Семь смертных грехов. Альтернатива.

Время с создания на Британии небес и преисподнии: 1460 лет Обстановка как никогда напряжённая. Отряды демонов пока ещё не совсем открыто враждуют с отрядами из клана богинь. Элизабет принимала участие, если не во всех, то в многих походах. Она пыталась уговорить демонов отступить, она была переговорщицей. Часто демоны слушались и соглашались, ибо сохранили остатки разума и не решались развязать глобальную войну. А были и такие, которые пользовались неведением короля демонов и по-хамски отвергали предложения богини. Тогда уж Маэль, правая рука сестрицы Элизабет, рьяно защищал богиню и руководил бойцами. Богини понимали, что в небесах им не укрыться, наступи бы война. Адское пламя поглотит и сожжёт их. И в тоже время они — богини — слишком брезгливы для похода в частилище, чтобы нанести удар по штабу врага. Даже под страхом смерти лишь единицы из всего клана попытаются не сгнить там и не сойти с ума. Демоны не могли нанести удар первыми — не хватало боевых сил. В основном по чистилищу бродили безмозглые тени мертвецов, которых даже как пушечное мясо использовать нельзя. Тогда-то, под непосредственным давлением гнетущей атмосферы, король велел разыскать восьмерых сильнейших бойцов чистилища. Так и появились известные нам Десять заповедей, Десять стражей. Сильнейший отряд, бдящий, в ожидании врагов рода демонов, в который входили принцы чистилища и преисподнии. А после серьезных обсуждений планов, наследники отдыхают в мире людей, великанов и фей у озера. Непринуждённая болтовня помогает расслабиться и побольше узнать о внерабочем времени каждого из них. — Ну как дела у моего братишки? — весело спросил Мелиодос после собрания и обхода границ. Зелдрис недоуменно зыркнул. — Ты о чем? — Я про твои свиданки с… Забыл как ее звать, — смущённо почесал затылок глава отряда. — Гельда. Мою подругу зовут Гельда. И у меня прогулки, а не свиданки, — сердито уточнил Зелдрис. — Ляпнешь при отце про нее и я тебя — — Только давай без объяснений. Я и так знаю что ты с меня снимешь сначала кожу, потом мышцы, внутренние органы высушишь и перемолешь. Кожей обтянешь стену моей комнаты. Знаю я все, — отмахнулся старший. Зелдрис устало выдохнул. Все это проговаривалось тысячи раз. Угрозы не действовали на этого беззаботного и в одновременно занятого дурака. Он всё-таки как никак глава Десяти заповедей. Мелиодос не думал ляпать про Гельду при отце. Ничего особенного не грозило Зелдрису, он просто стеснялся. Максимум выговор, вот и все. — Я просто напоминаю, чтобы не забывал, — младший лег на траву солдатиком по стойке «вольно». Прикрыл глаза и стал вырисовывать в голове образ Гельды. Худое и бледное лицо, всегда горящие малиновым большие глаза, почти рыжие волосы, заплетённые в косу, губы всегда пылали алым. Оранжевое платье с открытой грудью, сладкий запах. И вот она стоит в полный рост, прорисованная до мелочей. Зовёт в туманную рощу. Мелиодос смотрит на голубую гладь озера, улыбается и падает головой на землю рядом с Зелдрисом. Видя, что тот почти задремал, нежно и аккуратно берет его руку в «замок» и широко улыбается. Пусть брат хмурится, пусть сердится, пусть говорит что это не правильно. Мелиодосу все равно. По-другому показывать свою любовь он не умеет и не хочет. Смущённый взгляд Зелдриса, который он старается спрятать, возмущенно надутые щеки и порозовевшие уши заставляют тепло разливаться по телу, а бабочек неистово биться в конвульсиях внутри. Никто никогда не объяснял им, какие отношения должны быть между братьями. Откуда младший знает правду и правила? Мелиодос действовал, слушая сердце. Может быть то, что вело его к