Волчья ягода

Когда Великий Дух даёт новый день, он посылает его – всему. (с) индейская мудрость

** Проснувшись, сразу и без раздумий окунись в холод свежего ручья, чтобы согнать с себя один сон и убедиться, что не оказался в другом. ** Дом Джима, известного в городе под совсем другим именем, был расположен на отшибе и редко служил пристанищем многих гостей разом. Шериф Пайн Крика, спроси его кто о старом Берни, ответил бы, что нелюдимый дед наверняка встречает посетителей с ружьем, а местный бармен пожал бы плечами и сказал, что отродясь не был знаком ни с какими "друзьями" лесника. Лесником Джим был скорее по легенде, чем по бумагам, но чем он занимался на самом деле, в городе никто не знал, и это прозвище закрепилось за ним с самых давних времен. В конце концов, оно даже в большей степени соответствовало истинному положению дел, чем можно было бы подумать. Лесники, впрочем, бывают разными - некоторые все свободное время, коего у них предостаточно, проводят в пабах и прочих веселых заведениях. Джим был не из их числа. Поэтому зрелище, которое встретило Джареда за поворотом к реке, показалось бы удивительным любому, кто знал обитателя обветшалой хибары. В этот ранний час, безжалостно топча робко пробивающиеся сквозь траву цветы красного воронца и аконита, там собралось человек восемь, но из-за их громкого спора казалось, что их не меньше двадцати. Джаред не ожидал увидеть их здесь. Когда с трудом натянув одежду поверх бинтов и почистив зубы в крохотной ванной, он выходил из дома вслед за Джо, ему казалось, что за окном ночь и что волки спят где-то в глубине дома - но темнота комнаты обманула его, на дворе был уже рассвет, и блеклые лучи, пронизывая кроны деревьев, силились осушить мелкую росу. В доме Джо они провели никак не более часа, но за это время солнце успело подняться и прогнать утреннюю прохладу. Пока он предавался нелепым разговорам за просмотром старых фотографий, волки не теряли времени даром. К дому Джима пришли все, кроме Миши, Софии и детей. Сам Джим стоял на крыльце дома, плотно скрестив руки на груди, и казался еще суровее, чем раньше, и в очередной раз Джаред поразился его безвозрастности - сейчас ему можно было дать и сорок лет. Никто не осмелился назвать бы его "дедом". Прочие, столпившись рядом, выясняли что-то - издалека было непонятно, что именно - у смутно знакомого Джареду светловолосого человека, и казалось, что еще секунда, и случится нечто непоправимое, он не выдержит их напора, упадет, и их плечи сомкнутся над ним, меняясь и обрастая шерстью. Но странным образом человек держался, сохраняя между собой и прочими расстояние, будто бы очерчивающее границу невидимого заслона, и если бы Джаред был волком, он сразу бы понял, почему. Так ему потребовалось на это несколько долгих секунд, а потом он буквально почувствовал, как встает у него на загривке дыбом несуществующая шерсть. - То, что ты - альфа, не дает тебе права... - голос Тома звучал глухим рычанием, и соответствовал бы больше его волчьей форме. - Замолчи, - прервал его мужчина, - я не в ответе перед тобой. - Тогда ты будешь отвечать передо мной, - не в меньшей степени разъяренная Данииль выступила вперед. Это могло бы смотреться комично - маленькая рыжеволосая женщина, отодвигающая в сторону высокого плечистого мужчину. Тот освободил ей место автоматическим, выверенным движением, словно у него и тени сомнения не возникало, что ее нужно слушаться. - Ты последний выродок на земле, которому я стал бы подчиняться. Кто-то ахнул, кажется, Адриана, и наступила полная тишина. Можно было услышать, как в лесу падают ветки, и как перепархивают птицы с дерева на дерево. Даже будучи здесь практически посторонним, Джаред ощутил, как холод прошел и по его коже. Инстинкты, ему неведомые, заставляли его, не двигаясь, следить за происходящим, но кровь его кипела. Незнакомец вызывал желание кинуться на него и вытрясти из него его высокомерие, заставить бросить этот свой тон. Данииль внезапно стала очень спокойна. Памятуя о драке с Софией, Джаред ожидал броска, который должен был следовать за сосредоточением, но альфа не двинулась с места. - Марк, правильно я понимаю? Мужчина сощурился, и Джаред вдруг вспомнил, где видел его. Эти воспоминания о жизни до знакомства с волками вновь показались ему отзвуком бесконечно далекой эпохи, хотя с тех пор, как он видел этого типа, прошло всего несколько недель. Конференция