Игра в любовь

      Эймонд проснулся ближе к одиннадцати утра с головной болью. Еле открыв единственный глаз, он осознал, что всю ночь проспал с сапфиром в глазнице, и его нужно срочно обработать от возможной грязи. Однако, только он поднялся на локтях на постели, то понял, что голова очень тяжёлая. — О, Боги… — прошептал он сам себе, пытаясь войти в норму. Рефлекторно ударив ладонью справа от себя по постели и не нащупав привычно спящего рядом мужа, Эймонд обернулся. Где Люк? Только сейчас омега понял, что находится в комнате совершенно один. Кое-как поднявшись с постели, Таргариен доковылял до окна и вдохнул поглубже свежий воздух. В лучах солнца Лисс казался ещё прекраснее, чем ночью, приобрёл новые краски. Эх, остаться бы тут подольше… Вздох сорвался с его губ, Эймонд неосознанно коснулся шеи и вздрогнул, ощутив свежую рану, всё ещё причиняющую дискомфорт. Точно! Люк ведь вчера его пометил! Злоба окутала его разум, однако так же быстро и исчезла, как появилась. Люцерис спас ему непорочность, защитил от пьяных альф и в самом деле сделал всё для его безопасности. Он ведь даже не сказал ничего плохого! Почти… — Ты проснулся? — послышалось со стороны входа в комнату. Эймонд даже не заметил, как открылась входная дверь, и в проёме показалось веснушчатое лицо его мужа. Люк выглядел не менее помятым, немного уставшим и в целом задумчивым. Пекло! И ведь Таргариен практически не помнит их последний разговор перед сном! После начавшейся истерики словно память стёрли. — Да, — коротко ответил Эймонд, пристально глядя на Люка. — А ты куда ходил? — Умыться. Ну, и надо было придумать, что поесть нам, — альфа вошёл в комнату и, поставив какой-то стакан на столик, стянул с себя рубашку. Таргариен сложил руки возле груди, внимательно его осматривая и неосознанно принюхиваясь. — Я попросил у хозяина заварить тебе светлый чай из листьев камелии. А это тёплая вода с мёдом. Поможет от головной боли после вина, что мы вчера пили.       Эймонд нахмурился. Опять эта забота, которую он никак не может принять и понять. Для чего?! Истерика уже не подступает, как было под влиянием алкоголя, но скручивающее чувство в животе всё ещё присутствовало. Люцерис, кажется, увидел странное настроение мужа, потому склонил голову на бок, облокачиваясь бёдрами на тот же самый столик, где стояла вода. — Спасибо, — всё-таки нашёл в себе силы Эймонд. Люк грузно выдохнул, напряжённо скривив губы. Он-то прекрасно помнит всё, что происходило прошлой ночью. Помнит каждое своё слово. — Ты думаешь, что я ходил снова в тот бордель, пока ты спал? — С чего бы мне так думать?! — возмущение в голосе омеги показалось слишком резким, Эймонд нахмурился и отвернулся к окну. Люк в ответ только вскинул брови с лёгкой улыбкой и отвёл взгляд в сторону. Отойдя от столика, альфа прошёлся по комнате в сторону мужа, который поспешил сжаться, готовый к чему угодно. Особенно к самозащите. — С того, что ты принюхиваешься ко мне каждый раз, когда я прихожу откуда угодно к тебе, — улыбка появилась на лице Люка. Эймонд на него мрачно взглянул. — Я замечаю всё, что ты делаешь. Тебе кажется, что я ходил туда к какой-нибудь омеге? — Допустим, я мог предположить подобное. Что с того? Я сам дал тебе такое право. Волю и свободу в действиях, — Таргариен продолжал препираться, сам не понимая, почему. Люк как-то странно посмотрел в светлые глаза мужа, затем отвернулся и отошёл в сторону, чтобы переодеться. Эймонд только сейчас заметил, что Люк сходил до драконов и забрал некоторые их вещи. Но он не ответил ничего! Значит, это правда, Люцерис ходит к другим омегам. Тогда зачем пометил его?! Это осознание неприятно кольнуло в груди, но омега приложил все силы для того, чтобы даже бровью не повести.       