Клеопатра

***

Меня разбудил звонок от ассистента. Он рассказал, что на съемочной площадке все готово, и через два часа начнутся съемки. Стоило начинать собираться. Впервые за несколько лет я не хотела надевать платья и туфли. Хотелось уюта и тепла, наверное, скорее моральных, но, к сожалению, случиться этому было не суждено. Глаза болели от рыданий прошлой ночью, губы все еще опухшие. Выгляжу… Плохо. Выйдя из такси, сразу увидела Эрика — моего ассистента и по совместительству лучшего друга. Он озадаченно оглядел меня и молча захватил в плен своих объятий. Крепких, но бережных. Успокаивающих. Комфортных… Мы простояли на улице, обнимаясь, минут девять, пока я не почувствовала себя лучше. Друг не стал спрашивать, он прекрасно все понял. Вместе мы зашли в павильон и направились к декорациям спальни Клеопатры. Мне абсолютно не хотелось играть, и вообще видеть Бибера сегодня… Но на что я обижаюсь? Он же сказал правду, возможно для меня горькую, но лучше так, чем отдать всю себя человеку, а потом узнать, что он был нечестен к тебе. Зайдя в гримерную, я потеряла дыхание на пару секунд. Джастин стоял перед зеркалом и разглядывал новый костюм, состоящий из легкой ткани на бедрах, и… Всё. Его рельефное тело, покрытое автозагаром, мелко поблескивало шиммером под светом ламп, и я ощутила, как сердце встрепенулось. Но в то же время в груди снова потянуло. Я никогда раньше не испытывала сразу эти чувства — трепет и эйфория от одного лишь его присутствия, но опустошенность и апатия от осознания суровой реальности, где я лишь глупая влюбленная девушка. Одернув себя, начинаю переодеваться. Раздевшись до нижнего белья, я закалываю волосы заколкой крабиком, и осматриваю свой костюм. Костюмом, честно говоря, назвать это сложно. Легкая, практически полностью прозрачная туника с глубоким декольте, с откровенным вырезом на бедре и несколькими красивыми украшениями на плечах и талии. Я зову Эрика, и он начинает помогать мне надеть эту ночнушку без повреждений. Вскоре приходит визажист, и все это время мы молчим. Джастин постоянно сидит в телефоне, а я… А что я? Просто сижу. — На выходные я собираюсь забраться в горы. Хочешь со мной? — наконец нарушил тишину Бибер. Не успела даже подумать, как с губ сорвалось: — Это туда, где можно одним неловким движением сорваться и полететь вниз на сотни метров? Замечательное предложение. Закатив глаза в сарказме, я все же улыбнулась. Приятно, что Джастин сам начал разговор, да еще и предложил что-то. — Это туда, где нас будет двое, а вокруг только природа и ни одной живой души. — парировал актер. Его самодовольная ухмылка заставила улыбку исчезнуть с лица. — Теперь будешь постоянно напоминать, насколько я наивная и глупая? — жмурюсь из-за неаккуратного движения гримера, и кисти в моем глазу, и вздыхаю. Эбби рассыпается в извинениях, а я слышу тихий раздраженный вздох Джастина. — Я не это имел ввиду. Извини. Ага, извини. «Извини» — самое неискреннее слово из существующих. Оно будто состоит из пассивной агрессии и сарказма, прикрытых фальшивой вежливостью. Если человеку действительно жаль, он просит прощения, а не извиняется. Хмыкаю, качая головой. Чувствую, как внутри закипает раздражение, и мне безумно хочется наговорить ему гадостей. Но… На что я злюсь? Почему обижаюсь? Он ведь не стал обманывать, не стал пользоваться моей симпатией, чтоб иметь регулярный секс и быть окутанным заботой… Просто сказал правду о своей позиции. Что со мной не так? Настало время съемок. Я уселась на огромную кровать, буквально утопая в шелковом постельном белье, раскидала черные волосы парика по плечам, и мысленно проговорила реплики, пока команда выставляла и настраивала свет. Джастин стоял у кровати, задумчиво глядя куда-то перед