Волчья ягода

“Если ты встретил медведя-призрака, не стоит сообщать об этом по рации всему миру” (c) Х. Клифтон, ученый (для National Geographic)

** - Время, коллеги. Сообщение вызвало волну ерзаний и покашливаний. Доклад был четвертым в секции и слушатели притомились. - У вас все, Джаред? - Да. Я надеялся, что останется пара минут на вопросы, но, по-видимому, слишком заговорился. Прошу прощения. Люди в зале вновь зашевелились, некоторые воровато оглядывались на дверь. Большую часть интересовали теперь только кофейные термосы и подносы с бутербродами, ждущие снаружи. Им уже не было дела до канадских лесов, сомнительных легенд и чужих статей. - Ничего страшного, у нас еще ведь есть... Кейси? Да, спасибо. У нас есть еще пять минут. Вопросы? - ведущий секции, непреклонно, точно учительница младших классов, следующий графику, окинул зал взглядом. - У меня есть вопрос. Участники конференций не особенно любили садиться в первый ряд, большинство предпочитало середину зала, самые сонные отправлялись назад. Спереди располагались разве что ведущие, участники обсуждаемого проекта и самые агрессивно настроенные критики. Задавший вопрос относился к числу последних, хотя в течение этой конференции ни он, ни сидящий рядом с ним высокий человек в строгом костюме не задали еще ни одного вопроса. - Профессор Эйзенхайм, прошу. У профессора был такой вид, будто он все утро рвал себе бороду. Но спокойные и несколько злые глаза подвергали эту теорию сомнению, хотя все объяснялось, скорее всего, их близкой посадкой и чрезмерной кустистостью нависающих над ними бровей. - Я так понимаю, вы направляетесь в экспедицию в самом скором времени? Его сосед наклонился к нему и что-то быстро произнес ему на ухо. - Так и есть. У меня куплен билет в Канаду на сегодняшний вечер. - Джаред кашлянул. В горле пересохло, но он не любил пить во время докладов, это сбивало его с мысли, и извечные зеленые бутылки на длинном столе стояли нетронутыми. - Вы собираетесь поддерживать контакт с институтом? Профессор Эйзенхайм славился своими трудами о мерах предосторожности в полевых практиках. Еще он славился дотошным занудством, зарубившем ряд проектов на корню из-за "несоответствия категорически важным параграфам техники безопасности и, в конце концов, здравому смыслу". Но, копни он поглубже, впервые в жизни Джареду нечего было бы ему возразить. - Там почти нигде нет связи, профессор. Я собираюсь вести путевые заметки, снимать видео и аудио, и буду высылать отчеты в точках, где будет сигнал. Но боюсь, контакт будет более или менее односторонним. Это было, по большей части, откровенным враньем. Джаред не собирался надолго уходить в леса, по крайней мере, пока того не потребуют обстоятельства. Но Эйзенхайму об этом знать было необязательно. Спутник профессора вновь наклонился к нему. Глаза профессора сузились. - Кто финансирует вашу поездку? По какому гранту будет проходить формальная отчетность? - Коллеги, прошу, тише, - вмешался ведущий. Поднявшийся было гул стих. Такие вопросы обычно не задавались. - Я с удовольствием обсужу этот вопрос в кулуарах. Мне кажется, остальным слушателям неинтересны эти детали. - Вы отдаете себе отчет, что двое предыдущих ваших коллег погибли, находясь в глуши этих самых гор? При странных... - Несчастные случаи периодически происходят, профессор. - Джаред, время. Джаред окинул взглядом первые два ряда, где сидели те немногие, кому было дело до его доклада, и улыбнулся. - Еще раз спасибо всем за внимание. Надеюсь увидеться с большинством из вас в Орегоне на ноябрьской конференции. ** Дабы вытащить живую рыбу из воды, поверить придется в то, что купится она на твою ложь. На ложь твоих ног, что колоннами неподвижными в струях реки несут тело и желание завершить охоту. На ложь твоих рук, будто бы не существующих. На ложь твоих глаз, будто бы не видящих. Войдя в реку, помни, что входишь однажды и навсегда; но вечность это не твоя, вечность эта - рыбы. Жди терпеливо, пока вода смоет запах кожи твоей в небытие, растворит его, сделает ложь правдой. Когда правда даст знать о себе холодом, как она только и умеет, тогда поймешь, время пришло. Следи за зоркостью, не за меткостью, потому что рука не промахнется, если не промахнется взгляд. Погрузив пальцы в реку, не бойся чешуи. Рыбу держи крепко, вера ее не слишком прочна, и если вера ее покинет, выскользнет она так же быстро, как вернутся запахи к твоей коже на мокрой земле берега. Убивай разом и до конца, потому что рыба заслуживает прощения, как заслуживает его и ловец. ** Путь от аэропорта был долгим, но Джареда это не смутило. Ему нравились тишь открытых пространств и гул чащи, сырые запахи леса и будто выгоревшие от жары запахи полей, нравилось то, как гудят мышцы спустя несколько часов ходьбы по непокрытым дорогам. Кроме того, у него были и иные цели. Он шел, внимательно оглядывая окрестности и стараясь запоминать ответвления от основной тропинки. Этот лес ему стоило знать, как свои пять пальцев. Когда он добрался до города, солнце уже позолотило ветки сосен и елей, и птицы шуршали в них, укладываясь спать. Давал знать о себе зверский голод, но сначала предстояло поговорить с местными, а потом уже позаботиться о ночлеге и еде. Маленький паб был закрыт, закрыто было и обшарпанное кафе, и только в дверях магазина еще виднелась какая-то жизнь. Рослая нескладная девушка, сняв плакат с загорелым молодцем, закрывавшем большую часть двери, принялась ногтями отскребать следы клея со стекла. - Добрый вечер, - поздоровался Джаред. Девушка сразу бросила свое занятие и с удивлением уставилась на него. Глаза у нее были голубые и непрозрачные. - Ага, - отреагировала она, наконец, - вы