Содержание инкуба в домашних условиях

Следующую пару дней а-Цин вел себя тихо и пристыженно. Юань как мог облегчал его слабость, но сохранял строгость в том, что ему не следует заниматься делами. А-Цзю разрывался между послушанием и внутренней необходимостью сесть за работу и стать полезным. — Расскажи мне, что тебя тревожит, — мягко спрашивал инкуб. И выпускал гной в виде признаний в том, как Шень Цинцю сломан, бесполезен, слаб. Взрослый мужчина, а свалился, как девица, на ровном месте. Диди глубоко тревожила его беспомощность не столько тем, что он был беспомощен. Он и прежде был беспомощен, без конечностей не побегаешь. Но он взял обязательство защитить Юаня и, получалось, не мог исполнять его сейчас. Кто из них к кому лип сейчас и от себя не отпускал — тот еще вопрос. Вообще весь этот эпизод сильно отразился на нем, заставив сделать большой шаг назад. Никогда прежде такого не случалось. Юань даже не ожидал такого… Но все случается в первый раз. Они выправятся. У них были несколько бесед-сессий об этом, в ходе которых Юаню удалось смягчить последствия срыва. Успокоившись, Хэ пожалел о резкости и брошенных обвинениях. В действительности, люди просто вошли в дом, чтобы проверить здоровье их возможно отравленного демоном коллеги. Довольно реальная причина быть взволнованными и не слишком слушать возражения жертвы. Откуда им было знать, что а-Цзю скорее сдохнет (в буквальном смысле), чем покажет слабость? Диди решил суициднуться полностью самостоятельно. Как бы Юань не считал себя в сердце правым за свою реакцию, перед Му Цинфаном следовало извиниться. А вот глава Юэ мог бы и послушать, что ему говорит брат вперед всех остальных, раз так уверенно заявляет о любви. А пока они с а-Цином проводили дни, восстанавливаясь в легких заботах, заполняли срочные бумажки, рисовали, читали. А-Цин взялся за рукоделие, но уныло работал только руками, без применения ци. Юань отсоветовал уроки и прочие встречи с людьми и любые физические упражнения, включающие ци. Мужчина скользил по дому в бледного цвета простых одеждах, собрав волосы в косой хвост «мертвой аниме-матери», что придавало ему вид призрака. Держал себя он устало и развязно. А-Цин не изнемогал от скуки только потому, что Юань был рядом, дабы развлечь его величество. Правда, к концу недели диди даже вошел во вкус небольшого отпуска. А уж ежедневный массаж сделал его совершенно ровным блинчиком. Мужчина запросто купался в той мягкости, которую обеспечивал Юань. — Мое ци никогда еще не было так похоже на сироп из ваты, — признался после одного из сеансов заклинатель с нотками мечтательности. — Потому что это сироп из ваты и есть, — улыбнулся инкуб. — Твоим меридианам требуется бережный уход, чтобы быстрее срастись. Я нисколько не преувеличивал размеры повреждений. Ты отделался легко только потому, что я инкуб. — Спасибо, гэ, — тут же откликнулся а-Цзю вежливо и с искренним чувством. — Всегда рад помочь, — погладил Юань его спину, скрытую простыней. — Еще неделю тебе придется провести в моих сетях. Диди видимо замялся. — Ты хочешь попробовать сейчас… — стесненно предложил он, неумело выдавая сексуальный аванс. Юань печально улыбнулся. Мужчина же даже не пах возбуждением. Только нервотрепкой последних дней. — Не сейчас, — он поцеловал между лопаток и огладил бока. — Я не настолько слаб! — возмутился диди, выворачиваясь. — Ш-ш-ш, — зашикал на него, как на трепыхающегося котенка, демон. — Я такого не говорил. Конечно нет. Но я не хочу напрягаться и пыхтеть. Папапа — вот что звучит привлекательно! А-Цин недоверчиво хмыкнул, но позволил себе погрузиться в медитацию. На данном этапе он вполне позволял Юаню себя касаться и вычесывать, открыв для себя простые радости совместной медитации с суккубом в виде грумминга. Его мелодия, правда, звучала настолько фальшиво и рвано из-за травм, что больно слушать. Юань уделял большое количество времени, чтобы тщательно его подбодрить и привести в порядок. Он остро нуждался в убеждении, что любовник не грозится сложиться, как карточный домик. А сам а-Цин нуждался в тщательном уходе, чтобы правильно срастись. Его большой цветочек был вялым, калечным и