😾😾😾
Итак, до завтрака агнес успела пройти своего рода обряд инициации в секту адептов уринотерапии. Втирание мочи в ладони — лишь первый этап, этакое знакомство с божественной эссенцией. На следующем — ее капают в нос, чтобы пробить насморк. На третьем — пьют как лекарство от всех болезней. На четвертом вкалывают в опухоль, если она есть. Где-то между этими шагами втирают в тело заместо крема. агнес, конечно, подозревала, что домашний арест не отменится так просто, даже было предчувствие, что ее заставят терапевтироваться уриной, но и предположить не могла, что из нее выбьют согласие так легко — стоит лишь тетушке ворваться без предупреждения в туалет. В принципе, это случалось с завидной периодичностью, потому что с давних пор агнес было запрещено запираться… Но каждый раз она отстаивала честь как в первый, а тут случился… моральный слом? Вышла она из туалета вонючая, злая и поверженная. На кухне ее дожидались остывшие тосты с морошковым джемом и маслом. Аппетита они не вызывали. — Ну вот, я знала, что ты будешь умницей, и приготовила завтрак! — Тетя Гарнет принялась щедро намазывать масло с джемом на подгоревшие тосты и накладывать в тарелку агнес. — Чтобы все съела! Прозвучало как наказание. Аппетит окончательно отбивал тот факт, что никто из них так и не помыл руки. Если на то пошло, вся жрачка тетьГарнет вызывала ужас и трепет. Оставалось загадкой, как эта женщина умудрялась быть поварихой в столовке местной школы. Понятно, что готовить вне работы ей не хотелось, и проще обойтись полуфабрикатами, приготовленными на отвали, но что за ад случался, когда в нее вселялся демон готовки? Особенно взгревали сосиски. Каждая соевая, сочащаяся жиром, подгоревшая коричневая говешка рядом с желтой желеобразной массой яичницы-болтуньи являлась микроверсией тетьГарнет. От жира тошнило, от запаха наворачивались слезы. На втором месте по мерзости была заварная овсянка. Она просто отдавала синтетикой и ягодной отдушкой: как мыло в разбитой ванной, как выходная майка — сами знаете кого. С обедами и ужинами дело обстояло лучше, ведь полуготовую замаринованную в специях курицу, совсем готовые обеды, картошку фри, консервы да прочую снедь испортить было сложно. Однако все это тоже протушивалось местной обстановкой затхлости и убожества и становилось несъедобным. И казалось бы, куда хуже? Демон готовки в теле тетьГарнет не унимался и заставлял ее готовить монструозные блюда по рецептам шарлатанов из кулинарных телепередач. Они хронически не получались, потому что по заданной рецептуре физически не могло приготовиться ничего хорошего, и они выбирались по логике «чем жирней, тем вкусней». Разумеется, эти помои приходилось есть, если не было настроения закатывать скандал. Но вопреки всему день обещал быть хорошим. агнес уже месяц как сидела на домашнем аресте и больше всего на свете хотела гулять. О, пока они завтракают, самое время рассказать одну туалетную историю, проливающую свет на то, почему в доме Аркстоунов толчок всегда открыт. агнес обожает рассказывать истории, пускай и у себя в голове. На заре жизни в Кукурузном городе она столкнулась с проблемой. То ли жрачка тетьГарнет имела особый эффект помимо общей тошнотворности, то ли дело было в психологическом парадоксе, которых в жизни агнес было до жопы, но аппетит пропал с первых же дней. Во вкусе жареных сосисок с яичницей, банановых панкейков и заварной овсянки было что-то не так: он будто состоял из флюидов подгнивающей за старостью лет мебели, грязных панталонов тетьГарнет и атмосферы жалобливой безысходности, витавшей в затхлом воздухе. Поедая завтраки, обеды и ужины, маленькая агнес телом впитывала местную гнусь. Ее хотелось исторгнуть из себя. Обычно агнес давилась пищей в гостиной перед телевизором, где изо всех щелей, как иконы в православной церкви, на нее глядели бесчисленные фотографии покойных родителей: по большей части отца, но и матери тоже. Они тоже на ура отбивали аппетит. И напоминали о другой причине непереносимости жрачки тетьГарнет. В семье агнес готовили подчеркнуто легкие и здоровые блюда. Прабабка агнес долгое время жила в Японии, где непривычной пищей сорвала желудок, поэтому привезла с собой не только мужа, кучу геологических исследований да сувениров, но и привычку к хорошей еде, а еще море нестандартных по меркам родной страны рецептов. Они передавались из поколения в поколение, и даже мать, хоть и подогнала большую часть под отцовские, типично американские, вкусы, умудрялась