в Чикаго прямо перед отъездом. И без того въедливый профессор Эйзенхайм, который внезапно проникся особенным интересом к безопасности и финансированию поездки Джареда, и его незнакомый спутник, который сидел рядом с ним и бесконечно что-то нашептывал ему на ухо. На том докладе Джаред говорил, что собирается ехать изучать легенды о медведях-призраках в индейские поселения, тогда как на самом деле планировал не уезжать глубже Пайн-крика и заниматься более актуальными легендами о совсем других животных. Лишняя осведомленность окружающих была ему ни к чему, в этом была причина скрытности - уже тогда он понимал, что сила, с которой он столкнется, может проявить самые неожиданные стороны. Очевидно, где-то он все же просчитался. Каким-то образом о его планах стало известно уже тогда этому - Марку? Но зачем? Человек - впрочем, человеком он не был, однако называть его альфой даже внутренне не хотелось, тянул паузу до последнего. Любой на месте Данииль бы задергался, но она продолжала стоять неподвижно, как изваяние. - Ты, как всегда, не уверена. Плохая сторона характера, для альфы - никуда не годная, я бы даже сказал. Она выходит тебе боком. Если бы ты в свое время смогла удержать омегу в узде... - Под уздой ты подразумеваешь насилие? Похищение? Или попытку убийства? - уточнила Данииль по-прежнему спокойным тоном. Джаред моргнул, переваривая услышанное, и почувствовал, как у него темнеет в глазах. Он сам не вполне осознал, что случилось, но когда краснота перед глазами немного рассеялась, то он увидел, что стоит почти вплотную к Марку и Данииль, а Билл и Том удерживают его за плечи. Отрезвила его, скорее всего, резкая боль, которая прошила живот и еще сильнее - левую руку. Скривившись, он сделал попытку вырваться, но волки крепко держали его, и в этот момент он вдруг удивился, почему они не перекинулись, почему остались в человеческом обличье, тогда как ситуация была явно конфликтной. Эта мысль, впрочем, быстро исчезла, и осталось только слепящее желание таки вцепиться в бледное горло и задушить. Разорвать. - Дженсен теперь уже не член твоей стаи, альфа, - Марк как будто бы не заметил ничего, и продолжал смотреть на Данииль. Слово "альфа" прозвучало унижающе. - А твоей? Марк усмехнулся: - Глупый вопрос. Можно подумать, ты утратила волчьи инстинкты окончательно. Джаред не выдержал. - Это он? - рявкнул он, снова делая попытку освободиться из захвата. Том наклонился к нему, видимо, собираясь вразумить, но Джаред не стал его слушать, - он увез Дженсена? - Джаред, - осадила его Адриана, - помолчи. - Черта с два, - ответил он зло, - я не обязан считаться с вашими законами, я не волк. И если этот хренов фанатик возомнил себя богом, который вправе красть людей, когда ему вздумается, то я буду вести себя так, как считаю нужным с человеческой точки зрения - а я считаю нужным вывернуть его наизнанку. - Фанатик? - с изумлением переспросил Марк, впервые оборачиваясь к нему. - Когда мне рассказывали о волках, про спятивших альф забыли упомянуть. Да пустите меня, - он сжал кулаки, в очередной раз дергаясь, и Том все-таки выпустил его. Билл оставил свою руку на его плече, но тоже прекратил его сдерживать, - у вас ведь принято драться один на один? К месту и не к месту? Давай, я готов. - У кого - у нас? - глаза Марка полыхнули яростью, - у тех, у кого не осталось выбора? У тех, кого этот чертов омега превратил в нелюдей и выродков? - Джаред, - сказал Билл, - ты ранен, ты не можешь с ним драться. - Ты зря лезешь в переговоры альф, - голос Адрианы опасно зазвенел. Но Джаред мотнул головой: - Я не волк, сколько можно повторять! Не член чертовой стаи! Мне плевать на ваши правила. А ты, - он кивнул в сторону Марка, - здоровый мужик, а ноешь, как малолетка. Кто тебя превращал? Кто тебя заставлял? Тебе бы к психиатру сходить, дружок! Марк зарычал, и глаза его налились кровью. Он перекидывался, и в этот раз это происходило не так, как обычно - никакое марево не накрывало его, наоборот, он как будто бы стал единственным четким контуром в мире, все остальное растворилось, а на его лице Джареду ясно стала видна каждая черточка, каждый волосок, который, удлинняясь, превращался в шерсть, обрамляющую вытягивающуюся все сильнее морду. Ставшее уже привычным чувство неестественности и неправильности, сопровождающее каждое виденное им превращение, проступило почему-то в сотню раз сильнее, так, что Джареду неожиданно