таким рассуждениям, перешагнуло черту «любви к брату» и ступило на неизведанные земли просто «любви». Сейчас в дреме у Зелдриса не получится возмущённо надуть щёчки, но брови автомотически сводятся к переносице, губы смущённо поджимаются, а уши розовеют и горят. Мелиодос усмехается и смотрит в небо. День был долгий. Есть что обдумать, обсудить. Откуда же Мелиодос знает про Гельду? Мелиодосу рассказал о ней сам Зелдрис, после допытываний брата, мол так и так, я после работы день провожу с тобой, день с ней. Так уж получилось, что она ему дорогая подруга. Мелиодоса это не слишком порадовало. Узнать, что у родного человека есть кто-то, кто наравне с тобой для брата, а может и роднее тебя, не очень-то и приятно, знаете ли. Старший недолго думая, решил посмотреть на Гельду и на их «свиданки». Скрыл свое присутствие и проследовал за братом в рощу, где встречались Гельда и Зелдрис. Вампирша, это старший понял сразу. Неестественно малиновые глаза, очень бледная кожа. Откровенное платье не вызвало доверия и почти сразу его отбило. Наконец, Мелиодос заметил влюбленный взгляд Гельды, что его насторожило. Его кольнула ревность. Да что таить, сильно врезала в челюсть. Заболела голова, в груди что-то щелкнуло. Но стоп! Вурлаан же говорил, пусть и очень давно, но все равно говорил, что единственной любовью Зелдриса будет кто-то из рода демонов. А Гельда вампирша. Может и не надо беспокоиться и злиться? У Мелиодоса вызвало приступ беззвучного смеха одно из первых действий брата. Хорошо, дорогие друг другу демон и вампирша встретились, обнялись. Нет ну надо же Зелдрису уткнуться прямо в грудь Гельде! Пользуется мелкий гад (он любя) своим ростом! А та ещё и рада, улыбается! У них все так далеко зашло?! Если нет, то тогда какого черта он вытворяет с подругой?! Зелдрис вообще понимает что делает? И после этого он называет это не свиданкой? Мелиодосу стало завидно. У брата есть подруга, которая явно любит его, та, за которую он готов жизнью рисковать, своей честью. У них может все сложиться, а у Мелиодоса такой подруги нет. Всё-таки братец обошел его. Воспитал на свою голову. После, Мелиодос решил спросить младшего, мол целовались ли они? Если нет, то значит либо отношения не складываются в такую сторону, либо они только начали развиваться. «Да нет, не целовались! Говорю же, мы просто дружим! — заверял тогда брат. — Хотя она красивая, неплохо было бы.». На эти слова Мелиодос только улыбался. Все сам рассказал, умничка. Он не говорил Зелдрису какими глазами на него смотрит Гельда. Просто не хотел. Либо подруга признается ему во всем сама, либо Зелдрис сам замечает и уже сам решает. Содействовать или вмешиваться иным способом в это дело Мелиодос не желал. Если уж Гельда и вправду Зелдрису не безразлична, то своим вмешательством он погубит хрупкую первую любовь и счастье брата. А своим содействием он придвинет Зелдриса ближе к Гельде и тем самым упустит его. Бездействие — лучшая тактика в этой ситуации. Ледяная рука вела мальчика по туманному лесу. Обещание показать особенное для нее место — единственная причина не отказаться от прогулки по лесу. Не жарко, уже хорошо. Он жару плохо переносит. От этой влажной завесы воздух будто лип к телу и становилось мерзко. Не мокро и не сухо — отвратительно. На опушке, на которую привела девушка, туман почти рассеялся. Огромное дерево стояло по середине, и казалось его крона впитывала всю влагу из вездесущего тумана. Воспоминания Зелдриса оборвались у дерева. У того самого дерева, под тенью которого так любила сидеть Гельда. Нос зачесался от чьих-то волос. Младший принц обнаружил на своей груди золотистую голову, мирно сопящую