пришли пешком? - Да, от аэропорта. Я люблю ходить пешком, - удивление в ее взгляде сменилось недоверием, - в моей работе это нормально, я ученый. Приехал исследовать местный фольклор. - Что? - Истории, легенды, сказки. Поговорить с индейским населением и с местными. Со стариками и не только. - Ясно, - она кивнула отстраненно, - Вы хотели что-то купить? - ей явно не хотелось идти обратно за прилавок, рабочий день уже закончился. - Нет, спасибо. Я хотел бы узнать, где у вас в городе можно найти старейшин. - Старейшин? Это кто? - Кто-нибудь, кто живет здесь давно. Бабушки, дедушки... прабабушки или прадедушки - еще лучше. Уважаемые люди, те, с кем ходят советоваться, кто помнит историю поселения, старые времена. - Не знаю. У нас как-то такого... хотя, может быть, Берни старый? Ему лет сто, наверное. - Берни. Прекрасно. Где живет Берни? Девушка вновь окинула его подозрительным взглядом, и Джаред на всякий случай постарался изобразить ослепительную улыбку. Это, по-видимому, смягчило ее, она сама приподняла угол рта и сообщила: - У реки там зеленый дом, самый обвалившийся. - Премного благодарен, - кивнул Джаред и собрался было уходить, но девушка окликнула его: - Эй... вы, мистер... - Джаред Никлсон. "Николсон? Дж. Николсон? Серьезно, Джаред?.." - Вы знаете, тут же приезжали недавно такие вот, как вы. Фоклер... как его? - собирать. Только как приехали, так и сгинули. Говорят, убили их. Не стремно вам соваться сюда? Или вы не знаете ничего? - Мэм? - Сьюзи. - Сьюзи, я не боюсь, - Джаред снова старательно улыбнулся, - это моя работа. Симпатичные продавщицы тоже иногда исчезают, всякое случается в этом диком мире, но ты же не бросаешь работать здесь из-за этого? Верно?.. - Верно, - разулыбалась Сьюзи, и, подумав, добавила, - вы, это... заходите еще! - Конечно. Непременно приду, как не придти теперь. Продавщицы, быть может, здесь не исчезают, думал Джаред, отходя от двери, с которой покрасневшая Сьюзи с удвоенной энергией принялась отдирать клей. Статистика работает, но только не возле малюсенького Пайн-крик и только не с такой периодичностью. Два раза за два года, оба раза - летом, оба раза - приезжие исследователи. Впрочем, тебе этим голову забивать необязательно. ** Пайн-крик был маленьким не известным никому городком. Он раскинул свои кривые улочки далеко от основной трассы и в него почти никогда не забредали случайные люди. Существовал он за счет небольшой лесопилки и нескольких мастерских, обрабатывающих шкуры и делающих чучела на продажу. Кроме небольшого кафе, нескольких забегаловок, аптеки, паба и пары-тройки магазинов в нем было решительно некуда податься. Места вокруг были крайне живописны, но недостаточно близки к высоким горам, чтобы он мог стать курортом горнолыжников, и недостаточно близки к крупным озерам, чтобы он мог стать пристанищем для ищущих уединения парочек. Было в нем, однако, свое очарование, возникающее, отчасти, как раз из-за отсутствия туристов. Лес, окружающий город со всех сторон, был великолепным, таким, каким и должен быть настоящий лес, густым, безлюдным, кишащим зверьем и щебечущими птицами. Горы и озера, пусть и небольшие, тоже, на самом деле, можно было отыскать, приложив определенные усилия и прихватив достаточно сандвичей в дорогу. Дом, путь к которому ему указала Сьюзи, находился на самой окраине. Невдалеке от него журчала река, сзади приютилось небольшое нераспаханное поле, которое, должно быть, годилось под футбольные цели местных ребятишек. У самого крыльца симметрично росли две сосны с таким толстым обхватом, что сложно было даже представить, как давно они появились здесь, хотя точность их расположения указывала на то, что к этому приложил усилия человек, а не ветер. Он долго стучал в обшарпанную дверь и уже почти уверился в том, что ему не откроют. Поэтому когда она резко распахнулась, он в первую секунду забыл, что собирался произнести, и молча уставился на стоящего в проеме человека. Коричневого цвета патлатый старикан в засаленной майке уставился на него в ответ. На вид ему было, конечно, не сто, но никак не меньше семидесяти лет. - Чего надо? - Здравствуйте, - Джаред не стал экспериментировать с улыбкой, опасаясь, что мрачный Берни не оценит его чар так, как оценила их Сьюзи, но стараясь говорить как можно более дружелюбно, - вы не уделите мне несколько минут? - Чего надо? - в тоне Берни ничего не изменилось. - Я собираю истории, легенды, ска... - дверь захлопнулась перед его носом так же быстро, как распахнулась. Джаред закрыл рот. Шагов по ту сторону двери слышно не было, и, подождав немного, он решил рискнуть, сбавив тон: - Я знаю, что произошло здесь прошлым и позапрошлым летом. Ответом ему была тишина, в которой различим стал скрип деревьев, нависающих над рекой. Днем от этого дома, вероятно, открывался потрясающий вид на воду, но сейчас, под уже совсем темным небом окружающую красоту становилось видно все хуже и хуже. Лес в такое время суток скорее настораживал, пробуждая темные подсознательные страхи. - Я знаю, что Джек не срывался с горы, а Билл не пропал без вести. Берни за дверью не шевелился и, кажется, не дышал. - Я не уеду, пока не узнаю, что с ними произошло. - Ха! - раздалось за дверью. - Может, все-таки откроете мне дверь? - Уезжай домой, парень, - послышалось из-за нее, - уноси ноги. Никто не станет здесь рассказывать тебе... легенды. - Может быть, тогда кто-то здесь расскажет мне о волках? Вновь повисшая тишина показалась на этот раз мертвой. Казалось, замерли даже самые скрипучие ветки. Дверь приоткрылась. - Кажется, тебе не терпится попробовать чьих-то зубов. Ответ был неожиданно прямым, и Джаред на короткое мгновение словно остолбенел. Не