Послушный, как ветер, надежный, как тень

      — …Они там умрут сразу же!       «Какое благородство». Совершенно неуместное, совсем не вовремя. Стивен набирает воздуха, чтобы это сказать.       Не успевает — Глаз Агамотто обжигает грудь.       — Тихо, — выдыхает он.       — Да вы послушайте!.. — запальчиво продолжает Паркер.       — Тихо, говорю! — шикает Стрэндж и одним движением отправляет артефакт Кадавуса в дальнее хранилище — на всякий случай. — Тут кто-то есть.       — Правда, что ли? — язвительно хмыкает черный парень в спецодежде электрика.       — Кто-то, кроме нас.       Тени играют на полу крипты, жмутся по каменным углам. Паркер вертит головой, его друзья оглядываются, даже пришельцам становится не по себе. Глаз прожигает сквозь плащ и одеяния. Стивен делает пару шагов вперед. Тишина, дыхание, тишина…       Шорох. Около дальней пустой камеры. Еле уловимый, почти неслышный. Тени ползут к потолку.       — Кто там? — руки отточенным движением наколдовывают щиты. — Покажись!       В ответ — хихиканье. Игривое, нежное, как у невинного ребенка. Потолок камеры давно осыпался, крупные камни лежат горкой, за ними легко спрятаться. «Он… оно… там». Хихикает, шаркает.       Пауза — короткая, как вдох. И на верхний камень ложится рука. Потом над ним появляются темные вихры, за ними — бледное лицо. Раз — и «оно» с кошачьим проворством вспрыгивает на кучу. Из-под его ног сыплется пыль и каменная крошка. Кто-то из друзей Паука вскрикивает, Паук становится в стойку, пришельцы отходят подальше от магических барьеров. Стивен не двигается с места. Нельзя выказывать страх, особенно если «оно» сверхъестественной природы. А это очевидно так — Глаз жжет раскаленным железом.       «Оно» склоняет голову на бок. Его плохо видно из-за мрака и тени.       — Выйди на свет, — приказывает Стрэндж. Он должен понять, с чем имеет дело. — Вот сюда, передо мной.       Помедлив, «оно» послушно спрыгивает на пол и пружинисто встает на обе ноги. Стивен безмолвно зажигает пару ближайших факелов и щурится, вглядываясь внимательнее. Перед ним мужчина… молодой человек?.. юноша?.. Тяжело сказать: у него такое лицо, что ему может быть и шестнадцать, и все тридцать шесть. Белая кожа, темные круги под темными глазами. Черные волосы покрыты пылью как сединой. Он — «оно» — ниже его на полголовы, руки и ноги длинные, плечи узкие. Движения плавные, неторопливые. Он — «пусть будет он» — замер перед ним, не мигая, как дикое животное.       От огня факелов его глаза горят оловом.       Стрэндж хочет произнести заклинание, хочет отправить пришельца обратно в камеру и поставить барьер, как для всех прочих. «Нет, — говорит кроткий взгляд напротив. — Не хочешь. Я слабый. Я безобидный. Я не причиню вреда. Неужели тебе неинтересно, кто я такой?»       Руки вздрагивают — и сами собой опускаются.       — Кто ты такой? — холодно спрашивает Стрэндж, но уже не так сурово.       Пришелец жмется, оббегает глазами крипту. И сгибается в поклоне: правая нога назад, правая рука в сторону, левая рука к поясу, подбородок касается груди. Гибкое длинное тело тянется все с той же неуловимой кошачьей грацией.       Черные волосы накрывают лицо, как тень.       — Реголо из Кор Леонис, — голосок высокий, немного дрожащий. Напоминает детский. — Для господина Рег, сэр. Для вас — Рег, сэр.       Эта фраза бьет в центр груди; после нее по коже разливается жар. «Для вас… Для вас… Для вас, сэр…» Он опускает щиты. Вряд ли это существо опасно, но надо быть на стороже.       Стивен хмурится и приподнимает подбородок.       — Откуда ты? — твердо спрашивает он. — Тебе известно, кто такой?..       Миг — выброшенная вперед рука. Миг — брошенная пыль в глаза. Миг — искры в глубине игл-зрачков.       Стивен отшатывается, кашляет, отмахивается от серебристых колких крупинок. Кто-то где-то кричит, кто-то где-то смеется. Пыль закладывает горло, забивается в нос, пленкой ложится на веки. Плащ вздрагивает — и успокаивается. Глаз жжет.       Чьи-то руки подхватывают за пояс.       — Мне известно все, — шепчет Рег с милым смешком.       И Стивена накрывает тьма.