и нагло залезшую на младшего. Проснувшийся принц не стал бить брата, как обычно. Ингодна, все оборачивалось не только подзатыльником. Он просто решил переложить его в сторону от себя. Сам же Зелдрис решил посидеть в воде или поплавать. Под одеждой оказался плавательный костюм (я не знаю как его назвать. В общем это такой сплошной костюм из водонепроницаемой ткани. Что-то вроде сшитых в единое целое черной футболки и шорт до колен.). Вода оказалась прохладной, и мурашки пробежались табуном от ног до макушки, особенно стуча по вискам. Температура тела была выше чем у озёрной воды, и поэтому привыкнуть было трудно. За Мелиодосом нужно было смотреть. В любой момент могли нагрянуть враги. А старший братец не обладает всевидящей концентрацией. Бум, и он как лампочка отключается во сне. Не то что бы Зелдрис не любил знаки внимания со стороны брата. Наоборот, ему было очень приятно держаться за руку, переплетаясь пальцами. Было не страшно даже в опасные моменты. Но это противоречило его сути. Младший не любил менять что-то в своей жизни, особенно резко. Никогда, до недавних пор, страший не брал его за руку. А это была очень резкая перемена. Порой, Зелдрису приходилось самому идти на контакт, и не всегда на успешный. Мало этого, так ещё Мелиодос иногда кладет голову на плечо младшему, и ртом выдыхает будто огонь на шею младшего, заставляя последнего розоветь и чувствовать перелив эйфории. В такие моменты руки и машинально с кладываются крестиком на груди и становятся деревянными, не выполняют приказов мозга, ноги набиваются ватой. На лоб выступает испарина, голова поворачивается в сторону брата, а глаза недовольно смотрят на скалящегося Мелиодоса. Один раз с другого бока Мелиодос провел пальцем снизу бедра до поясницы. Младший дёрнулся и застыл. Ему это всегда кажется ненормальным, противоестественным. Но именно страшно становилось только тогда и с того момента. И тот неуверенно оттолкнул от себя этого бесстыдника. Ну ничего, скоро умный Зелдрис отыщет правду о настоящих братских чувствах и поведает ее глупому старшему. Упрекнет его в похоти и в том, что поддался искушению страсти! Мелиодос очнулся от сна из-за прохлады, исходящей от воды. Быстро согревшись, он заметил Зелдриса, сидящего в воде и над чем-то думающего. — Ты чего купаться без меня удумал? — обижено спросил Мелиодос, паралельно раздеваясь. В отличие от своего стеснительного брата, старший носил не костюм, а только плавки. Зелдрис отрешённо уставился на брата, а затем сообразив что его спросили, ответил. — Ты спал, я не хотел тебя тревожить, — завсегдашняя отговорка работает и в этот раз. — Ты всегда носишь плавки? — ехидно поинтересовался Зелдрис. — Нет, только в такие дни. Проводя их с тобой, можно выхватить шанс искупаться, — добродушно ответил старший. — А ты всегда носишь костюм? — передразнил младшего Мелиодос. — Только в такие дни, — ловко парировал Зелдрис. Забавно было наблюдать, как Мелиодос ёжится от прохлады и кривит лицо. Затем дёргается, подпрыгивая, и ухает. — А вода-то холодненькая! — По-мне, так нормально, — буркнул младший в ответ. — Хе… А ты такой холодный, как айсберг в океааанееее! — запел Мелиодос. Зелдрис усмехнулся. Ребенок, ей богу. Радуется порой полнейшему бреду и откровеннейшей бессмыслице. Мелиодос уставился на него. — Чего? — сконфуженно спросил Зелдрис, чувствуя, как уши розовеют, не то от холода, не то от смущения. — Я серьёзно не понимаю, чего тебе стесняться-то? Мы оба одной рассы — тем временем Мелиодос подходил к младшему. — Одного пола — подойдя вплотную, старший принц взял в руку подбородок брата. Для этого пришлось встать на колени рядом с сидящим Зелдрисом. — Одной крови — наклонился — Хе… А я такой голодный, — прошептал он в самые губы, и потянулся вперёд. Шлёп! На щеке не осталось ничего. Боль от пощёчины почти сразу же стихла. Руками пришлось опереться о дно, чтобы не упасть в воду. — О-отвали! — крикнул младший. — Ты же знаешь, я-я не одобряю это, и считаю это ненормальным. И… — Ты же знаешь, как я на это отвечу. — ухмыльнулся старший. — Где написано и кем сказано? Как надо, не знает ни один из нас. Мы ведь в детстве даже спали вместе. - Ах ты...