***
Цзянь И пребывал в состоянии некоторого внутреннего противоречия. С одной стороны, всё было диво как хорошо – когда ещё придется заснуть и проснуться в объятьях любимого, а с другой – а какого хрена заснуть-то?! И проснуться с таким диким сушняком и раскалывающейся головой, что было уже как-то не до романтики? Это ж надо было так бездарно налакаться, пытаясь при этом напоить Сиси, чтобы самому же и уснуть, пуская слюни ему на футболку, стоило оказаться в одной, надо отметить, постели? Цзянь бы побился своей дурной головой о стенку, но опасался, что и без того ослабленные похмельем мозги просто превратятся в протоплазму, не способную к какому-либо мышлению. А думать надо было, и срочно. У них оставался всего один день и ночь здесь на острове. И если он так бездарно про… пустит ещё один шанс – другого может не представиться ещё очень долго. Всё дело было в том, что ещё совсем недавно И считал, что у него нет никаких шансов на выход из огороженной трёхметровым забором френдзоны. Долгие годы Чжань Чженси уверенными отточенными ударами забивал его туда, как шар в лузу. Если говорить проще, то Цзянь огребал за любое поползновение, нарушающее четко очерченные Сиси границы. Правда границы эти изначально были очень уж узкими для друзей. И даже истинные бро обычно не терпят такого количества и качества ежедневного контакта. И вот, буквально какие-то пару недель назад, вековые льды с тихим скрипом и скрежетом куда-то тронулись… а может тронулся Цзянь, от безысходности принимая желаемое за действительное. Но вот же, вот… во вторник – за целый день ни разу ни прилетело, даже когда он дунул Сиси прямо в ухо, которое мило розовело, так и маня прихватить зубами мочку… но это уж было однозначно нельзя. Или в четверг – Чженси подошел после физкультуры, забрал у него из рук пакетик сока и допил, сжимая губами соломинку. Он и раньше мог бы так сделать, но выбросив её и надорвав зубами уголок упаковки. Облился бы конечно… но непрямого поцелуя избежал. А вчера… вспоминая, что он творил вчера, Цзянь одновременно краснел, бледнел и покрывался мурашками. Тем вечером между ними происходило что-то и в самом деле необычное – уже за ужином Чженси на его дежурный безнадежный подкат: - Ой, смотри какой тортик! Сиси, покормить тебя? - вместо отрицательного ответа наклонился к нему и приоткрыл рот, как птенец, ждущий, когда его накормят. Отзеркалив его жест, рот приоткрыл и Цзянь, то ли собираясь что-то сказать, то ли ловя челюсть в полете к полу. Рука механически подхватила кусочек торта, украшенный взбитыми сливками… которые Чженси слизнул быстрым движением языка, впиваясь зубами в сочный бисквит с прослойкой из клубники. Ещё и глаза прикрыл… Цзянь подумал, что, если Сиси сейчас оближет его пальцы – он кончит на месте. Если это и было преувеличением, то незначительным. К счастью для его мужской чести, такого конечно не могло случиться – Чжань выпрямился и потянулся за соком, тщательно пережевывая десерт. Всё ещё находясь под впечатлением, И запихнул в рот остатки. Сладко. Во время игры в карты чудеса продолжались. На трезвую голову он бы точно не рискнул сначала положить руку Сиси на колено, а потом ещё и начать оглаживать… и Сиси промолчал и не оттолкнул, словно ничего такого не происходило. Хорошо ещё, что Рыжик моментом набрался, а Тянь больше смотрел на него, рискуя заработать косоглазие, чем в карты или по сторонам. К тому времени, когда сначала Хэ ушел за добавкой, а потом Шань рассыпал по столу карты веером и покачиваясь собрался куда-то по своим делам, вслух рассуждая, что эти острова – сейсмически опасная зона, самого Цзяня уже штормило вовсю от