Реабилитация

Истребителя так мало впечатлил рисунок Злата, что задавать вопросы у меня пропало всякое желание. Конечно, объяснялось все тем, что за годы, что Злат провел у нас, таких карикатур набралась целая отдельная папка. Но в том и дело. Я боялся, что и все остальное произведёт впечатления так же мало. И даже, что Истребитель начнёт задаваться вопросом, не слишком ли ярко я реагирую на всякие мелочи. Так что, до момента, как директор подписал допуск, я стоял молча, вместо вопросов вспоминая лица… Когда я выходил от Злата злорадство вдруг сменилось осознанием. Что Злат никогда не узнает, что у него был я. Что ж, я ведь давал им шанс объяснить, как себя следует вести. Любопытно, чего они теперь боятся. Надо будет узнать через Злата, какую кару он послал на их головы. И, собственно, за что он её послал. Лист о себе самом я Истребителю не показал. Мне очень хотелось сохранить его у себя. На этом листе как будто содержался концентрат того дяди, с которым я работаю на внешнем уровне. И того дяди, с которым приятно иметь дело, если не считать беспокойство из-за недоверия. Не хочется смотреть, как все это читает Истребитель и ничего, ничего, ничего не испытывает.

***

Наверное, как бы я ни старался, моё возбуждение было заметно. Архив. Попасть сюда уже большое дело. Это один из нижних уровней Академии. Некоторые утверждают, что он — самый нижний, а дальше только закрытые и заброшенные навсегда, и что там похоронено очень многое со времен прежнего директора. Тишина здесь тяжёлая. Каждый тихий шаг слышен. А свет настолько яркий и белый, что чувствуешь себя под постоянным наблюдением. Запах затхлый, больше механический, чем книжный. С появлением «часов» и электронных носителей, сюда мало кто стал спускаться, но от этого сам архив менее важным местом не стал. Тяжёлую кучу бумаг так не взломаешь. Незамеченным сюда не влезешь. Хотя, могу предположить, что Злат бы попытался. А может быть, он и впрямь пытался? Скоро мне будет это известно. Тяжёлую и толстую папку с настоящим досье мне вручили так, словно она была часовой бомбой. Что ж, эта взорвётся или так, или иначе. Или Злат сам мне все скажет, или я прочитаю. Выбирая место — выносить отсюда что-либо, разумеется, запрещено — среди рядов столов, я снова прошёл мимо Круста не здороваясь. И лишь спустя мгновения осознал и обернулся. Когда-то в пятнадцать я пообещал, что всенепременно научусь замечать его с первого раза, и с тех пор был обречён замечать весёлый блеск в его глазах всякий раз, как оказывалось, что мне так и не удалось это обещание сдержать. Правда сейчас я не был так раздосадован напоминанием — о Злате хотелось узнать сильнее, поэтому только кивнул высшему в знак приветствия. Здесь не стоило создавать лишний шум, да и время тратить на разговоры — тоже. Но, к моему удивлению, Круст жестом просил меня подойти ближе. Я послушался. Это насчёт Злата? — Ярослав, — у него даже голос такой, что легко не заметить или не услышать. Так легко, что его уроки, если хоть немного не выспался, обращались кошмаром. Секунда несосредоточенности и все. Ты все потерял. — Я понимаю, что время не подходящее, но это ребячество уже переходит границы. — Не понимаю, — ровно отозвался я. Что ж, если доволен Истребитель, недоволен кто-то ещё. Но в данном случае я понятия не имею, что мог сделать. — Теперь вы поспорили с тринадцатым? — Нет, мы не спорили, — с Семеном поспорить вообще непростая задача. Он будет пытаться молчать до последнего. — Значит, он сам решил последовать твоему примеру. — Нет, — медленнее ответил я. Примеру? А, полагаю, все в той же игре по нахождению Круста в обстановке? Это Растяпкин, конечно, мог бы решить и молча, и без разговора со мной. — Мне об этом неизвестно. Круст сдвинул брови. — Может быть, он что-то хочет сказать мне? — Если это так, то мне он не сказал, — и как бы мы ни были близки, мы уже давно очень отдельные единицы, как агенты. Разве что… Не о том ли Семен пытался заговорить, когда спрашивал про уважение к высшим?.. — Ладно. Хотелось бы узнать