делать ставку на салаты, овощи, диетическое мясо и запекание вместо жарки. агнес было сложно есть даже в школьной столовке, где, кроме быстрых углеводов, было сложно найти что-то по-настоящему вкусное. Она начала терять в весе. агнес узнала, что такое анорексия и булимия, много позже, когда нашла форум со смешными рассказами про внезапный понос, блев и обоссывание за секунду до залета в туалет торгового центра. До этого она простодушно теряла килограммы, ругалась с тетьГарнет, а впоследствии тихо сблевывала честно съеденные отбросы, чтобы избежать скандалов. Снижение аппетита и общая непереносимость даже нормальной еды не пугали — организм же ест ровно столько, сколько ему требуется! Начались конфликты и санкции со стороны Жирухи. «агнес, ты умрешь от голода, а я умру от обиды! Весь день на кухне — и вот!» «Умру от ожирения, скорее». «Кому сказала, спускайся кушать, хватит сидеть за компьютером! а то придется принимать меры! ну котеночек, я не хочу лишать тебя интернета!» Последнее произносилось со всхлипом. Вскоре тетьГарнет просекла, куда деваются с любовью приготовленные панкейки и завела дурную привычку сторожить у толкана и спрашивать как дела, стоило там задержаться. Сначала агнес стеснялась, а затем приняла это как данность и начала громко ссать. Смущало ли это тетьГарнет? Очевидно нет, она пошла на принцип. Она подолгу ждала, когда агнес выйдет: можно же сначала помочиться, а потом проблеваться! Впоследствии же она додумалась делать внеплановые проверки и стучаться к агнес по любому поводу, а там уж вовсе запретить запираться — ведь зачем? Кого стесняться, если все свои? (Как-то так агнес сегодня и поймали.) В итоге туалет стал, как проходной двор: то тете надо взять моющее средство, то тетя хочет почистить зубы, то тетя забыла свой бульварный роман на стиралке. агнес медленно прожевала сладкий жареный хлебушек. Чем же кончилась история? Сейчас-сейчас, дайте проглотить. Форум возымел действие. Хотя проблемы девочек казались нелепыми, и сторонний наблюдатель мог вообще не понять проблемы: если твоему здоровью угрожает опасность, то отставь нервяк в сторону и пожри сколько надо — не больше. Но искаженное мышление не давало завязать с блевом и обсираловом так просто. От перспективы есть сколько хочешь на девочек накатывала леденящая душу паника, хотя они все прекрасно понимали. Они не могли остановиться, им оставалось нервно травить смешные истории и искать друг у друга поддержки. Сначала агнес стебалась над ними и провоцировала конфликты, потом задавала прямолинейные вопросы и получала прямолинейные посылы на хер, но все же сумела добиться от нескольких обитательниц форума объяснения феномена и крепко задумалась. Девочки пытались рассказать о разных причинах, но молчали об одной большой, которая висела в воздухе, и о которой никто не заикался: когда не можешь ничего в своей жизни контролировать, мозг переключается на тело. Может быть, некоторым вообще не стоило худеть; многие просто хотели показать себе, что они сильные, и они могут. Что-то похожее испытывала сама агнес, но немного в другом ключе: она не желала привыкать к новой обстановке. Она помнила, как стояла перед зеркалом. Как считала ребра, всматривалась в выпирающую грудную клетку, — как батарея, — и все-таки рассудила, что так дело не пойдет. И если ей не хотелось примыкать к стану больных девочек, то стоило взяться за ум. А еще у нее раскрошился зуб и болело горло, что сильно пугало. Нельзя бесконечно задерживать дыхание в выгребной яме, но всегда можно принюхаться, и это лучше, чем задохнуться. …То есть в очередной раз уступить тетьГарнет. Впитать в себя гнусь Кукурузного города. Вернуть здоровое питание удалось не сразу и не до конца. Ее до сих может сдуть порывом ветра, а наедается она одной банкой консервированного тунца. Потому что ничего, кроме сознательности агнес, не поменялось. ТетьГарнет считала своим долгом кормить агнес самостоятельно: выбирать продукты, рецепты и отслеживать внимательно все, что агнес тащит в продуктовую корзину. Причины подбирались разные: то она знает все о сбалансированном питании; то агнес выбирает вредную еду; а вот тут ГМО, а вон там слишком много красителей. Осколки знаний из кулинарного колледжа мешались с угаром по сюрреалистическим диетам из буклетов ЕшьХудей и неявным желанием контролировать тело агнес. Это все было далеко от истинно здорового питания. Однако вопрос расстройства пищевого поведения стоял остро, и