***
Ближе к вечеру Чэн почувствовал себя явно не в порядке – шею и плечи пекло, прикосновение одежды было неприятно. Поэтому после ужина он поспешно поднялся в свою комнату, и оглядел себя в большое зеркало в ванной. Так и есть. Сгорел. Вот идиот! Вместо того, чтобы сидеть себе в тенёчке – полдня шлялся по солнцепёку, да ещё и без футболки щеголял. Зачем, а главное, нафига? Но предаваться раскаянию уже было поздновато. Теперь остается только попробовать как-то минимизировать ущерб, иначе послезавтра на работе с облезающей клочками кожей будет не комильфо… расслабился, называется. И всё же, сожалений о том, как именно прошли эти два дня, не было и в помине. Цю появился сзади, как всегда бесшумно, оглядывая печальную картину. - Да. Я знаю. Можешь ничего не говорить. - И не собирался. Иди, ложись, намажу тебя мазью. Светлая кожа, как у тебя, конечно красиво, но очень непрактично. Чэн улегся на живот, и Цю принялся аккуратно наносить мазь от ожогов на шею, плечи, спину и руки. Под этими осторожными прикосновениями, после которых жжение и боль отступали, Чэн всё больше и больше расслаблялся, и уже практически проваливаясь в ласковую дрёму, пробормотал: - Что бы я без тебя делал. Почувствовал лёгкий, как крыло бабочки, поцелуй в плечо. - Спи, Чэн. Я всегда буду рядом.***
Когда дверь комнаты закрылась за ними, Цзянь решительно обернулся. - Слушай, я весь день думаю, но так и не решил, как тебя спросить лучше. Поэтому спрошу прямо. Ты ведь вчера… не был пьян? Сиси покачал головой. - И это значит, что ты готов мне ответить на тот, ну ты помнишь, вопрос? На этот раз он кивнул, повисшее молчание затянулось, пока оба стояли друг напротив друга, несколько растерянные, и вряд ли в курсе, что делать дальше. Наконец И не выдержал, пытаясь унять колотящееся где-то в районе горла сердце, продолжил. - И твой ответ…? Вместо того, чтобы что-то говорить, Чженси шагнул вперед, одной рукой притягивая его голову к себе и осторожно касаясь губами губ… слова никогда не были его сильной стороной. Поцелуй ощущался как нечто правильное, то, что и должно было произойти, да вот всё как-то не собиралось. А тут вдруг раз – и собралось. И стало легко сразу зарыться пальцами в его волосы, чуть склоняя голову, чтобы не сталкиваться носом, захватывая его губы своими, нерешительно касаясь кончиком языка зубов… дай, впусти, мне нужно больше этого… Если поначалу всё, что чувствовал Цзянь, был восторг, от которого замирало в груди, то постепенного это вытеснила горячая волна, вынуждающая открывать рот, сталкиваясь языком, опустить руки на талию и потянуть к себе, вжимаясь бедрами. Пальцы соскользнули, сжимая ягодицы. Когда-то пределом мечтаний действительно было получить вот этот самый поцелуй, но стоило этому случиться, как следом потоком хлынули тщательно сдерживаемые до этого желания… На мгновение И подумалось, как бы не испугать таким решительным напором, и он немного отстранился, пытаясь дышать, и как-то разжать пальцы, всё ещё судорожно впивающиеся пониже спины… когда его притянули обратно, подталкивая вглубь комнаты по направлению к кровати… - Сиси, а мы не торопимся? – не слишком уверенно заметил Цзянь, пока с него стаскивали футболку и шорты, оставляя во всё ещё слегка влажных после очередного купания плавках. - Нет. – уверенно мотнул головой Чженси, избавляясь от своей одежды. – Ты против? - Шутишь? Всю жизнь мечтал… - О чём? – Чжань деловито ухватил его за запястье, затаскивая за собой на кровать, и укладывая рядом, беззастенчиво оглаживая, куда дотягивался, и оставляя короткие поцелуи на лице, плечах и шее. - Что ты меня однажды поцелуешь. - И всё? - Нет… тебе прям рассказать? - Расскажи. - Я… стесняюсь. – Цзянь и правда чувствовал, что стремительно краснеет. Было действительно неловко лежать рядом с практически голым Чженси… когда плавки совершенно не скрывали, как они оба возбуждены. На то, чтобы дотронуться так откровенно, как хотелось, всё ещё не хватало смелости. - Вот зачем ты это сказал? – Чжань вспыхнул, по щекам пошел лихорадочный румянец. – Я теперь тоже… Цзянь потянулся и закрыл глаза Чженси ладонью. - Тогда не смотри. – и снова склонился, накрывая его губы своими…***