***

      Он просыпается на диване. Вокруг — устойчивый бытовой шум: гремит посуда, работает телевизор. Разнотонные голоса перемежаются между собой. Виски ноют, во рту кисло. Глаз на груди, кажется, вот-вот расплавится. Собственные глаза никак не хотят открываться.       — …нужен доктор, — знакомый «детский» голосок — сейчас он звучит куда ниже, тверже. — Он как раз скоро очнется.       — Ты имеешь в виду?.. — это, похоже, тот тип со щупальцами. Звучит недовольно, ворчливо. — Ну уж нет! Чтобы я! К нему! После того как!..       — Слышь, малец, тут есть что-то, кроме сраной воды? — а это черный парень в одежде электрика. — Че-нить сладенькое?       — Сок в холодильнике, — Питер. Питер, черт его, Паркер. — Эй! Не пей все!..       — Вариантов немного, — говорит тем временем детский голосок — «Рег». — Надо чтобы надежно, быстро и навсегда. Одному Мерлину известно, сколько ядов уже впиталось в твой… Э! Фу! Нельзя! Ты что творишь?!.. Флинт! Какого ты?!..       — Извини, — угрюмый тон угрюмого человека-песка. — Ходил отлить.       — Мерфкие людифки! — а вот этот голос совсем незнаком — визгливый, пронзительный, дребезжащий. — Флабые духом нистозестфа! Слуфаете фетляфого мальчифку фместо того, чтобы обфести феальное могуфестфо!..       — Я сказал, фу! — Телевизор. Шаги. Гром посуды. Удар. Вскрик. — Нельзя!       — Да пусть, Рег, — хмыкает кто-то полузнакомым голосом. Добродушным, насмешливым, вальяжным. — Все равно ему делать нечего.       — Путы тверже алмазов, — не соглашается Рег. — Он себе зубы поломает!       — Тоже мне трагедия, — ворчит человек со щупальцами.       — Мис-с-стер Хоган, — шипяще-шелестящий голос человека-ящера, — с-с-спас-с-сибо за ва-а-анну. Вода-а оч-ч-чень х-х-хороша-а-а…       — Обращайся, — устало говорит «мистер Хоган». Хэппи. Хэппи Хоган. — Чую, счета за этот месяц меня разорят.       — Хотите, откручу вам счетчик назад? — веселится черный парень.       — Хэппи, — внезапный женский голос — озабоченный, раздраженный, — где в этой квартире можно нормально повесить белье? Я сколько раз тебе говорила…       «В этой квартире». Стивен распахивает глаза. Белый потолок, панорамное окно, работающий телевизор («…щит Капитана Америки на статуе Свободы определенно не…»), тени, шныряющие по углам. «Я в квартире Хэппи. И я не один». Воспоминания накатывают волной. Сон и боль как рукой снимает. Стрэндж вскакивает рывком.       И тут же бьется лбом обо что-то твердое и скользкое.       — Прос-с-стите, — шипит это что-то, когда он валится обратно. — С-с-сильно уш-ш-шиблись?       — О! — Рег. Уже не спутать. — Очнулся!       — Проклятье…       Становится тише. Шум как будто отодвигается подальше от дивана. Подальше от него. Стивен старается проморгаться (в глазах от удара полыхнуло), а рядом на спинку дивана вспрыгивает знакомая гибкая фигура. В нормальном свете она кажется плотнее и крепче, чем в тени.       Прохладная ладонь ложится на лоб, и искры вмиг исчезают.       — Добрый вечер! — восклицает Рег, неизвестно как балансируя на спинке сидя на корточках. — Я так рад, что вы проснулись. Вы нам очень нужны!       Стрэндж в ответ хватает его за руку. Астральный мир — лучший способ обезвредить любого противника… по крайней мере, ему так казалось. До того, как парень, дико хохоча, выскальзывает из его хватки, лягушкой прыгает на пол и отскакивает на пару-тройку метров. В глазах — азарт, на губах — улыбка. Рег прячется за стул, на котором сидит мужчина — «летучий зеленый эльф» — опутанный веревками (бледно-серыми, словно покрытыми сверху тонким слоем перистой пыли).       Мужчина злобно скалится, выворачивая шею.       — Убью! — шипит. — Придушу!       — Я, наверно, должен извиниться, — хихикает Рег, выглядывая из-за его плеча. — Но я не буду, не обессудьте. Мне нравится свобода — и не нравится плен. А вы бы меня пленили как пить дать!       — Паркер, — хрипит Стрэндж, ищет глазами Паука. Находит. — Какого черта?!       — Простите, сэр, — бурчит мальчишка. Мнется, смотрит смущенно и дерзко одновременно. — Вы поймите, он… о-он хороший. Он нам помогает.       — Кому «нам»? — выпаливает Стрэндж, поднимаясь на ноги.       — Нам, — отзывается разноголосый хор.       Крупный человек-киборг в темном пальто, темных очках и со щупальцами. Стоит впереди всех, лицо мрачное, суровое. Высокий черный парень в одежде электрика. В глазах искры, взгляд вызывающий, ухмылка кривая, дерзкая. Коренастый человек-песочник стоит у черного за спиной. Руки скрещены на груди, песок сыпется на пол, вид напряженный. Хлипкое подобие той твари-ящерицы, от которой он получил по ребрам. Бьет хвостом, на лице «проплешины» человеческой кожи, острый язык то и дело мелькает меж еле обозначившихся губ.       «Зеленый эльф» привязан к стулу, прибитому к полу. Сидит, смотрит, шипит, как змея. В глазах — дикое безумие.       — Нам не нужна помощь! — выплевывает он. — Не нужна! Мы — боги! Мы — сила! Нас не нужно лечить!       — И в мыслях не было, моя радость, — воркует Рег. И звонко чмокает его в макушку. Смотрит на Стрэнджа с улыбкой в глазах. — Ну, что, поможете? Мне тут совсем немного осталось.