во многом приходилось уступать, если она не хотела мотаться по врачам и ловить на себе полные отвращения взгляды людей, не привыкших к уродкам. Начались проблемы с пищеварением: да, агнес стала питаться как надо, но организм уже не усваивал большую часть пищи. Потому спустя миллион кухонной ругани и слез агнес позволили выбирать наиболее приемлемую еду. Теперь она по большей части она питалась самостоятельно купленными ништяками, но по меньшей части ее все еще накачивали жирной и вредной для поджелудочной отравой. А еще из этой проблемы тетьГарнет умудрялась извлекать моральный профит. Она считала, что препирательства на тему анорексии давали тетушке хорошую тему для жалоб, а ей нравилось быть несчастной. Проблемы агнес преувеличивали и обдрачивали в этих разговорах с лучшей подружкой Мириам. Впрочем, не только в этих и не только в разговорах. Иногда она часами висела на телефоне, рассказывая о том, что сегодня покушала агнес, сколько грамм или килограмм прибавила, что купила себе в магазине и как отказалась есть бисквитный пудинг ее, тетьГарнет, приготовления. агнес успевала сшить очередной блокнот, вылезти попить, сходить в туалет, — а разговоры снизу все продолжались. как обычно, ее поругивали типа любя: чертовке опять ударила моча в голову, но ничего, ничего, мы справимся, и все будет хорошо — главное только верить. Иногда ей казалось, что тетьГарнет имела намерение раскормить ее до ожирения, чтобы сделать ее еще страшнее, несчастнее и беспомощнее. Но такие мысли агнес уже останавливала: реально моча какая-то. Ведь если вылить мочу из черепа, то получится, что худая агнес — такая же страшная, как и жирная агнес, и отсутствие мышечной массы плюса к самостоятельности не дает. Итак, под рандомные размышления она домучила целый один тост, запила водой. — Ты же не сердишься на меня, котеночек? — прохныкала Тетьгарнет. Ее не устраивало количество съеденных тостов. — Ты прости тетю, она ж для тебя старается. Доктор Мэн говорил, что урина помогает коже, а у тебя она нежная, ей нужна поддержка. Доктор Мэн был телезвездой, что ссала в уши обывателям, предлагая купить очередную старейшую, проверенную известными историческими личностями, чудодейственную методику. Он обладал приятной внешностью и умел говорить красиво, потому у тетьГарнет не было шансов против него. Книжный шкаф стремительно наполнялся его брошюрками, отпечатанными на туалетной бумаге. Сложно сказать, как он превратил хохму с форча про лечение ссаками в прибыльный бизнес, но это произошло. Теперь половина страны производит манипуляции со своей и чужой мочой, ожидая омоложения организма и излечения от пиздецомы. Что касается тетьГарнет, то на нее злиться — все равно что злиться на тайфун, что разрушил дом и сдул насмерть твою дочь: бессмысленно и энергозатратно. — Тебе бы меньше смотреть телевизор, — рыкнула агнес. И тут же пожалела. — Хватит выпендриваться! Иначе я решу, что на этих выходных тебе стоит посидеть дома! Ладно, ладно.😺😺😺
В магазин полагалось надевать коричневую юбку в пол, майку и растянутый малиновый кардиган, прикрывающий огромные карманы юбки, а также обязательно черный парик, который служил верой и правдой уже лет восемь или даже девять. Он походил на мочалку или клок застрявших в сливном отверстии волос, но на новый, по заверениям тетьГарнет, денег не было. ТетьГарнет же надевала голубые бесформенные джинсы, голубую майку, обтягивающую необъятное висячее пузо, и джинсовую куртку странного фасона. Ее прикид был бы даже модным, не весь она сто сорок килограмм. Сто сорок килограмм портят любой лук. Затем они садились в немытый синий пежо и отправлялись в супермаркет «Обжорка» закупаться едой и прочим на неделю. агнес обожала эти вылазки, потому что они давали иллюзию единения с миром людей. По сути, это было единственное место, где можно было поглазеть на прикольные вещи и развеяться от вечного сидения дома. ТетьГарнет же считала большим делом брать с собой агнес, хоть и дико боялась неизвестно чего. Может быть, косых взглядов, а может, осуждения за то, что взяла с собой уродку, которая распугивает покупателей и оставляет неприятное впечатление о магазине. Поэтому, кстати, они всегда выезжали рано, пока основная масса людей не проснулась: часов в восемь или девять утра. Однако это не спасало их от дурной славы: все в городе знали, что ровно в девять утра в магазине можно встретить Аркстоунов: несчастную, побитую жизнью женщину с проблемной уродкой за