неожиданной безнаказанности. Чжань попытался было дернуться за другом, но И не мог его отпустить, а потому потянул за руку, усаживая на место и для надежности перекидывая ноги через его бедра. Он обхватил его голову ладонями, поворачивая к себе: - Ну ты чо. Человек может отлить пошел, ну? И дальше Чженси уже смотрел только на него, не отрываясь, и глаза его казались совершенно пьяными, хотя Цзянь мог поклясться – выпил он совсем немного… запах виски с колой, смешавшееся дыхание, касающееся застывших в нескольких сантиметрах друг от друга губ… - Эй, мне конечно неловко прерывать вашу... кхм, беседу… но где малыш Мо? – нарисовавшийся Тянь нетерпеливо оглядывался. – В какую хотя бы сторону искать? Досадливо цыкнув, Цзянь махнул рукой в направлении пляжа. - Иди-иди, тоже прогуляйся! Можете потеряться там вдвоём. Насовсем. Но момент уже был упущен, Сиси отвел взгляд и с ворчанием спихнул с себя его колени, вывернулся из рук… засветил экран телефона – скоро полночь. - Надо спать идти. – без особого труда поднялся и, аккуратно собрав карты, пустые бутылки и прочий мусор, затолкал всё в оставленный Тянем рюкзак. – Поднимайся. Стоило встать, и Цзянь понял, что имел ввиду Рыжик – действительно, сейсмическая опасность налицо… потому что этим самым лицом он едва не встретился со столиком, подхваченный в самый последний момент… пришлось Сиси в очередной раз играть в лошадку, доставляя его до кровати на закорках. Слезать с его спины по доброй воле Цзянь наотрез отказался – настолько пригрелся, уткнувшись носом в шею. И только когда они оказались в горизонтальном положении, переполз, устраиваясь поудобнее, и видя сон, что Чженси не уходит на свою кровать, а крепко обнимает, позволив положить голову на плечо… этот сон был так прекрасен, что просыпаться совершенно не хотелось… и он в самом деле заснул. А вот Сиси не спалось… уснёшь тут, когда уже почти решился, а этот придурок уснул у тебя на руках, и улыбается во сне, этими бледно-розовыми тонкими губами: подрагивают светлые ресницы, легкие пряди разметались по подушке и твоему плечу… красивый, как ангел… и как он раньше не замечал.***
Проснувшись, Цю с наслаждением потянулся, и встал, открывая настежь окна, впуская теплый, пахнущий морем и солью ветерок, тут же начавший надувать парусами легкие полупрозрачные шторы. Он любил бывать здесь ещё до того, как они с Чэном стали не просто боссом и его личным помощником-телохранителем. Не просто. Отличное определение. На все сто подходящее и самому Чэну и их отношениям. Вообще Цю ненавидел всякие сложности, но ради Чэна… ради Чэна. Последние годы в этих словах умещалась вся его жизнь, даже несмотря на то, что его взаимность вряд ли носила такой же всеобъемлющий характер. Поначалу он был безумно счастлив самим фактом, что Чэн впустил его в свою жизнь, мало-помалу доверяя не только рабочие «нюансы», но и личные… а потом и в свою спальню. И оказался действительно страстным любовником, с которым каждый раз было невероятно хорошо. Вот только стоило двери закрыться с обратной стороны – и долгие дни, иногда недели, он мог вообще практически ничем не показывать своего отношения. Иногда Цю даже начинало казаться, что ничего никогда и не было, пока в какой-то момент он не оказывался в его объятьях снова. А проявлять избыток инициативы каждый раз было как-то боязно, и Цю продолжал просто быть рядом. И только во время редкого отдыха, такого, как этот, что-то ощутимо менялось. Он боготворил эти дни, когда босс Хэ Чэн становился «его Чэном»: с озорной улыбкой, разбегающимися от непривычно мягких серых глаз мелкими морщинками, когда вместо застарелой усталости и давящей