обиженным. Воротил метафорический драконий нос и не хотел, чтобы ему делали приятно. Он, видите ли, не заслужил. Держался правда за Юаня, как за свою жемчужину, и горестно подвывал ему крикливой флейтой о невзгодах. К собранию горных владык второй лорд и правда восстановился достаточно, чтобы не напоминать трясущуюся старушку. — Ты уверен, что хочешь пойти, а-Цин? — переспросил Хэ перед выходом в свет, также собираясь для приличного общества. Потому что хер он отпустит а-Цзю одного в место, где случалась, типа, добрая половина его панических и тревожных приступов. За вопросом скрывался другой: «Можешь ли ты это выдержать?» — Я должен, — ответил Шень Цинцю. — Я смогу, а-Юань? «Если я сорвусь, то не откину ли я копыта», — саркастично перевел про себя инкуб. — Сейчас на тебе куча моих сетей. Ты не сможешь воспользоваться ци, но и искажение глубже среднего при всем желании не словишь. А-Цина это притормозило. — Все правда было настолько серьезно? — тихо спросил он. Люди, избежав на волосок страшных последствий, всегда вопрошают себя, а так ли это было ужасно. Инкуб был рад, что а-Цзю не довелось узнать насмерть сломанные меридианы снова. — Да, — Юань приложил ладонь к щеке любовника. — Это всегда было для меня загадкой, как люди так сильны и так уязвимы. — Суккубы не так страдают от искажений? — Чтобы энергетика имитировала котел с плотной крышкой? Никогда! — ужаснулся Хэ. — Именно поэтому то, что с тобой произошло — так страшно для меня. Постарайся делать так только в моем присутствии, чтобы я мог помочь! А-Цин самоуничижительно засмеялся. Юань поцеловал его и погладил по спине. В его руках мужчина расслабился и стих. — Я с тобой. Всегда помни об этом. Даже когда ты делаешь самоубийственные глупости или ловишь мозговых гремлинов. Мне не в тягость о тебе позаботиться. Я не подумаю о тебе хуже. Даже если ты меня не слушаешься и себе вредишь. А-Цин с тяжелым вздохом вышел из дома. Инкуб — вслед за ним. Юань постарался запомнить путь на Цюндин для дальнейшего пользования. Дежурные на обеих сторонах переправы вытянулись по струнке, их приветствуя. Огурец почти привык к реальности радужного моста, но теперь интересовался, что он такое и как работает, ведь нигде Юань ничего подобного не видел. Какие-такие небожители поделились рецептом? А-Цин с сочувствием сообщил, что это тайна секты и Юаню знать нельзя. Бессердечный он педант. И его обвиняют в предательстве! Прогулка по живописным местам была приятной ровно до момента, как они достигли места назначения. В холле ожидания уже тусовались некоторые коллеги Шень Цинцю. В частности, Му Цинфан и Юэ Цинъюань. Именно к ним они и направились первым делом. Кажется, это было своего рода временем для горных владык, чтобы пообщаться на личные темы с приятелями, если таковые имелись. Приятели, то есть. — Шень-шисюн! С-Цинцю-шиди, — отреагировала парочка с нотками беспокойства. Целитель подсылал своих подчиненных, женщин, что характерно, и Юань позволял им все осмотры, хотя люди определенно не были так же бережны, как он, шуруя по чужим венам с грацией быков в фарфоровом магазине. — Мастер Хэ, — вежливые улыбки чуть сломались. — Мастера Юэ, Му, — поприветствовал демон. — В первую очередь, хочу сообщить, что мастер Шень еще не до конца восстановился и ему потребуются несколько недель, чтобы вернуть прежнюю силу. Однако, он больше не грозит сломаться от неаккуратного чиха. Целитель тихо осведомился о том, может ли проверить ци. У Юаня. Инкуб глубоко вздохнул и покосился с жирным намеком на а-Цина. Целитель осекся и спросил тихо у диди позволения. Тот наблюдал за дрессировкой с долей веселья, уже ко всему привычный, и легко протянул запястье по требованию. Юань довольно кивнул и дождался, пока заклинатель завершит длительный осмотр. Му Цинфан остался озадаченным, хмурым и глубоко обеспокоенным. — Вы не преувеличивали, когда говорили о трещинах и-и центральной дуге, — воскликнул он слабо. У него будто землю из-под ног забрали. — Зачем бы мне? — с недоумением моргнул инкуб. Что за ересь они на этот раз выдумали? Его собственные мастера не те же диагнозы ему приносили? — На данный момент лечение идет хорошо, и уже