Всю дорогу полёта до Волантиса Люк думал. На это у него было целых пять часов до прилёта. Кажется, Эймонд совершенно не помнил последний их разговор в комнате. И хорошо! Спросонья Люк вообще пожалел о том, что сказал перед сном, пытался себя занять чем угодно и вообще не выспался. Зато успел переодеться и привести себя в порядок. Метнув беглый взор на Эймонда, он поджал губы. Наговорил лишнего! А если тот помнит, но просто учтиво промолчал?! Тогда это ещё хуже! Ну ничего, всегда можно сослаться на алкогольное опьянение, пускай даже сказанное и являлось правдой. — Правдой… — сам себе прошептал Люк, отворачиваясь к северу, где вдалеке внизу проносились голые пейзажи Апельсинового берега. Какой смысл врать мужу о собственных чувствах? В конце концов, они клялись друг другу в вечной верности и любви. Что они принадлежат друг другу и принимают друг друга. М-да, только сейчас Люцерис стал осознавать куда чётче, что этот брак для Эймонда был лишь удачным стечением обстоятельств, а о любви даже и речи быть не может. Ну, уже поздно думать с холодной головой, не окутанной нежными облаками любви. Как минимум, Эймонд является его мужем, а это уже хоть что-то. И из всех возможных вариантов свободных альф он выбрал его. И даже не Старка, с которым мог бы наверняка стать неплохой парой в браке полном уважения и почтения. Ну нет! Эти размышления окончательно испортили настроение альфе, да так, что запах его феромонов дошёл даже до Эймонда, который удивлённо оглянулся. Люцерис показался ему очень задумчивым и злым, так что омега удивился. О чём таком он там думает?       Эймонд удивился тому, насколько Волантис оказался огромным городом даже с высоты полёта дракона. Описание моста, о котором он читал из самых свежих описаний города, даже близко не стояло с тем, как всё обстояло на самом деле. Какой величественный город! На западе от моста чётко прослеживался совершенно иной уровень жизни людей, в то время как восточная, бо́льшая часть города, буквально кипела жизнью. Время близилось к вечеру, поэтому нужно было наверняка для начала найти хорошую комнату для того, чтобы переночевать. Судя по всему, такой огромный город за день не обойти. По мере приближения Эймонд мог в полной мере оценить размеры Храма Красного Бога. Он был просто невероятных размеров, потому даже удивлённо вскинул брови, сдержав возглас изумления. Зато становится ясно, какая религия преобладает. Люцерис резко вырвался вперёд перед Вхагар и спикировал вниз, восточнее города. Его примеру последовал Эймонд, не удержавшись, чтобы ещё раз полюбоваться этим великолепным местом с высоты. — Сначала сходим на Площадь торговцев. Там самый лучший постоялый двор во всём Волантисе, — спокойно произнёс Люк, собирая какие-то вещи с Арракса. Драконы устали от количества перелётов, поэтому следовало остаться хотя бы на пару дней в этом городе, и лишь затем возвращаться. — Могу провести экскурсию, если хочешь. Для начала можно погулять по восточной части. Тут и всяких интересных мест больше. — Хочу посмотреть, что там за чёрная круглая стена, — сразу же проговорил Эймонд, задумчиво осматривая часть своих вещей. Люк едва заметно улыбнулся. — Сразу к Чёрной стене? Неплохо.       Эймонд удивлённо посмотрел на мужа, но промолчал. Что такого особенного он спросил? Однако Люцерис будто наперед прочитал его мысли и, развернувшись, спокойно добавил: — Внутри комплекса дворцов и башен, которые охраняются Черной стеной, имеют право жить только те, кто ведёт свою родословную от Старой Валирии, а посещать это место — исключительно по приглашению одного из обитателей, чьими предками были носители древней крови, — альфа медленно развернулся и посмотрел в сторону города, сокрытого за высокими стенами. Эймонд нахмурился. Кажется, он читал об этом в какой-то из старых книг, но напрочь забыл. — Но нам туда лучше не заявляться и не давать знать, кто мы такие. — Это и так понятно, — отозвался Таргариен, не получив в ответ даже короткого взгляда. Что это такое с Люком?       Внутри города жизнь кипела бешеным темпом, и Эймонду приходилось уворачиваться от снующих туда-сюда людей. Люцерис, уже бывавший в этом живописном городе с невероятной историей, вёл себя совершенно непринуждённо и так, словно он каждые выходные залетает сюда прогуляться. Внимательно осматриваясь по сторонам, юноша наконец понял, где находится, поэтому оглянулся на Эймонда: тот постоянно смахивал со лба капельки пота и недовольно оглядывался. Надо было предупредить о такой бешеной жаре в это густо населённом городе! Ну, ничего страшного, этим вечером они примут хорошую горячую ванну. — Здесь воняет всем подряд, — выпалил Эймонд, оказавшись поблизости от мужа, который схватил его за ладонь. Этот жест немало удивил омегу. — Это ещё зачем? — Чтобы не потерялся. Мы возле Площади торговцев. — Я это чую, — ответил тот, и Люк кивнул. Хоть какая-то реакция, впервые за несколько часов с начала полёта. Руку Эймонд решил не выдёргивать, поэтому позволил вести себя. Так уж и быть.       