье, останавливаясь на выписке из семейного реестра — Тогда мы проведём беседу с вашими друзьями и родственниками на предмет причастности. Начнём с живых членов семьи — Вону подталкивает папку к Сынквану. — Например, с вашей бабушки, она сейчас в лечебнице в Кванджу, будет трудно доставить её в Намвон, но, думаю, господин окружной прокурор согласиться поспособствовать полиции в таком громком деле. Сынкван закусывает губу и перебирает пальцами цепь от наручников. Видимо Вону попал туда, куда нужно. — Могу я проконсультироваться с адвокатом? — Конечно, желаете государственного защитника или частного? — Частного. — Всё кончено — загробным голосом извещает всех присутствующих Сынчоль. — Проконсультироваться не значит нанять адвоката. Мне кажется всё ещё может выгореть. Бабушка однозначно его больная тема — Вону неожиданно для себя мыслит достаточно позитивно. За время практики в Сеуле он сталкивался с множеством разных адвокатов. Некоторые были до раздражающего изворотливы, другие до смешного глупы. Со слов местных Сынкван рассудительный человек, но вряд ли он идеально знает закон. Так что сейчас всё зависит не только от того, какой адвокат у него на примете, но и от того, какие мысли занимают его голову после упоминания бабушки. — Ненавижу бездельное ожидание, оно просто убивает меня. — подтверждая свои слова Сынчоль начинает нервно прохаживаться по небольшому помещению. — Кто сказал, что мы будем бездельничать? Самое время порыться в уликах. Хансоль раздосадовано вздыхает. Кажется, он единственный из присутствующих искренне хотел бы ничего не делать в освободившееся время. — Продолжим допрос. — как и предполагал Вону, Сынкван запросил только беседу с адвокатом, при том проведённую по видеосвязи. Сынчоль этому факту был бесконечно рад — Мы остановились на вашей бабушке. — Детектив Чон, мы все взрослые люди, давайте будем честны. Скажите, что вам нужно, а я выдвину свои условия — он откидывается на спинку стула. Вону видит, как от наручников остаются красные полосы. — Хотите сделку? — Вону переглядывается с Сынчолем. — Вы же понимаете, в чём вас обвиняют? — Меня не интересует сокращение срока. Но, детектив, что нужно вам? — Будто ты не знаешь — вдруг вступает в разговор Сынчоль — Нам нужно то же, что и всем полицейским — признание и подробности. А вот что хочет змеюка вроде тебя? — Вы нашли слишком много, я не жилец — усмешка впервые выглядит горько, а не наигранно. Уголок губы нервно подёргивается — По крайней мере на свободе. — Вону слушает внимательно, как вдруг Сынкван начинает что-то бубнить себе под нос. Это напоминает детскую песенку, которую родители обычно поют своим детям. Они сидят так некоторое время. Вону каждый раз невербально останавливает Сынчоля, когда тот хочет влезть. Мало ли что взбредёт в голову Сынквану, если его перебьют. Лучше позволять ему вольности, пока он благосклонен и настроен на диалог. — Эту песню пела мне бабушка ещё задолго до того, как родители умерли. Она тогда ещё была, как говорили, «в себе». Чем старше я становился, тем хуже ей было. Потом родители умерли. Они всегда много пили и однажды просто не очнулись от очередного запоя. Я нашёл их на полу в кухне. О бабушке стало некому заботиться. Теперь, когда я тут, кто возьмёт на себя эту роль? Сынкван заканчивает свой небольшой рассказ и выжидающе смотрит на них. — Значит, ты хочешь, чтобы твою бабушку обеспечивали? — Ей нужен уход, вам нужна правда. Адвокат сказал, что наказания мне не избежать, так почему бы не извлечь из этого выгоду? — Я позвоню прокурору. — Сынчоль достаёт телефон и уходит из допросной со скоростью света, будто боится спугнуть желание Сынквана говорить. Они остаются в допросной вдвоём. Тут всё ещё неприятный свет от искусственной лампы и затхлый воздух. Они встречаются взглядами. Первый порыв Вону — разорвать контакт. Но он не делает этого. На работе в Сеуле Вону встречал много разных преступников: подростков, совершавших преступления из-за своего бунтарства или незрелости, ушлых мошенников, торговавших наркотиками через третьих лиц и даже сумасшедших, чьи мозги были разрушены веществами. Но таких изощрённых психов он раньше не видел. Вглядываясь в глаза Сынквана он будто погружается в чёрную зыбкую бездну. Этот взгляд: пронизывающий до мурашек. Вону его помнит… — Ты следил за мной, не так ли? — Заметил. А ты и правда хороший полицейский. Жаль влез куда не стоило. — Как