плечами, что пострадала во время торнадо 2002 года и потеряла родителей. В общем и целом такое положение дел устраивало тетьГарнет: ведь можно выбивать из знакомых пожалейки, — но и от менее доброжелательных людей получать тумаки не хотелось. По дороге тетьГарнет часто пересказывала передачи из телевизора и прочитанную беллетристику. Особенно ее занимали передачи с готовкой, хлам из телемагазинов и шоу всяких гуру. Нет существа ведомее, нежели тетьГарнет. Сегодня выбор пал на чудесное в своей отвратительности «Планетарное шоу мистера Доумейкера». Этот престарелый выгоревший кулинар на отвали готовил монструозные блюда собственного сочинения, но умел так заговаривать публику, что та все хавала, просила добавки и даже повторяла на своих кухнях. агнес без интереса слушала восторги тетьГарнет, ее планы приготовить таинственный «Йоркширский пудинг» и наслаждалась видами из окна на кукурузные поля, жидкие перелески и редкие домики. Раньше она везде здесь гуляла и могла пешком дойти до «Обжорки»; с возрастом все больше засиживалась в комнате, ленясь выйти даже во двор. — Представляешь, мистер Доумейкер приготовил цзяоцзы в сауне! Прямо сидел с друзьями и варил! Что он только не вытворяет… — Что такое цзяоцзы? — Это как гедза. — Что такое гедза? — Ну… вареное мясо в тест- ой!!! Что-то ударилось об колесо и отлетело в бок. В зеркале заднего вида отражалась откинутый на обочину зверек с рыжей шерстью. — Ты только что сбила лису, — флегматично сказала агнес. — Какой ужас!!! Что она делала в это время суток???? — Бегала по трассе, как видишь. — Это же ночные животные!!! — А эта дневная. Когда-нибудь ты собьешь человека. — Хватит зубоскалить!!! — И проедешь, как ни в чем не бывало. Нас привлекут к ответственности. — Агнес!!! Котеночек!!! — Что? — огрызнулась агнес. — Мне жалко лису. — А кроликов и других несчастных зверьков тебе не было жалко!!! — Мне было шестнадцать! — воскликнула агнес. — Хватит стыдить тетю! Тете жалко лисичку!!! — Может, ее можно было бы спасти? Остановились бы, осмотрели, отвезли в клинику… Так, пререкаясь, они доехали до магазина. Припарковались на пустой парковке, залитой утренним солнцем, и зашли внутрь.🙀🙀🙀
Бутылка вишневого пива стояла прямо над ценником. Рядом с ней было еще несколько безликих сородичей. Бутылка-над-ценником отличалась от них поцарапанной этикеткой и шероховатостью в районе горлышка. Она, очевидно, ждала своего покупателя. Ага, конечно же дождется. На нее покусится или безглазый, или малолетка… У бутылки-над-ценником просто не было шансов на продажу, хоть она и вырвалась в первые ряды. агнес оглянулась, облокотилась на тележку и как бы невзначай прислонилась к стеллажу. Жертва исчезла в недрах юбки, а пустое место заняло пиво из второго ряда. Иногда вещи в этом магазине пропадали без вести — грустная история. Магазин тихо возмещал убыток из зарплаты продавца, и все. Базированный малый, кста. вне работы слоняется по улицам с корешами или дома закидывается бенадрилом. У него непроницаемо-глупый взгляд, тучный грушеобразный зад и белобрысая бошка с нарождающейся проплешиной. Наверняка сам таскает арахис из развала в отделе сухофруктов… боже, кто вообще так не делает? Ах да, тетушка Гарнет. Она безусловно выше этого. Интересно, гоняет ли он в фифа онлайн? По всем внешним признакам — должен. Грушевидный плавно вывалился из-за стеллажей. Круглые глаза над диабетно-розовыми круглыми щечками будто подались вперед, а губы собрались в куриную жепку. Агнес забрела в раздел с алкоголем, во дела. Начала интересоваться запрещенной тетушкой гарнет отравой? Ну пусть смотрит, что уж. Он поплыл к следующему стеллажу, скрипя грязными ботинками. Этот человек олицетворял собой скуку, которую не способна развеять даже местная юродивая. агнес откатила тележку ближе к овощам, захватив по пути грушевый сидр. По дороге она просто так лапала товары: идея того, что кто-то возьмет упаковку стирального порошка со следами мочи, ее по-детски радовала. Тетушка гарнет возилась с яблоками. Она набирала в пакет дешманские зеленые — абсолютно безвкусные. В толстых ладонях болталось еще что-то, похожее на салат для сэндвичей. Это была дань здоровому образу жизни: ходят слухи, что во фруктах витамины, а если на ночь съесть яблоко, то можно не чистить зубы. Мистер Мэн не будет врать. В тележке уже лежал недельный запас замороженных полуфабрикатов, канистра молока, злоебучие сосиски, пара пакетов муки, двадцатка яиц, широченная нарезка