от страха, от осознания того, что он не ошибся, ехал сюда не зря, не зря провел столько бессонных ночей над пожелтевшими книгами и рассохшимися кассетными лентами. - Можно, я войду? Берни ответил ему тяжелым взглядом, но, вздохнув, посторонился. - Обувь сними на пороге. ** Джаред с раздражением бросил трубку. Тщетно, все тщетно. Говорят, три дня - срок, в течение которого для пропавших без вести оставалась еще какая-то надежда. После этого статистика падала ниже десяти процентов. - Билл, сукин ты сын, куда же тебя занесло, - Джаред уткнулся лбом в шершавую поверхность стола, заваленного сотней папок и вырезок из газет. Прошла уже почти неделя с тех пор, как Джаред вернулся из Бразилии и принялся за поиски. Прошло восемь месяцев с тех пор, как Билл пропал. Джаред не знал о его исчезновении. В то время он был в командировке на юге Бразилии, где провел долгие месяцы, участвуя в археологических раскопках недалеко от Кампо Нова де Парецис. Палеонтолог, занимающийся реконструкциями давно прекративших существование экосистем - он привык надолго пропадать из цивилизованного мира. Бразильская его работа была связана, главным образом, с городскими птицами и грызунами, их было обнаружено там какое-то непередаваемое количество, и Джаред провалился в проект, как в болото. Древний город раскапывали медленно, нанятые рабочие то ломали ценные скелеты лопатами и кирками, то уходили в гулянки по поводу очередного местного праздника, то пытались что-нибудь своровать, чаще всего безо всякой пользы, потому что местные продавцы только смеялись над ними - кому нужны древние черепа крыс? Но приходилось следить за каждой мелочью. Новость о пропаже Билла он пропустил, не прочитав ее в новостях - с интернетом было очень туго, и если связь налаживалась, то Джаред использовал ее только для деловой переписки или для кратких разговоров с матерью. Билла, насмешливого очкарика из Стенфорда, он знал довольно давно. Вначале он был всего лишь коллегой-конкурентом, но с тех пор как они вместе поработали над парой проектов в Индии и в северной Австралии, Джаред стал воспринимать его, как своего хорошего приятеля. В конце концов, нельзя облететь пол земного шара вместе, месяцами работать друг подле друга по локоть в грязи, не убив друг друга - и не проникнуться к партнеру хоть какой-то долей симпатии. Джаред неплохо изучил его характер за это время. Билл был умен, хитер, осторожен и внимателен. Билл бы никогда не полез в гущу неприятностей, если бы знал о ней заранее. Он никогда не ездил в экспедиции один. Что побудило его в этот раз взять проект, связанный с канадскими индейцами, и, пусть косвенным образом, но с опасными животными, будь они хоть трижды тотемны? И рвануть на север в одиночку? Джаред собрал всю информацию, какую только мог, прочел бесчисленное количество мифов и сказок, связанных с этой канадской местностью, обзвонил все социальные службы, ответственные за индейские резервации. Без толку. Не то, что Билла никто не видел, нет, его видели в нескольких городках, в Пайн Крик он даже прожил с неделю, его отлично запомнила дочка полицейского, которая с тех пор уже успела переехать в Нью-Йорк. Все помнили его в июле, в августе. Что случилось позже осенью, не знал никто. Билл вышел на связь в последний раз двенадцатого сентября две тысячи одиннадцатого года. Он оставил своей жене голосовое сообщение, хотя она божилась, что телефон не звонил весь день. "Сегодня заканчиваю. Больше ничего уже не нужно делать. Все получилось правильно. Целую тебя, и поцелуй маму от меня. Я еще напишу". Она ждала, что он вернется в Калифорнию вскоре после этого. Но он уже никогда не вернулся. ** Вернувшись из Бразилии в Чикаго, Джаред узнал о пропаже Билла почти сразу. Он заехал по дороге домой на работу, чтобы поздороваться с тамошними ребятами и посмотреть, что изменилось за время его отсутствия. Дома все равно было пусто, и, прежде чем открывать дверь в затхлое и давно не используемое помещение, ему захотелось увидеть знакомые лица. Его встретили привычно тепло. В ходе разговора он спросил, где Билл, который по его расчетам должен был сейчас находиться в городе - они еще давным давно договаривались после приезда Джареда, в случае, если никто не будет занят ничем более важным, начать подготовку к работе над зимбабвийским проектом. Приятели, несколько смутившись, переглянулись и вкратце рассказали ему о произошедшем. Майк, его самый давний коллега, удивленно спросил, как Джаред мог не знать об этом, ведь была рассылка, были новостные заголовки, и поминки, и... - "Пропал без вести". Что значит - пропал без вести? Ничего не нашли? Никаких следов? - Джаред ходил по комнате. Коллеги провожали его глазами. Сквозь естественные шок и грусть у него пробивалось странное ощущение - что-то не сходилось в истории о Билле. Что-то было не так. - Ты знаешь, как оно бывает, Джей, - сказал босс сочувственно. Они все уже свое отпереживали давно, Джаред это понимал, но отнюдь не стремился делать на это скидок, - человек отправляется в лес и не возвращается. Там же дикие места, кому знать, как не тебе. Медведи, волки... - Тогда что-нибудь бы нашли. Волки за собой не убирают. Его искали? - Разумеется, искали. Спасательные команды, вертолеты, полиция... все без толку. В лесу помимо волков еще много мелких зверей и насекомых. Иногда пары дней хватает на то, чтобы тело бесследно исчезло. - Должны оставаться кости. - В случае с волками - могли остаться только мелкие осколки, а их не найти, растащат. Кому знать, как не тебе, - повторил босс. Джаред, севший было в кресло, вновь вскочил: - Ты же понимаешь, что Билл никогда не ходил в лес по одиночке? Только не Билл! - Да, - босс