Chance for the best.

Шёл третий день подготовки. Нед уже прочистил весь интернет вдоль и поперёк, пару раз перепроверил на случай добавления и/или обновления старых страниц и веб-сайтов. Виктор советовался с группой, внося правки в изначальный план проникновения в башню, а так же попросил Паркера написать список всего, что ему нужно (конечно запретив добавлять туда всяких животных, мужик на одни и те же грабли дважды не наступит). А тот и не настаивал: за час сообразил что к чему и быстро наваял небольшое сообщение с пожеланиями, в которое входило абсолютно всё, даже чёртово термобельё. На викторский вопрос «нахера?» Питер лишь пожал плечами, так невинно улыбаясь, что Салли готов был врезать юноше по роже. А что, ему можно скрывать, а Паркеру нельзя? Может ещё дышать запретят? Каштановые кудри растрепались по белоснежной подушке их хозяина, безобразно завиваясь, как душе угодно. Питер даже засомневался, что у его волос нету своего собственного сознания: уж больно «живыми» они казались. Молодой человек бы с радостью продолжил размышлять по этому поводу, но тревога, засевшая где-то под рёбрами, начала разрастаться с новой силой. Так что, не найдя никакого иного решения, кроме того, как (вау, неожиданно, Паркер, ты прям изобретатель от слова «пиздец» ) порефлексировать над своими пройденными этапами жизни, Паркер поддался соблазну, погружаясь в омут негодования, ностольгии и сожаления, предусмотрительно оставив «спасательный круг» в виде тёплой кошки под боком. Первое, что вспомнилось юноше, была лучезарная улыбка Мэй, режущая и без того истерзанное сердце шатена. Её нежные, тёплые руки так аккуратно трепали темную макушку мальчика. Благоухание финикового пирога, наполняющее лёгкие вместо кислорода. Заляпанное мукой лицо выглядело довольно-таки комичным, но не менее родным и таким… долгожданным. Питер не позволял себе вспоминать о потерянном, зная, что тогда придётся хорошенько попотеть, чтобы привести себя в чувства, но сейчас ему стоило вспомнить всё, ради чего продолжал жить. Обещание, данное за пару минут до смерти старшей Паркер. Он дал чистосердечную клятву, что проживет счастливую и увлекательную жизнь, что бы то не значило. Правда бьющая под дых вероятность попасть за решётку через два дня совсем не сопутствовала его намерениям. Питер сморщился от собственных мыслей, как-то небрежно махнув рукой перед собой, отгоняя надоедливый, фантомный, но ощутимый, липкий страх. Страх перед неизведанным. Перед глазами всплывает мутный силуэт его окровавленной трясущейся руки, а после отчётливое выражение лица Мэй. Стеклянные, темные, ранее тёплые и живые глаза смотрят на него с… жалостью? Болью? Это было неожиданный фрагмент его воспоминаний, вызывающий целый табун мурашек по спине. Предупреждение? А-ля «Паукообразное, не лезь, потом никакие кошки тебя не откачают»? Как бы то ни было, это в самом деле очень грязный прием. А ведь Паркер почти что повёлся. Но «почти» не считается. В груди яркими бутонами рассеялось чувство тоски. Юноша искренне скучал по выпечке тёти, её мягкому голосу. Даже по тем моментам, когда она обращалась к нему с упрёком. Таким едким, но таким приятным. Знала бы Мэй, на что сейчас её племянник готов, чтобы просто услышать нежный тембр над ухом вновь. Ощутить на плечах привычные небольшие женские ладошки снова, вдохнуть аромат её непревзойденной выпечки. Но Питеру уже давно в дребезги разбили розовые очки. Осколки расцарапали глаза, но он ещё никогда не чувствовал себя более зрячим, чем сейчас. Будто ранее его мировоззрение обрывалось на «всё у меня будет