через две недели а-Цин будет в порядке. — Это невозможно. Такие глубокие повреждения… — Мастер Му, — хватит обращаться с ним, как с обезьяной у красной кнопки. — Я этим занимаюсь как мастер парной культивации, инкуб и целитель. Я знаю, что делаю. Две недели, если пациент продолжит вести себя хорошо. Юань подмигнул двумя глазами зарумянившемуся любовнику. Мужчина спрятался за веером и отвернулся. — Хех, это уже будет чудо, — ворчливо фыркнул целитель. — На моей памяти, Шень-шисюн никогда не вел себя хорошо во время реабилитации и стремился всеми силами вернуться к работе на следующий день после того, как придет в сознание. Как вы его продержали столько времени — это уже загадка. «Загадка», вероятно, имела сексуальную отгадку. Юань фыркнул. — Мастер Шень немного сложнее золотой рыбки, — иронично поднял он брови. — Его нельзя просто положить в постель, чтобы он смотрел в потолок и ел больничную еду по расписанию. Дайте ему, чем заняться, и умную женщину в компанию — и вы обнаружите, что он идеально сидит, сколько нужно. — «Немного сложнее золотой рыбки», — прищурился бывший злодей. — М-хм, — степенно кивнул Юань. — Совсем чуть-чуть. Тебе кроме еды нужны еще колечки, чтобы через них прыгать. А-Цзю мстительно хлестнул его закрытым веером. Юань со смехом уклонился и вернул внимание остальным. Целитель выглядел ошеломленным революционной идеей. Он захлопнул рот и зарумянился. Юань укоризненно вздохнул. Боже мой. А чем по его мнению диди должен заниматься? Неужели другим культиваторам нормально пялиться в стену и ловить глюки? — Мастер Му, я должен извиниться за свою резкость в нашу прошлую встречу, — глубоко поклонился он в пояс. — Этот был весьма обеспокоен состоянием мастера Шеня. Это был первый раз на моей памяти, когда искажение было таким тяжелым и зашло так далеко. Впредь я постараюсь не срывать на вас свои негативные эмоции. Вы не могли знать о состоянии моего подопечного и имели причины за него беспокоиться. Мужчина выглядел еще более шокированным и запутавшимся. Но принял извинения с кивком. — Сантимент о том, что я заберу мастера Шеня из секты, если вы продолжите пренебрегать его мнением, все еще в силе, — тем не менее напомнил инкуб, распрямившись. — Здесь моя позиция остается неизменна. Люди снова, прямо сказать, охренели. Даже а-Цзю. — А… Жаньмен-шисюн? — напомнил а-Цин тихо, когда Юань ступил к нему обратно, закончив. Юань посмотрел на него кристальными глазами: — Я признаю легитимность визита и беспокойства мастера Му только. И уставился в пространство с лицом существа, незамутненного никакими сожалениями в жизни, пока все люди в пределах слышимости пытались нащупать собственные челюсти. Однако, всем было тяжело найти именно свою, когда столько челюстей попадало. — Юань-эр, — на вдохе ругнулся второй лорд. Инкуб похлопал бесстыдными ресничками: — Да, дорогой? — Ты демон! — Как ты узнал? Ты волшебник? — продолжил строить искреннее удивленное выражение Юань. — Да, — нажал мстительной интонацией а-Цин и вздохнул. — Жаньмен-шисюн, Му-шиди. Я в свою очередь также хочу подтвердить свои заявления о правах Хэ Юань в отношении меня. Мой партнер по культивации имеет полное право распоряжаться, когда я не в состоянии это делать самостоятельно. Юань считал это немного драматичным. Но промолчал и слегка поклонился, принимая ответственность с положенной честью и серьезностью. — Этот надеется, что мы сумеем договориться, мастер Му, — кивнул он целителю. — Я могу лечить поражения энергетики любой сложности и опасности, но физические недуги людей не входят в мою компетенцию практически никак. Целитель непримиримо помотал головой, но не сказал ни слова и ушел в зал собраний. Он определенно имел что сказать дебилам, которые его окружали. Но смолчал. Глава Юэ с приклеенным вежливым лицом пах дистрессом критически. И сверлил инкуба глазами, надеясь прожечь в нем дырку. Юань делал также, только с его мечом, изредка поднимая и опуская взгляд, чтобы казалось, будто он просто не может смотреть в глаза, точно животное, не желающее соревноваться взглядами. Он же демон? Ну почти животное. — Могу я получить минуту вашего времени, Жаньмен-шисюн? — обратился