тяжело вздохнул, - все были удивлены. Но это случилось год назад, Джаред. Канадские леса... ничего не скажешь. Джаред резко поднял голову. Это "канадские леса", сказанное неловким смирившимся тоном, вызвало в памяти какой-то отголосок. - Что с тобой? - Канадские леса, - повторил Джаред. - Джек Донован. - Тот толстяк из Беркли, который упал откуда-то, с горы, что ли, - Майк нахмурился, - я его помню. - В Канаде. Позапрошлым летом. Недалеко от Пайн Крик. - Несчастные случаи... происходят, - развел руками босс. - Джаред, я понимаю, тебе тяжело потерять коллегу, друга... но не пытайся искать связь там, где ее нет. Ты себя с ума сведешь. Он снова вздохнул и переставил кружку на столе с одного места на другого. Босс не был плохим или жестокосердным человеком. Все объяснялось проще. В свои пятьдесят семь он не любил лишних беспокойств, и любому времяпровождению предпочитал сон или, как вариант, приятную беседу у камина за стаканчиком бренди. Босс, собственно, не был боссом Джареда. Он был начальником своего отдела, но Джаред не подчинялся ему напрямую. - Я поехал домой, - сообщил Джаред, - что касается планов, то Зимбабве отменяется. - Джаред... Зимбабвийский проект спускали на тормозах уже третий год. В этот раз был риск просто не успеть - местные жители начали интересоваться брошенными когда-то давно раскопками и понемногу подворовывали оттуда все, что можно было унести руками. Но Джаред уже искал свою куртку, и босс отвел глаза. Спорить было бесполезно, если Падалеки вбивал себе что-то в голову, выбить это оттуда не представлялось никакой возможности. В свои тридцать он уже имел степень профессора. Из-за своей адской работоспособности - так говорили те, кто его не знал. Из-за упрямства - это понимали только близкие. - Новый проект можно назвать "медведи-призраки", - произнес он уже от дверей. - Или просто "канадские призраки". Детали в отчете. Отчет осенью. - Джаред... - Надо закончить то, что не закончил Билл, - твердо сказал он, - и найти его. ** Джареду показалось, что он услышал за стенкой какой-то шум, вроде легкого топота, похожего на поступь собаки или маленького нетвердо ходящего еще ребенка. В доме, однако, не пахло псиной, и никаких следов собачьих поводков или игрушек он не заметил. Он шел вслед за Берни по скрипучему древнему полу, пригибаясь и щурясь, в доме были низкие потолки, а стены и мебель потемнели и рассохлись от старости. Грязные, засаленные шторы повсюду были задернуты наглухо, и тусклый свет давали только несколько вкрученных в потолок там и сям лампочек. - У вас есть дети? Берни, обернувшись, одарил его очередным тяжелым взглядом. - Садись. Лишних вопросов не задавай, толку не будет, сразу говорю. Они вошли в помещение, по-видимому, служившее кухней. Рядом со старой плитой и проржавевшей насквозь раковиной мостился ящик с инструментами, рядом на неказистой тумбе были свалены принадлежности то ли для шитья, то ли для какой-то совсем уж варварской медицины. Джаред сел на шатающийся стул, колени его неудобно уперлись в столешницу, но он не стал менять положения - казалось, шелохнись, и все под ним развалиться. Дом был приспособлен для человека совсем не его размеров, если вообще можно было говорить, что тут что-то для кого-то было приспособлено. - Мило тут у вас, - заметил он, не особенно пытаясь держать лицо, потому что это было явно ни к чему. Берни грузно опустился в застонавшее кресло напротив и, не предлагая Джареду, плеснул себе из пыльной бутылки виски. - Спрашивай. Мое терпение ограничено. И время. Ладно же, подумал Джаред. -Билл Уильямс жил в Пайн Крике примерно год назад. В газетах писали, что он пропал без вести, потерявшись в лесу. Я уверен, что это не так, - он сделал паузу. - Ты можешь быть уверен в чем тебе вздумается, - Берни сделал глоток. - Ближе к делу. Вопроса я пока так и не услышал. Джаред постарался сдержаться. - Вам известно его местоположение? - Нет. Еще вопросы? Джаред замолчал и некоторое время глядел на Берни. Берни смотрел на него в ответ, не меняя выражения на испещренном морщинами лице. Будь он хоть немного поприветливее, Джаред, быть может, сыграл бы на карте сочувствия. Рассказал бы красивую неоригинальную историю о том, как ищет пропавших друзей, приплел бы какие-нибудь трогательные детали. Но Берни явно было таким не пронять. Самым неудобным было то, что Джаред не мог даже приблизительно прикинуть, на какой Берни стороне и не надо ли держаться от него подальше. Интуиция не помогала ни на грош. Взгляд Берни был настолько мрачен, что сейчас Джаред был готов поверить в то, что именно Берни самолично укокошил Билла и Джека, после чего методично закопал тела на заднем дворе под яблоней и спустя минуту выкинул весь этот эпизод из головы. Но повод, повод? Он взял себя в руки и постарался мыслить логически. Берни, собственно, пустил его внутрь только потому, что Джаред дал ему понять, что владеет некой информацией. Кроме того, сработал эффект неожиданности, и старый пень наверняка уже раскаивается. В любом случае, это зацепка. Пусть и - такая. Невероятная. Танцевать надо от нее. - Поговорим про волков, - предложил Джаред, не отрывая взгляда от Берни. Что-то на мгновение дрогнуло в лице старого канадца, и он открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент за стенкой вновь послышался тот же топот, и что-то упало. Тонкая дверца, которую Джаред поначалу не заметил, распахнулась. На пороге ее стояла невысокая женщина с растрепанными черными волосами, выглядящая, как, должно быть, выглядят типичные индейские ведьмы. - Кто это? - она уставилась на Джареда, как на надоедливого скорпиона. - Почему ты торчишь тут с ним? Зачем, вообще, пустил