стало нехорошо. Ему показалось, что его сейчас вывернет, такими резкими вдруг показались все окружающие запахи, и такой искаженной - перспектива. Он закричал, но горло его издало странный, лающий звук, и тело вдруг взорвалось болью, которая длилась всего несколько секунд, но каждая из которых была наполнена агонией, а потом вдруг земля оказалась близко, и он подумал, что падает, но мир вдруг притушил краски, оказался черно-белым и перестал вертеться, и он понял, что стоит на четырех лапах, и что напротив него - худой поджарый волк с желтоватой шкурой и безумным взглядом, и прежде, чем провалиться в забытье, Джаред успел подумать, что смог бы одолеть его, если бы хватило только сил на один еще прыжок. ** Он знал, что спит. Это знание делало происходящее неестественным, и все-таки он поднялся по привычно застонавшим ступенькам и вошел в дом. - Джаред! Сейчас будет суп. И не морщись, пожалуйста, вчера у нас уже был стейк, а я не могу кормить вас как диких хищников каждый день. Джаред не морщился, но мама и не глядела на него, она продолжала хлопотать у плиты. Суп вытекал из большой кастрюли на конфорку, шипел, и она убавляла огонь, сосредоточенно помешивая гущу ложкой. - Ты почему ботинки не снял? - осведомился отец. Он сидел, как всегда, с газетой, неудобно скрючившись на стуле. Джареду же, как всегда, захотелось предложить ему откинуться на спинку или пересесть в кресло, но он знал, что отец ответит "сам разберусь", после чего улыбнется, чтобы сгладить резкость. - Я сейчас, - ответил он вместо этого и вернулся в прихожую. Оставшись наедине сам с собой, он вспомнил, что спит, и попробовал проснуться, но из этого ничего не вышло. - Джей-ти, иди садись, - раздалось из кухни. Он знал, что последует дальше, и ждал этого примерно в той же степени, как мечтают о падении в жерло вулкана. Но если знаешь, что спишь, можно же поиграть с этим? Он схватил первую попавшуюся фотографию со стены и уронил ее на пол. Стекло разбилось, рамка треснула, и Джаред с облегчением нагнулся, чтобы рассмотреть плоды своих рук поближе, но пока он двигался, картинка исчезла - не взлетела обратно, не склеилась, а просто перестала быть на том месте, на котором лежала только что, и вновь очутилась на стене. - Джаред, - снова позвала мама. Он вернулся в кухню и прошел мимо мамы сразу в столовую - у них не было отдельных помещений на первом этаже, все сочленялось так, что из гостиной было видно столовую, а из столовой кухню, так что незамеченным пройти нельзя было, кроме как со двора, через заднюю дверь, если сразу шмыгать на лестницу. Джаред, его сестра и брат давно изучили эти технологии до тонкостей. - Руки мыл? - спросила мама, ставя перед ним тарелку. Он посмотрел вниз. Это были, конечно, его пальцы, только тринадцатилетней давности - тонкие, в заусенцах, еще не огрубевшие от раскопок и не приобретшие ловкость от частой работой с предметами древности. Не такие загорелые, но более мальчишеские. - Ага, - пробормотал он. Он сунул в рот ложку, мучительно ощущая забытый вкус маминого куриного супа. - Вкусно? - Да. Он отложил ложку. В конце концов, тарелок тут не побьешь, но, может быть, если он будет просто сидеть и молчать... - Мне сегодня звонила мама твоего одноклассника, - сказала мама. Он посмотрел на нее и тут же опустил взгляд. Глаза ее были тревожными, себе супа она не наливала, просто села напротив. - Чарли? - Майкла. Конечно же, Майкла. Отец с шумом перевернул страницу газеты. - И что? - Она рассказала мне какую-то ерунду, - заторопилась мама, - и ты понимаешь, я ей верить совершенно не собираюсь, я не из таких мам, которые слушают выдумки всяких... гм. - Шерри, - прервал ее отец. Он отложил газету, но на Джареда он не смотрел. - Пусть он сам скажет. Джаред мешкал, глядя на него, на его порыжевшие от табака усы, на знакомый - но тоже забытый - прищур раскосых, как у самого Джареда, глаз. Порывшись в памяти, он с изумлением обнаружил, что не помнит этого разговора дословно. Ему-то всегда казалось, что он может процитировать его наизусть, что каждое слово навсегда въелось в подкорку, выжженное там кислотой или чем похуже, но память услужливо стерла детали, оставив только общее ощущение ужаса и невозможности, нереальности происходящего. Наверное, для этого существует какой-нибудь специальный термин. Замещение. Вытеснение. Кажется, так. Он хотел встать из-за стола, но встать не получилось, отец все