к Цинъюаню лорд Цинцзин, когда их переглядки затянулись. — Разумеется, сяо Цзю! — встрепенулся Юэ Цинъюань с надеждой. С этаким флером, будто у него всегда есть время для любимого брата. Юань аж услышал, как хрустнула и рухнула та небольшая приветливость, которую а-Цзю наскреб в отношении беспокоящегося брата. Если говорить о работе на этом фронте, то а-Цин на стадии торга, засунув голову в песок, развлекал себя десятками «если». У него все еще числилась рабочей теория, что Юэ Цинъюаня похитили инопланетяне, заставив его забыть про обещание, он получил по голове тяжелым предметом или произошел иной сбой в матрице. А не говорит, потому что клятву дал! А вот если он только скажет, они непременно все наладят!.. Или они могут просто бросить все эти неудобные обсуждения и построить новые, лучшие отношения… Если бы только брат не таскался с их прошлыми отношениями, точно ребенок — с любимой игрушкой! Ах, если бы он умел принимать телепатические сигналы! Делать что-то вразумительное а-Цзю пока отказывался. Не спрашивал из страха, что брат сломает его хрупкие песчаные постройки. Озвучивать свои чувства у него не всегда хватало смелости даже при взаимности, а уж кричать о своих слабостях в пустоту… Такая «глупость» ему вовсе еще не скоро придет! Да и просто а-Цин уже не верил, что получит хоть какой-то результат. Глава Юэ не обращал внимание на все его слабые попытки выставить границы. Все слова пропускал мимо ушей и лез, и лез… Ни удобным и понятным стать не может, ни бросить окончательно не хочет, собака! И меняться не желает, как надо а-Цзю! Эгоист какой! Опустить пятку и сделать что-то значительное его подопечному решимости не хватало, но постоянные «нападки» капали на терпение. Тут и святой бы не выдержал. А Шень Цинцю святым никогда не был. Юань ждал взрыва, но тут ждать долго было. Честно, сам попаданец очень долгое время придерживался идеи, что лорд Цюндин просто хочет а-Цзю извести, не снимая своего белого плаща. Классический ведь троп, где «человек, на которого не подумают» оказывается манипулятором экстра класса. Потому что так качественно садиться в лужу из раза в раз — это подозрительно, согласитесь? Но а-Цин, даже на пике своей боли, со скрипом зубов отмел эту упрощающую все теорию. Ци-гэ правда мог быть именно таким… С детства будто бык, сующий добрую морду в фарфоровую лавку и не понимающий, почему все ругаются и прогоняют его оттуда. После личного знакомства Юань тоже не мог сказать, что глава Юэ желает зла брату. Мужчина из кожи лез, пытаясь стать близким вновь. Но… не вовремя, не так, не слушал, не видел, не мог понять. И эта неестественная фиксация на прошлом… Он был таким же травмированным ребенком, как и а-Цзю, но с осложнениями! Только время покажет, куда они вырулят и смогут ли остаться вместе, ведь а-Цин недавно подрос, а Юэ все цеплялся за куклу… Стоило парочке отойти, как на Юаня насел Шан Цинхуа. Мужчина выглядел нервным и оживленным. — Добрый день. Я могу чем-то помочь, мастер Шан? — улыбнулся инкуб вежливо. Приличия все-таки. — Добрый-добрый, мастер Хэ, — вежливо пробормотал Самолет. — Этому мастеру любопытно узнать историю вашего знакомства с самым нелюдимым лордом секты. Юань моргнул. Откуда это вообще прилетело? Приятель выглядел весьма заинтересованным в вопросе. Возможно, он просто хотел знать и счел эту историю достаточно нейтральной для публичной беседы. Или это все та же чухня с подозрениями. — Разве я не упоминал? — удивился инкуб. — Ах, обычная, думаю, история для культиватора. Мы встретились на одной из миссий мастера Шеня. Кажется, миссии. Деталей я никогда не узнавал. Они были вместе с мастером Лю. — В самом деле? — немедленно обернулся воин, который грел уши, делая вид, что слушает что-то там от коллеги. — Когда воинство демонов-ящеров вторглось в мир людей? — обернулся Юань. — Они еще поймали вас и кинули к нам с мэймэй в клетку. — Что произошло? — с интересом воскликнул Самолет, аж загоревшись энтузиазмом. Кажется, такие подробности миссии не были широко известны. — Этот выбрался и перебил демонов-ящеров в лагере, а потом выпустил мастеров Шень и Лю, чтобы они помогли мне добить