его в дом? - Он пришел спросить про Билла Уильямса, - ответил Берни с явной неохотой, - и про Джека Донована. Он сам нашел меня. - Нет времени на эти бредни, - она повысила голос, - ему лучше убраться отсюда подобру-поздорову! Из соседней комнаты раздался скулеж, похожий на плач ребенка. - София, - безнадежным тоном произнес Берни, - Лукасу требуется помощь, и поскорее, а этот... все равно никуда не уедет из города, раз уж притащился. Он уже и так болтает лишнее. - Мерзость, - коротко резюмировала София, - еще один. Все этот чертов Экклз - он их приманивает. Думаешь, я не знаю. Не удивлюсь, если он и... - Замолчи, - велел ей Берни, вставая. - Сначала я посмотрю ребенка. Ты сиди тут пока и не шевелись, - велел он Джареду. - Медицинской лицензией тут и не пахнет, я так понимаю, - его уже никто не слушал. София и Берни вышли, плотно закрыв за собой дверь. Милая тут община. Один другого приветливее. В любом случае, подумал он, это джекпот. Он действительно не зря притащился и действительно никуда уже теперь не уедет. Она сказала - Экклз. Это имя надо запомнить, если только его интуиция куда-нибудь годится. Сидеть на месте он, естественно, не собирался. В несколько шагов преодолев расстояние до облезлой двери, он прижался к ней ухом. Из-за стенки по-прежнему раздавался скулеж, и он все никак не мог сообразить, ребенок это ноет или кто. Что-то быстро говорила София, потом Берни мерно принялся читать, судя по тону, что-то вроде шаманского наговора. Здешние медицинские обычаи отличались от городских стандартов. Он тихо нажал рукой на дверь, молясь, чтобы она отворилась без скрипа. Из проема сразу же пахнуло неприятно-острым травяным запахом. София и Берни стояли, склонившись над столом, измазанным чем-то темным. Джаред присмотрелся и с трудом удержался от того, чтобы не охнуть. На столе, зажатый в их руках, лежал серый волчонок, скорчившийся и несчастный. Из разинутой маленькой пасти несся тот самый скулеж. Берни втирал в покрытую свалявшейся шерстью грудь бурую пасту, продолжая бормотать непонятные слова. София придерживала волчонка за живот одной рукой, положив другую на серую голову. Джаред закрыл дверь и на негнущихся ногах вернулся к своему стулу. Джекпот - это еще слишком слабо сказано. ** Берни вышел через полчаса. За это время Джаред успел изучить все детали разваливающейся буквально на глазах грязной кухни и перебрать в голове массу вариантов дальнейшего развития событий. - Ты еще тут. Где-то на задах дома хлопнула дверь, по-видимому, София ушла. Джаред мысленно вздохнул с облегчением - ворчливый нелюдимый Берни был все же предпочтительнее этой разъяренной дамы - дамы ли?.. У Джареда создалось впечатление, что Берни хоть и замкнут, но глуповат, и присутствие контролирующей его Софии сейчас наверняка помешало бы получить от него ответы. - Я сижу и не шевелюсь. - Послушай, - сказал Берни, включая воду над маленькой раковиной и принимаясь намыливать руки, - я не в настроении принимать гостей сейчас. - Вы сами сказали, что прогонять меня уже поздно и неразумно. Тяжелый вздох послужил ему ответом. Вытерев руки застиранным полотенцем, Берни опустился в кресло и вновь потянулся к виски. Пальцы у него были натруженные и мозолистые. - Этот волчонок... это был не просто волчонок? - Ты ожидаешь, что я буду трепать языком? - Неужели вас не волнуют исчезновения людей в вашем родном городе? Такая игра в вопросы могла продолжаться бесконечно. Берни хлебал виски, как воду, и на Джареда даже не смотрел. - Это не твое дело. - Это уже мне решать. Есть подозрение, что дело как раз-таки мое. - И при этом ты пришел задавать мне вопросы о морали? - Нет, меня интересует один убийца. Берни фыркнул, а потом, внезапно, нахмурился. - Послушай, парень, - он наклонился к напрягшемуся Джареду, - я тебе дам добрый совет. Старый, как мир. Здесь таких чужеземцев, с вопросами, не жалуют. В лучшем случае - засмеют. Но есть шанс нарваться на неприятности. - Вы мне угрожаете? Берни неожиданно засмеялся, правда, не особенно весело. - Мне уже слишком много лет, чтобы угрожать, да и ни к чему мне это. Это - совет. Твоих друзей никогда не вернуть, этот пень ясен. А тебе лучше всего уехать отсюда, и не искать неприятностей на свою голову. Джаред смотрел на него, пытаясь отыскать мысль, прячущуюся за морщинами. Лицо Берни было угрюмо. Страх? Возможно. До того, как Берни уединился с Софией и волчонком, Джареду показалось, что тот готов рассказать ему что-то. Но что-то успело измениться за это время. София, возможно, успела переубедить его или припугнуть. - В этих лесах живут не только люди, с этим вы спорить не станете. - Я провожу тебя до двери, - поднялся Берни. ** Догнать убегающего волка в лесу для человека - все равно что попасть снежком Статуе Свободы в глаз. Но на стороне Джареда было существенное преимущество, хотя он и не мог чуять следа крови, тянущегося за волком, его человеческий нос не был способен... впрочем, сейчас ему казалось, что он чуял, видел, кожей ощущал, как летит из болезненной раны в боку у волка красное, мгновенно впитываясь в мох и иголки. Как загнанно дышит волк, как спотыкается на поворотах, как лапы его, не разбирая, попадают в ямы и цепляются за кочки. Джаред же ловил свое уже не второе, а третье дыхание. Его зрение было четким, как никогда, движения ложились в воздух точно и быстро. Он не бежал - летел вслед за убийцей. И с каждым шагом становился все ближе. Задачка по физике с разностью скоростей. Неумолимо, как и все законы природы, пусть и по отношению к парадоксу всех парадоксов. Наконец, волк зацепился плечом за ивовую корягу и упал, неловко взмахнув в воздухе лапами и приземлившись с размаху на