превосходно». Наверное даже хорошо, что Виктор появился в его жизни с этой игрой. Научил надеяться только на самого себя, а не на кого-то другого. Поверить в то, что, черт возьми, никто тебе лучше всех не поможет, чем ты сам. И даже, блять, не надейся на чужую помощь в экстренных ситуациях, потому что сначала люди, как животные, спасают свою собственную шкуру. Увы, не все команды работают так же сплочённо, как гребанные Мстители (как это у них вообще получается?). Ощутив на груди чужую тяжелую руку, Паркер подорвался с кровати, хорошенько въехав в кого-то лбом. Послышалось болезненное шипение, а после хриплые ругательства. Юноше потребовалась пара минут, чтобы глаза привыкли к мраку комнаты. Перед ним на корточках сидел Салливан. Заспанный, сонный и помятый. Видно, кто тут из них двоих вместо сна кофе литрами хлебает. – Ты сдурел так подкрадываться? – Возмутился шатен, проморгавшись. – Да я тебя уже минут пять зову, малой. – Почти жалобно протянул Виктор, покачав головой. – Парень, ты выглядел так, будто за тобой во сне гналась Брэддок. Ты точно в порядке? Паркер с изумлением уставился на Салли, мысленно прикидывая, какова вероятность того, что мужчина не в себе. Что за приступ заботы? Питер скорее в Бога поверит, нежели в то, что этот человек действительно будет за него переживать по пустякам. И вообще, какого лешего он забыл в его комнате? – Слушай, Пит, я конечно не тот человек, которого можно было бы воспринимать как родительскую фигуру, наставника или что-то в этом роде, но ты попробуй понять: после того, что мы пережили все вместе, я буду рад выслушать все твои переживания по любому поводу. – Качнул головой Салливан, внимательно (на сколько это вообще возможно в темноте) всматриваясь в растерянное лицо напротив. – Ну да, особенно после тех одиннадцати часов проведённых в багажнике. Они мне по сей день в кошмарах снятся. – Усмехнулся Питер, погладив выпрыгнувшую из объятий кошку. – Вообще не вспоминай об этом, у меня до сих пор спина болит. – Насмешливо фыркнул в ответ Виктор. – И всё же, учти этот момент. Действительно не хотелось бы, чтобы в субботу ты расклеился к чертовой бабушке. Кстати, почему ты не добавил в список наушники? – Я сам их сделаю. Такими, чтобы никакие сканеры не обнаружили хотя-бы их. Ну, это на всякий случай, вдруг всех гостей через металлоискатель пропускают. – Ты и такое умеешь? Вот это сюрприз, ты даже спустя два года после знакомства не перестаёшь удивлять, парень. – Я из говна и палок сделал себе первые веб-шутеры, ты о чем вообще? – Театрально закатил глаза Паркер, цокнув языком. Салли тихо хмыкнул и встав с пола похлопал юношу по плечу в приободряющем жесте, а после так же не проронив ни слова покинул комнату, не забыв закрыть за собой дверь. Знает, как Паркер бесится, если этого не делать. Хотя всё равно обычно оставлял хотяб маленькую щелочку, чтобы шатен, как он любит говорить, «не расслаблялся». У Питера была одна проблема в данной ситуации: его терзала совесть. Впилась своими длиннющими когтями в сердце и не отпускала. Когда десятилетнему Паркеру посчастливилось побывать на мероприятии побольше, чем простой детский утренник, то и там судьба решила сыграть с мальчиком злую шутку. Скорее всего, а это очень вероятно, если бы Железный Человек тогда не разобрался с одним из вышедших из-под контроля роботом, то Питер бы давно уже лежал в гробу холодненький. Да даже только в случае того, что его прах вообще бы отличили от чужого. Юноша (безусловно) был благодарен за своё спасение, а сейчас, когда его чуть ли не насильно ведут в башню SI не с самыми