причину, почему он последнее время не сводит с меня глаз. — Я разберусь, — пообещал я. Вообще-то я не обязан, но не хотелось бы, чтобы Растяпкин попал в неприятности из-за какой-нибудь глупости… А это он очень даже умеет. Круст кивнул. И только отвернувшись и отойдя от него на расстояние нескольких столов, я позволил себе осознать в полной мере услышанное. Растяпкин не сводит глаз с Круста. Смотрит так часто и так внимательно, что начал нервировать! Нервировать настолько сильно, что Круст даже счёл возможным об этом говорить! Как Семёну удалось?! Как?! Нет-нет. Похоже, что ему удалось это запросто, настолько, что он даже стал сомневаться, достоин ли Круст уважения! Растяпкин!.. Это невыносимо. А он со своей добротой даже не захотел толком похвастаться. Ладно, сегодня выпытаю. Если успею. Немного громче, чем нужно, устроившись на стуле, я раскрыл дело Злата быстро, чтобы не погрузиться в беспокойное предвкушение. Начиналось все прямо-таки мило. Со слов о том, что первоначальное досье, времен, когда Злата хотели принять к нам, утеряно. Понятно, кто его так успешно потерял. Правда первые, ещё в кавычках, злодеяния начались немногим после периода, описанного на утерянных страницах: ещё в четырнадцать на бабушкиной даче неугомонный Валера пытался собрать радиоприёмник с диапазоном чуть шире, чем обычно требуется гражданским. Отделался предупреждением за барахлящие телевизоры всего посёлка и вроде бы не был поставлен на учёт… «Вроде бы» формулировка для досье совершенно неадекватная. Но, похоже, даже и тогда у нас сомневались, не смог ли Злат каким-либо образом повлиять на записи. Впрочем, может быть, просто тамошним участковым не хотелось возиться. Интересно, откусил ли Жнец себе хотя бы один локоть, узнав, что упустил такой талант? Кроме того, если судить по Киберу, вряд ли Жнецу не хотелось иметь рядом ещё одного одаренного в области технологий. Чтобы иметь рычаг давления. Уверен, даже если бы Кибер продолжал уважать Злата, он ничего бы не мог поделать с нежеланием проигрывать ребёнку. Следующий «заметный проступок» пришёлся уже на Златовы шестнадцать. Попытка хищения реагентов из школьной лаборатории, мирные и не очень протесты у местной кондитерской и громкие заявления о наркотиках… Конечно, кондитерская ещё тогда была связана с тем, что теперь стало бандой Тэ, но… Примечателен сам факт, что Злат обратил на это внимание. Сам, без нас. В самом деле, Академия многое потеряла в его лице. Но, может быть, обрела столько же, в виде душевного спокойствия стоящих во главе. С дисциплиной у Злата явно не заладились отношения. А уж с такой, какая у нас тут требуется — боюсь себе представить. И вообще, можно заметить, что с законопослушностью у Злата беда. Будто он решил ещё тогда испытать законы на прочность. Или, вернее, тех, кто следит за их исполнением. Ох и трудно, наверное, пришлось его бабушке с дедушкой. Семнадцать. Внезапный интерес к экологии и эко-активизму, закончившийся созданием школьного кружка (который, по слухам, до сих пор живёт и здравствует). Основная деятельность — пристройство дворовой и брошенной живности, а также активная борьба с «санитарами леса», норовящими накормить подвальных кошек крысиным ядом. Чаще чересчур активная: расклейка фотографий, обмазывание дверей красной краской. Рукопашные стычки с теми, кто помоложе. В позорный список попали не только озлобленные пенсионерки, но и весьма уважаемые, порой, высокопоставленные граждане, вроде директрисы первого детского дома. Во избежание репутационных потерь, она была уволена сразу же. Ну а Академия приостановила сотрудничество с первым детским домом, на время. Предполагалось, что это было целью Злата хотя бы отчасти, но предводителем эко-активистов он добросовестно пробыл до выпускного. За это время у его бабушки проявились три новые кошки. Что ж, конечно, я не должен так думать, поскольку, как служитель закона, не имею права одобрять его нарушения. Тем не менее, никак не могу сказать, что этот конкретный случай кажется мне дурной характеристикой