сырокопченого бекона, готовая овсянка со вкусом голубики и батарея трехслойной туалетной бумаги с ароматом лаванды. Традиционно агнес вручали туалетку, а остальное тетушка смиренно взваливала на широченные плечи с шипообразными бородавками из-под синей застиранной майки. — Гарнет! Жопа, похожая на пару диванных фуфиков, обтянутых джинсой, всколыхнулась. Салат чуть не выпал из жадной хватки. Хватание яблок прекратилось, их набралось на два фунта, и они намеревались разорвать пакет. — Мириам, ты…! Ты меня напугала! Срань господня, это надолго. Мириам была едва ли тоньше и нытливее тетушки, им всегда было что обсудить. Акции, племянники, хозяйство, сериалы, сплетни местных католиков, курение детей в школе соседнего города, житуха агнес. Это случалось дистанционно и на улице, но почему-то на улице они ловили особый кайф. Бессмысленное словесное соитие на глазах общественности. престарелые эксгибиционистки проникновенно наклонялись друг ко другу, едва не толкаясь пышными сиськами, и начинали полушепотом кудахтать о бессмыслице: со вздохами, придыханиями, негодованиями и внезапными громогласными смешками. Тетушка считалась взбалмошнее, а Мириам мудрее. Первая была накрашеннее и неухоженнее, а вторая стильнее и болезненнее — беды с поджелудочной. Бульдожьи щеки против накаченных вечной улыбкой яблочек; серьезные нахмуренные брови против игривых бровок домиком. Пучок грязных пшеничных волос против седеющего вороньего гнезда. Рядом с Мириам часто ошивался внук пяти лет от роду. У него проблемные почки, хронический запор и синяки под глазами. Чтобы снять туалетное проклятие, мелкого накачивали слабительным, которое, по скромному мнению агнес, добивало кишки и заставляло того дристать кровью. Мириам связывала кровь с чем-то другим, агнес же никто слушал. Время от времени на нем были подгузники. агнес обожала маленького генри, маленький генри боялся агнес как огня. Он не отходил от бабушкиной юбки с тех пор, как однажды засмотрелся на жвачки у неработающей кассы. агнес тоже присматривалась к жвачкам и тянула одну батарейку за другой. Проследив за исчезновением фруктового орбита, он наткнулся взглядом на кожаную юбку в пол, посмотрел на драненький кардиган, на карман кардигана, в котором исчезали жвачки, посмотрел выше, всмотрелся в таинственный парик и испытал тревогу. агнес исключительно ради приличия обернулась, из чистого дружелюбия улыбнулась и попросила не палить контору. Генри захлопал ресницами, поджал губы и дал задний ход. Он не мог выразить своих чувств. Единственное, что он сделал — подкатился к бабушке, пропищал «там!» и показал пальцем на агнес. Мириам с тетушкой помрачнели, и агнес тут же влетело вполне себе за дело. Временами тетушка была дьявольски проницательной. Ловить и пугать его — сплошное удовольствие. Однажды ей даже удалось заговорить с ним и спросить, что он забыл так далеко от бабушки Мириам. Однако сегодня маленький проказник куда-то делся. Повинуясь охотничьему инстинкту, агнес огляделась и заметила нечто маленькое в зеленой кепке у стойки с журналами. Мириам так спешила повидаться с бести, что оставила внука в соседнем отделе. Бросив тележку с сумкой тетьГарнет без присмотра, она, прижимаясь к стеллажам со стиральными порошками, осторожно подошла к тому, кто был сильно похож на Генри. Что ж, даже если это не он, она была уверена в эффекте, который произведет. Жертва продолжала беззаботно разглядывать журналы. Губы сами по себе растянулись в однозначно приветственной ухмылке. — Агнес! Привет! Маленький Генри — это был все-таки он — встрепенулся, замотал головой, увидел причину своих ночных кошмаров в двух метрах от себя и быстро побежал Мириам под юбку, размахивая каким-то журналом в маленькой лапке. Лоренс Тертл тоже знал толк подкрадываниях. Программист с внешностью программиста средних лет из большого города: в квадратных очках, с кудрявой гривой по пояс и легкой небритостью. Его лицо сияло открытостью миру (широко распахнутые глаза, приподнятые брови, полуулыбка), а на лбу нарождались еле заметные морщины. Красная застиранная футболка и бесформенные голубые джинсы выдавали человека, который сделал ставку на стиль, но не моду. Последний раз он появлялся в этих краях довольно давно: ему таки удалось выбраться из Кукурузного города в столицу. — Хватит пугать детей, они потом заикаются, — обворожительно улыбнулся Лоренс. — Здаров, — коротко поздоровалась агнес. Она еще не решила, расстроилась ли из-за вспугнутого