Семь смертных грехов. Альтернатива.

Время с создания на Британии небес и преисподнии: 1360 лет. Сон был тревожным. Казалось всему виной тренировка до поздна, но причина была не в этом. Предстоящий тренировочный бой настолько переволновал Мелиодоса, что нормально заснуть не получалось. Раз уж ничего неизвестно о силе противника и неизвестны методы тренировок Кьюзака, оставалось только гадать на что способен братец. Чандлер говорил, что тренировал Мелиодоса лучше, чем наставляли Зелдриса, что Мелиодос уже владеет полным отражением и магические атаки не причинят ему боли и уж тем более не умиртвят. Но это было в его духе — не смотря ни на что, Чандлер всегда говорил про победу старшего принца и о смехотворности врагов. Он всегда воображал успех и лёгкость поединка. Иногда даже Мелиодос удивлялся его фантазии и размаху его воображения. "Как ребенок, ну честное слово!" - самая частая мысль, возникавшая в голове в такие моменты и вызывавшая смех или хотя бы улыбку. И правда, Чандлеру достаточно только закрыть глаза, как он переносился в чудесный мир полный побед господина Мелиодоса. Наставнику старшего принца, как стратегу, приходится продумывать все ходы противника, просчитывать каждый свой шаг, так что не стоит удивляться его умениям. Но в сегодня Мелиодоса донимают иные мысли, отличные от воображений. Они тревожат и копошатся словно ворох насекомых, разъедающий здравый смысл и уверенность в своей победе. Нельзя проиграть младшему брату, который моложе и неопытнее Мелиодоса. Просто нельзя. Нельзя, нельзя, нельзя. С такими мыслями Мелиодос наконец заснул. Чандлер разбудил принца утром. — Господин, доброе утро! Я надеюсь вы выспались и видели прекрасный сон. Сегодня пройдет совместная тренировка, надеюсь вы помните. Не волнуйтесь, это всего лишь тренировка. Извлечение боевого опыта — вот задача тренировок такого типа. Даже если вы не одержите верх, получите новый опыт, а я смогу увидеть результаты моих лекций и уроков. Но вы так упорно подготавливались, что я не сомневаюсь в вашей победе. Молча, не отвечая на воодушевления, Мелиодос посмотрел на часы. Было 8:54. До боя оставалось менее двух часов. Повариха приготовила завтра пораньше, по просьбе Чандлера, и к 9 часам стейк из мяса адской дикой свиньи с салатом было уже на столе. Позавтракав, принц начал одеваться. Тренировочный костюм состоял из коричневого железа без пуговиц на голое тело и черные свободные шорты. Обувь была бесполезна, ведь при использовании метки тьмы для усиления прыжков, обувь не выдерживала и ее разрывало на невосстановимые частицы (Если только не говорить об той обуви, которую он использовал для того, что бы дойти до тренировочного загона). Конечно этот вид можно было назвать бедноватым для аристократии, но он не затруднял движение и давал в волю использовать метку. Выйдя на поле, Мелиодос увидел разминающегося брата. Решив не отставать, Мелиодос тоже стал разогреваться. Не сказать что дрожь была от страха. Скорее уж это была дрожь от адреналина, азарата, нетерпения, но никак не от страха. Итак, разминка закончена, пора бы и к делу приступить. Мелиодос застыл в нерешительности. Может это и глупо, но он только что наткнулся на противоречие: с одной стороны брат — соперник в бою, которого надо победить. С другой — брат — кровный родственник, которого надо защищать любой ценой. Непонятно тогда на каких основаниях их стравили на бой. Мелиодосу защищаться, притом не раня брата и не нарушая «правила сердечного», или атаковать, одерживая победу или поражение и следуя «закону разума»? Не народом он взглянул на брата. В его глазах не было ни единого намека на игру в поддавки. Все струнки тела напряглись и вот-вот лопнут. Прозвучало: "Старт!" и Зелдрис сорвался с места. Мелиодос