продолжал глядеть в стол, а мамины губы поджимались все сильнее. С годами она привыкнет к нему, такому. Они даже будут перезваниваться по праздникам. Отец - никогда. Но выбора у него не было, и он начал говорить. ** Боль подобна случайной мысли или запаху. Точо кусает до крови, стрела врага пронзает глубоко, но вывернувшись из объятий боли, можно вспомнить, как бывает, когда ее нет. Нужно попробовать научиться вспоминать. Память - в недрах земли, умение - в высоте неба. Овладеть этой мудростью можно только тем, кто одной рукой тронет землю, а другой неба коснется. Тогда и утихнет боль. ** - Просыпайся, Джаред. ** - Осторожно. Двигайся медленнее. Медленнее. Осторожнее, Джаред, тут шкаф. - Мам, он что, правда ничего не слышит? - Рокси, помолчи. - Сколько он уже такой? - Рокси, отстань. Займись чем-нибудь полезным. Ты сама знаешь. - Он с ума сошел, да? София говорит, что... - Нет. Он очнется. Меньше слушай Софию. ** - Просыпайся, Джаред! Просыпайся же! ** - Мам, там снегом все завалило совсем. Рокси провалилась так, что Джиму ее откапывать пришлось. - Данииль, мы уходим на охоту. И детка права, надо расчистить тропы. - Я тебе не детка! Дурацкий Чад! - Тэнк, сейчас получишь, сам знаешь. - Я к папе хочу. Почему папа в лесу опять? - Чад, возьми с собой Адриану и Тома. Оставь мне Мишу, хорошо? - Ладно. Мы вернемся часа через три, думаю. Джаред будет есть? - Естественно, будет. ** - Джаред! Уонэгиска тебя забери! ** Джаред открыл глаза. Сквозь приоткрытые ставни пробивался луч света и падал на дощатый пол. Он лежал в незнакомой комнате, на старой кровати, которая отчаянно заскрипела при первом же его движении. Он спустил ноги на ледяной пол и встал, чувствуя, как занемели его мышцы от долгого сна. Сколько он проспал? По внутренним ощущениям - часов двенадцать, не меньше. Он с удовольствием потянулся, конечности отозвались приятной болью. Оглядев себя, он обнаружил, что одет в незнакомую майку и мягкие штаны, и что одежда почему-то болтается на нем куда больше, чем ей бы следовало. - Что за черт, - пробормотал он, ощупывая собственные плечи и бока. Создавалось ощущение, что за одну ночь он потерял килограмм десять. Снизу раздавались звуки какой-то жизнедеятельности, и он понял, что находится, по-видимому, на чердаке. Но почему здесь так холодно? Ежась, он подошел к окну и выглянул наружу. Увиденное поразило его. Окно выходило в сторону леса, справа просматривался кусок поля, невдалеке слева, перед лесом, стоял уже знакомый Джареду сарай, где Данииль хранила инструменты. Очевидно, он находился все в том же доме волков, он не узнал его сразу, потому что никогда раньше не заходил на чердак. Но странным было не это. Буквально каждая частичка земли вокруг была укрыта снегом, солнце дробилось на светлой поверхности и разлеталось сотнями цветных лучиков, темные стволы венчали целые снежные шапки, везде, куда добирался взгляд, все было белым-бело. Какая-то климатическая аномалия? В конце концов, они в Канаде, но чтобы летом температура упала настолько... Внизу с шумом открылась дверь, и Джаред увидел, как по снегу пронеслись две маленькие фигурки, без сомнения, волчьи, устремились к полю, а потом вдруг остановились и принялись валяться в снегу и кусать друг друга, оглашая окрестности визгом и тявканием. Они были чуть не в полтора раза больше волчат Данииль. Помотав головой, он решил, что прежде всего стоит умыться и одеться по-человечески, потому что так недолго и отморозить себе ступни. Холод, идущий от пола, почему-то не причинял ему особых неудобств, но рациональная часть мозга говорила, что последним делом сейчас было бы простудиться. Дженсен только вернулся, и его страшно хотелось увидеть, и еще оставался Марк, которого необходимо было... он должен был получить по заслугам. Последнее, что он помнил, было меняющееся лицо Марка. Волк перекинулся, очевидно, но что случилось дальше? Почему Джаред очнулся здесь, в кровати? Бинтов на нем не было, ни новых, ни старых. Ни плечо, ни живот не болели. Задрав майку, он обнаружил гладкую кожу без следов шрамов, но с незнакомо выпирающими ребрами. Чертовщина какая-то. К слову о ребрах, очень хотелось есть. Джаред представил себе сочный кусок мяса, тушеный в собственном соку, и застонал от вожделения. Надо было спуститься вниз и выяснить, в какую альтернативную реальность он проснулся. И после этого как следует воздать должное желудку. Он открыл дверь