собой, и перебирал пальцами золотые браслеты на запястье. Когда режиссер скомандовал «Мотор», Бибер мгновенно включился и его лицо украсила ласковая, но пошлая улыбочка. — Властительница моего сердца, великая, потрясающая Клеопатра… — начал он, медленно подходя к постели. — Позволь мне наконец ощутить твои нежные, сладкие, как спелый персик, губы. Молю… Его взгляд буквально обжигал, завораживал, даже гипнотизировал. Стараясь сделать все как можно более мягко и эротично, я прилегла набок, выгнув спину, и вытянув верхнюю ногу к торсу актера. — Прошло многим больше трех ночей, Эфиопец… — томно мурлычу, проводя кончиками пальцев по вырезу платья на бедре. — Заслужил ли ты? — Заслужил ли я, царица? — Джастин склоняется и касается губами моей щиколотки. Кусая губу, я подавляю смешок и провожу пальцами ноги по крепкому торсу. — Прикажи слугам никого не впускать этой ночью. Иди. — серьезно говорю, удивляясь, сколько в этой фразе власти и вожделения. Татуированный кивает и быстро уходит из кадра. Режиссер останавливает камеры, хлопнув в ладоши. — Потрясающе! Сразу перейдем к следующей сцене! Я ощутила прохладные пальцы партнера, коснувшиеся стопы, и вздрогнула, не ожидая его касаний. Джастин смотрел прямо мне в глаза, будто кобра, готовящаяся к нападению. Камеру подвезли ближе, свет приглушили и переставили. Спальня Клеопатры погрузилась в полумрак. После мотора Бибер в мгновение оказался передо мной, схватил за талию, прижал к себе и горячо прошептал: — Этой темной ночью нам никто не помешает, моя царица. Позволь мне наконец показать, насколько сильны мои чувства к тебе. Кусаю губу, глядя в потрясающие карамельные глаза. Охватываю его скулу ладонью и притягиваю мужское лицо к себе, затем впиваюсь в губы. О, эти губы… Со вкусом карамельной конфеты, мяты, и едва заметной табачной горечью. Такие мягкие, но напористые. Поцелуй разжигает меня, заставляет раскраснеться, — это чувствуется по пылающим щекам и ушам, — дыхание становится быстрым и нерегулярным, а коленки уже дрожат от обилия эмоций. Его аромат обволакивает, будто бы скрывает ото всего мира, аромат грушевого парфюма вперемешку с легким привкусом ванили и табака, и запах мужского тела. Его не описать словами, и ни с каким десертом в мире не сравнится запах тела этого парня… Трепет, что я ощущаю, заставляет чувствовать себя одновременно счастливой и несчастной. Ведь так прекрасно, что у меня есть возможность испытать такие моменты, когда мы снимаемся, и настолько тесно контактируем, но… С другой стороны, разве этого может быть достаточно? Для Бибера это лишь работа. Джастин валит меня на подушки и нависает сверху, мягко, но страстно сжимая груди. С мужских губ срывается вздох нетерпения, когда я прерываю поцелуй и подставляю шею. По сюжету Клео должна была грубо направить Эндия между своих ног, но я посчитала, что такой жест не совсем к месту, ведь у героев уже зарождается любовь. Они становятся мягче друг к другу, ласковее… Чувствую едва заметный смешок, — или усмешку? — на губах Бибера, пока тот ласкает уже бедра. Он целует шею. Горячо, с чувством, иногда дразнит языком. А я таю… Растворяюсь в этих ласках с головой. Буквально нескольких секунд мне не хватает до того, чтоб забить на текст и отдаться уверенным рукам актера, но, к счастью для моей карьеры, режиссер снова нас обрывает. — Хорошо. Теперь раздеваемся, Бибер, снимай юбку. Отрываюсь от спелых губ актера, делая вид, что мне абсолютно все равно. Однако сердце колотится, дыхание как после спринта, а в низу живота ощутимая пульсация. Стараюсь остыть, наблюдая за партнером. Тихо смеюсь над ворчащим Джастином, слезающим с кровати, а после стягивающим «юбку». — Это называется «синдон». — фыркает татуированный, и поворачивается