ты уже сказал, я хороший полицейский, и не мог не влезть. — Воркуете? — Сынчоль почти влетает внутрь, ловя дверь в последнюю секунду. Из-за размеров допросной она чуть не врезается в привинченный к полу стол — Ликуй, змеёныш, прокурор согласен, если подробностей будет достаточно. — Тогда с чего начать? — Давай со встречи с Юн Имо. — направляет его Вону — Не забудь упомянуть, как ты узнал про меня и Сынджина. — Кое-что нашёл через знакомых журналистов. — не сказать, что Вону удовлетворяет этот ответ, но расспрашивать перед Сынчолём он бы об этом не хотел. — Ладно. Юн Имо — старый глупец — нашёл меня, когда я в очередной раз сбежал из детского дома. Сначала он просто покупал мне еду. Потом скончалась его мать, и он начал убивать. По крайней мере мне так кажется. Потом он спросил не хочется ли мне узнать что-то новое. Я согласился. Он убил девочку, молодую совсем, лет тринадцати. Не помню, как её звали. Он идиот! — Сынкван резко меняет тон — Ничего не просчитывал, был импульсивен и его спасал только тот факт, что камер тогда в Намвоне не было вообще. Но в итоге его поймала собственная жена. Я пришёл в тот день, чтобы поесть у них в доме, пока она была на работе, но глупая женщина вернулась раньше и начала кричать про какой-то пропуск. Я свалил от греха подальше. — Если Юн Имо был глупцом, то почему ты пошёл по его стопам? — Вону молча перекладывает поводья допроса в руки Сынчоля. Сейчас ему интереснее слушать, изучать. — Да я как-то и не планировал убивать — он говорит это так спокойно и буднично, будто они сидят в кафе за чашкой латте и обсуждают, как проведут следующие выходные. Наверное, в этот самый момент Вону утверждается, что Сынкван — ненормальный. Псих, которому чуждо сострадание и беспокойство за людские жизни — У неё долг передо мной был, вот я и предложил часть отдать… У вас тут нельзя покурить? — Сынчоль отрицательно мотает головой — Жаль. Так вот, предложил отдать натурой. А она согласилась. Уж не знаю в кого она такая опущенная была, но в постели выполняла всё, что попрошу. И просто в один день я случайно придушил её слишком сильно. — Ублюдок — Вону не успевает остановить Сынчоля и одно нелестное слово всё же вырывается. Это заставляет напрячь спину в ожидании реакции, но Сынкван только кривит рот, будто на него тявкнула мелка собачонка. — Только не говори, что тебе это не понравилось. — Не говорю. Было супер. Мне ещё тогда двенадцать лет назад нравилось смотреть на эти бездыханные тела, глаза, в которых нет жизни — он зажмуривается и разве что не мурлыкает от удовольствия — А тут такая удача. Сдерживаться после этого стало труднее. Но представьте, снова свезло! Ынха, эта девчонка, всегда была малость недалёкой и не везло ей по жизни. Вот и тут на свою голову узнала, что я причастен к смерти Кан Сумин. Пришлось насладиться и её смертью. — он улыбается самой мерзкой улыбкой, что Вону когда-либо видел. — А потом Вэнь Шулинь вышла на тебя? — ловит мысль Сынчоль. — Ага. — А зачем напал на девушку? — Детектив Чон меня выбесил — Сынчоль удивлённо смотрит на Вону. — Это когда я спросил тебя про Юн Имо? Испугался, что мы вышли на твой след? — Кто испугался? Я? Херни не говори. — он молчит, пережёвывая недовольство — Ну может немного занервничал — Сынкван качает головой, пытаясь не показать, что его гордость задета. Это отвратительно, чем дальше заходит этот разговор, тем больше Вону чувствует желание забыть обо всём как об одном из тех страшных снов, в которых его избивали в допросной. — Мне нужно отойти — Сынчоль бросает на него обеспокоенный взгляд, но вопроса не задаёт — Я в туалет — ему не зачем знать, что у Вону на душе. Лишь заперевшись в кабинке Вону чувствует, как с плеч один за другим скатываются маленький камушки. Они колют руки, но не уменьшают общего веса. Только сейчас он так ясно чувствует, насколько тяжёлыми были не только несколько последних дней, но и недель. Нерегулярный сон ещё больше усугублял ситуацию. Поэтому, распластавшись на старом унитазе и привалившись к стенке кабинки, Вону будто сторонний наблюдатель смотрел, как сознание медленно покидает тело, веки закрываются, а подбородок падает на грудь. В последние мгновенья ему привиделась милая семнадцатилетняя девушка с длинными чёрными волосами, широкой улыбкой и глазами как у Мингю. Она бежала по полю на окраине Намвона, протягивая руки искрящемуся солнцу. «Надеюсь, ты счастлива в лучшем месте»