и спустился по лестнице вниз. Его появление вызвало эффект, подобный небольшому землетрясению. Все повскакивали с мест. Собственно, в гостиной находились только Данииль, Миша и Чад, но выражение их лиц компенсировало их малочисленность. - Э... привет, - сказал он. - Джаред, - осторожно спросил Чад, - ты нас слышишь? ** Он проспал почти четыре месяца. Была середина ноября, и канадская зима еще только набирала обороты, но уже было холоднее, чем бывает в Америке даже в канун Рождества. Он никогда раньше не думал, что попадет в эти места зимой, холод не привлекал его. Возможно, сказывалось его техасское происхождение - он всегда стремился отыскивать себе места для работы там, где потеплее. Африка, Южная Америка, тихоокеанские острова. Выбирать в этот раз ему не пришлось. - Ты ведь тоже не знаешь, почему это произошло со мной. Джо выстругивал себе новую трубку. Длинные щепки летели на пол из под смуглых рук. - У меня есть предположение, - сказал он, помолчав. Судя по его виду, делиться он ими не собирался, - но мне еще надо подумать, - он подтвердил опасения Джареда. Тот раздраженно сунул в рот очередную полоску вяленой оленины. С тех пор, как проснулся, он все никак не мог перестать есть. - Я не могу снова перекинуться, - сказал он, проглотив еду, - не представляю, как. Я попробовал, и ничего не вышло. - Это придет, - отозвался Чад, - не может не придти. Они сидели в гостиной, расположившись кто на ложе, кто прямо на полу. Вскоре того, как Джаред спустился вниз со своего чердака, в дом вернулись Адриана и Том, следом на пороге возникли Джим и Джо. Ближе к вечеру в городе должны были появиться Билл и Джек, сейчас они были на охоте. В камине трещал огонь. Джаред сидел на ковре перед ним, пытаясь привыкнуть к ощущению чрезмерно худых ног - сидеть было неудобно. Ему необходимо было как можно быстрее восполнять силы - как едой, так и тренировками. Он чувствовал себя чужим в собственном теле. Данииль рассказала ему, что он не то что бы все это время спал - скорее, находился в забытье. Был чем-то вроде зомби. Он вставал, ходил на кухню и в ванную, что-то ел и пил с отрешенным видом, справлял естественные потребности, иногда даже делал попытки вымыть голову или одеться самостоятельно. На все попытки достучаться до него он никак не реагировал, но слушался, если его вели под руку, покорно позволял себя в соответствующие моменты одевать, раздевать и даже мыть (на этом месте Джареда передернуло, но Данииль сказала, что бы он не ерундил). Но большую часть времени он просто спал. На улицу его не тянуло. - Это было очень странно, - сказала Данииль, - все новички всегда первым делом уходят в лес. Джек вот так до сих пор и не может долго находиться в помещении, на нем превращение сказалось сильнее всего. Билл следует за ним, потому что считает это своим долгом. - София так и не смогла этого принять, - негромко добавил Миша. Сомнамбулический Джаред не хотел ни в лес, ни даже просто на улицу. Он не подходил к окнам. На все попытки вывести его туда за руку реагировал плохо, вырывался и снова шел к кровати. - Такое поведение больше подходит медведям, - заметил Джаред, - может быть, я просто попытался впасть в спячку. Джим кашлянул: - Не думаю. Скорее, твой организм не согласен с тем, что с ним происходит, и пытается выключить сознание. Почему-то. Впрочем, твоя история вообще не похожа на все предыдущие. Насколько Джаред понял, за время его так называемого отсутствия, Билл и Джек много времени проводили со стаей Данииль. Означало ли это, что две стаи постепенно сливались в одну, он не понял. Данииль вряд ли была готова сдать позиции, так же, как и Билл, а две альфы в одной стае вроде как ужиться бы не смогли. Но Джаред пока не спрашивал подробностей. Слишком много было у него на уме и без того. Хотя практически первым, о чем он спросил, чуть разобравшись в происходящем, было не собственное однократное превращение в волка. Ему рассказали, что Марк пропадал где-то далеко в лесу. По всей видимости там же, где пропадал и Дженсен. Данииль сказала, что Дженсен иногда все же появляется в городе, как и прежде. Никому так и не удалось выяснить, ни куда Марк забирал Дженсена, ни зачем, ни почему вернул его спустя всего сутки домой. Дженсен то молчал, как набрав в рот воды, то ограничивался коротким "это наши с ним дела". - Получается, вы просто... отпустили Марка? - Едва ли, - хмыкнула Адриана. - Том собирался