- вспыхнул от гнева Зелдрис. - Лжец! Это были попытки согреться в походе зимой! - они изучали лес в среднем мире зимой. Было холодно, даже демонам с их магией. Тогда ночью, маленький Зелдрис совсем замёрз. Чары наставника перестали действовать - кончилось время. Младший не придумал ничего лучше чем переползти в отсек брата. Прижался к нему и лежал грелся. Старший во сне повернулся и получилось так, будто старший обнял лежащего к нему спиной и прижавшегося к нему Зелдриса. Тепло было обоим, а потому младший быстро заснул. - Ну я-то не из нужды бы тебя обнял. Я же искренен в своих чувствах, - с досадой проговорил старший. — Ммм…- не находя слов, замычал Зелдрис. — Понимаешь, не то что бы я был против… Ты не подумай…- пересиливая страх и смущение, лепетал младший. Он понимал, либо брат издевается, либо он не шутит и серьезно. В любом случае, пока правда не вскроется, подпускать его к себе нельзя. "Когда я буду готов, я доверюсь, откроюсь, отдамся тебе" - подумал Зелдрис. — Я просто… Считаю это… — Неправильным, нехорошим, — начал было говорить Мелиодос. — Знаю я. — Н-Нет… Я считаю это… Капельку перебором… Глаза Мелиодоса расширились от удивления. Зелдрис, привыкший к постоянству, меняет свое мнение!.. Затем недобро сверкнули, ухмылка сделалась жутковатой. — Значит, сделаем это нормой, — пророкотал Мелиодос, напоследок оскалившись. К счастью младшего, этот неивестная «норма» установилась не тот час же. Определенно, не стоило этого говорить. Теперь старший брат наверняка будет решительнее и нетерпеливей. Из солнечного сплетения заструился поток тепла напрямик к низу живота и завязался в узел, развязать который мучительно долго и больно. От страха все внутренности съёжились, ощущалась пустота. Купание подходило к концу. Мелиодос вылез на берег и обсыхал лёжа боком к озеру, заложив руки за спину. Зелдрис помедлил с обсыханием и сидел на берегу, играя в куличики и строя замки. Ноги смачивала вода, волнуемая ветром. Младший не понимал, чего от него хочет добиться брат. Что бы тот встал и посмотрел на ситуацию с его точки зрения, или что? Спросить самого Мелиодоса? Нет, неудобно как-то. С другой стороны, Зелдрис хочет знать ответ на свои вопросы и без допроса не обойтись. Тогда позже, когда брат расслабиться, что бы не успел придумать отговорку или ложь. Может завтра? Нет. Завтра день он проведет с Гельдой. Тогда послезавтра? Может быть. Вдруг Зелдрис вспомнил про обсуждение в штабе. На собрании из отряда присутствовали только Монспиет и Дериер, не считая командира и его брата. Как только Мелиодос назвал срочное собрание «не сосбо важным, но…», всем сразу стало все равно на это «но» и решили не являться. Разговор был скорее попыткой отговорить Мелиодоса от идеи напасть на вражеский лагерь. — Нас сейчас четверо! Четверо, и только четверо будут знать о походе! Силы противника выше наших! — повысила сразу голос Дериер. — Тише, тише. Серьезно, главарь, ты ведь шутишь? В открытую наступать на клан — значит объявить войну им. Нас либо раздавят числом и силой, либо мы сбежим, опозорившись, — Монспиет как всегда спокоен и сдержан. Дериер подуспокоилась, но