оставшихся, — безжалостно пожал плечами инкуб. Это не была счастливая история. — Демоны уничтожили все мое гнездо в тот день… Был праздник середины осени, вся моя семья была в сборе, так что… Ай, вот опять. Иногда Юань мог говорить о семье нормально, иногда — нет. Он задышал, чтобы не проливать слез на публике. Вытер уголок глаза. Самолет выглядел виноватым, да и все люди выглядели сочувствующими. — Жаба сожрала гадюку, — бросил тот самый расистичный лорд с пика талисманов. Инкуб оцепенел от подобного бесчувствия, икнул не до конца задавленным рыданием от шока. Да даже остальные культиваторы бросили на собрата ошеломленные взгляды. Тот только встряхнулся, мол, а что такого. — Та демоница выглядела совершенно по-другому! — замотал головой Бог Войны, прерывая переглядки. Юань вздрогнул от возмущенного тона воина. — Глаза были шире, а щеки круглые. Она была куда красивее тебя. И Шень Цинцю убил ее! Красивее?! Юань шокированно открыл и закрыл рот. Когти выскочили мгновенно, и сам он выпрямился. Как и всякий художник и скульптор, он был очень чувствителен, когда его лучшую работу так бесстыдно хаяли. — Огурец… — Суккубы умеют менять свои формы по желанию, — прошипел на выдохе он, чудом удержавшись от оскорблений и клыков. — И с чего вы вообще решили, что мастер Шень меня убил?! Глубоко вздохнул. Он взрослый человек, умеющий воспринимать оскорбления. — Как часто мастер Лю интерпретирует действия Шень Цинцю как попытки убийства окружающих? — холодно переспросил демон. Лю Цингэ ответить затруднился. — То есть, вы познакомились с Лю-шиди и Шень-шисюном в один день, но продолжили знакомство только со вторым? — ввернул Шан Цинхуа дотошно. Теперь уже отчаянно пытаясь вернуть разговор в мирное русло. Юань заново вспомнил тот печальный день и зябко обхватил себя руками, постаравшись сделать нервный жест не слишком заметным. — Да. Мы… не сошлись характерами. Хэ с жестокой точностью вспомнил треклятые запыленные сапоги и глубоко рвано вздохнул. — Это точно! — поджал губы седьмой лорд. — Ты сожрала свою младшую сестру в той клетке! Инкуб растеряно моргнул. Ах, он совсем забыл о том, как это выглядело для человека. И не объяснишь ведь, что его мэймэй уже бегает где-то там снова. — С каких пор мастер Лю знаком со священными традициями нашего народа? — неумолимо вздернул он подбородок. — Выбирая между бесславной смертью от лап ящеров и моей милостью, мэймэй выбрала быть полезной мне. Если бы этот застрял с гэгэ, он поступил бы так же. Это было осознанное согласованное решение, чтобы две ветви нашего гнезда смогли продолжить существование. Этот не ожидает понимания от человека, но не позволит вам оскорблять свою преданность семье. Люди очевидно не выкупили его слова, сочтя оправданиями каннибала. Юань покачал головой и вернулся к бледному Самолету. Который уже не рад был узнать такие жуткие подробности о новом приятеле. А-Цин заметил, как его приветливые коллеги начали собираться в круг вокруг Юаня, тут же бросил разговор с главой и встал за спиной партнера. Лорды и леди тут же презрительно зафыркали и отступили подальше, точно получив отпугивающим спреем. — Как видите, мастер Шан, у нас с мастером Лю произошло коренное разногласие жизненных позиций, — теперь уже инкуб пытался вернуть беседу в мирное русло. Самолет смотрел на него с опаской, тем не менее. — Мастер Шень же с уважением отнесся к традициям моего народа и был достаточно добр, чтобы помочь мне собрать уцелевшие после погрома вещи, не пожалев мешочка-цзянькунь, а потом предложил помощь в поиске нового дома и работы. И в целом очень поддержал, когда я остался последним выжившим своего семейства. Я был у него в неоплатном долгу и предложил свои услуги любого толка. Мастер Шень оказался достаточно умен, чтобы не размениваться на бисер. Он замолчал, и повисло напряженное молчание. На лицах людей разворачивалось откровенное недоверие, мол, в разную чушь мы поверить можем, но это прямо совсем нереалистично. Юань, между тем, ощущал, как застывает и каменеет от сворачивающейся спирали напряжения. Вся эта беседа растревожила в нем плохие воспоминания, и вся эта недружелюбная обстановка с обвинениями… Лю