Генри или обрадовалась встрече. Похоже, она сама испытала легкий шок. — Это тебе. Он протянул большой модный пакет, в котором лежало что-то трикотажное. Чего? — Держи, не стесняйся. Я помню, что ты заказывала на прошедший день Рождения. Из одного такого пакета можно получить штуки три обложки для джанкбуков. Потрясающе! — Охренеть, спасибо. Как ты… а впрочем ясно. Каждую субботу я с тетьГарнет езжу в магазин, вот ты и… — Абсолютная правда, — закивал Лоренс. — Где мне еще тебе передать подарок, да и вообще поболтать? — Мог бы напроситься в гости, — агнес чувствовала себя пойманной, и это ей сильно не нравилось. Лоренс знал, что делает. Однозначно. Ему нравилось заставать ее врасплох. — Я купил новый телефон и забыл сохранить на него номер мисс Гарнет. — Прозвучало как вранье. — Посмотри, что там. Ты точно ценишь! На день Рождения агнес в полушутку заказывала худи с кошачьими ушками, которое видела в телемагазине. Если это оно или что-то похожее, то… срань господня, сегодня красный день календаря! Она поставила пакет на пол и ловко извлекла содержимое. Действительно, это было серое худи с небольшими розовыми ушками на капюшоне. — Глазам не верю, нервные окончания на пальцах мне врут, — выдохнула агнес, почти забыв о Лоренсе. Существовали только худи и пакет на джанкбуки. Ткань среднего качества, зато с начесом… черт… Жируха. Жируха же все выкинет!!! И как ей презентовать подарок? Сука! — ТетьГарнет, боюсь, будет против. — Здесь даже пентаграммы нет, — хехекнул Лоренс. — Она слишком практичный человек, чтобы отказываться от лишней одежды. агнес скептически сощурилась. Ту футболку с пентой, тайно купленную в одну из прогулок с Лоренсом, постигла участь половой тряпки, что было весьма предсказуемо. А вот что тетьГарнет поимеет против ушек? Обычная практичная шмотка с совершенно нейтральной деталькой. Все должно быть хорошо: повизжит и разрешит носить хоть в церковь. На то хотелось надеяться… Пустые надежды. — Нет, правда, я не могу принять твой подарок. От него будет миллион проблем, — говорить это было физически больно. — Что у тебя там гремит? — вместо ответа Лоренс перевел тему. — Ничего. — Это ничего явно находится в стеклянной бутылке, Агнес. — Сделай вид, что не слышал, пэже. Лоренс с веселым видом закатил глаза: — Боже, давай сюда, я все тебе куплю нормально. Я понимаю, это для тебя как спорт, но слишком уж палишься. агнес нехотя вытащила пиво и сидр. — Тьфу, ну и бурда, Агнес. Давай возьму что понормальней. А пока придумай, что скажешь тетьГарнет. Голова у тебя светлая! Он не дал ответить и свалил менять пивы. агнес осталась наедине с пакетом мечты, понимая, что никому его уже не отдаст. Их с Лоренсом знакомство было, если так можно выразиться, магазинным, и произошло через тетьГарнет. ТетьГарнет просто в один прекрасный день притащила его к ним домой и сказала, что этот чудесный мужчина из супермаркета теперь их друг, и он обязан остаться на ужин. А Лоренс был только за. Зная, как прекрасно тетушка разбирается в людях, агнес сразу заподозрила неладное, но в дальнейшем ничего страшного не случилось. В какой-то степени она даже попала под чары. Он… не раздражал. Был достаточно интересным. Ловко общался и с тетьГарнет на темы сомнительной медицины и очаровательно подыгрывал агнес, давая понять, что серьезно он к причудам тетьГарнет не относится. Он показался ей несуществующим крутым дядей, который пришел на семейный праздник, не вписался в коллектив, но зато отлично поладил персонально с маленьким тобой, рассказал веселые истории из жизни, поделился житейской мудростью и не выбесил остальную родню. Неужели в кои-то веки ТетьГарнет не прогадала..? За ту их первую встречу он вдохновил ее жить дальше, подначил снова сопротивляться тетушке, будто понимая, что это она сосредоточение всех бед. Кроме него этого будто бы никто не видел. А еще он никогда не вздыхал тяжело над ее судьбой, и это подкупало сильнее всего. Ну, случилась трагедия и случилась — чего бубнить, лучше держи пиво и худи с ушками. В итоге за несколько лет приятельства агнес успела по-черному обзавидоваться Лоренсу, — ведь он был такой крутой, — возненавидеть его, а затем испытать глубочайшее уважение, граничащее с детской привязанностью. Но Лоренс действительно был с придурью. Это странный мужчина, рядом с которым всегда вились женщины. Их не смущал ни задротсткий вид, ни видавшие виды одежда, но подкупали практически святая доброта и непосредственность. Постфактум все