вызов в ее тоне не исчез. — Или ты замыслил что-то? — с недоверием спросила она. — Я замыслил неожиданную атаку, вот что. И к тому же, почему же нас меньше? Монспиет, с помощью твоей птицы из огня можно связаться с другими заповедями, и тогда они тоже будут в курсе дела. Сил у нас много, энергии — особенно у Галана — хоть отбавляй. Не буду хвастаться другими нашими возможностями, вы их и так знаете. Если все-таки вы откажетесь, то я лично пойду в разведку. — Ну ладно, ладно, извини… — протянул Мелиодос подходя ближе. Зелдрис очнулся и обнаружил, что сидит, прижав колени к себе. Его из-за позы приняли обидевшемся?.. — Я и не обижался, — нарочито ворчливым тоном ответил Зелдрис. Раз уж приняли за обидевшегося, значит можно и заставить извиняться больше… — Ну не буду я так больше, да и вообще это был эксперимент… — Так ты ещё смеешь на мне опыты свои ставить?.. — наигранно возмутился младший. Ему нравилась эта игра. — Не не не, опыт — это технический и практический, а эксперимент — теоретический и… Слово забыл… — Хорошо, раз ты так уж просишь, я не буду обижаться, — смилостивился Зелдрис. — ЕЙ! — крикнул старший, обозначая свою победу. — Так, ты серьезно говорил про свои планы? — спросил Зелдрис, что бы отойти от темы взаимоотношений. — Ты о чем? На тебя я пока планов не строил, — такой подкол заставил младшего нахмурился от негодования. И он решил уточнить. — Кхм… Я про нападение на клан богинь, — теперь уже Мелиодос нахмурился и начал объяснять. — Так, так, так… Во-первых: нападение — это когда у тебя в подчинении армия и ты несешься, как сумасшедший, на поле битвы. Во-вторых: я это называл неожиданной атакой, ведь атака, по сути, это стратегически обмозгованое действие. Да и вообще, я считаю слово «нападение» варварски описывающим, под конец речи Мелиодос снова заулыбался. И он опять начал походить на вечно занятого эстетичного дурачка-стратега. Зелдрис призадумался. Если силы Десяти заповедей будут в сборе, то почему бы не назвать это нападением. Или он решил что никто не пойдет на это? Попытать удачу уничтожить штаб противника? Это может серьезно разогреть и так наколённую до предела атмосферу меж враждующими сторонами. Тогда почему бы по-тихому не вырезать всех в вражштабе под покровом ночи? Сложно? Система охраны этому помешает? Слишком много вопросов, мало ответов, а голова уже болит. — Может я пойду с тобой в разведку? — спросил Зелдрис. Мелиодос пожал плечами. — Поступай как хочешь. Но в моем отряде всегда найдется место для тебя. — Значит выдвигаемая с рассветом? — Ну, он не скоро наступит, так что можно отдохнуть, — Мелиодос похлопал по земле возле себя, приглашая брата. Но тот демонстративно улёгся дальше чем сидел и чем приглашали. Тогда старший, подкрался сзади и резко сиганул на младшего. Зелдрис почувствовал за спиной чьё-то присутствие, но его схватили и прижали к себе. Стало тепло, и все ночные морозы и страхи стали безвластны. - Навевает воспоминания, м? - прошептал Мелиолос на ухо младшему. - Мгум, - что-то не членораздельно буркнул в знак согласия Зелдрис. Тепло, не страшно. Солнце недавно село. С уходом последнего лучика поднялся слабый морозящий ветерок. От озера потянуло могильным холодом. Тина и песок смешались и пахли влагой и пылью одновременно. Сверчки перестали стрекотать, и без их успокаивающих мелодий стало тревожно. Звёзды, как маленькие фонари, в дали мигали и излучали холодный свет. Вода была ещё теплой, и от того повис туман прозрачной дымкой. Поднялся месяц. Он освещал своим таинственным светом всю долину подле озера. На едва волнующейся глади появилась обрывистая дорожка. Лунная дорога. Дорога в завтра.