спину. Скулеж, который он издал при этом, был похож на вопль щенка. Осознав, в каком положении оказался, волк постарался перевернуться и встать, но это движение, по-видимому, отозвалось острой болью в ране, и он вновь упал на землю, на этот раз на здоровый бок. ** - Экклз, - задумчиво сказала девушка, прерывая свое занятие. Когда он задал свой вопрос, она старательно вытирала стол видавшей виды тряпкой. Девушку звали Адриана. Высокая и смешливая официантка единственного местного кафе. - А кто спрашивает? Джареду на мгновение показалось, что они - застрявшие в каком-то гангстерском кино актеры. Ощущение было странным, поскольку на дворе стоял солнечный день, из кухонного окошка доносился запах жареного в слишком большом количестве масла бекона, а сама белокурая Адриана скорее могла бы быть героиней американской комедии пятидесятых, чем томной дамой с мундштуком и черными очками в пол-лица из фильмов про мафиози. - Я историк, - пояснил Джаред, - собираю фольклор. - Вот как, - без особого интереса откликнулась девушка и снова принялась за въевшееся пятно, - и что, мистер Экклз расценивается нынче как древняя реликвия? - Что... а. Нет. Разумеется, нет, - запнулся от неожиданности Джаред. - Но вы его знаете? Вы не могли бы... - То, что я знаю слово "реликвия" не обязывает тебя к формальностям. - Окей. Ты - можешь мне помочь? - В чем? - она снова отложила тряпку и выпрямилась во весь свой высокий рост. Из открытого окна в ее волосы ложились незатейливые лучи, золотя их и рисуя, действительно, что-то вроде старой открытки. Девушка, солнце, сосны, идиллия. - Мне нужна информация о человеке по фамилии Экклз, - упрямо повторил Джаред. - Это не ко мне. - Ты ведь сказала... - Я помогаю тем, кто говорит правду, - пожала плечами Адриана. Лицо ее оставалось настолько безмятежным, что это даже не прозвучало мелодраматично. - Скажи правду, - слишком запросто, слишком странно. Джаред собрался с мыслями. Все в этом городе оказывалось чертовски запутанной комбинаторикой. Единственной, кто пока что поверил в его историю, была Сьюзи, и едва ли это говорило в пользу его легенды и талантов. - Я ищу своих друзей. Я имею основания считать, что некто Экклз как-то может быть... - замешан в их убийстве, - может помочь мне в поисках. Адриана воззрилась на него с нескрываемым удивлением. - Серьезно? Черт, похоже, ты говоришь правду. Ты притащился сюда искать друзей? - Что в этом такого неправдоподобного? - удивился Джаред. - Если бы пропал кто-то из твоих друзей, ты бы... - Да нет, все верно, - она уселась за стол напротив него. - Как звали твоих друзей? - Билл Уильямс и Джек Донован. - Они... - Адриана запнулась, - нет. Я не могу тебе помочь с этим. Температура в зале, казалось, упала на десяток градусов. От безмятежности Адрианы не осталось и следа, как будто затейливая музыкальная шкатулка захлопнулась и стала глухо запертым ящиком. - Но ты же только что сказала, что сможешь! - Я ничего не обещала, - отрезала она. - Скажи мне только одно, - попросил Джаред, - если уж ты с рождения здесь живешь - ты ведь с рождения здесь живешь? - Да. - Значит, смыслишь в тайнах этого проклятого городишки. Мне только нужно знать, на правильном ли я пути. Туда ли я копаю. Лицо Адрианы ничего не выражало, и она явно не торопилась с ответом. Что могло останавливать ее? Она производила впечатление обычной бесхитростной девчонки из глубинки, может быть, более симпатичной и сообразительной, чем можно было бы ожидать - но едва ли она ради собственного удовольствия стала бы скрывать улики преступления. Вероятно, ей было попросту страшно рассказывать о мрачных событиях, имевших место в родном городе, тем более, если они были связаны с убийствами. Такой страх зиждется прежде всего на инстинкте самосохранения. Трудно не понять. Но само молчание уже говорило о многом. Может быть, ее запугали. Может быть, все в городе в курсе, что происходит, но по тем или иным причинам вынуждены молчать. Адриана не хочет рассказывать про Экклза. София обронила, что Экклз заманивает в город незнакомцев и что-то с ними делает. Реакция Берни на расспросы Джареда тоже была... специфической. Кто он, этот Экклз? Едва ли человек. Джаред повторил про себя эти слова и чуть было не рассмеялся, настолько нелепыми они были. Но с фактами невозможно было спорить. Слишком дикими были истории, творившиеся в местных лесах, и слишком очевидно, что больной волчонок в руках Берни и Софии был не случайно сбитым на трассе лесным зверьком. Джаред не заметил, как скомкал в пальцах джинсу на коленях. Пора называть вещи своими именами. Клан оборотней, живущих где-то в лесу. А София? Сочувствующий или один из них, может быть - мать того волчонка? Допустим, оборотни существуют и действительно время от времени наведываются в город. И все местные жители знают об этом и - и боятся встать у них на пути? Берни, очевидно, не был в восторге от компании Софии, но все равно лечил ее волчонка. Его тоже запугали, заставили работать на себя? Билл и Джек приехали сюда независимо друг от друга, в разные годы, но оба - летом. Исчезли они одинаково, пропав без вести. Если предположить, что эти события связаны с оборотнями, то, значит, им должна быть какая-то причина. Зачем оборотням люди? Еда? Игра? Быть может, они послужили жертвами в каких-то ритуалах? Если они лечат, заговаривая, то почему бы им и не совершать жертвоприношения? Возвращаясь же к Экклзу... если он непроизвольно упоминается первым делом - значит, он играет во всем этом ключевую роль, пусть София и отзывалась о нем с явной злобой - мало ли какие у них междоусобицы. Возможно, Экклз каким-то образом контактировал с Джеком и Биллом, зная, что именно у этих