разорвать его на мелкие части, - сообщил Джим, - как раз после того, как ты отключился. Но тут вышел Дженсен и... в общем, Марк как бегал на свободе, так и бегает. Дженсен, выглядевший, по словам очевидцев, хуже самой смерти, вытащился на крыльцо и кротко попросил всех прекратить орать под его окнами. После этого он, не глядя на Данииль, сказал, что альфы вольны разбираться в своих делах сами, но он лично просит не трогать Марка. "Я не жертва и меня защищать никому не надо", - сказал он, - "поэтому если будете драться, то знайте, что формального повода у вас нет". - И ты его послушалась? - Я ему многое должна, - огрызнулась Данииль, - если ему почему-то приглянулась эта сволочь, я ему не начальник. Пусть сам с ним разбирается. Откуда он только взялся, вообще? - Данииль выгнала его с нашей территории, - пояснил Чад, - мы надеялись, что таким образом ситуация сама разрешится. Но Дженсен ушел следом за ним, - он вздохнул. - Но он приходит иногда? - Иногда он приходит, - сказал Дженсен. Он стоял в дверном проеме, и, видимо, слышал последнюю часть их разговора. Как ему удалось остаться незаметным для целой кучи волков, было непонятно. Джаред вскочил на ноги и, пошатнувшись, схватился рукой за каминную полку. Возникла секундная неловкость, все отвели глаза, и только Дженсен продолжал смотреть на него. - Я рад, что ты очнулся, - сказал он, - мы все переживали за тебя. Он выглядел все так же, как когда Джаред последний раз видел его, разве что менее бледным, и ощущения от его присутствия ничуть не изменились. Смотреть на него в ответ было трудно. Не смотреть тоже не получалось. - Спасибо, - пробормотал Джаред. Он снова сел на пол. - Дженсен, - сказал молчавший уже давно Джо, - у Джареда трудности с перекидыванием. - Он ведь проспал четыре месяца. Наверное... - Ты мог бы ему помочь. Дженсен удивился. Джаред видел, как брови его поехали вверх, как приоткрылись губы. - Ты умеешь заниматься, - продолжал Джо непонятно, - хороший шанс показать свои способности. Дженсен медлил, и в разговор неожиданно вступил Том: - Он с ума сходил, пока тебя не было, Джен. Искал наравне с нами. - Дженсен мне ничего не должен, - Джаред гневно повернулся к Тому, - не стоит навязывать меня. Это... - Ничего унизительного здесь нет, - прервал его Джо, - каждодневное дело, обычное дело. А Дженсен свое дело знает. Дженсен? - Да, - отозвался тот, так и не сводя взгляда с Джареда, - я понял. - Я не хочу, - сказал Джаред, не понимая толком, от чего отказывается. Они пытались вынудить противящегося Дженсена помочь ему каким-то образом. Как бы то ни было, такого он точно допустить не мог. - Не надо. Дженсен неожиданно быстро пересек комнату, опустился рядом с ним на корточки и заглянул ему в глаза. У Джареда перехватило дыхание. Все в комнате разом заговорили о чем-то своем, точно подав друг другу условный знак. Даже не глядя вокруг, Джаред понял, что на них никто не смотрит. - Джаред, - сказал Дженсен тихо, - я бы хотел попробовать помочь тебе. Я не уверен, что справлюсь. Но если ты согласишься, мы можем тренироваться в лесу, начиная с завтрашнего дня. Джаред молчал, пытаясь понять. - Не думай, что кто-то заставляет меня помогать тебе. Это в принципе невозможно здесь, понимаешь? - Марк заставлял тебя, - сказал Джаред сквозь зубы, - делать что-то, чего ты не хотел. - Это другое. - Откуда я могу знать, что... - Потому что я говорю тебе это. Посмотри мне в глаза. Джаред опасался, что это может быть лишним. Но все-таки посмотрел. Глаза были честными. На прочих деталях совершенного лица он постарался не зацикливаться в этот раз. - Хорошо, - сказал он медленно, - хорошо. Спасибо. - Тогда в девять утра, как раз после рассвета, встречаемся у дома, здесь. - Я приду, - пообещал Джаред. ** Это произошло случайно. Дженсен резко обернулся, прислушиваясь к чему-то в лесу, и линия плеч его в тот момент выглядела слишком напряженно, несоразмерно причине движения, и Джаред положил ему на левое плечо свою ладонь, близко к шее, сжал, как привык - он часто дотрагивался до людей, у него никогда не было слишком серьезных правил, касающихся личного пространства окружающих. С волками эта привычка слегка поутихла, не каждого из них хотелось или представлялось возможным запросто обнять, но мелкие осязательные замашки остались при нем - он брал ладонь Данииль под свой локоть, когда гулял с ней, извиняющимся жестом хлопал по спине Чада, если