стали в его голосе сквозило теплом и усмешкой. Чэн всегда поднимался рано, а вот Цю предпочитал, если была возможность, спать едва ли не до обеда, а потом ещё и днём прикорнуть, словно кот. Он порылся в шкафу, где были и его вещи, и вещи Чэна – именно здесь можно было наплевать на всё и не заниматься конспирацией – всю прислугу Чэн нанимал лично, и в контракте было отдельно прописано всё, касающееся сохранения конфиденциальности любой информации о тех, кто бывал на вилле. На остров нельзя было попасть просто так, и особой нужды в охране и камерах не было. А на крайний случай – он и есть охрана, которая при Чэне практически всегда, вот только сегодня позволила себе расслабиться... По прогнозу день ожидался теплый, и Цю даже рассчитывал поплескаться в море – температура воды его обычно не смущала и зимой, не то, что сейчас. Возможно, Чэн даже соизволит составить компанию – плавать в прохладной воде точно откажется, но будет сидеть на шезлонге в тени – бледная кожа легко обгорала, стоило солнцу её приласкать, и читать, а иногда просто смотреть на море… и на него. И в его глазах будет отражаться голубое небо… В такие моменты безмятежности, когда ветер приводил его прическу в легкий хаос, скидывая на лоб челку, Чэн казался особенно живым, и как никогда близким… Цю обошел виллу практически по кругу, но все укромные уголки, где он ожидал найти Чэна с сигаретой и книгой, оказались пустыми. Попавшаяся по пути горничная сообщила, что господин Хэ и молодые господа уже позавтракали и отправились на пляж, и Цю досадливо сморщил нос: ну вот, едва не проспал всё на свете, и поспешил за ними.***
Оказалось, что Цзяня с его чемоданом не подвела странная чуйка – бог весть, о чём он думал, собираясь, но точно не о житье в лесу, зато сумел поделиться и с Чжанем и с Рыжим плавками, панамками, солнечными очками и кремом от солнца. Насчёт плавок Рыжий слегка замялся, но Цзянь заверил, что одни как раз новые – ненадеванные. Мо кинул взгляд на Чженси, но тот взял другие, не ведя ухом – ему главное, что на них не было дурацких надписей и принтов, вроде того, с бананом и двумя апельсинами, что красовался сейчас на футболке Цзяня. Блин, всё-таки купил этот неоднозначный фруктовый символизм… Кроме этого в чемодане обнаружился надувной круг в виде розового фламинго, но, как Цзянь не ныл, чтобы взять его с собой, остальные сказали, что в противном случае они будут на одном краю пляжа, а Цзянь и фламинго – на другом. Как И не любил фламинго, друзья всё же оказались в приоритете. Чэн ждал их на улице, чтобы показать, где есть поле с сеткой для пляжного волейбола. В руках у него была книга. Драйзер. Финансист. Разумеется, он уже не раз прочитал всю трилогию, но любил возвращаться к этим произведениям, каждый раз находя в них нечто новое. Хэ Тянь уже пребывал в несколько лучшем настроении, с утра вернувшись в комнату как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шань вышел из душа в одном полотенце, со стекающими с кончиков волос капельками воды… зрелище было таким неожиданным, что он только присел на краешек кровати и смотрел, пока Мо не помахал у него рукой перед носом: - Моргать не забывай, роговица высохнет. Тянь про себя решил, что эту ночь они точно проведут не как прошлую, когда Гуань Шань то засыпал, то обнимался с унитазом, пока их обоих не срубило окончательно. Утром Хэ предусмотрительно оставил ему пару таблеток и минералку, прежде чем спуститься за кофе и встретить Чэна, будь он неладен. Он конечно понимал, что брат подкалывает его без злого умысла, но не беситься в ответ не получалось хоть тресни – одна мысль, что ещё немного, и первый сознательный поцелуй малыша Мо достался бы не ему… хотя вопрос сознательности в тот момент оставался открытым. Неужели они с Чэном так похожи? Братья, конечно… но не однояйцевые близнецы же! Может ли быть, что Гуань Шань сам не осознает, что Чэн ему нравится? Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, народ зря говорить не станет… И это смутное сомнение терзало Тяня, порождая такую острую реакцию. Вот и сейчас, стоило Чэну появиться на горизонте, он невольно придвинулся, заслоняя Мо, как будто ему и в самом деле что-то грозило. Тот на эти маневры только закатил глаза нихрена не по-взрослому. Гуань Шаню и самому было не слишком комфортно видеть Чэна после вчерашнего… А тот ещё и осведомился, как самочувствие. - Спасибо, живой… - чёрт побери его мгновенно краснеющие щеки… Период от середины игры в карты и до того, как осознать, что повис на шее у старшего брата Тяня, он помнил слабо, как в тумане. И только надеялся, что не натворил ничего кроме того, о чём помнил. Как его вообще угораздило обниматься с Чэном? Он же ничего там не наговорил, правда? Просто же пришел, споткнулся, и Чэн его подхватил. Как-то так же дело было? Ещё Шань смутно помнил, что в тот момент мужчина казался ему нереально красивым. Чего с пьяных глаз не почудится, хотяяя... Сейчас, выглядывая из-за плеча Тяня и стараясь не слишком пялиться, он всё же нет-нет, да и спотыкался взглядом: обтягивающая футболка подчеркивала широкие плечи, объем бицепсов не оставлял сомнений, что Чэн частенько проводит время в качалке. Небось и пресс с кубиками… Как-то так и дошли до пляжа, скинули обувь и, пока солнце не начало припекать в полную силу, решили сыграть. По классике в пляжный волейбол конечно играли вчетвером, но поле было достаточно большим, а больше народу – веселей толкаться. Вот только как назло, больше молодежи на пляже не было – неподалеку расположилась пожилая пара, какие-то мамашки с детьми – с ними не сыграешь… Четверка парней посмотрела на Чэна, который приподнял бровь вопросительно. - М? А что это вы так смотрите? - А что, твоё величество слишком старо для подвижных развлечений? Не переживай, тут песка много, если из тебя и будет сыпаться – никто не заметит! – Тянь предвкушал, что Чэн, который, судя по всему, сто лет уже не играл, будет выглядеть на поле не лучшим образом. В отличие от него самого, который не один год в волейбольной секции козлом прыгал. То есть, конечно, гордым гепардом. Чэн задумался. С одной стороны – что за детство, а с другой – не он ли сам хотел окунуться в прошлое? Чем не шанс? Поискал глазами, куда бы отложить книжку – это всегда успеется. - Но тогда нас будет пять. - Шесть вас будет! – Цю слегка запыхался – видимо, догонял их рысью от самой виллы. – Ушли без меня, совесть не мучает? - Ты бы ещё до ужина проспал и потом возмущался. – заметил Чэн. - А это я просто поздно заснул, - Цю выразительно на него посмотрел. – Или уже скорее рано. Не все, знаешь, могут сначала не спать… а потом опять не спать. - Вы играть будете, или выяснять, кто хуже выспался? Или заранее отмазки придумываете, почему проиграли? – прищурился Тянь. Остальные пока сохраняли остатки пиетета. Цю и Чэн переглянулись, синхронно ухмыльнувшись. - Рыжик, а давай с нами. – Чэн подмигнул. – Поможешь закопать в песок этих троих. Мо пожал плечами и шагнул к ним. Кто-то же должен, а мама говорила, что старших надо уважать. Так и разошлись по разные стороны сетки: Тянь, Чжань и Цзянь – по одну, и Цю, Чэн и Шань – по другую. Цзянь высоко подкинул мяч, и подпрыгнул следом, отправляя его неожиданно мощным для узкого запястья ударом над сеткой на другую сторону и игра началась.