В воздухе на самом деле витал стойкий запах рыбы вперемешку с цветами и ещё множеством приятных и не очень ароматов. Эймонд почти задыхался, желая вернуться обратно в замок на Драконьем камне, где всегда пахнет свежестью и совсем немного — морем. Путешествовать он мечтал всю жизнь с момента, как узнал, что является омегой и не сможет свободно посещать разные города. Однако, его мечта исполнилась практически в той идеальной форме, какую создала его фантазия. Единственным исключением являлось присутствие его мужа-альфы, который поддерживает все заскоки Эймонда. Если озвучить эту мысль вслух, то покажется, что это какая-то шутка. Но нет, Таргариен и в самом деле находится в Волантисе вместе с Люцерисом, своим мужем, который сейчас ведёт его вперёд к новым впечатлениям и местам, где прежде он ещё не бывал и даже мечтать не мог. — Вид здесь тоже открывается на залив, но куда выше и чётче, — произнёс Люцерис, заходя внутрь роскошного постоялого двора. — В сравнении с Тирошем, здесь балконы просторнее, как и комнаты. Вечером красивый вид на закат и порт. — Почти в любом городе вид на порт, — Эймонд оглянулся на какую-то статую, у которой не было головы. Это уже третья такая за весь путь до Дома Торговца.       Люцерис позволил Эймонду выбрать комнату, и тот решил остановиться на той, где балкон выходит на западную сторону, так что порт виднелся только слева на балконе. Зато в комнате всё время было солнце, так как она оказалась угловая. Войдя внутрь, Люцерис усмехнулся, внимательно осматриваясь, и Эймонд это заметил. — Как любопытно, — улыбка появилась на губах альфы. Таргариен сощурился, присматриваясь к его реакции. — Ты выбрал точно ту же самую комнату, как когда-то выбрал я при визите Волантиса с братом и Деймоном. — Удивительно, — вырвалось у Эймонда, который действительно не ожидал подобного совпадения. Люцерис уверенной походкой подошёл к картине над столиком и склонил голову набок. — Та же самая мазня, а сзади подпись какого-то валирийского художника, — альфа перевернул картину, в самом деле обнаружив некую подпись. Теперь Таргариен верил его словам. — Мало кто выбирает комнаты с видом на рынок, так как вечером здесь очень шумно и воняет. Но мало кто знает, что отсюда куда лучше виднеется Длинный мост, а если заглянуть правее, то даже и Черная стена. Вид великолепный.       Эймонд положил сумку с вещами на застеленную постель и вышел на балкон, откуда в самом деле открывался тот невероятный вид, о котором только что сказал его муж. Люк вышел следом, встав рядом с широкой улыбкой на губах. — Волантис славится своим красным вином, — он посмотрел в лицо Эймонда, который скривился. — Нет уж, хватит с меня алкоголя на всю ближайшую жизнь. Не любил и не полюблю, — он вздохнул, мельком оглядываясь на альфу. — Хотя грушевый бренди в самом деле был ничего. Просто перебрал. — Нас ещё ждёт то вино, которое ты купил. С сыром, — Люк засмеялся, когда увидел обречённость во взгляде мужа. — Здесь продаётся отличная форель. Купим домой?       Эймонд на пару мгновений оторопел. Люцерис разговаривает с ним так по-домашнему, уютно и спокойно, как в нормальной семье. От этой мысли вдруг пробежались табуны мурашек по спине, он едва заметно улыбнулся и опустил голову. Так приятно, что ожидания, внушаемые матерью, совершенно разнились с тем, что Эймонд получил по факту в браке! — Да… Купим рыбу домой и с вином насладимся, — голос Таргариена звучал столь спокойно, что у Люка внутри всё перевернулось. На мгновение показалось, будто они в самом настоящем хорошем и стабильном браке, где есть любовь и уют. Как жаль, что этого не может быть на самом деле! Эх, если бы Эймонд только