они понимали, что он и их держит рядом собой из той же доброты, и шансов на что-то серьезное заведомо не было. агнес постоянно наблюдала его с новой пассией, слушала про новую пассию и даже знакомилась с новыми пассиями (они не были в восторге); одинаковых типажей не попадалось, как будто у самого Лоренса не было предпочтений. Он просто позволял женщине быть рядом с собой. Когда женщины рядом не водилось, он странным образом перенаправлял свою энергию на заботу о ближнем. Его жизнь нельзя представить без помощи кому-либо. Иногда ближним становилась несчастная юродивая агнес, которую тщательно охраняла тетьГарнет и за которую стоило побороться, а иногда бродяга у супермаркета — не суть важно. Помощь и приятельство были для него чем-то вроде несерьезной, но очень увлекательной игры. Он никогда не помогал сверх меры, не спал плохо по ночам, размышляя о житухе своих знакомых, но всегда был рад подогнать какой-нибудь функциональный ништяк и сказать парочку ободряющих. Помимо этого он постоянно донатил в фонды помощи бездомным и больным детям, жалел каждую убогую тварь, словно имел на это какой-то тайный фетиш. Вроде как у него водился бестолковый брат Освин, который тоже хаживал в этот супермаркет за газировкой и чипсами. Он на пару лет младше Лоренса, а выглядел как двадцатилетний и жил за счет брата. По обрывочным рассказам, Освин все свободное время играл в игры, смотрел слэшеры и продумывал вселенную, в которой был таким же крутым наемником, как и… Рейчел. Возможно, агнес выразилась чересчур жестко, может быть, их роднит гораздо больше, чем она привыкла думать, но, черт подери, он фанат «Серых Сисек»! Никакого снисхождения фанаты «Серых сисек» не заслуживают! агнес переключила внимание на стойку с прессой. Помимо экономических журналов и журналов про тайную жизнь звезд там на самом видном месте располагались экземпляры «Киномании». Как и неделю назад, все пространство обложки занимали 3д-модели Рейчел и Шерон в порнкупальниках. Они обжимались на виду у всех: агнес, маленького Генри, Лоренса и тетьГарнет с Мириам. В этом было что-то глубоко неправильное. Суки не заслуживали массового внимания, они не должны были вылезать за пределы ДивергентАрта, и по ним совершенно точно не должны были снимать кино, пускай и вышедшее сразу на дивиди. Тем не менее, это происходило, и агнес испытывала личную ответственность за все творящееся. У нее в арсенале был средненький по читаемости блог на Гремучнике. Для торможения огромного проекта с приличным количеством фанатов его очевидно не хватало, но поднять хотя бы маленькую волну хейта можно и нужно. Во-первых, люди любят хейтить, а, во-вторых, «Сиськи» — это настолько благодатная почва, что даже пары маленьких едких постов может хватить. Кто-то таки должен заявить, что король голый, и если это придется сделать ей, то что ж, она во всеоружии и готова. Первый накат уже готов, а второй на подходе. Пересказ — просто задавание тона, прогрев перед настоящим ударом, от которого ни создатели «Сисек», ни паства не отмоются. Не зря же агнес часами сидела на всевозможных ресурсах, вычленяя из срачей и обличительных постов важную информацию, общаясь с фанатами и хейтерами из-под пакета. «НОВЫЙ ТРИЛЛЕР или КОМЕДИЯ?» — гласил заголовок. Даже интересно, что там пишут. Она как ни в чем не бывало сунула экземпляр под юбку. Платить за то, чтобы прочитать публикацию о «Сиськах» — преступление. Потом она пойдет к озеру и сожжет его вместе с законченными джанкбуками — эзотерический акт сакрализации, ничего серьезного… вы ничего не слышали, ладно? Тут появился Лоренс. На этот раз ничего торчащего из-под шмоток он не заметил. — Как дела? — Путем. Он взял два пива неизвестных агнес марок. — Слушай… — начал он заговорщицким тоном, — а почему бы нам не выбраться погулять? — Я только что вышла из-под домашнего ареста, — фыркнула агнес. — Никуда меня не отпустят еще минимум неделю. Ей очень-очень-очень хотелось погулять, но этого тетьГарнет точно не снесет. Она еще не отошла от той ситуации с нецензурным словом из сворованных жвачек, которое агнес вылепила под столом. — А если замолвлю словечко? — У тебя не получится. — Мне кажется, ты сама не хочешь гулять. А между тем Освин недавно купил диск с «Серыми Сиськами». Давай посмотрим! Думаю, такое в твоем вкусе. — агнес криво ухмыльнулась. Да, однозначно. Ух ты. Он ни разу не приглашал ее к себе домой. — Тебе вообще стоит развеяться и провести пару деньков в отрыве от тети. Иногда