благими намерениями, хочется взять и выйти в окно. Не таким мудаком его Мэй воспитывала. Даже стыдно перед ней за это. А если окажется, что на вечеринке будут ещё Мстители, помимо Роудса и Старка, то это вообще фиаско. И никакие молитвы и проклятия им в этом случае не помогут. Меньше всего шатену бы хотелось повстречать там Кэпа или Романофф (парень всеми правдами и неправдами убеждал себя, что Тор сейчас вообще не в этом мире). Один щитом прибьёт, как надоедливого комара, вторая просто за считанные секунды раскроет все планы. А если комбо, то пиши пропало. Ладно там Паркер смог бы через окно выбраться, а что насчёт Салли и Хлои? У них нет веб-шутеров (что очень хорошо, потому что отскребать две лепешки от стены юноше хотелось в последнюю очередь), что уж там говорить о способности лазить по вертикальным поверхностям. Хотя… он бы вполне всего их утащить на себе, тут уже вопрос в том, насколько крепко они смогут за него держаться. При этом не порвав одежду. Прохладно на улице в декабре всё-таки. Дверь с грохотом распахнулась и в комнату, подобно фурии, влетела полусонная Хлоя. Паркер, чисто из-за неожиданности, выпрыгнул из-под одеяла и прилип к потолку, с испугом пялясь на незваную гостью. Девушка выгнула бровь, смотря на юношу, как на умалишенного, а тот ей ни в чем не уступал, пусть и выглядел при этом как перепуганный дикий зверь. – Вы вообще уже… – Замолчи и послушай. И доброе утро, кстати. На сколько, ты говоришь, хороши твои навыки бармена? – Бесцеремонно начала Фрейзер, включив свет. – Я работал в пабе четыре года. Ничем не уступаю навороченным профи. Кроме репутации среди местных, естественно. – Спускаясь на кровать пробормотал Питер. – Зачем это вообще? Только не говорите мне, что вы, сумасшедшие, отправите меня делать красивенькое бухлишко этим людям… – А мозги-то у тебя всё ещё работают. – Игнорируя колкий выпад со стороны товарища воскликнула Хлоя, самодовольно улыбаясь. – Именно так мы и собираемся сделать. Врать, слава Богу, ты можешь чуть лучше чем «хреново», так что мы придумаем тебе ультра-супер-мега интересную байку для наёба, это так, на всякий случай. – Вы точно ничего не принимали в последние дни? – Как на счёт «талантливого бармена приехавшего из Франции»? – Так же упорно динамила его ядовитые ответы темноволосая. – Французский ты вроде знаешь. Знаешь же? – Так вы всё-таки в тот момент меня слушали. – С досадой протянул Паркер, пряча лицо в ладонях. – Вот кто меня за язык потянул? Только сейчас шатен заметил просачивающиеся сквозь жалюзи утренние лучи зимнего солнца, припадающие к тафтинговому ковру. Он нехотя встал, отодвинул плотную штору темного тона и выглянул в окно, опешив от увиденного. Нью-Йорк (по крайней мере та часть, которую было отсюда видно) был целиком и полностью укрыт серебристым снежным покрывалом. За эти четыре дня, когда он был в трансе, намело столько, будто совсем недавно здесь прошлась снежная буря. Хлоя сзади тихо хмыкнула, смотря на (стройную) спину Питера, пока тот аккуратно отламывал одну сосульку, поворачиваясь к девушке уже с «оружием» в руках. – Ты не постучала перед тем, как зайти. – Максимально безразлично начал шатен, смотря на (ахуеть какой холодный!) лёд. – О нет, Членистоногое, не сегодня. – Поднимая руки в жесте «сдаюсь» изумилась Хлоя. – Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня? Без проблем. – Питер. – Хлоя. – Паркер. – Фрейзер. – Ты не посмеешь. – Я даю тебе фору в 5 секунд. Кстати, уже 4… Девушка тут же пулей вылетела из комнаты, громко захлопнув дверь, даже не оглянувшись, не бегут ли за ней. Мало