для Злата. В конце концов, это даже не слишком жестоко. Борьба относительно, весьма относительно приемлемым путем. Удивляет, что ему было до того небезразлично. Но если уж что человеку дорого, в попытках защитить, в особенности, от чего-то столь неискоренимого, крайности практически неизбежны. Можно сказать, досадно лишь, что бабушка с дедушкой не могли удержать его и направить благие начинания по мирному руслу. Восемнадцать лет. Отличился на первом же курсе, заявив, что половина исторической экспозиции университета — «галимая» подделка, дабы оправдать раскопки на окраине, на деле являющиеся расширением подземных помещений Академии. Информаторы найдены, виновные устранены… Валерий Орлов пойман при попытке донести украденное до лаборатории и отчислен с исторического факультета без шума. Значит, Злат сказал мне не все про свое весёлое образование. Нужно будет расспросить и его однокурсников с исторического. А ведь глубоко он влез, очень глубоко. Неудивительно, что сейчас считается настолько опасным. Дальше прилагались подробные описания подозрительной радиоактивности и попыток хакерских проникновений, но без упоминаний Злата, как будто бы до определённого момента подозревать его не было оснований. А вот, впрочем, и основание… В двадцать один со скандалом уволен с местного телеканала вместе с половиной технического штата, после того, как выяснилось, что телебашня разобрана до половины. Заявил, что там и без него всё держалось «на трёх соплях», а репортёрам и законникам пора заняться «настоящими делами вместо отчёсывания себе яиц». Вполне живо представив, как Злат говорит это, вместо того, чтобы пытаться оправдаться, искажая лица полицейских и вызывая у следивших за этим агентов некоторые затруднения с тем, чтобы держать лицо, я почти усмехнулся. Просто замечательно: разобрать половину башни так, чтобы никто этого не заметил. Талант. И нет, вовсе не у Злата. У тех, кто это сумел проморгать. Только вот что он имел в виду под настоящими делами? Вероятно, разборки с Академией? Закрыли его только на пятнадцать суток, но, видимо, только потому, что мэру надо было откуда-то брать компенсацию. Далее зачем-то шла заметка о том, что гонорары за жёлтые статьи у Злата были немаленькие, но почти все на ту самую компенсацию и ушли… Видимо, поэтому он затих и всплыл только в двадцать пять, когда пытался опубликовать своё расследование, и Академии пришлось разбираться с редакторами… И, судя по всему, это была ещё очень сырая версия. Тем не менее, полагаю, на неё следует взглянуть, позже. По всей вероятности, она должна быть во вложениях, в конце дела. В худшем случае, придётся снова просить разрешения. Надеюсь, к тому моменту мнение Истребителя не изменится. Домогательства до издательств продолжались года полтора, а после… Начались провокации. Сперва довольно безобидные, вроде попыток выложить статью в интернет по частям и отследить того, по чьей вине она исчезает через пять минут, потом… Нечто, что должно было имитировать подготовку крупного преступления, и успешно с этим справлялась. Звонки о заложенных бомбах, сгоревшие заброшенные здания в подозрительной близости от лант, в которых, по словам «телефонного шутника» должно было сгореть и что-то важное… Академию, судя по всему, спасло лишь то, что она знала, откуда растут ноги и совершенно не реагировала, пока о ней не говорили напрямую. Но опаснейшей, как ни странно, оказалась законная деятельность Злата, в виде «ассоциации невостребованных опекунов», которая изрядно попортила кураторам набора нервы и опустошила детские дома примерно на треть. Над последней новостью я как раз и остановился. Злат кружился вокруг детских домов. Так вот… Так вот, чисто теоретически, мог ли он действительно знать меня тогда? Допустим, что запомнил он исключительно потому, что нашёл однофамильца. Может быть, ему и лгать ничего не пришлось, кроме одной тонкости: к его семье я никакого отношения не имел. А в остальном… Мне даже стало почти холодно от мысли, что Злат или кто-то вроде него мог