приготовился защищаться. Удар под дых. Блок. Джеп в челюсть. Опять блок. Удар ногой. Блок коленом. Зелдрис недоумевал — почему защищается, не нападает. — Давай! Хуком справа! — кричал Кьюзак активно жестикулируя. — Ни одного удара не пропустил! Моя школа! — с гордостью проворковал Чандлер. — Хватит защищаться! Нападай! Сейчас я не твой брат, а противник! — громко сказал Зелдрис. Мелиодос кивнул и мгновенно схватил брата за кисти рук, скрестил на манер ножниц и задал вектор: вниз, в сторону от себя. Зелдрис отпрянул и обернулся — а Мелиодоса-то и нет. Ну конечно! Не стоило считать ворон и удивляться тому, что брат исчез. Тут кто-то схватил младшего за шею и спросил: "Сдашься или умрёшь?" Голос не принадлежал Мелиодосу. Пусть тембр не изменился, но это не был голос старшего брата. Это был голос серийного убийцы и кровожадного маньяка. Холодный, такой не свойственный златовласику. А может это часть тренировки. Может и так, да вот только пальцы, сжимающие горло, не походили на наигранные. Но ведь все-таки Мелиодос не убьет его?.. — Урааа! Я говорил! Я же тебе говорил! — раздался восхищённый и гордый восклик Чандлера. — Но ты видел как младший господин проводил атаку? Видел же! — тут же, как из пулемета, Кьюзак затараторил в ответ. Их непринуждённая перепалка будто отрезвила Мелиодоса. Он разжал захват и отпустил брата. — Прости, но ты проиграл! — простодушно сказал принц страший. Все ещё не понимая, что это было, Зелдрис решил что брат просто увлекся, невольно потирая шею. Мания крови у демонов заставляет их забыться при любом удобном для нее случае. Думаю, не нужно пояснять КАКОЙ кровожадностью обладали отпрыски высших демонов и их короля. Одно только слово — колоссальной. Невозможно ее преодолеть без посторонней помощи. А предотвратить тем более. Она появлялась из ниоткуда и исчезала в никуда. Ее появление не мог предсказать даже Вурлаан — чтец судеб. Она спонтанна и изменчива прямо как вода. Сдерживать ее порой очень трудно и мучительно. Она разъедает изнутри, как азарт, будоражащий внутренности. С каждой каплей хочется больше и больше. Зелдрис вовсе не обиделся. Наоборот, это было нормой — на поединке бились либо насмерть, либо до изнеможения и доведения себя и/или противника до полусмерти. Высшим демонам смерть не страшна — они все равно переродятся. Не убить врага — считалось высшей мерой снисходительности или мягкотелости, это уж кто, как и через что посмотрит. Тренировка забудется, но опыт, высеченный шрамами, проживет в памяти, может и не разума, но тела, долгие тысячи лет. Это единственная истина пути бойца. Ее твердил Кьюзак с самого рождения Зелдриса. — Я видел как вы проводили атаки. Это было неплохо! В следующий раз мы тренировать будем внимание и реакцию, — тепло сказал Кьюзак. Младший принц кивнул. Их тренировки проходили в основном на отработку приемов, а не на их применение. Чендлер же практиковал совершенно противоположный стиль боя — никаких заучений приемов, только эффективность применения их в битве. Обе техники хороши, но один плевать хотел на другого и не терпел его стиль. Зелдрис увидел силу брата и понял уровень до которого нужно подняться. Теперь он стал уважать брата и ценить как хорошего союзника ещё больше. К тому же, стоило Мелиодосу взглянуть на младшего своим любящим и ласкающим взором изумрудных глаз, усмехнулся в своей манящей, теплой, самоуверенной улыбкой, как младший готов простить любые пригрешения и проступки, лишь бы не видеть прозрачную пелену слез на этих глазках. Лёд обиды тает под искрящимися лучами солнечного тепла любви, и сердце пускает в свои обьятия этого сорванца. Простить все лишь бы не видеть вину и страх в любимых лужайках света. Вот они — братская любовь и обычное восхищение.