требовалось отодвинуть его с дороги, ерошил шерстку волчатам, когда они попадались под руку. Волки сами были чрезвычайно тактильны друг с другом, и чем дальше, тем более естественным ему это казалось. В конце концов, валяние на одной кровати нескольких взрослых людей много кому могло показаться странным, но Джаред, по здравому размышлению, счел себя последним человеком на Земле, который имел бы право осуждать подобное. В глазах коллег он, наверняка, сам выглядел ровно настолько же нелепо, когда лез обниматься с первым встречным аборигеном на раскопках. Поэтому в его жесте не было ничего просчитанного и ничего неестественного. Ему просто подсознательно хотелось подбодрить Дженсена, снять часть усталости и нервозности, что, казалось, пропитывала его тело, и он не задумался в тот момент даже о том, что хотел бы трогать эти плечи совсем иначе. Уже в полудвижении он подумал, что зря делает это, что не такое между ними, чтобы позволять себе это, и что один раз он уже пережил отпор, и второго такого же, да еще и ненарочно вызванного, он не вынесет. В конце, концов не стоило бы трогать Дженсена без спроса уже хотя бы потому, что, вполне вероятно, его слишком много трогали и без Джареда. Марк, конечно, не насиловал его - тогда Данииль точно перегрызла бы ему глотку - но все эти его агрессивные замашки, то барские, то тюремщицкие - Джареду оставалось только домысливать подробности, но Дженсен наверняка долго еще будет дергаться от любых прикосновений, и... Дженсен повел плечом, и Джаред почувствовал, как по коже его прошла дрожь. Но это был не страх. Мышцы под пальцами напряглись и снова расслабились, поддаваясь. Дженсен прикрыл глаза. Это длилось всего секунду, но ее хватило, чтобы сердце Джареда забилось, как бешеное. Дженсену нравились его прикосновения. Что бы ни думала сознательная часть его мозга, бессознательная тянулась к ним, ища удовольствия. Секунда миновала, и Дженсен очнулся, глаза его распахнулись, а плечо напряглось сильнее прежнего. - Убери... не трогай меня. Пожалуйста. Но на Джареда что-то нашло, и он не послушался. - Почему? Ты очень напряжен. Дженсен вывернулся сам. Отойдя на шаг, он бросил чуть раздраженно, не глядя на него: - И что? Мы сейчас заняты тренировкой, а не... - А не чем? На лице Дженсена снова возникло то столь присущее ему отрешенное усталое выражение, которое Джареду каждый раз бессознательно хотелось стереть. - Слушай. Я знаю, что ты пока не так хорошо разбираешься в том, как что устроено у волков. Поэтому тебе просто придется верить мне на слово, если я прошу что-то сделать или чего-то не делать. У нас же был простой уговор. Если ты хочешь достичь чего-то, то я могу попробовать помочь. Вот и все. - То есть я должен слушаться тебя, не задавая вопросов. - Слушаться ты будешь альфу. Джаред шагнул к нему резко, так, что ему опять пришлось отступить, чтобы не столкнуться с ним нос к носу: - Ты считаешь, что ты чем-то хуже? - Нет, - Дженсен выглядел удивленным и немного растерянным, - я не считаю себя хуже. Волки, как и люди, рождаются разными. И у каждого свои обязанности и преимущества. - Похоже на фразы из глянцевой брошюрки. Ты в них сам-то веришь? Дженсен запустил свою сочную нижнюю губу меж зубов, так, что плоть почти поддалась, и принялся терзать ее. Джаред не замечал бы такие детали, если бы получалось. - Не обращай на меня внимания, - сказал Дженсен, наконец, - нам нужно... - Прости, - тихо озвучил Джаред свои мысли, - но тут я тебя послушаться не могу. - Что? - Не обращать на тебя внимания, - сказал Джаред, снова подходя чуть ближе. Его поднятая ладонь замерла в воздухе. - Я не могу. - Джаред, - лицо Дженсена искривилось болезненно, - мы же уже говорили об этом, - он замолчал. - Знаешь, - задумчиво проговорил Джаред, - я тебя уже, действительно, выслушал один раз. Очень внимательно. Ты сказал тогда, что "ситуация какая-то идиотская". Ты сказал, что тебе лестно. Ты сказал, что не привык к таким поворотам. Ты сказал, что не знаешь, что делать. - Ты что - дословно запомнил? - глаза Дженсена прикипели к земле, но кожу заливало алым отсветом. - Ты сказал, что тебя не надо понимать неправильно, - продолжал Джаред, не откликаясь, - и еще несколько подобных же слов. Но знаешь, чего ты мне не сказал? Дженсен молчал. - Ты не сказал мне "нет". - Я... но это ведь было и так... - Тсс, - Джаред сделал еще один шаг и теперь оказался совсем вплотную к