ученых есть перспектива приехать в Канаду, и именно в эти места. Как он вызывал их сюда? Притворялся местным, знающим фольклор и желающим прославиться в газетах? Непонятно, почему было просто не использовать людей из городка, зачем было идти такими сложными путями, выманивая людей из далеких краев. Может быть, оборотни не бесчинствуют на собственной территории, предпочитая убивать чужеземцев, причем не людей из соседних городов, а иностранцев. В логическую цепочку все это укладывается с натугой. Но здесь причинно-следственными связями заправляла не обычная человеческая логика, а какая-то иная, и к ней надо было приспособиться. Все это было бы бездоказательной чушью, если бы не пропавшие настоящие люди, при самых странных обстоятельствах - люди семейные, не одиночки, не социофобы, не сумасшедшие. - Я не уверена, что тебе стоит во все это углубляться, - сказала Адриана. С таким же успехом она могла бы сказать "убийца твоих друзей почти у тебя в руках". Джаред смотрел на нее, чувствуя, что паззл почти складывается. Не хватало буквально какой-то мелочи. - Я все равно ничего не знаю. И ничем тебе не помогу, - Адриана разгладила фартук на коленях, - ты не там копаешь и не за тем бежишь. Едва ли тут что-то выгорит. - Джаред мотнул головой, и внезапно его осенило. Это было похоже на вспышку фотоаппарата - внезапная яркая мысль. - Как зовут Экклза? - Дженсен, - сказала она. - Но едва ли это имя тебе что-то скажет. - Спасибо, - сказал Джаред, - вот деньги. Я еще загляну потом, наверное. Пока. Он вышел на улицу. В желудке все сворачивалось, и ему казалось, что у него начинается жар, как бывает перед ответственным экзаменом или предложением руки и сердца. Дорогу до гостиницы он не запомнил и очнулся, уже сидя на кровати в своем номере и вытащив из рюкзака распечатку последних мейлов из взломанной почты Билла. Счета, подтверждение регистраций на конференции, пара незначащих писем друзьям. Самое последнее письмо было совсем коротким, в адресате значился логин из нескольких цифр, без единой буквы, некрасивый и не запоминающийся. "Дженсен, спасибо, что нашел меня. Надо поговорить. Я скоро буду. Билл." ** Джаред передернул затвор ружья, и волк поднял голову. Джаред стоял в нескольких метрах от него, пошире расставив ноги для устойчивости - мало ли, вдруг убийце придет в голову прыгнуть, невзирая на боль. Дуло ружья смотрело волку между глаз. - Перекидывайся, - велел Джаред, сузив глаза, - у меня к тебе ряд вопросов. Волк, в свою очередь сузил глаза и громко фыркнул. Потом изогнулся и посмотрел на свою рану. Ружье его будто бы перестало интересовать. - Если ты думаешь, что я разговариваю с тобой, потому что решил тебя пожалеть - забудь об этом. Я хочу знать, куда ты дел тела моих друзей, если ты их не сожрал, конечно, - Джаред старался не представлять себе этого. - После этого, может быть, ты умрешь безболезненно. Пока же, - дуло ружья передвинулось по направлению к передней лапе волка, - советую тебе перекинуться, пока дырок в твоем теле не стало существенно больше. Волк прикрыл глаза. Джареду показалось было, что он решил плюнуть на его предупреждения, как вдруг вокруг взметнулись сухие листья, а землю заволокло зеленовато-желтым маревом. Процесс превращения не был похож ни на какой естественный природный процесс, и все-таки не выглядел спецэффектом или театральной сменой декораций. Джаред поежился - ощущения были самые странные, как будто на мгновение возникло подле него что-то катастрофически неправильное, идущее против всех законов мироздания, и сжалось вокруг тела волка. Отчаянно захотелось эту неправильность как-то разрешить, объяснить, прервать. Тело волка потеряло четкость, будто глина, расплылось, а потом слепилось заново, в голого, измазанного грязью, скрючившегося на земле человека. Мурашки исчезли, странное ощущение пропало, сменившись физическим облегчением, которое бывает, если проснуться из непонятного сна или найти простое объяснение катящейся вверх банке и плывущей против течения ветке. Из бока лежавшего на земле с новой силой принялась хлестать кровь. Джаред поморщился - он, конечно, знал с самого начала, что ему придется разговаривать с существом в человеческом обличье, но ничего поделать с собой не мог, наставлять ружье на человека, пусть и на убийцу, было куда более неприятно, чем на здоровенного хищника. Он сделал несколько шагов - теперь, когда опасность клыков и когтей миновала, можно было не волноваться о внезапных прыжках. Оборотень тяжело дышал, рука его бессильно стралась зажать рану. Серебряная пуля прошла с краю и навылет, не задев, скорее всего, никаких важных органов, но крови было очень много. - Ты кто такой? - хрипло спросил волк. - Друг Джека Донована и Билла Уильямса. Человек, который пришел отомстить их убийце. - Мой бог, - он уперся другой ладонью в землю и постарался привстать, - я думал, так только в кино разговаривают. - Будешь острить - меньше проживешь. - Постепенно до него доходило, что он, наконец, добрался до цели своего пути. Месяцы планирования, расчетов и выслеживания, месяцы подготовки - и он, наконец, поймал проклятую тварь и теперь может свести с ней счеты. Волку удалось немного приподняться, и он повернул к Джареду измазанное коричневой землей лицо. Джаред сжал зубы, потому что волк оказался очень красивым, и это было самое неуместное впечатление, которое только могло возникнуть в тот момент. - Кого, говоришь, я убил? - спросил волк. Секундное помешательство как рукой сняло, и Джаред вновь вскинул ружье, чувствуя, как кровь закипает в его жилах гневом: - Ты живешь последние минуты, - сообщил он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно, - и ты не