ко мне, оставшись в телесного цвета тонких трусах. Ткань была едва ли не прозрачной, поэтому я мгновенно отвела взгляд, встречаясь с Эриком. Он уже подоспел помочь снять мой наряд. — Так, приподними голову… — тихо шепчет друг, аккуратно снимая платье. — Красавица. Всё. Он уносит белую ткань, а я по привычке прикрываю грудь рукой. Обернувшись к режиссеру, вижу его озадаченность. — Чего ты засмущалась? Нужен перерыв на подготовку? — учтиво, хотя раньше такого не замечала, спросил мужчина. Я качнула головой, отрицая. Он кивнул в ответ и обратился к Джастину, что-то с ним обговаривая. Прикрываю глаза, глубоко вдыхаю, затем долго выдыхаю. Мандраж проходит, я отпускаю груди и расправляю плечи. В голове абсолютно пусто, лишь заученные описания постельных сцен. Я представляла их себе, но выходит… Гораздо ярче и сочнее, что ли. Бибер забирается на кровать, мы занимаем миссионерскую позицию. Ассистенты набрасывают на мужские бедра тяжелую шелковую простынь, закрывая наше нижнее белье. Его крепкая грудь упирается в мою, и снова дыхание перехватывает от того, как сильно хочется быть еще ближе. Кареглазый берет по моей ладони в каждую свою и прижимает их чуть выше моей головы. Переплетает пальцы. Бросает взгляд на режиссера, занятого выставлением камеры, затем возвращается ко мне. Его малиновые от поцелуев губы едва движутся, когда с невесомой улыбкой произносит: — Не бойся. Тяжело вздыхаю, прикрываю глаза. Иногда мне кажется, что это все какой-то сон. Очень, очень, очень странный сон. Снова мужчина обращается к актеру, и я пользуюсь моментом, чтоб поразглядывать чудесное лицо партнера. Его родинки, едва заметные шрамы от ссадин в детстве, густые ресницы, гладко выбритые острые скулы, губы… Снова его губы. Держу пари, этой ночью мне будут снится наши поцелуи. Наконец, все готово, и я могу прекратить сходить с ума, концентрируясь на процессе… Эм. На процессе съемок. Да. Как только звучит отсчет до мотора, татуированный начинает двигать бедрами, имитируя секс. Его язык вырисовывает на шее узоры, крепкие руки сжимают мои. Вопреки характеру Клеопатры, я считаю нужным подать ее как уязвимую, нежную и поддающуюся в постели, поэтому всё, что делаю — постанываю настолько мило, насколько могу, и имитирую крайнее наслаждение. Хотя это абсолютно не сложно… Ведь я буквально чувствую как при каждом движении пах партнера касается меня, и эмоции накрывают с головой. Все ощущения обостряются, голова идет кругом, и я чувствую, что возбуждение переходит все границы… Слава всем святым, это была последняя постельная сцена в фильме, и, подсняв еще пару ракурсов, мы смогли отправиться отдыхать в гримерку. Джастин выглядел абсолютно спокойным, как всегда уставшим, но не напряженным. Накинув короткий шелковый халатик, — один из костюмов Клео, я завязала его на талии и подошла к зеркалу. Подтерла расплывшуюся от поцелуев помаду, прибила спонжем тон в некоторых местах. Бросив взгляд на Бибера через зеркало, я увидела, как он сидит на диванчике, откинувшись на спинку, и просто прямо смотрит на меня. Вернее, на одну часть меня. — Эй. — развернувшись к парню лицом, скрестила руки на груди. — То, чем мы только что занимались, не дает тебе право пялиться. Я слегка возмущена, но скорее флиртую, чем действительно ругаюсь. И, кажется, он это знает. Видит, чувствует, понимает… Джастин встает с дивана и подходит, смотря в глаза. — Судя по тому, как ты заведена, ты совершенно не против. — он почти скучающе пожал плечами, однако нахальная ухмылка все же промелькнула на малиновых губах. Я опустила взгляд, и убедилась, что для Бибера все это лишь работа и ничего более. — Как ты… — вздыхаю. Я действительно очень возбуждена, и в большей степени из-за физического контакта. А