Цингэ до кучи, Юэ Цинъюань подошел… Он положил руку на горло, контролируя дыхание и сохраняя его ровным. Рука была холодная. А-Цин отогнал его в сторону и бросил за ними барьер. — Юань-эр, — обратил он мягко и озабоченно. Инкуб разрешил себе задышать чуть более неровно и испуганно, переживая эпизод тревожности. А-Цзю это позволил, дав прижаться локтем к локтю. Они вместе отвернулись к фреске на стене, чтобы не было видно, что они делают и о чем говорят. Барьер не пропускал только звук. Юань даже не видел, что изображено. — Мне жаль, что я не смог помочь с прахом твоих родственников, — признался а-Цзю с сожалением. Внезапность и абсурдность заявления отвлекли от спирали. — Это совсем не твоя вина, — помотал головой Хэ. — Я все равно не смог бы их сразу похоронить по правилам из-за беременности. Хоронить, когда есть ожидание новых живых, — такая плохая примета. Я похоронил их только в прошлом году. — Три года беременность длилась? — моргнул мужчина непонимающе, снова сбив воронку мыслей. — У суккубов нет определенного срока как у людей. Чтобы родить, мать должна накопить определенное количество энергии. Довольно большое — дети дороги. Так что я три года собирал энергию, чтобы помочь малышке родиться, да. Потом я смог как новая Мадам похоронить семью по правилам. Хотя это было не обязательно. — В каком смысле? — а-Цин пытался развести Юаня на монолог, прекрасно зная, как отвлекает и позитивно влияет на него возможность закатить речь на интересную тему. Юань умиленно улыбнулся и погладил диди по руке. — В демоническом мире нет уважения к мертвым телам. Это просто оболочка для души, обычно съедобная, — пояснил Юань. — Демонам по большей части глубоко безразличны похороны и то, что случится с их телами и чужими телами после смерти. Многие из старших моей семьи также придерживались этой позиции. Я же… вырос в человеческом мире, поэтому более разделяю человеческие традиции, нежели демонические. Для меня было важно похоронить их. В конце концов, ритуалы прощания действительно нужны лишь живым. Он много обсуждал этот вопрос с шифу во время своего обучения. О том, что ему делать. Она посоветовала закрыть тему ритуалом, чтобы Юань никогда не переживал, что не додал любви и уважения семье, как они того заслуживали. Плевать, чего они там придерживались. Живые делают то, что им нужно, чтобы продолжить жить. Они с мэймэй уходили на месяц вместе, чтобы все сделать. Там теперь жило какое-то зверье. Вроде бы, обезьянки. Плескались в купели вместо них. Остатки вещей сгнили за несколько лет. Пепел размело. Они прибрали, что могли, попрощались и провели ритуалы погребения, какие было возможно. Обрыдались на двоих. Точнее, это только Юань позорился наружу. Сюя плакала внутри. Юань так и не рассказал диди, побоявшись, что культиватору будет не интересно. — И многие суккубы такие? — раздался любознательный голос рослого лорда с двумя мечами на поясе. — Я не знал, что суккубы могут настолько уважать свои семьи. Инкуб испуганно встрепенулся. Кажется, где-то в середине их разговора, а-Цин отпустил завесу, чтобы не провоцировать глупые слухи, о чем они там могут шептаться. Юань ободряюще сжал предплечье диди и повернулся к лорду. Неуверенно улыбнулся: — Общество суккубов так же неоднородно и разнообразно, как человеческое. Есть две группы. Когда вы говорите о суккубах, вы имеете в виду отступников. Они воры и разбойники. Я же отношусь к… к более миролюбивой разновидности своего народа. Что чтит семейные связи и уважает другие расы, а не держит как скот. — Это… интересно, — прохладно согласился первый лорд. — Быть может, Мадам Хэ сможет рассказать об этом подробнее? Несмотря на то, что он прекратил активно переживать, Юань все еще ощущал себя довольно подавленным. Он покачал головой. — Возможно в иной раз. Я буду рад провести полноценную образовательную лекцию и объяснить нашу социальную структуру, но ее нужно сначала подготовить. — Конечно, — обманчиво мягко согласился Юэ Цинъюань и пригласил всех в зал. А-Цзю напоследок коснулся инкуба. — Я буду читать в саду, а-Цин, — тихо отозвался Юань. При здании собраний был чудесный вечно зеленый, вечно цветущий сад.