нему. Ладонь его прижалась к щеке судорожно вздохнувшего Дженсена. Большой палец скользнул к губе, вынимая ее из терзающей ее хватки белых зубов. - Я же почти ничего не прошу у тебя. - Я тебя совершенно не знаю, - быстро сказал Дженсен, и, наконец, посмотрел на него. Взгляд прозрачно-зеленых сейчас глаз забегал по его лицу, словно ища что-то и стараясь, одновременно, ни за что не зацепиться. - Ты знаешь больше, чем тебе кажется, - вторая рука нашла свой путь к сильной спине и осторожно легла на нее. Слишком близко - еще секунда, и пойманная птица выпорхнет. Но Дженсен не шевелился. - Я прошу только одного - не спеши, хорошо? Не спеши. - Он чувствовал, что достаточно надавить всего чуть-чуть - и Дженсен замкнется, закроется от него на все замки, и он станет просто еще одним попытавшимся распоряжаться чужой судьбой. Он погладил выступающую под курткой лопатку самыми кончиками пальцев, ощущая, как чутко прислушивается Дженсен к его прикосновениям. В какой-то момент он снова прикрыл глаза. Соблазн был слишком велик и Джаред, не удержавшись, все-таки потянулся вперед. Он не успел дотронуться, понял - это было ошибкой. Дженсен отшатнулся от него, и тут же принялся говорить, быстро-быстро, словно старался выстроить вокруг себя защиту из повисающих в воздухе слов. Джаред видел, как подобное делает Чад, наверное, это была какая-то общая тактика омег, но у Чада она срабатывала органично и просто, а у Дженсена выглядела попыткой не сорваться в истерику. - Волки очень ценят прикосновения, как домашние собаки, тебе, наверное, знакомо, им нужно постоянно друг друга обнюхивать и проверять, мы, конечно, не совсем так делаем, но принцип тот же, и у Данииль в стае так, наверное, все и есть, они постоянно обнимаются или просто дотрагиваются друг до друга, и спят даже может, все вместе. А я уже несколько лет как на отшибе, и... - Дженсен. Ты пытаешься сказать мне, что у тебя просто нехватка физического контакта? - Нет, я... Да, наверное. Я не знаю. Что хуже? Получается, что я использую тебя в своих целях, а учитывая... обстоятельства - это еще отвратительнее, чем могло бы быть. Джаред попытался взять себя в руки и не рассмеяться. - Послушай. Может быть, ты не заметил, но пока ты не скажешь мне "нет" и не прогонишь меня, я готов... как бы это поточнее выразить? Ставить свои ладони на землю, чтобы ты по ним ходил. Скажи кто ему раньше, что он будет выдавать подобные сентенции пусть и кому-то нужному - он бы лопнул от смеха. Но с Дженсеном все было иначе. Слова как будто бы принимали другое значение, более первозданное свое, свободное от шелухи, и Джаред ни секунды не сомневался в них. - Это какая-то альтернативная версия ношения на руках? - промямлил Дженсен, который снова не смотрел на него. - Считай это безумством влюбленного. - О господи. Ты можешь, пожалуйста... - Нет, не могу. Я, видимо, плохой ухажер - то и дело отказываюсь исполнять просьбы объекта воздыханий, - пошутил Джаред, улыбаясь. - Я не могу не обращать на тебя внимания, не могу не напоминать тебе о своем назойливом отношении к тебе, и не могу отказать в желании "использовать меня в своих целях". - Если ты думаешь... - Я думаю про массаж. Как тебе такая идея? - Прекрати, пожалуйста, - Дженсен тяжело дышал, - мы можем перестать говорить об этом? - Можем, - Джаред примиряющим жестом поднял руки, - но знай, от чего ты отказываешься. Я имею сертификат, между прочим. - Массажиста? - в исполнении Дженсена это слово звучало несуразно, так, будто он произносит его в первый раз в жизни. Учитывая его оторванность от цивилизации, возможно, так оно и было. - Ну... нет. Об умении оказывать первую помощь. Но это почти то же самое. - Что-то я в этом сомневаюсь. - Пальцы археолога, - Джаред вновь помахал ладонями перед собой. - Тебе пора побегать, - Дженсен, очевидно, взял себя в руки - в свои, не в Джареда, к его великому огорчению. - Продолжаем тренировку. Сможешь догнать меня? - Догоню... сделаю массаж. - Договорились, - Дженсен скинул майку и прыгнул, перекидываясь в полете, вывернулся из штанов уже в волчьем обличье, смешно дергая ногами, и немедленно пустился наутек. Его превращение не вызвало никаких неприятных ощущений - только внутреннюю дрожь предвкушения, сжимающую желудок, ту самую, какая часто бывает в детстве, и почти никогда не навещает взрослых. ** Прислушайся к голосу природы. Он рассказывает о сокровищах, предназначенных для тебя.