сможешь увильнуть. Ты был последним, с кем переписывался Билл. Ты вызвал его сюда. Его и Джека. Ты втерся им в доверие. Зачем тебе было убивать их, может быть, ты так развлекаешься? Ты ведь изгой, тебя ненавидят даже свои, так? Тебе придется сказать мне, что ты с ними сделал. Как ты их убил? Куда ты дел тела? Лицо волка потемнело, а полные губы сжались в тонкую полоску. Он вскинул подбородок и оторвал руку от раны, намереваясь, по-видимому, встать любой ценой. - Джаред, - раздался голос сзади, и Джаред замер. ** - Вы собираетесь платить за эту ночь? - осведомился хозяин. Он только что постучал в дверь и теперь стоял на пороге со скучающим видом. - Да, - он сделал усилие над собой и отложил зачитанное до дыр письмо Билла в сторону. Три дня прошло в рыскании по городу, совершенно бесплодном. Адриана не хотела с ним разговаривать, хотя кормила его усердно, Берни не открывал дверей, от Сьюзи не было никакого толку - очевидно, если кто-то в этом городе и не был в курсе событий, так это была она. Остальные жители смотрели на Джареда, как на ненормального, и в разговоры с ним вступать не стремились. В местном пабе знакомств ему завести тоже не удалось. Некоторой зацепкой послужил только бармен. Он поведал Джареду, что да, Дженсен Экклз заходит иногда к нему выпить стакан-другой, но давненько его уже не было. Но он не мог сказать, ни с кем тот дружит, ни кем работает - ничего. Что не лезло уже ни в какие ворота, потому что бармены маленьких городков знают об их жителях все, включая генеалогические деревья и случайные связи. Но бармен либо играл в дурачка, либо действительно был крайне нелюбопытен. - Откуда вы тогда знаете, как его зовут? - не выдержал тогда Джаред. - Он представился, - сухо ответил бармен. - И я не сую нос не в свои дела. Теория о запуганности местных жителей подтверждалась. - Вам тогда надо спуститься вниз и расписаться в книге постояльцев. Вы так этого и не сделали, кстати, - с неудовольствием отметил хозяин. - А ведь уже четыре дня живете. Прошлый век, подумал Джаред, поднимаясь. Темные ступеньки сочувственно скрипели ему, пока он шел за прихрамывающим хозяином вниз. Дойдя до потрескавшейся от времени конторки в холле, хозяин с трудом выудил из ее недр тяжеленную зеленую книгу с медной пряжкой и принялся ее листать. Джаред достал бумажник. - Хотите заплатить вперед? - книга открылась, выпустив целое облако пыли в воздух. - Нет, пока что только за эту ночь. Спасибо. - Распишитесь вот здесь, - ткнул хозяин, но Джаред уже не слышал его. Все в мире перестало существовать для него в этот миг - все, кроме небрежной записи "Дж. Экклз", значившийся ровно над тем местом, куда уперся желтый ноготь хозяина. Он был тут вчера. Он был тут, пока Джаред спал в соседнем номере. Он... Джаред не ощутил страха. Он почувствовал только, как адреналин сужает его сосуды и заставляет сердце стучать быстрее. Каким четким становится все вокруг, словно он обретает звериное зрение. Как напряжено все тело. И как подсказывает память: "Ружье. Ружье на самом дне сумки, и патроны. Серебряные". - Не могли бы вы, пожалуйста, сказать мне, - он открыл бумажник, на этот раз точно зная по загоревшемуся взгляду хозяина, что получит все ответы на свои вопросы. - Как давно ушел прошлый постоялец? И в какую сторону он отправился? Это мой друг, знаете ли. Я давно его ищу. Мне жизненно... необходимо... его найти. ** - Джаред, приятель. Этого не могло быть. Не могло. Но он все-таки обернулся. Билл стоял, опершись рукой о дерево, жилистый, худой и грязный - куда только делись пивное брюшко и хреновая осанка? Он был совершенно гол - отражением валяющегося на земле волка, и Джаред оступился на ровном месте. - Билл, - сказал он, губы его не слушались, - Билл, ты... Взгляд Билла обратился к лежащему. - Дженсен,- сказал он, - прости, я не успел вовремя. - Я все еще жив, - сообщил Дженсен, белый от потери крови, - но лучше бы тебе забрать меня к Берни, - он лег на землю полностью, вновь прижимая ладонь к боку, - и подальше от этого киногероя. - Джаред, - Билл закрыл на мгновение глаза, - с тобой у меня тоже просроченный долг по извинениям. Но прежде чем мы станем говорить - помоги мне отнести Дженсена в город. Джаред бессмысленно посмотрел на свои руки: - Я только что подстрелил невинного человека? Ведь так? - Ты не знал. Вина тут... с этим мы разберемся позже, сейчас важно спасти Дженсена - на волках все заживает быстро, но не настолько быстро. К тому же... пуля ведь была серебряной? - Да... А Джек? - переспросил Джаред, наклоняясь над раненым волком, который успел потерять сознание, - Джек тоже?... - Да. Джек тоже. Джаред, нам нужно сделать носилки или придумать, как по-другому довезти его. На руках мы его не дотащим, тут километров семь, он потеряет слишком много крови. - Я видел вертолет сегодня в городе. Это ведь полицейский, так? - Билл кивнул, Джаред лихорадочно попытался заставить свой мозг работать. - Было бы быстрее, если ты...я посижу с ним тут. - Я вернусь с вертолетом через двадцать-тридцать минут. Его волчья форма оказалась серой, с подпалинами, поджарой и худой. Спустя секунду Билл скрылся меж деревьев, двигаясь так, будто бегал на четырех лапах с рождения. У Джареда кружилась голова. Хотелось уйти, куда глаза глядят, и самому устроить пробежку часа на три, так, чтобы ничего уже не соображать от усталости и пота, или, может быть, наоборот - лечь спать и проспать до послезавтрашнего утра. Или выпить бутылку-другую виски. Третью-четвертую. Но сейчас от него требовалась собранность, и нужно было сосредоточиться на мелких задачах, чтобы не сойти с ума окончательно. Он снял с себя рубашку и принялся рвать ее на длинные лоскуты.