надо проводить время вне дома, — повышал ставки Лоренс. агнес испугалась. Она никогда не покидала тетьГарнет больше, чем на полдня. — Не… На «пару дней» меня точно не отпустят! — Черт знает тетьГарнет, но тут уже она сама не хотела так надолго оставлять дом. Однако Лоренс продолжал наступление. — ты еще ведешь блог? — а как же? — что это за блог, ему было знать необязательно. Блог и блог. Про жвачки, кошку Жирный Глаз, такое вот все. Без матюков и змеиного диалекта. — У тебя будет материал для постов: напишешь нереальную рецензию на фильм, попадешь в тренды. агнес была готова расхныкаться. да, свежая рецензия на «Сиськи в триде» в нужное время станет последним гвоздем в могиле проекта! Ради такого стоит рискнуть и подпустить друга ближе к Жирухе, как бы ни было страшно выбираться из дома. — Тогда даешь добро на… дипломатическую миссию? — Ага, — неуверенно ответила агнес. — Вот и славно, — Лоренс хлопнул ее по плечу. — О, вот и твоя тетя! Действительно, к ним уже подходили тетьГарнет и Мириам, а позади плелся Генри, стараясь не смотреть вперед: туда, где стояла агнес. Мириам была настолько хмурой, что явно намеревалась устроить разнос за испуганного мальчонку. Но кто виноват, что он ошивается в магазине? агнес и делать ничего не надо, чтобы снять с него проклятие запора — достаточно попасть в поле зрения. Однако при виде Лоренса обе расцвели. — Лоренс, солнышко! Привет! — закудахтала тетьГарнет. — Какие люди! — замурлыкала Мириам. Лоренс поздоровался в ответ. — Представляешь, эту мерзость я отобрала у Генри! — Мириам замахала каким-то журналом в руке. Оказалось, это была «Киномания». — На первой полосе — и сразу разврат! Не понимаю, как такое вообще разрешат снимать и тем более — рекламировать! Журнал явно не рекламировал «Сиськи» и даже намеревался их выстебать, судя по заголовку, но агнес ощутила странную солидарность со стареющей каргой. И мигом скукожилась от жгучего стыда. Лоренс отшутился. Он не придавал серьезного значения двум лесбухам на обложке. С одной стороны, это делало его не ханжой, а с другой, агнес бы хотелось, чтобы он поругал треш вместе с Мириам. — А это что такое? — тетьГарнет вдруг обратила внимание на пакет с худи. — Мой подарок Агнес на День Рождения, — ответил Лоренс. — Ой, а что там? — она почти забеспокоилась. — Просто одежда. Ничего криминального, можете сами проверить. Конечно же тетушка полезла проверять. Помяв в руках худи, скептически осмотрев ушки на нем («что это такое? ну и ну»), она таки дала добро. агнес облегченно выдохнула. — Видите, ничего страшного, — добро улыбнулся Лоренс. Мириам поджала губы. Идея того, что кто-то дарит подарки агнес, ее раздражала. Наслышанная всяких ужасов, она была сторонницей того, чтобы держать ее в черном теле и выдавать пенделей даже без повода - а для профилактики. Раз бести так мучается, то пусть помучается и причина ее страданий. — Вот агнес повезло. Не жирно ли? — Вовсе нет, — непроницаемо ответил Лоренс. — Думаю, раз в год она заслуживает подарок что надо. Они покатили к кассам. Лоренс добросовестно пробил пивы, дождавшись, пока тетки будут заняты упаковкой продуктов, незаметно сунул их в пакет с худи. Поддерживая дружескую беседу, он распрощался с Мириам, помахал маленькому Генри и сопроводил агнес с тетьГарнет до машины. Он галантно помог загрузить пакеты в багажник, включив все свое обаяние, и под конец тетьГарнет сама сдалась: — Лоренс, почему бы тебе сегодня не зайти к нам на ужин? Сегодня я готовлю «Йоркширский пудинг» по рецепту мистера Доумейкера. — Звучит многообещающе. Знаете, я могу не удержаться, — он живо согласился. — У меня к вам встречное предложение: могу я украсть Агнес на эти выходные? — Прям на выходные? — подняла брови тетьГарнет. — Боюсь, это слишком долго. агнес не вынесет столько вне дома. — Вам надо развеяться. Отдохнете друг от друга. — Ох, не знаю… Давайте обсудим это за ужином, — тетьГарнет повелась как миленькая. — Приходите к шести. — Вот и славно! Обязательно буду! — Лоренс весело улыбнулся напоследок и пошел к своей машине. ТетьГарнет повернулась к агнес: — Котеночек, значит сегодня нам предстоит генеральная уборка! агнес кивнула. Она любила убираться, это было одним из немногих доступных ей развлечений. Они сели в машину и поехали домой. На обратном пути тетьГарнет в деталях пересказывала рецепт «Йоркширского пудинга» и прочих произведений мистера Доумейкера. По дороге в магазин она явно не успела наговориться про него.