он нет. Совсем. — Как ты остаешься спокойным? Он снова пожимает плечами, но в этот раз обнажает зубы в улыбке. — Если девушка возбуждается, это не заметно. Если мужчина, у него могут быть проблемы. — произносит он монотонно, смотря прямо в глаза. — Твое тело… Очень привлекательное. Ощущаю, как мурашки окутывают с головы до пят, и снова щеки горячеют. Как приятно слышать от него подобное… — И я мог бы расслабиться, отпустить барьеры. — его прохладные пальцы пробежались по предплечью, будто посылая разряды тока. — Но не хочу. Не здесь, не сейчас, и не… — Со мной. — вопреки таянию от его касаний, отстраняюсь. — Уже слышала. Не нужно повторять это снова. Раздражаюсь опять… — Амели… — Бибер вздыхает. — Я не собираюсь убеждать тебя в том, что я сложный человек. — Я итак вижу. — отмахиваюсь. — Все мы сложные. И что теперь? Понимаю, что это звучит как будто я уговариваю его… Качаю головой. — Забудь. Я просто хотела совет от профессионала. — повернувшись спиной к партнеру, прикрываю глаза и вздыхаю. К счастью, в гримерку заходит Эрик, и весело протягивает нам по пакетику с пончиками. — Чего такие кислые? Вот вам сладкое. Джастин, на удивление, улыбается и берет свою порцию, а я качаю головой. — Ты даже не представляешь, кто мне звонил только что. — друг повернулся ко мне, и, хоть выражение его лица не изменилось, в глазах засияло восхищение. — Мм… — протянула я, наигранно размышляя. — Кто бы это мог быть? Так, — начала сгибать пальцы, перечисляя. — Рема, Тереза, Кортни, Лука? Нет. Наверное Киран? Нет. Элиза? О, а… — меня перебивает заливистый хохот Бибера, а Эрик краснеет, почти обиженно надувая губы. Джастин, полусидя на диване, смеется, держа в руке пончик, другой прикрывая рот. — Ну ладно, — я хихикаю, отмахиваясь. — Не настолько смешно. — Нет. — татуированный качает головой. Дожевав кусок пончика и успокоившись, продолжает. Я беру друга за руку и стараюсь как можно более ласково улыбнуться ему. — Вы забавные. Я никогда не видел дружбу между девушкой и парнем, которые не относились бы друг к другу, как озабоченная парочка. Мы с Реоном удивленно окидываем взглядами друг друга, с ног до головы, затем синхронно отворачиваемся и корчим рожицы отвращения. Нет, он очень красивый, конечно — черные как смоль волосы, всегда состриженные под троечку спереди и под единичку по бокам; зеленые глаза; стройное тело; красивая улыбка и мягкий баритон, но… Он совершенно не в моем вкусе. А я не в его. Эрик любит высоких худых брюнеток или брюнетов. От нашей реакции Джастин вновь смеется. Я улыбаюсь. Чувствую, как счастье от одного лишь его смеха наполняет меня теплом, тело будто возвышается над всем глупым, грустным, что было раньше. Это так странно… И то, что в компании моего друга актер будто бы не так замыкался, тоже тронуло. Но не приятно, а, скорее, как оскорбление. — Мэтт позвал нас с тобой сегодня в парк. — наконец продолжил брюнет. Улыбаясь, закатываю глаза. — Гулять в компании парней, увлеченных друг другом так, что ничего вокруг не видят, это мое любимое. — Брось, я не могу с ним один на один оставаться. — умоляюще впился в меня взглядом Реон. — Можем пойти вместе. — предложил Бибер, и я обомлела. Боже, я не сплю? Он правда это сказал? — Я позову своего друга, прогуляемся всей компанией. Его губы украсила милая улыбка, и я поймала себя на разглядывании капли крема с пончика. — О, это будет замечательно. — закивал друг. — Джастин, у тебя тут. — указав на свою верхнюю губу, перевожу взгляд на пакет пончиков. Актер утирает губы резким движением и прочищает горло. — Кхм. Ладно. Мне пора. — он хватает какие-то свои вещи и почти моментально оказывается у двери. — Набери, Клео. — Обернувшись напоследок, Бибер улыбается мне и скрывается в