забрать меня. Холодно. Но затем ощущение ушло. В досье не сказано, что те кошки умерли, верно? Вопрос лишь в том, кем бы я стал. Ну, или в том, зачем отвлекаться на такие глупости, в то время как необходимо успеть до завтра. Ведь завтра новая встреча. Как будто издеваясь надо мной, следующим вложением был потёртый формуляр, заполненный Златовским почерком. Правда, все имена, кроме, собственно, имени подозреваемого в нём оказались замазанными. Интересно, кто над этим постарался? Полагаю, кто-нибудь из друзей Злата, может быть, из опасения, что Академии впрямь вздумается забрать себе того, кем Злат интересовался. Что ж, полагаю, при желании это можно выяснить. В любом случае, я хотел выбраться в город, чтобы познакомиться с людьми, знавшими Злата прежде. Только с браслетом нужно решить. Внутри Академии тот факт, что он снят, мне не сильно мешал, но при выходе в город это уже может стать проблемой. В тридцать подрался с братом. Подрался с братом… так, что чуть не дошло до суда. Николай Леонидович тогда только что вернулся из Африки и тут же угодил в больницу без трёх зубов. В отместку пытался откопать старое дело о пьяном дебоше, но сроки давности не позволили судить Злата за стриптиз в N-ском крафтовом баре. Зато все узнали про стриптиз в N-ском крафтовом баре… Все-таки любит Злат привлекать внимание! Внимание к своей и без того заметной притягательности. А ведь тогда он был ещё и моложе, боюсь себе представить… Да, определённо, лучше не представлять. Возможно, придётся допросить его брата. Вот он обрадуется, особенно если узнает, в качестве кого я со Златом познакомился! За три года до злополучного ограбления он как будто бы притих. Как будто бы, потому как ежегодный саботаж набора всё ещё имел место быть, и по итогу в распоряжении Академии кое-как остался лишь второй детдом и… школы, которые Злат, почему-то упорно игнорировал. Должно быть, ему так и не удалось узнать всё о порядке приёма в Академию и потенциальных учениках… А ведь если так вот подумать… С тех пор, как я здесь, с наборами у нас дела идут не то чтобы очень хорошо. Даже скорее весьма плохо. О том, чтобы Злат воспитал себе замену или набрал сообщников речи, вроде бы, не шло. Так что, видимо, проблема тут не в Злате. Что ж, вот я и добрался до того самого дела. Непропорционально огромного, спутанного, абсурдного, с целыми трактатами от свидетелей, противоречащих друг другу… Дошло до того, что самые известные телевизионные интервью давали агенты в штатском, пока гражданские пытались прийти в себя. Пожалуй, даже для такого как Злат всё это смотрится чересчур нагло, почти как театральная постановка, сорванная неумелыми декораторами и режиссёрами спецэффектов. Да уж. Что-то я не вижу здесь ответа на вопрос, чья версия ближе к правде. Пожалуй, Академия очень, очень правильно сделала, создав более краткое досье с более конкретными данными. Даже если они не вполне точны. Здесь же можно только потеряться. Но, во всяком случае, заложники… Правда, и по ним оказалась гора странных данных. Хотя, в случае Виктора они вполне честно выводили на Альтаир, а вот что касается Елены… По крайней мере, отчёта о вскрытии я не нашёл, сколько ни старался. И чёткого, внятного подтверждения, что они были взяты Златом в плен, в первую очередь, тоже. Как ни старался. Сколько ни вчитывался в короткие строчки. Нет. Подтверждения нет. Но… Глупо ведь верить, что случайные гражданские, во время таких событий случайно?.. Я вздохнул. Зато вот что помимо уха Злату зашивали плечо, и что он рисковал лишиться пальца на ноге, выписали очень подробно! Похоже, в стремлении отличить его от брата… Да. Информации стало больше. Но если говорить начистоту, от этого не стало легче. Даже как будто наоборот. Пока Злат был ясным и чётким, пока он был детской страшилкой, было понятно, как к нему относиться. А теперь это вопрос. Вопрос, на который нужно ответить до завтрашнего утра. Примерным заключённым Злат также не был. Как бы его ни изолировали, он везде умудрялся найти интернет. В итоге было