В ванной Тянь с облегчением скинул одежду, врубил посильнее прохладную воду и шагнул под хлесткие струи. Волосы тут же облепили лицо, но он с удовольствием подставлял его под текущую воду, надеясь немного охладиться и прийти в себя. Потому что с обратной стороны двери сейчас явно нервничал малыш Мо. Он взял с него слово, что тот не сбежит больше, и не придется носиться по всему пляжу, чтобы найти его. В обмен пришлось пообещать держать себя в руках... Как не переполняли Тяня чувства после сегодняшнего признания, он понимал, что вот именно сейчас давить на Гуань Шаня не следует. Хотя целый день видеть его без привычной одежды, быть вот так близко, испытывать бесчисленные случайные и намеренные касания… всё это серьезно подкашивало его терпелку, и без того державшуюся на одном ржавом гвозде. Нет, речи о том, чтобы делать что-то насильно не было – не настолько же он в конце концов, мудак… но и в том, что удастся как-то вот сейчас лечь на свою кровать и мирно отойти ко сну были серьезные сомнения. Ещё с той минуты, как брат предложил ему взять друзей в поездку, в голове у Хэ Тяня развернулся целый кинотеатр всевозможных сценариев, один другого интереснее, как они с малышом Мо наконец-то станут вот прям ближе. Вот только внутренний кинокритик обычно разносил в пух и прах очередную картину, заявляя: «Не верю!». И приходилось фантазировать по новой. Потому что было сложно представить себе обстоятельства, при которых Рыжий вдруг ни с хрена примет его навязчивые ухаживания, сменив вспыхивающий стоило ему перейти нарисованные тут и там границы, гнев и яростный отпор на нечто более… мягкое и податливое. Мягкий и податливый Рыжий… даже в весьма развитом воображении Хэ Тяня это рисовалось с трудом. Уже тот факт, что он дважды признался (правда, сначала Чэну, а уж потом всей честной компании), что он, Тянь, ему нравится, можно было смело обводить в рамочку и вешать на стенку, среди самых важных фактов в жизни Хэ Тяня. Но, как известно, аппетит приходит во время еды, и большего хотелось со страшной силой. За этими мыслями он завершил помывку, правда, не сказать, чтобы сильно успокоившись, и уступил место Мо, который шмыгнул мимо него. Щелкнул замок. Ну да, вот примерно настолько он тебе и доверяет, грустно хмыкнул про себя Тянь. Но, вполне справедливо – он и сам-то себе не слишком доверял. Приглушив свет до режима ночника, он лёг на свою кровать, где спал вчера, и постарался сосредоточиться на том, что важно в долгосрочной перспективе. А важно ему, чтобы эта поездка не стала последней, в которую Шань согласился с ним поехать. Он перебирал в памяти такие приятные воспоминания: вот малыш доверчиво цепляется за его руку в самолете..., вот слабо сжимает его пальцы вчера вечером, пока Тянь как заботливая мамочка меняет ему холодный компресс..., а вот его гибкий силуэт на фоне голубого неба, в солнечных лучах, взмывающий навстречу мячу…, уверенное и честное «он мне нравится»…, а вот едва не наступив на медузу, малыш буквально запрыгивает к нему на руки, и он несёт его в воду, не выпуская, пока волны не начинают захлестывать грудь... одно на двоих мороженое… Череду картинок прервал щелчок – Шань появился на пороге, вытирая голову полотенцем. И ничего другого на нём не было… Тянь потер глаза, думая, что как-то уснул, мечтая… видение не пропадало, сверкая белой задницей, пока Шань рылся в сумке и одевался, только проворчал. - Я чистое бельё не взял… не пялься. Сглотнув сухим горлом, Хэ опустил взгляд. Вот не хватало, чтобы кровь носом пошла… потому что давление в отдельных частях организма резко возросло. Тем временем, в зоне видимости возникли ступни и узкие щиколотки. - Ты всю кровать занял. Двигайся! - А… - Не узнаю тебя, мажор. То проходу не даешь, то как девица. Или мне тебя не смущать и свалить? Тянь поднял взгляд, не зная, как реагировать. Щеки Шаня привычно пылали, как и уши, но смотрел он спокойно и чуть насмешливо. - Ты же понимаешь, что делаешь? Даю последний шанс… - начал было. - Хэ Тянь. Я по-твоему трепло? Буду говорить одно, а делать – другое? - Мо вздохнул, садясь на край кровати. - Если сомневаешься сам – говори сейчас. Тот помотал головой. - Ну что ты, малыш. Никаких сомнений. - и обхватил, прижимаясь щекой поверх футболки к напрягшемуся животу. - Я так счастлив.