темном коридоре. Хмурюсь, разглядывая закрывшуюся дверь. Чего это он так резко?.. — Он неплох. — слышу тихий хмык от Реона. — И мне ничего не светит. — вздыхаю и опускаюсь на диван. На том месте, где только что сидел актер, еще витает аромат его парфюма, вдыхаю его полной грудью и жмурюсь от бессилия. — Ни-че-го. — Брось. — Эрик подсаживается рядом и крепко обнимает. Я буквально таю в горячих объятиях друга. — Попробуй переключиться. Не мучай себя. Вернувшись домой, долго принимаю ванну. Стараюсь смыть с себя всю горечь прошедших дней. В конце концов ловлю себя на фанатичном трении кожи мочалкой, и решаю заканчивать водные процедуры, пока сама себя топить не начала. Когда-то психолог сказал — недостаток любви от матери и отсутствие отца в моей жизни аукнется в будущем, но я не думала, что настолько! Ведь… Ведь я буквально пытаюсь его заставить быть со мной. Какой же ужас… Пора одеваться на прогулку. Три варианта: надеть толстовку, джинсы и кеды; платье и босоножки на каблуке, как и всегда; и что-то между — какую-нибудь кофточку и джинсы, но кеды или туфли?.. Спустя полчаса примерок, я остановилась на милом, но практичном варианте: майка на тонких бретелях нежного, светло-голубого пастельного цвета, скинни джинсы и обычные вэнсы. Выглядит достаточно неплохо, удобно, и не слишком просто. Обычно ношу белые платья и высокие каблуки, вся такая дива… Напоследок, перед выходом, пшыкнула на ключицы и волосы любимый парфюм от известной певицы, расчесала волосы и покрутилась у зеркала. Надо бы уже состричь. Всегда обожала свои волосы, особенно когда они доросли до талии… А теперь как-то забыла, или забила. В дверь постучали, и я отправилась на прогулку. Мэтт, Эрик и я добрались до парка достаточно быстро. У киоска с мороженым стоял Бибер. Пока никто не видел, я позволила себе поглазеть, ведь выглядел парень просто потрясающе. Черная кожанка, украшенная мелкими заклепками; белая обтягивающая майка и черные обтягивающие джинсы — это так просто, но так… Сексуально. Хоть на улице смеркалось, актер предпочел натянуть солнцезащитные очки, что заставило меня хихикать в ладошку. Парни о чем-то болтали без умолку, а я, как обычно, стояла рядом, создавая им обоим комфортные условия. Вскоре Джастин подошел, протянув вперед руки с рожками мороженого. Раздав ванильное парням, в его руках осталось еще три: шоколадное, розовое, наверное, клубничное, и голубое. Думаю, бабл гам. Джас взглянул, приспустив очки, и мимолетно улыбнулся. — Безлактозное. Ягодный сорбет. Все тело встрепенулось от радости, сердце забилось дважды быстрее. Я аккуратно забрала сахарный рожок и улыбнулась парню. Ну прекрасный… — Спасибо. Джастин хотел что-то сказать, но его прервал парень, подошедший к нам. — Вот вы где. — шатен широко улыбнулся Биберу, махнул парням и остановил свой взгляд на мне. — Здравствуй, ты должно быть, Амели? Я не сразу поняла, насколько его лицо знакомо. Улыбнулась, кивнула. И потом осознала, кто это. — Выглядишь потрясающе. — протянул певец. — Спасибо… Щеки сразу начало печь от смущения. Вау, Джастин правда пригласил погулять Найла Хорана? Я не сплю? Пока он знакомился с Эриком и Мэтти, мой взгляд непроизвольно скользнул на Бибера. Татуированный смотрел в ответ. Этот странный взгляд заставил мурашки бегать по коже, и, хоть на губах его красовалась едва уловимая улыбка, я буквально кожей ощутила, что что-то не так. Пару минут спустя было решено гулять по аллее, ведущей к пирсу, и, на удивление, темы для разговора нашлись сами собой. Но самым неожиданным было поведение нового знакомого… Таких активных, дружелюбных и открытых людей я давно не встречала. Он то и дело рассказывал забавные истории из жизни, задавал интересные вопросы, и даже Джастина