принято решение дать ему доступ к сети и контролем активности, о котором самому Злату знать не обязательно. Не удивлюсь, если он догадывается. Правда, шашки с надзирателями контролировать оказалось сложнее… Рискну предположить, что отчасти, а то и полностью, из их средств у Злата в камере такие прекрасные погодные и не только условия. Даже не знаю, как мне теперь на них смотреть, так, чтобы не нарваться на драку. Хотя это целиком и полностью их вина. Всё сделалось ещё веселее, когда он действительно достал вибраторы и после очередного отключения интернета решил воспользоваться ими не в душевой… Судя по отчёту, после этого многие были переведены из охраны. Многие ушли из Академии вовсе. Кое-кто получил серьёзные дисциплинарные взыскания. И я рисковал оказаться вместе с последними, потому что мне вдруг… Вдруг стало так смешно. Так смешно, что я рисковал выдать это в любую минуту. Обычные способы уже не помогали. Я кусал язык, но от этого было ещё смешнее. И ещё смешнее, от того, что всего через несколько столов от меня все ещё был Круст. И от того, что… Я попытался вдохнуть очень-очень медленно. Вдох продрожал по воздуху. Я закрыл глаза. Но стало хуже: мне представилось лицо Злата в тот самый момент… Я зажал рот ладонью. Да что это такое?! Охранникам, которые это видели, было точно совсем не до смеха! Но это не помогло. Остановил ужасный смех только недостаток воздуха. И вместо того, чтобы все же рассмеяться, я почти закашлялся, чтобы неожиданно узнать, что здешняя система очень заботлива. Почти тут же из стола передо мной выплыл экран, предлагавший воду, леденец или даже ингалятор. Интересно, среди наших агентов действительно есть те, кому бы пригодилось?.. Во всяком случае, вода была определённо не лишней. Описания нескольких таких инцидентов мои нервы не выдержали бы, хотя охрана явно не скупилась на подробности… Впрочем, по всей видимости, из этого следовал вывод: когда охранники стали уже с некоторой опаской смотреть в камеры, с наборами снова произошло что-то не то. При том подозрительной сетевой активности за Златом не замечено, а просьбы в сторону конвоя… Совершенно абсурдны. Это и есть главная проблема теперь?.. Так можно и до паранойи на уровне учреждения добеспокоиться. Вернее, отчасти мы уже это сделали. Большинство не видело этих материалов, у большинства в головах Злат все ещё… Зацензуренное страшное пятно. А охрана, похоже, так утонула в частностях, что уже не может видеть всей картины. Неудивительно, что Кибер решил, что нужен его личный комментарий. Последние страницы заметно выделялись на фоне предыдущих: не только не успели пожелтеть, но ещё даже пахли чернилами и новой бумагой. Здесь было уже описание моих встреч со Златом, но… выводы они делали довольно странные. Полстраницы оказалось посвящено сомнениям по поводу того, что он склонится хоть к какому-то сотрудничеству, а не обозлится сильнее… А ещё сюда подшили протокол разговора с Истребителем. Того, самого первого. Состоявшегося прямо перед моим появлением у Злата. Интересно взглянуть. «— Злат, сегодня новость, которую мы сообщим тебе, очень для тебя важна. Так что мы советуем тебе вести себя правильно, чтобы мы могли убедиться, что действительно можем сделать то, что решили. — Наконец прикрыть свою лавочку и заняться благотворительностью? — Мы нашли твоего племянника, Злат. И если ты готов его встретить, он придёт к тебе. — Если ты, еблан комнатный, вздумал меня так разыгрывать, зови охрану сразу и готовься идти отсюда без ноги и носа. Я бы открутил что побольнее, но яйца у тебя ещё при сборке отвалились!» На этом моменте я читать перестал. Сделал ещё глоток воды. Перечитал ответ Злата, выведенный безразличным почерком без единой помарки. Злат… Злат вот так разговаривает с директором. И, надо заметить, при этом не ходит с разбитым лицом. Конечно, бить заключённых запрещено законом, но… Но даже не похоже, чтобы Злат расплатился за свое поведение как-то иначе. Как минимум, его должны были лишить доступа в ту комнату. Дней на десять, не