ли, что там на уме всяких там питеров паркеров? Может он мысленно уже и до сотни досчитал, а она тут стоит, осматривается. Кстати, пора бы уже содрать со стен старые чертежи и наброски. Там до сих пор красовался механизм первого паучьего веб-шутера, а с момента его создания уже прошёл без малого год. Питер бросил взгляд на окоченевшую руку, чьи пальцы уже приобретали нездоровый пурпурный оттенок. Вышвырнув «кол» в открытое окно, Паркер потянулся до хруста в спине, протяжно простонав от удовольствия. А что? Он у себя в комнате, ему можно. – Так-с. Бармен значит, да? – Досадливо бормотал юноша, идя по коридору в сторону кухни, откуда веял терпкий аромат кофе. С его-то чутким обонянием этот запах был весьма горьким. Питер даже ощутил на корне языка этот противный вязкий привкус. – Сал! У тебя случаем не найдётся жилетка? Мужчина повернулся с белой чашкой у лица. На донышке чёрными буквами было написано «Happy fucking morning», на что Паркер лишь прыснул в кулак, смешно жмурясь. Виктор манерно громко поставил стакан на гранитную столешницу и уперся руками в бока, смотря на младшего с тем самым упрёком, от которого шатену хотелось катиться со смеху. – Жилетка? Зачем тебе жилетка, если есть пиджак? – Сдерживая ответную усмешку продолжил свой театр Салливан. – Мне теперь, что-ли, тратить херову тучу денег на твою хотелку? – Хочу придерживаться всем барменским канонам! – Возразил Питер, приложив руку к сердцу. – Вы и так пускаете меня в бой без правил с этими скупердяями, дайте хотяб уйти красиво! – Ой, да я скорее поверю в то, что у Старка нет своей гардеробной, нежели в то, что ты «уйдёшь». Ты, жук, живучий. В этом я убедился после летающего корабля на все сто двадцать процентов. – Виктор небрежно махнул младшему рукой, выходя из помещения. – Погоди секундочку. Сопроводив чужую спину задумчивым взглядом, Паркер взял оставленную мужчиной мемную чашку в руки, отпив пару глотков, Питер парень совсем не брезгливый. Горечь пеленой обволакивала горло, зато бодрила похлеще энергетика. Морщась от неприятного послевкусия, шатен повернулся к стоящему в дверях Салли, который смотрел на него тем самым взглядом «ты, случаем, не ахуел, а?». – Тут даже сливок нет, как ты это вообще пьёшь? Фу, какая гадость. – Тебя даже на минуту нельзя одного оставить? – За барной стойкой я буду стоять один, так что советую перед началом помолиться за целостность всего, что будет в радиусе 2 метров от меня. Виктор закатил глаза, цокнув, а после торжественно вручил в руки парня сложенную в несколько раз, как он понял, жилетку. На идеально чёрной ткани красовались ламинированные узоры роз, листьев и замысловатые спирали. Питер внимательно рассматривал покров, завороженно ведя пальцем вдоль швов, которые, кстати, были практически незаметны. Золотистые пуговицы искрились под кухонным светом, на них виднелись филигранные очертания львиных морд. Юноша поднял на соратника дикий взгляд, смотря, как на придурка. – Она стоит целое состояние, а сшито будто специально на меня. – Чтобы в байку твою поверили. Где видано, чтоб французские бармены ходили в дешманских вещах? – Я уже и забыл, насколько ты предусмотрительный. – Покачав головой кинул шатен. – Кстати, термобелье купил? – Да всё я купил. Очень надеюсь, что мы всё-таки сможем туда пробраться. Уж больно много мы потратить успели. – Скажи спасибо, что не попросил тебя найти мейн-куна, например. – Да, не дай Бог мне такого счастья. – Я, конечно, не уступаю чудесным героям с романов, но всё же я предпочитаю просто Питер. – Засмеялся младший, уворачиваясь от подзатыльника.