заставлял будто бы расцветать — тот улыбался и смеялся, отпускал забавные комментарии и даже рассказывал что-то о себе. Мэтт и Эрик тоже расслабились: они уже не смущались, держались за руки и иногда перешептывались, мило улыбаясь друг другу. Найл действовал на всех, как солнце на цветы. Своей энергетикой он заставлял каждого раскрыться, наполниться искренней радостью и отдохнуть душой. Когда мы вышли на пирс, шатен вздохнул, глянув на экран телефона. — К сожалению, мне пора. — он грустно улыбнулся, обведя нашу компашку взглядом. — Мне было очень приятно и интересно с вами, спасибо. Стало немного грустно, что парень уходит. За эти пару часов я привязалась к нему, как бы странно это не было. Найл обнял каждого, и меня в том числе, и спешно удалился. Взглянув на парней, единственное, что пришло в голову, это предложить посидеть на берегу. — Может, посидим у воды? — улыбаясь, произнесла. Реон переглянулся с Мэттью и оба отрицательно качнули головой. — У меня утром сложная операция у котенка. Нельзя быть сонным. — погрустнев, протянул брюнет. — А я зачет сдаю, мне еще пол ночи осталось, чтоб выучить пятьдесят билетов. — Эрик приобнял меня и чмокнул в щеку. — Тем более, подготовка к съемкам в новой локации, так что завтра весь день нужно быть сосредоточенным. Я киваю. А что остается? — Удачи вам. — слышу от Джастина, стоящего позади меня. Парни прощаются и уходят в другую сторону. Обернувшись к партнеру, вижу уже привычную отстраненность. Да уж. Я ему совершенно не интересна. Это же очевидно. — А у тебя завтра что? Фотосессия, интервью, спа день? — вздыхаю снова, уже полностью расстроенная. Вот и погуляли. — Ничего. — произносит Бибер, приобнимает меня за талию и смотрит на легкие волны вдалеке. — Пойдем? Сердце выполняет очередной кульбит, щеки мгновенно горячеют, а дыхание сбивается. Он… Мы останемся гулять вдвоем? Можно ли это считать свиданием? О чем я, наверняка нет… Дойдя до берега, Джастин останавливается в метре от воды и обращает на меня свой теплый взгляд. А я таю… — Так что, ты решилась сходить в поход? — негромко спрашивает он, наблюдая за моей реакцией. — Да, но… — качаю головой, заглядываю в медовые глаза. — Почему я? Ты бы мог позвать друга. Актер слегка мрачнеет. Отводит взгляд и сжимает скулы. — Может быть, не хочу звать никого другого. Его ладонь, до этого спокойно лежащая на моей талии, заметно напряглась, а спустя минуту он ее и вовсе убрал. — Пойдем, я отвезу тебя домой. Нужно поспать, выходим рано утром. — парень повернулся ко мне лицом. Удивление пронзило нервной судорогой. — Постой, это завтра? — наши взгляды пересеклись. Русый кивнул. — Я думала… — Ты высоты боишься? Не насмехается, уточняет. Он серьезен, даже немного хмурится. Может, пора признаться, что я лишь напрасно стараюсь ему понравиться? — Я боюсь, что мне будет слишком тяжело рядом с тобой наедине. — понизив голос, отвечаю. — Что будет больно. — Амели… — протягивает актер, взяв мою ладонь в свои. Но я знаю, что он скажет, потому качаю головой. — Да знаю, знаю. Ты не можешь насильно начать что-то испытывать. Знаю. Прости, что раз за разом надеюсь на это. Оно происходит непроизвольно. Дослушав, Бибер качает головой, вздыхая. Он долго смотрит мне в глаза, над чем-то раздумывая. Наконец говорит. — Мы уже почти полтора года работаем вместе. И за эти полтора года ты ни разу не вызвала во мне отвращения, злобы или раздражения. Хоть это редкость. — татуированный мягко улыбнулся. — Я думаю, это хороший знак, Амели. Поехали. Не успев понять, что бы это значило, я оказываюсь на пирсе, Бибер ведет меня к парковке у входа в парк. Все мысли заняты его словами. Хороший знак? И о чем это? Он дает мне шанс? Или наоборот — отсеивает в ранг подруги? Что это значит?!