меньше. «— Если ты продолжишь разговор в таком тоне, ты его не увидишь. И запомни, Злат, Академия не занимается розыгрышами. — Да-да, исключительно клоунадой… Его опекуны внезапно дали все разрешения на свидание с заключённым, или вы выкрали бедного ребёнка из тёплой постели ради шантажа? — Мы говорили с ним. Твои намёки на похищения неуместны. Он сам согласился», — ну это как сказать, конечно. Сам согласился. У меня не было практически никакого выбора. Задание есть задание… «— Под дулом идиотизма? И о том, что вы за звери, он тоже в курсе?» Главное, что не хомяки, дорогой дядюшка… «— В той мере, в которой это возможно. И нет, мы не принуждали его к этому». Вообще-то хорошо, что Злат, судя по всему, делит слова Истребителя надвое. «— Это я спрошу у него самого… Но что я вам за это должен? — Это не подарок и не торговая сделка. Мы решили привести его к тебе в надежде, что хотя бы он сумеет повлиять на тебя, изменить к лучшему. Можешь считать это программой реабилитации. — О, надеюсь, Вы ему хорошо заплатите…» Нашёл мальчика по вызову! Означало ли это, правда, что Злат ожидает увидеть перед собой именно агента? «— Полагаю, это не твоё дело, Злат. — Полагаю, после того, как вы отказывались говорить о Ясе столько лет, что угодно может считаться моим делом. — Ни в коем случае. Однако, могу тебя успокоить, все это время и теперь у него все было в порядке». Я не смог подавить кривой улыбки. О да, в полном порядке. Впрочем… Впрочем, у несуществующего «Яси» все, конечно, в порядке. Но директор-то… Да, судя по времени, говорил это уже с опорой на исправленную легенду. «— В таком случае, я бы этого не испортил…» Тут ты ошибаешься, Злат. Если бы у меня была ещё и такая причина беспокоиться, в том числе, о том, насколько глубока будет ненависть Семена, если он о тебе узнает, я бы точно к этому моменту уже находился где-нибудь на настоящей реабилитации. «— Мне бы хотелось тебе верить, Злат, но я даже сейчас очень беспокоюсь о том, как встреча с тобой на него повлияет. — Уж не больше, чем встреча с тобой! — Веди себя прилично. Мы будем следить за каждым твоим словом и каждым движением». Что ж, не то чтобы это была странная угроза. Не то, чтобы я этого не ожидал. Но мне следует обратить на это внимание. Передать Злату информацию о Викторе Растяпкине так будет ещё сложнее. Пожалуй, куда проще сказать напрямую. И объяснить все так же прямо: я ввёл в заблуждение, я это заблуждение и развеял. «— Тем веселее будет вас дурить! — Я буду заходить к тебе перед этими встречами», — по-моему, хотя это странно, директор ушёл куда-то в отрицание… «— Ты преувеличиваешь свою эмоциональную устойчивость. — Это я обсуждать не намерен. Будь готов, Злат. Вы встретитесь завтра». На этом запись завершалась. Это был конец не только той записи, но и записей вообще. Оставались ещё вложения. Статьи Злата и записи с камер на белых, помеченных лишь датами флэшках. Не то, чтобы мне не хотелось увидеть, как Злат ведёт себя с другими людьми, но, чуть подумав, я пришёл к выводу, что сегодня этого делать не стоит. Кроме шанса увидеть, как Злат устраивает охране сеанс бесплатного порно — я нисколько не думаю, что смог бы это вынести с достоинством, — был ещё и шанс увидеть наяву, как бессовестно он разговаривает с Истребителем. И если я хотя бы улыбнусь, не знаю, чем это закончится. И не хочу узнавать. Твёрдо решив отложить записи с камер на некоторое время, я бросил взгляд на статьи. Их тоже набралось прилично, хотя, вероятно, многие из них дублируют друг друга, с небольшими дополнениями. В том, что их стоит изучать теперь же, я тоже сомневался. Во-первых, я примерно представляю содержание. Во-вторых, прибавлять к мешанине фактов ещё и выдумки Злата — плохая идея. Успеть бы уложить в голове то, что уже есть до завтра. В-третьих, снова же, чрезмерное веселье при изучении может привести к тому, что меня сочтут сочувствующим идеям Злата. А кроме того, Истребитель вообще не советовал погружаться во все сразу. Будем считать, что я исполняю его указание, а не сбегаю.