позволил ему быть ближе! *** — Ну как вы слетали?! — восклицал Джоффри, семеня возле Люка с Эймондом, которые вернулись домой аж через полторы недели с момента их отлёта. Люк мельком оглянулся на уставшего Эймонда, который хотел только принять ванну и лечь спать. — Всё отлично, как матушка? — Она с Висеньей всё ещё отдыхает, — ответил мальчишка, тут же прилипая к Эймонду. За несколько месяцев совместного проживания они все привыкли к этому омеге и уже не боялись его так же, как раньше. — Дядя, а в Волантисе в самом деле огромный Храм Красному Богу?! — Да, он очень большой, — ответил Эймонд без капли раздражения в голосе. — Мне показалось, что он даже крупнее Красного замка в Королевской гавани. — Ого! Возьмете меня в следующий раз с собой?! — Хорошо, — Люк улыбнулся, замечая в коридорах улыбчивого Джейса, который тут же обнял брата. — Всё спокойно было? — Да, — ответил Джейкерис, осматривая прибывших. Эймонд нёс в руках сумку со своими вещами, а Люк — со своими, Эймонда и некоторые их покупки в городах. — Как ваше путешествие? — Нормально, — кривая улыбка показалась старшему брату печальной, но этот разговор они отложат до завтрашнего дня.       Все члены семьи, кроме спящей Рейниры с дочерью, по очереди пожелали прибывшим хорошего отдыха после долгого перелёта, и Люцерис сразу же приказал налить две горячие ванны. Но он совершенно забыл уточнить, чтобы ванны располагались в разных комнатах. Поэтому, когда служанки пригласили их помыться, Люк забеспокоился, увидев в помещении растерянного мужа. Эймонд резко развернулся на скрип двери и уставился в карие глаза Люцериса. — Это что такое?! — Я забыл уточнить, чтобы ванны поставили в разных комнатах, — неловко произнёс альфа, понимая, что уже сейчас ничего не изменить, а отдохнуть очень хотелось. Войдя в помещение глубже и встав возле одной из ванн, он стянул с себя рубашку, оставаясь лишь в одних штанах. Эймонд неожиданно развернулся и пошёл к выходу, но был остановлен крепкой хваткой к запястью. Люцерис строго посмотрел в его глаза. — Ты куда пошёл? — Посидишь отдохнёшь, а потом я, раз уж раздеваться начал. — Останься, — вырвалось у альфы, но он постарался держаться и не сдавать позиций. — Мы в браке уже несколько месяцев, а ты так и не раздеваешься при мне. Если у нас нет близости, то это не значит, что нам следует избегать друг друга. К тому же, если ты сейчас выйдешь, то среди слуг точно побегут нехорошие слухи.       Эймонд нахмурился, затем посмотрел в карие глаза мужа. Люк выглядел в самом деле расстроенным, а в голове возникла странная мысль. Если они вместе полежат в двух разных ваннах в одной комнате, то это же ничего не значит? Да и в самом деле, Люк — его муж. Это ведь нормально в браке? Наверное, да. — Ладно… Но пусть принесут вина. Я не смогу раздеться в трезвом рассудке.       Люк сорвался с места, приказав слугам за дверью принести того вина, которое привёз Эймонд из Пентоса давным-давно, а также нарезать сыр и рыбу. За всё время в ожидании слуг Люцерис успел раздеться и залезть в воду, которая мгновенно окутала его теплом и расслабила тело. Эймонд отвернулся, стесняясь вида голого Люка, да и не готов был увидеть что-то подобное. Он стоял возле плотно закрытого окна и смотрел во мрак ночи. В принципе, в комнате было не ярче, только свечи освещали их. Люцерис внимательно рассматривал мужа, положив голову на локоть и задумавшись. Они в одном помещении, оба вот-вот будут абсолютно нагими и под алкоголем. Может, хоть так у них что-то выйдет?! Люк так устал ждать чуда, что почти сразу же отбросил эти мысли. Надоело! Пускай будь что будет. Случится близость — отлично! А не случится — в принципе, было ожидаемо.       Наконец, принесли вино, и Эймонд одним залпом осушил бокал, не глядя на закуски, что им принесли. Приказав всем слугам выйти, а Люку — отвернуться, он быстро сбросил с себя лишнюю одежду и запрыгнул в ванну, которая моментально расслабила и его тело. Запрокинув голову назад, Эймонд задумчиво посмотрел в тёмный высокий потолок и глубоко вздохнул. Как же приятно оказаться в горячей ванне дома спустя столько дней путешествия! Дома… А ведь в самом деле, за несколько месяцев Драконий камень стал для него домом куда больше, чем за почти восемнадцать лет мог стать Красный замок! Люцерис потянулся к бокалу с вином и, сделав глоток, поставил его на место, закинув следом кусочек того сыра. Эймонд проследил за всеми его действиями и отвёл взгляд в сторону. Наружу рвалось столько вопросов, которые он мог задать только совсем нетрезвый, но не хотелось наутро снова быть совершенно никаким. Опять заболит голова или ещё чего! — Почему тебя беспокоило, что я мог ходить в бордель в Лиссе, пока ты спал? — вдруг первый заговорил Люк, привлекая к себе внимание. Таргариен нахмурился, сделав пару глотков вина. Начинается… — Меня это не беспокоит. Рефлексы, — лишь коротко ответил тот, и Люцерис кивнул, показывая, что совершенно не верит ему. — А меня напрягло, когда ты попросил пролететь через Лисс. Особенно когда ты сказал, что хочешь в бордель, — искренне ответил Люцерис, протягивая алкогольный напиток и задумчиво осматривая свою ладонь. — Почему? — сорвалось с губ Эймонда раньше, чем он успел подумать. Люцерис исподлобья на него взглянул, затем едва улыбнулся уголками губ. — Как ты сам думаешь? Мой муж хочет в бордель невесть зачем и почему, а я даже не могу ему отказать, потому что любое желание моего омеги должно быть исполнено. Более того, ни одна из тех омег меня не заинтересовала, — Люцерис с важным видом изучил разделанную свежую рыбу на внешний вид и закинул один маленький кусочек в рот. Эймонд нахмурился. — Ты несёшь какой-то бред насчёт желаний омеги. И если тебе не понравилась ни одна из тех, то мог бы сказать, а не давать право выбора мне, — Таргариен, кажется, на самом деле не помнит ничего из их разговора той ночью. Люк сощурился, поворачиваясь в ванне и оказываясь ближе к Эймонду. Тот поджал ноги, напрягая всё тело. — Мне ни одна из омег во всём чёртовом борделе была не интересна. Я изначально думал, что тебе самому хочется с омегой попробовать, поэтому жутко ревновал, но… — Ревновал?! — единственное, что вычленил из всего сказанного Эймонд, звучно поставив бокал на табуретку рядом. — Почему? — Я недостаточно пьян, чтобы сказать обо всё как на духу, но выражусь чуть иначе, — Люк отплыл назад, облокачиваясь спиной о ванну и не сводя пристального взгляда с лица мужа. — У тебя приближается жар, я ощущаю это каждой ночью всё сильнее. И клянусь всеми Богами, если я останусь хоть на одну ночь с тобой в постели во время этого периода — мне будет крайне трудно сдерживать обещание не прикасаться к тебе. — Взаимно, — почти одними губами буркнул Эймонд, скрывая губы за бокалом вина и отпивая немного. Он понимал, что сам едва ли сможет сдерживаться, ведь в прошлый раз ничего не случилось только из-за присутствия матери и свидетелей вокруг. Теперь всё совершенно иначе, они женаты. И никто не удивится подобному исходу течки! И вообще, неужели Люк в самом деле думает, что если Эймонд с ним не позволяет близости, то позволит с другими? Странная причина для ревности, к тому же безосновательная.       После хорошей и горячей ванны Эймонд вернулся в комнату, где в кровати уже лежал Люцерис и сопел. Прошмыгнув до постели, Таргариен вытащил из глаза камень и лёг рядом, боясь потревожить сон мужа. Не хотелось будить Люка, ведь он всегда берег сон Эймонда и делал всё, чтобы лишний раз не разбудить. Повернувшись на бок лицом к мужу и задумчиво посмотрел на его лицо. Скоро жар, и он наверняка не сможет сдержать свой порыв, а Люк вряд ли откажет. И что же это такое будет между ними уже?! Не брак по договорённости, а самый настоящий… Даже официально совершённый! — У тебя письмо на столе, — сонным голосом вдруг проговорил Люк, не открывая глаз. — От Старка. Я не читал, печать увидел. — Хорошо, — лишь отозвался Эймонд с удивлением в интонации, но даже не пошевелился, чтобы встать или даже повернуться к столу. Люк, кажется, моментально провалился в глубокий сон обратно, поёжившись и положив ладонь на бок Таргариена. Тот сначала опешил, однако затем глубоко вздохнул. Ладно, становится уже прохладнее, надо греться всеми любыми способами. Пускай обнимает, пока это никому не мешает спать.